1. Теоретик сосредоточивается (к диалектике "всеобщего и совместного

труда")

В свете современной научно-технической революции практическая

деятельность, характерная для Нового времени, актуализирует такие свои

определения и особенности, которые не могли быть уловлены или, во всяком

случае, поняты как нечто существенное до середины XX века. Под новым углом

зрения иначе выглядит весь процесс реального производства вещей и идей,

отношений и сил, специфичный для XVII - начала XX века. Речь, прежде всего,

идет о том, что теперь иначе и объемнее может быть понята определяющая этот

процесс диалектика изменения обстоятельств и изменения самой деятельности,

то есть самоизменения56.

В "Капитале" Маркс анализирует различные повороты этой диалектики в сфере

непосредственного материального производства и экономической формы его

движения (отношения собственности, рынок). Сфера свободного времени и те

самоизменения человека, которые здесь осуществляются, Маркса специально не

интересуют.

Это и понятно. Изменения субъекта деятельности, происходившие в Новое

время вне непосредственного материального производства, были так жестоко

детерминированы последним или же так вчистую стирались, когда человек "шел

на работу", что изменения личности вполне можно было объяснить - в контексте

анализа капиталистического производства и обращения (в Новое время) - только

как функцию непосредственного производства вещей.

Сейчас все обстоит по-другому. В XX веке те изменения самой деятельности

(или самоизменения), которые возникают в сфере свободного времени, сразу же

оказывают существенное (а зачастую и решающее) влияние на сферу

непосредственного материального производства, выступают важнейшим ферментом

всей современной научно-технической революции. В этом новом свете

оказывается возможным по-новому осмыслить и "классическую" (XVII - XIX

веков) диалектику "самоизменения и изменения обстоятельств". Или -

формулируя специально для нашей цели - возможно и необходимо по-новому

рассматривать теоретическое мышление Нового времени, иначе понять самого

субъекта теоретизирования. И раскрываются неожиданные вещи. Приобретают

неожиданный смысл некоторые, "мимоходом" брошенные замечания Маркса.

В XVII - начале XX века единый, по существу, процесс "изменения

обстоятельств" и "самоизменения" ("Воздействуя... на внешнюю природу и

изменяя ее, он (человек. - В.Б.) в то же время изменяет свою собственную

природу")57 осуществлялся в двух расщепленных "формах существования", в двух

самостоятельных направлениях человеческой деятельности, в двух сферах

человеческого бытия.

Один вектор - на "изменение обстоятельств", вещей, природы за счет

стандартизации, абстрактного упрощения и - в потенции - устранения живого

труда, личностного субъекта из сферы собственно материального производства.

Другой - на атомизацию индивида, на развитие "частного лица" (дома, в

свободное время), на культивирование своего особого психологического мира,

отщепленного от непосредственного участия в производстве. Вторая потенция

реализовалась, в частности, в повышенной рефлективности (раздвоенности) и

гиперкритицизме человека Нового времени до тех пор, пока он не вступает в ту

или иную роль (но само вступление в роль остается - в условиях буржуазной

цивилизации - делом свободного решения, будь то на рынке рабочей силы или на

рынке идей...). Я сейчас не говорю о механизме детерминации такого

свободного решения, я лишь подчеркиваю реальную возможность и необходимость

выбирать между работой и работой, работой и голодом, Сциллой и Харибдой.

Разорванные и социально противопоставленные друг другу, эти сферы

деятельности все же являются "полусферами", "магдебургскими полушариями"

развития общественного субъекта (попросту - каждого человека) в Новое время.

Само их противопоставление - необходимое условие и форма развития и

личностных и социальных определений Homo sapiens'а в XVII - XIX веках.

Между этими "магдебургскими полушариями" заложена, начиная с XVII века,

"прокладка", еще более усиливающая их тяготение друг к другу и еще более

затрудняющая их сопряжение. Эта "прокладка" - производство идей, духовное

производство, в частности научно-теоретическая деятельность, дающая "душу"

(план, цель, технологию, рациональное обоснование) процессу изменения

обстоятельств, непосредственному материальному производству, и дающая "тело"

(печатно отстраненное развитие мысли) процессу самоизменения. И именно

благодаря своей "прокладочной" роли производство идей (и определение самого

субъекта этого производства - теоретика) оказывается в Новое время глубоко

двусмысленным, даже антиномичным.

Поскольку производство идей ориентировано на производство вещей,

постольку оно - производство идей - реализуется как "естественное знание",

"знание о мире"58. Конечно, в такой устремленности теоретического внимания

односторонне и замкнуто развивается некое всеобщее определение мышления,

которое именно за счет своей отщепленности от других определений достигает в