Человек и сфера «должного»

«…Каждое человеческое действие связано с наличием некоторого «как должно быть». Во избежание недоразумений сразу отметим, что отнюдь не все, что делает человек, является собственно «человеческим действием». Например, когда мы едим, дышим или непроизвольно отдергиваем руку от пламени, наши действия ничем не отличаются от тех, какие совершают животные. Но в собственно «человеческих действиях», как бы просты они ни были (не говоря уже о таких высоких уровнях, как моральные действия), обязательно наличествует это самое «как должно быть», пронизывающее таким образом всю сложную иерархию человеческой деятельности сверху донизу. Ремесленник, делающий, скажем, табуретку, уже заранее знает, какой она «должна быть», и когда его работа окончена, он оценивает ее результат как более или менее хороший (обычно он признает, что этот результат «несовершенен» по сравнению с тем, что «должно быть», с тем, что он имел в своем уме и что мы могли бы назвать «идеальной моделью»). То же можно сказать о хозяйке, стряпающей пирог, и вообще о любой человеческой деятельности, целью которой является изготовление какой-то конкретной вещи. <…>

…Мы имеем основания назвать ценностью некоторое совершенство, идеальную модель, некое «как должно быть», то, что направляет любое человеческое действие; такое именование оправданно по крайней мере двумя обстоятельствами: 1) оценивая человеческие действия, мы обычно прибегаем к терминам «хорошо» и «плохо», которые сами по себе суть наиболее общие и типичные ценностные предикаты; 2) мы так же привычно говорим, что результат действия имеет огромную или малую ценность, либо вовсе не имеет никакой ценности, в зависимости от того, как далеко отстоит этот результат от конкретного «совершенства», о котором идет речь в данном случае. Короче, человеческие действия подлежат оценочным суждениям потому, что они ценностно-ориентированы. Ясно, что здесь мы используем понятие ценности в самом общем смысле, но отнюдь не в его «аристократическом» значении, когда говорят о так называемых «великих ценностях», опираясь при этом на тот простой факт, что понятия «хорошо» и «плохо» употребляются гораздо более широко, чем их специфически моральные репрезентанты. <…>

Может быть, здесь уместны некоторые пояснения, почему ценности играют роль также и в человеческих действиях простейших уровней - в операциях и исполнениях. Действительно, легко заметить, что многие животные изготовляют потрясающие по своему совершенству предметы, такие, как пчелиные ульи или гнезда некоторых птиц, или способны к изумительному исполнению - вспомним соловьиные трели или стратегию охоты некоторых хищников. Однако поведение животных можно назвать целенаправленным, лишь если стать на некую антропоморфную точку зрения; животное не обнаруживает никакой тенденции к достижению «совершенства». Оно просто следует природному механизму, который, возможно, снабжен устройством «обратной связи», регулирующим его взаимосвязи со средой подобно тому, как это имеет место в наших компьютерах с гомеостатическими устройствами. Иначе говоря, то, что у животных выглядит как стремление к некоторому «совершенству», на деле является просто способом их существования; у животных нет никакого «как должно быть», к которому они осознанно стремились бы или которое пытались рационализировать.

Напротив, человек предполагает свою цель, представляет ее наперед, и его действия оцениваются по тому, насколько они ведут к этой цели, по степени совершенства, определяемой с помощью этих оценок. Вот почему человек получает возможность пользоваться интенциональными, идеальными объектами так, что некоторые из них могут стать для него целями и ориентирами действий, тогда как животные (насколько нам это известно) способны только к тому, чтобы познавать конкретные наличные материальные объекты. Вот почему все реальные человеческие действия являются интенциональными, в смысле достижения некоторого, более высокого уровня интенциональности, что дает человеку возможность определять еще не существующее положение вещей и принимать решения, воплощающие при своей реализации возможность в действительность, руководствуясь при этом определенными критериями совершенства в достижении данной цели. Таким образом, мы можем установить различие между простой целенаправленностью и реальным ценностно-ориентированным поведением».

Агацци Э. Человек как предмет философии // Вопросы философии. 1989, № 2. С. 26-28.