1. Особенности философского подхода к рассмотрению человека

Понятие «человек» представляется нам интуитивно ясным, пока мы не решимся рационально объяснить его.

В философии, по словам И. Канта, существует всего три вопроса, на которые она призвана ответить:

- что я могу знать?

- на что я могу надеяться?

- что я должен делать?

Но все они покрываются, как писал он незадолго до своей смерти в своей «Логике», одним вопросом: что такое человек?

Таким образом, И. Кант рассматривал человека как проблему и сформулировал проблему человека как философскую.

Французский писатель Веркор в книге «Люди или животные» смоделировал ситуацию, в которой несколько европейцев, оказавшись в недоступных районах Анд, обнаружили дикое племя или стадо людей. Один из этих диких «людей» волею случая был убит. Возник вопрос: кого убили? Если человека, должна быть уголовная ответственность за убийство, если животное, то нет. Начинается обсуждение. Выдвигаются разные критерии: нравственность, религиозность, речь, сознание и т.п.

Английский фантаст Бертрам Чандлер в рассказе «Клетка» создает следующий сюжет. Земляне, попав на обитаемую планету, оказываются в плену у разумных существ, которые их садят в клетку, создав в ней все условия имитирующие земные. Как не пытались трое землян доказать инопланетянам свою разумность, у них ничего не получалось. И только тогда, когда они поймали маленького зверька, пробравшегося в их клетку и поместили его также в сооруженную клетку их выпустили и признали за разумных существ.

Все эти сюжеты во многом напоминают «Метафизические рассуждения» Декарта, которые за три с половиной столетия до наших дней задается вопросом:

- как я могу быть уверенным, что фигуры в шляпах и плащах, которые я вижу из окна, на самом деле не автоматы, приводимые в движение с помощью пружин и передаточных механизмов, а действительно люди?

Декарт не находит критериев для решения этого вопроса. Он прибегает к концепции врожденных идей. Мой разум, рассуждает Декарт, с несомненностью содержит в себе идею человека. Эту идею вложил Бог. Но Бог не может быть обманщиком. Поэтому, с Божьей помощью, я правильно отличаю людей от нелюдей.

Но это так, если верна концепция врожденных идей, с одной стороны, и идею человека вложил в наше сознание Бог, с другой. Ведь и первое и второе может не соответствовать действительности. Концепция может быть ложной, а вместо Бога может оказаться Дьявол.

Ф.М. Достоевский писал, что человек есть тайна, и я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком. Для Достоевского очевидно не только то, что человек является тайной, но и то, что быть человеком можно только тогда, когда занимаешься этой тайной всю свою жизнь.

В лекции, прочитанной в ЛГУ 2 декабря 1988 г., М. Мамардашвили высказал мысль, что «проблемы «человека» в философии, как предмета философских исследований, не существует. Не существует в том смысле, что философия с самого начала вынуждена вводить в понимание мира такие абстракции, которые могли бы максимально устранить из мировосприятия внесения, проистекающие из «частной», «земной», «конечной» природы человека».

«Картина человека», рисуемая философией, никогда не есть «картина» какого-либо особого объекта, который бы назывался «человек» и который бы определенным образом эволюционировал, проходя какие-то хронологические периоды. Ясно, что эта картина показывает удел человека или указывает на то, что «возможно» для человека; на то, к чему он может стремиться.

Все философские определения, лежащие в основании термина «человек», никогда не разрешимы на какой-либо антропологической основе, на каком-то конкретном образе человека, поскольку они имеют в виду «возможного» человека, которые никогда «не есть».

Паскаль определял любовь (хотя можно это определение применить и к человеку) следующим образом:

«Любовь не имеет возраста, она всегда в состоянии рождения, если она есть».

Если она есть, она хронологически не подразделима на прошлое, будущее, настоящее, она всегда нова.

У человека также нет возраста, человек всегда в состоянии рождения. Человек - это единственное существо в мире, которое в нем находится как «человеческое существо», а не биологическое; то есть как «неестественное» существо в том смысле, что он не порождается природой.

Человек - это то, что находится в состоянии постоянного заново рождения, это - человеческое существо, которому собственными усилиями удается поместить себя самого, свою мысль, свою нравственность, свои желания в некое сильное магнитное поле, сопряженное с предельными силами. Человек мыслящий, в некотором смысле, есть природная сила (если природу понимать как различение сущности и явления Канта), сила, которая естественным образом действует и не является результатом нашего конструирования, не разлагаемая и не слагаемая. Эта сила действует всегда таким образом, что она мгновенна, непостоянна, непознаваема.

Нахождение в состоянии заново рождения - это история, а с другой стороны, это - человеческая форма, которая соразмерна с космосом в той мере, в какой она предполагает, что в некоей точке космоса возможно состояние и действие, отражающее и несущее в себе всесвязность космического целого, в которой принцип конечной соразмерности - отдельное человеческое существо.

То есть речь идет о чуде, о котором иначе, чем как о чуде, нельзя говорить.

Кант говорил, что его приводит в состояние удивления и восторга два зрелища: «нравственный закон во мне и звездное небо надо мной».

Нравственный закон во мне - это не сентиментальная умиленность состояния «человечности». Нравственный закон - это действительное чудо, в том смысле, что в виде некоторого простого и самодостаточного ощущения или воприятия можно понять то, что в принципе можно было бы знать, лишь только пройдя бесконечную цепь причинных связей и опосредований. А в нравственном законе это состояние дано в виде простой принудительной очевидности.

Чтобы обосновать то, что очевидность уже обосновала, нужно постичь все мировые сплетения, что невозможно.

А в области очевидности они даны, и это - чудо.

Это есть вхождение в область человеческой формы.

Форма - это единственное, что востребует с нашей стороны свободы, то есть только через человеческую форму в космосе существует феномен свободы, свободного действия, свободного явления, для которого подчинить связи можно, лишь оставляя пустое пространство.

Пустота была условием того, что что-то могло случиться; пустота - это то, для чего не может быть причины.

А тогда человек еще и существо, могущее находиться в состоянии, для которого нет и невообразима никакая причина, причина тому, каким ему быть.

Нет ничего в мире, ничего в воздействии этого мира на эмпирически воспринимающее человеческое устройство, что смогло бы породить догадки, мысли, ассоциации, что угодно в человеческом мышлении, в той мере, в какой оно человеческое, а не «человеческое, слишком человеческое».

То есть человеческое есть только в пространстве «возможного» человека, того, кого никогда нет, никогда не было, не будет, но кто есть сейчас.

Феномен свободы не может быть продемонстрирован помимо разрешающего созерцания, на основе которого мы могли бы построить понятие свободы, и в этом смысле свобода не высказываема; она не есть нечто, делаемое человеком.

Свобода есть то, что производит свободу.

Все философские термины указывают на некоторые истинные состояния, которые требуют от нас ненаглядного постижения, то есть такого, из которого мы что-то вычитываем о возможностях нашей человеческой природы и ограничениях, на нее налагаемых.

М.М. Бахтин констатировал: «человек не может быть понятием».

Логико-понятийная дискурсия носит вещный характер, она способна до конца исчерпать в знании вещь, объект, но не субъект.

Поэтому, по словам Бахтина, познание человека - это область открытий, откровений, узнаваний, сообщений, на которую нельзя переносить категории вещного познания.