4. Взять всерьез идею "causa sui" (как основу новой идеализации

"элементарного предмета исследования") - значит коренным образом изменить

самое логику обоснования теории, ее "формально-логический" статут.

В этой, пока еще только возможной (или все же невозможной?), логике

должно осуществляться совмещение, отождествление логики определения и логики

доказательства (выведения); логики обоснования "аксиом" (так, чтобы они

обосновывали сами себя, а не "регрессировали" в дурную бесконечность) и

логики обоснования "шагов дедукции" (правил следования).

Чем более полно мы определяем предмет (скажем, микрочастицу), то есть чем

более полно мы отвечаем на вопрос, что есть частица, как она существует, тем

более полно мы должны включить в это определение все будущие и прошлые ее

состояния, весь спектр ее виртуальных превращений, весь спектр ее

"прошедшего бытия" (в качестве электрона, фотона, мезона...). В определение

данной частицы входит определение всех иных частиц плюс закономерность их

взаимопревращений.

Если логически додумать эту "модель", то обнаружится, что в грозящей - на

основе идеи "causa sui" - логике тождественны ответы на вопросы о бытии и о

сущности предмета. Тогда должен - на новой основе - произойти возврат к

аристотелевской логике, в которой определение предмета (через его потенцию)

также тождественно логике доказательства. Ведь вся теория силлогизма в

"Аналитиках" пронизана этой идеей, особенно ясной, если уловить внутреннюю

(логическую) связь первой и второй "Аналитик".

Собственно, в тождестве "определения" и "доказательства" и состоит

логический смысл идеи "causa sui". Необходимо определить данный предмет как

причину самого себя, то есть необходимо "спроецировать" и трансформировать

всю логику в определение одного предмета. Теория предмета должна будет

осознанно реализоваться как одно развитое его определение.

Еще раз подчеркну: я говорю о логической ответственности, связанной с

принятием идеи "causa sui". Здесь еще нет и не может быть (ее нет и в

позитивной науке) характеристики некоего нового идеализованного предмета

теоретического исследования. Здесь: "идея предмета" без "предмета идеи".

Поэтому, к примеру, такие "страшные" слова, как "весь мир" или "мир как

целое", не имеют в этом контексте никакого натурфилософского или физического

смысла, они только обозначения новых логических потенций, определяемых пока

метафорически, без технологического эквивалента.

5. Если все возможные "физические" превращения предмета должны - в идеале

- фокусироваться в определении (определенности) его бытия, то утверждение о

том, что такой предмет "движется" или "превращается", означает, что

необходимо коренным образом (логически) изменить исходное определение

предмета, необходимо деструктурировать данную теорию и сформулировать иную

теорию предмета, даже сильнее - необходимо сформировать иную логику

определения, фиксировать (пред-полагать) иное понятие бытия.

Но в таком случае для предмета, идеализованного по принципу "causa sui",

научная теория (теория его движения, превращения) есть теория "во второй

производной", теория о превращении теорий, есть методология превращения

теорий, есть логика.

Физическая или математическая, как и любая другая "теория", становится в

такой ситуации непосредственно и целенаправленно логической. В плане

"технологическом" это означает требование (к такой - будущей - теории):

необходимо развивать определение исследуемого предмета до перехода в иное,

радикально отличное, диктуемое иной логикой определение. И такое превращение

логик (с необходимым обратным предельным переходом) и становится (должно

стать) единственно возможной формой обоснования данного определения, данной

логики. В принципе соответствия уже назревает, пока еще крайне робко, зерно

такой, виртуальной, возможной (для предмета, основанного на идее "causa

sui") логики.