3. Вершина (острие) "пирамидальной линзы" культуры.

Это - в наше внутреннее зрение, в наше мышление вживленное - острие

культуры есть точечный, сфокусированный акт самодетерминации,

самоформирования и самоизменения человеческой судьбы. В наукоучении Нового

времени этот акт, понимаемый, впрочем, лишь в контексте познания,

определялся как "causa sui" у Спинозы, "монада" - у Лейбница, "первое начало

наукоучения" - у Фихте, "единство, тождество идеи и духа" - у Гегеля и т.д.

Однако сами эти слова - монада, causa sui, ego cogitans - это слова на языке

"наукоучения". В плане философии (логики) культуры само "наукоучение" и его

язык есть лишь одна из сторон, одно из определений всеобщего бытия культуры

как феномена самодетерминации индивида.

В точечном акте (начале...) самодетерминации сливаются только что

очерченные раздельные грани культуры.

"Пирамида" оборачивается "конусом".

Это и понятно. Ведь в нашем сознании и мышлении нет отдельных отсеков для

искусства или философии... В момент разумения - когда я вспоминаю, понимаю,

создаю некий феномен культуры и самого бытия - мое сознание и мышление

сосредоточиваются в нечто единое, целостное, простое, неделимое; в этой

"единице" разумения сходятся, "работают" все "грани" моего бытия - в

культуре и в повседневной жизни; действует Разум, развитый бытом, бытием,

искусством, философией, нравственностью, теорией. В этой встрече и

происходит, собственно, решающее противоборство сил детерминации извне и

самодетерминации (см. выше).

Но в неделимой точке самодетерминации заключены два противоположно

направленных вектора: из этой точки расходятся грани художественного,

философского, теоретического... творчества (и понимания); в этой точке (в ее

обращении в глубь нашего "Я" - нашего разума) осуществляется преобразование

самих начал, посылов разумения, сознания, поступка.

И только в тождестве этих разнонаправленных сил и может быть понят (и

может осуществиться) акт самодетерминации. Я сейчас не говорю о том, что в

реальной социальной жизни все эти векторы и грани оборачиваются также

процессами экономического, технического и т.д. действия на предметы и

явления мира, в необходимом деле их использования и потребления. Этот момент

и есть дело детерминации "извне" и "из-нутра"... Дальше. -

В этом точечном акте - в обращенном на сознание акте мысли - именно

мышление, развитое в феноменах культуры, и оказывается тем бытием, что

входит в глубь сознания, определяет по-новому сознание, способно его

переопределить (в противовес силам внешней детерминации и импульсам

детерминации из подсознательного "нутра").

Но в этом же акте мое (переопределенное) сознание оказывается импульсом

иного мышления... Ср. внутреннюю речь в понимании Л.С.Выготского134.

Конечно, понимание мышления как силы, способной переопределить застывшие

платформы и векторы нашего сознания (1), понимание сознания - в его интенции

сформировать новое мышление (2) требует специального детального анализа (я

пытался дать такой анализ в серии докладов "Сознание и мышление"). Здесь

детальному анализу не место. Однако сама идея "культуры как феномена

самодетерминации" все же нуждается (особенно в этом пункте исследования) в

каком-то, пусть пунктирном, разъяснении того смысла, который я вкладываю в

определение творческого сознания и самосознания.

Поэтому, прежде чем рассмотреть (в следующем приближении) заключительный

акт самодетерминации, - небольшое отступление:

Сознание (и деятельность) индивида расположены в некоем "пространстве"

между двумя границами. Одна граница - "последние вопросы бытия" (в

определении М.М.Бахтина), это - детерминация нашего сознания, наших

поступков свободой (волей) перерешить свою жизнь, свою судьбу. Такую свободу

нам дают идея личности и идея разума (детальнее об этих идеях - ниже).

Другая граница - детерминация нашего сознания внешними силами,

физиологией и социальной необходимостью, целесообразностью и

обстоятельствами, профессией и характером (его роком). Думается, что каждый

человеческий поступок есть феномен встречи в нашей душе и в нашей

деятельности двух этих детерминаций, напряжен их противостоянием. Больше

того, такое противоборство, такая, всегда существующая, свобода выбора,

решения - это и есть суть нашего сознания (в широком смысле). Эта перипетия

всегда затаена в сознании, хотя мы зачастую стремимся "забыть" грань

самодетерминации (= выключить сознание). Спектр сознания континуален.

Существуют поступки, более близкие к "нижней части спектра" - к жесткой

детерминации "извне". Есть поступки, совершаемые свободно - в горизонте

"последних вопросов", в напряжении (и катарсисе...) самодетерминации. Но

само сопряжение двух детерминаций - свободой (воли и разума) и - "силой

обстоятельств" - насущно и неизбежно для каждого феномена сознания, для

каждого человеческого поступка. Свет сознания гаснет, ослабевает, действия

автоматизируются в зоне "обстоятельств". Свет этот крепнет и возжигается

разумом (так формируется сам феномен сознания) в зоне "последних вопросов

бытия". Но в любом случае каждый сиюминутный поступок, совершаемый индивидом

(пока индивид сознает этот поступок...) всегда - одновременно, - есть

действие вовне, направленное на... (что-то, кого-то...), и - действие внутрь

(поступок-рефлексия), поступок, ориентированный "на себя", на мой духовный

мир, на силу "решения последних вопросов бытия". Каждый поступок ослабляет,

усыпляет или - освобождает, сосредоточивает эту силу собственного решения.

Когда я решительно разводил силы "детерминации извне" и силы

"самодетерминации", то я исходил из их абсолютно различного смысла (и -

духовно и социально...). Но в реальной жизни человеческого сознания (и

действия) эти силы всегда неразрывно, и "дополнительно", и взаимоисключающе

сопряжены (сопряжены - в своем значении). Обращенность "конуса" культуры

острием своим в эту живую жизнь сознания и есть обращенность в "солнечное

сплетение" двух полюсов нашего душевного спектра, в средоточие душевной

перипетии.

То, что я сейчас сказал, относится к "сознанию" в "широком смысле слова",

к его реальной феноменологии. Но в основе моего понимания лежит все же "идея

сознания" в некоем предельном сосредоточении. В этом смысле человек

сознателен (если "распечатать" этот привычный фразеологизм) лишь в той мере,

в какой в его душевной (еще - не духовной...) жизни осуществляются такие

определения: