Речи о религии

так как оно не может принести ему ни украшения, ни пользы, подобно другим искусствам и наукам.

Долой же всякий подобный " союз между церковью и государством! — это останется моим катоновским возгласом до конца моей жизни, или пока мне не суждено будет действительно увидеть его разрушение. Долой все, что имеет хотя бы сходство с замкнутым союзом мирян и священников между собой! ²⁴ Ученики вообще не должны составлять союзов; как мало это уместно—можно видеть в механических ремеслах; но и священники, как таковые, не должны составлять какого-либо братства, они должны отказаться от цехового деления между собой своих занятий и заказчиков; пусть каждый, не заботясь об остальных, и не связывая себя в этих делах теснее с одним, чем с другим, выполняет свое дело; и между учителями и общиной пусть тоже не будет никакой твердой внешней связи. По принципам истинной церкви миссия каждого священника в мире есть его частное дело; пусть будет личной обителью и храм, где раздается его религиозная речь; пусть будет перед ним собрание, а не община; пусть будет он проповедником для всех, кто хотят его слушать, но не пастырем определенного стада. Лишь при этих условиях истинно священнические души могут заботиться о тех, кто ищут религии; лишь таким путем это подготовительное единение может действительно вести к религии и по праву заслужить название придатка истинной церкви и преддверия к ней: ибо лишь при этих условиях исчезает все, что нечестиво и безрелигиозно в ее нынешней форме. Благодаря всеобщей свободе избрания, признания и суждения смягчается слишком суровое и резкое различие между священниками и мирянами, пока лучшие из последних не достигнут того, чтобы быть одновременно тем и другим. Все, что связывается нечестивыми цепями символов,²⁵ будет рассеяно и разделено. Когда всякий подобный способ соединения будет уничтожен, когда ищущему религии никто не будет предлагать религиозную систему, претендующую на исключительную истинность, а всякий даст ему свое особое, своеобразное ее обнаружение, — тогда, по-видимому, будет применено единственное средство устранения описанного бесчинства. В прежние времена, когда либо слишком теснили устарелые формулы, либо слишком многообразные элементы не могли ужиться в одних оковах, церковь разрубали на части через деление символов; но это приносило мало помощи и лишь на мгновение могло смягчить зло. Церковь обладает натурой полипа; из каждого ее куска снова вырастает целое; и когда характер ее противоречит духу религии, то большее число отдельных церквей, носящих этот характер, ничем не лучше малого числа. Внешнее религиозное общество может быть приближено к всеобщей свободе и величественному единству истин-

 

==175

Шлейермахер

ной церкви лишь тем, что оно становится текучей массой, в которой нет определенных очертаний, в которой каждая часть находится то здесь, то там, и все мирно смешивается между собой. Озлобленный дух сектантства и прозелитизма, который уводит все далее от существенного в религии, будет уничтожен, лишь когда никто не будет иметь основания думать, что он сам принадлежит к определенному кругу, и что иначе верующий принадлежит к другому кругу.

Вы видите, что в отношении этого общества наши желания совершенно тождественны; что кажется вам зазорным, то преграждает путь и нам; но только—позвольте мне постоянно повторять это — этого вообще не существовало бы, если бы нам одним предоставили заботиться о том, что, собственно, есть наше дело. Чтобы все это было снова устранено, — это есть наш общий интерес; мы можем желать и надеяться на это, но вряд ли можем что-либо сделать для этого. Как совершится такое изменение у нас, немцев, — произойдет ли оно так же, как и у наших соседей, после великого потрясения и затем всюду сразу, или государство мирным соглашением уничтожит свой неудачный брачный союз с церковью, так что обоим не придется умирать, чтобы воскреснуть в новой форме, или же, наконец, государство будет хотя бы терпеть возникновение новой, девственной церкви,²⁶ рядом с той, которая некогда продалась ему, — этого я не знаю. Но пока что-либо подобное не совершится, жестокая судьба будет угнетать все святые души, которые, пылая жаром религии, хотят выявить свои святыни более широкому кругу непосвященного мира и чего-либо достигнуть этим. Я не хочу соблазнять тех, кто включены в привилегированный государством орден, придавать особенно большое значение, с точки зрения глубочайшего желания их сердца, тому, что они в этом отношении могут сделать своими речами. Если многие из них считают себя обязанными не говорить всегда или даже часто об одном лишь благочестии, и говорить о нем начистоту только в торжественных случаях, чтобы не изменить своему политическому призванию, для которого предназначена их должность, — то мне почти нечего возражать против этого. Но одно надо признать за ними: своей священнической жизнью они могут возвещать дух религии, и это да будет их утешением и лучшей наградой. В священной личности все значительно, в признанном служителе религии все имеет канонический смысл. Пусть же они выражают сущность религии во всех своих движениях; пусть даже в обыденных житейских отношениях они не упускают ничего, что может выражать религиозный дух! Святая глубина, с которой они относятся ко всему, пусть показывает, что и при мелких обстоятельствах, мимо которых легкомысленно проходит непосвященное сознание, в них звучит

 

==176