1. Сознание есть "воспроизведение" (скажем пока так - несколько туманно)

в нашей душевной жизни, в нашей психике некоего со-бытия. Я уже упоминал,

что введенный здесь усложняющий "дефис" (со-бытие...) необходим по сути

дела. Мне важно подчеркнуть, что в сознании воспроизводятся (и впервые -

изобретаются) не какие-то отдельные функции, действия, признаки, свойства

некоего внешнего предмета или - другого человека в данный момент, не

какие-то отдельные сиюминутные свойства и желания и поступки моего

собственного "Я"... Нет, в сознании (в отличие от ощущения, восприятия,

эмоции...) я "осознаю" - простите за тавтологию - целостное бытие другого

предмета или человека (осознаю, что он (!) есть (!), - именно в его

нерастворимом и не поглощаемом моими желаниями или потребностями "ядре", в

его несводимости (эту несводимость я и осознаю...) к его свойствам и

качествам; в его определенности как логического "субъекта", а не атрибута. В

его из- и на-вечности. Предмет этот может, конечно, исчезнуть, но смысл его

(как единого во всем его бытии - вчера, сегодня, завтра...) остается

навсегда. Но это, далее, означает, что в сознании "носитель" свойств и

изменений как бы отщепляется от того, что он "носит", от того, как он

действует.

Существенна и вторая сторона идеи со-бытия. В сознании бытие (целостное

бытие) "другого", "чужого" предмета и человека осознается в его отношении к

моему бытию - целостному, неделимому, несводимому к моим свойствам,

желаниям, признакам. Бытию, соединяющему - в момент настоящего - все мое

прошлое (память, которая - по сути - всегда континуальна, хотя в

воспоминаниях - дискретна и выборочна) и все мое будущее (воображение,

развитое, прежде всего, в феноменах искусства). В сознании это мое цельное

бытие (способное изменять мои свойства) взаимоопределяется с цельным бытием

иного, столь же самостоятельного, отдельного, отнюдь не по отношению к

частным моим стремлениям и поступкам значимого... "логического субъекта".

Так формируется осознание "Я", отделенного - в со-бытии с иными людьми и

предметами - от моих собственных определений, органов, орудий, отношений,

чувств и т.д. Эта определенность сознания действительно (Маркс здесь прав

против Гегеля) есть феномен самоустремленности человеческой деятельности, ее

несовпадения с ней самой и со всеми ее определениями (орудиями, целями,

отношениями). Предмет (и соответственно - субъект) человеческой деятельности

не поглощается этой деятельностью, но постоянно воспроизводится как

самобытийный, как бесконечный источник возможных изменений и общений.

2. В сознании осуществляется его насущное единство (и нетождественность)

с самосознанием. Только в осознании "Ты-бытия" возможно увидеть мое

собственное, целостное, завершенное бытие - с точки зрения "Ты", в

средоточии ино-бытия, вынесенного за мои пределы, за грани моих определений.

Только с этой точки зрения ("Ты") "Я" оказываюсь "вненаходим" для самого

себя, могу себя осознать в полной мере.

Самосознание и есть "воззрение" на меня (на мое "Я", а не на отдельные

мои поступки и желания) с высот (или низин) бытия иных людей и вещей, причем

бытия целостного и онтологически значимого. Только в ситуации сознания

(...когда осознается целостное бытие иных вещей, иного мира) возможна

окончательность самосознания, во всей отстраненности, замкнутости,

вне-находимости моего "Я" - для меня самого. И - обратно. Только в

самосознании моего целостного бытия возможно сознание, а не просто

восприятие или "поглощаемость"... других самостоятельных бытий. Осознать

некое бытие не означает осознать это бытие как предмет желания, но - как

"предмет" отстранения моим бытием. В сознании предмет необходим мне (насущен

моему сознанию) именно своим бытием вне меня, в собственном извечном смысле.

Уже в этом плане потенции культуры (как феномен самодетерминации) "изнутри",

"апофатически" включены, вживлены в наше сознание - еще до (в ожидании...)

реальных произведений культуры. Сознание есть культура до культуры, накануне

культуры. В этом смысл бахтинского - "сознание есть там, где есть два

сознания, дух есть там, где есть два духа". В той мере, в какой мое "Я"

(несводимое к своим признакам, желаниям, поступкам и... только из этих

поступков, желаний, признаков, из прошлого и будущего сосредоточенное...)

может на меня самого смотреть "со стороны", находясь в точке иного бытия,

человека, "предмета", в этой мере данный "предмет" - с позиций которого я

смотрю на себя, осознаю себя... - обладает сознанием, одухотворяется. Идея

сознания предполагает два сознания в одном, предполагает несовпадение моего

"Я" с ним самим, предполагает возможность (!) самоизменения. Собственно,

точнее даже сказать так: "Я", формируемое в актах сознания, и есть

парадоксальная замкнутость "на себя", некий микросоциум (причем неделимый,

атомарный микросоциум), в котором "Я", смотрящее и слушающее мир, общается с

"Я", смотрящим на себя "со стороны", "извне" себя самого...