1. Что останется от логической ("железной") необходимости, если

предположить некую полилогичность (соответственно - диалогичность) нашего

мышления? Останется (и впервые выявится) способность логики включать в себя

процесс своего самообоснования, способность логики выходить за собственные

пределы. Логическая необходимость того или другого вывода будет обоснована

логикой формирования и коренного изменения исходных начал логического

движения. Наука логики освоит не только необходимость, но и свободу

(творческую способность) реального мышления. "Железа" тут, может быть, и

поубавится. Но логики будет гораздо больше. Будет отсечен регресс в дурную

бесконечность эмпирических "обобщений".

2. Зачем вообще нужна проверка логики - логикой, когда существует иная,

радикальная проверка: мышления - бытием, теории - практикой?

Просто затем, что проверка мышления бытием, теории - практикой имеет

смысл и может что-либо доказывать лишь тогда, когда эта проверка

ассимилируется логически и приобретает форму внутренней "проверки", точнее,

самообоснования и самоизменения логики; когда не-мышление, не-логика могут

выступить как другая логика или как эта же самая логика, но в качестве

собственного самообоснования, а значит, и самоизменения, выхода за свои

пределы.

Итак, ответы на первый и второй вопросы, по сути, совпадают и выражают

внутреннюю необходимость современного (теоретическая революция XX века)

развития логики. Вместе с тем они выражают возможность разрешения тех

радикальных логических трудностей, перед которыми капитулировала философская

логика начала XIX века.

Другое дело, что эти ответы остаются - пока - благими пожеланиями и не

могут быть обоснованы какими-то реальными возможностями (в смысле -

потенциями) современного логического движения. Да, эти ответы разрешили бы

трудности Гегеля и Фейербаха. Да, эти ответы реализовали бы требования

современных математических и физических теорий. Но все же это все - "если бы

да кабы...".

Необходимо сформулировать наши утверждения не в качестве пожеланий, но в

качестве открытия, теоретического "наблюдения" примерно в таком виде:

"Мышление всегда носило такой (диалогический) характер, хотя сам тип

диалогики (самообоснования) исторически изменялся, преобразовывался...

Сейчас диалогика изменяется так, что она может и должна быть осмыслена

логически (в логической теории), понята в своей логической форме".

Если мы сможем придать нашим утверждениям такой характер - характер

теоретической идеализации реальной истории мышления, тогда наше логическое

предположение станет логическим положением, тогда предопределение диалогики

станет ее развитым определением. В последующих очерках этой (первой) части

мы и постараемся реконструировать историческую реальность "диалогики"

(творческой логики) Нового времени (XVII - начало XX века), точнее,

постараемся реконструировать "строение головы" теоретического гения этой

эпохи, "микросоциум" его внутренних дискуссий.

Но для того чтобы понять действительный смысл такой реконструктивной

работы и ее непохожесть на то, как обычно мыслится "дело логики" (ведь мы

будем характеризовать не форму логического движения, а внутреннюю "форму"

субъекта мышления, его готовность творить), необходимо развить

дополнительные предопределения такого подхода. Ведь Гегель и Фейербах лишь

завершили сложнейший философский путь; их размышления и их тупики означали

предел и исчерпание многовековой традиции. Традиции, которая сейчас, во

второй половине XX века, становится основным предметом размышления и

преобразования.