Инстинкты шимпанзе
половой щетки, щетины которой Иони обычно сильно боялся. Действительно, увидев пугающий предмет, Иони немедленно влез в клетку, но все не давал мне закрыть за ним дверь и запереть его; желая отодвинуть его подальше от двери, чтобы захлопнуть ее, я просунула руку со щеткой в самую клетку; тут-то Иони вцепился в мою руку и укусил ее до крови.
Но в другое время я определенно замечала, что Иони даже сдерживает внешнее выявление своих злобных чувств по отношению ко мне.
Выше уже был приведен случай, когда при случайном причинении ему мной боли — при смазывании его носа — он бросается на мою руку и яростно схватывает ее зубами, но в последний момент как бы спохватывается и делает только легкий нажим зубами, не оставивший на моей коже никаких следов.
Когда в первые дни его пребывания у нас, играя, он пытался слегка покусывать мои руки, стоило мне сделать вид, что я плачу, — и он немедленно прерывал кусание, вопросительно поглядывая на меня. При моем вынужденном наказывании зверька плеткой, при намахивании на него тряпкой за укус деревенской девочки он злобится и схватывает орудие наказания, грызет, кусает его, оставляя в неприкосновенности главных соучастников — мои руки, — явно избегая зацепить их зубами. При моем пугании его маской, мехом, щеткой, оправившись от испуга и получив доступ к этим вещам, Иони яростно уничтожает их, в то же самое время оставляя меня в неприкосновенности. Я могу определенно сказать, что иногда Иони выражал мне даже свое сочувствие.
Выражение сочувствия и заступничества — мстительность.
Если я притворяюсь плачущей, закрываю глаза и всхлипываю, Иони мгновенно бросает все свои игры и занятия и быстро прибегает ко мне, взволнованный, весь взлохмаченный, из самых удаленных мест своего пребывания, с крыши дома, по которой только что лазал, с потолка его клетки, откуда я не могла его сместить и согнать вниз несмотря на самые усиленные свои просьбы и зовы. Подкатив ко мне, он торопливо обегает кругом меня, как бы ища обидчика, все время внимательно смотря мне в лицо, нежно охватывает меня рукой за подбородок, легко дотрагивается пальцем до моего лица, как бы пытаясь понять в чем дело, оглядывается кругом и при этом сжимает свои ноги в крепкие кулачки (Табл. B.26, рис. 1). Чем более жалобен и неутешен мой плач, тем горячее его сочувствие: он осторожно кладет мне на голову свою руку, вытягивает вперед по направлению к моему лицу плотно сжатые губы, участливо, внимательно заглядывая мне в глаза (Табл. B.26, рис. 2), далее, привстав в вертикальное положение, он касается мысообразно вытянутыми губами моего лица (Табл. B.26, рис. 3) или моих рук, слегка защемляя кожу (как бы целуя), иногда же он касается меня открытым ртом, иногда высунутым языком (Табл. B.26, рис. 4).
Если я все еще не унимаюсь и при этом еще закрываю обеими руками свое лицо, он пытается разжать мои руки, заглядывает под них и сам начинает волноваться больше, пушится, озирается по сторонам, сложив губы маленьким мысиком, слегка стонет, похныкивает, как бы готовясь разреветься (Табл. B.27, рис. 1).
Чем сильнее я кричу и плачу, тем более возрастает его смятение, вся шерсть на Иони поднимается дыбом, баки оттопыриваются в стороны, и, стоя в вертикальном положении, весь выпрямившись, он вытягивает вперед руку, устремляет глаза в пространство, как бы ища глазами беспокоящий меня объект; он привстает и приседает, стоя на месте, заливаясь продолжительным раскатистым уханием (Табл. B.27, рис. 2).
Нередко во время моего мнимого плача, сидя на месте и не видя поблизости ничего подозрительного, Иони тем не менее вытягивает губы раструбом вперед и многократно отрывисто, резко, злобно ухает, причем его ноги сжимаются в крепкие кулачки и penis напрягается. Далее он производит ряд жестов и телодвижений, наглядно говорящих об его волнении с оттенком злобных чувств (Табл. B.27, рис. 3). То он берет веревку и, закрыв глаза, неистово хлещет ею самого себя, то он начинает кусать свои руки и ноги, то нападает на свою постилку и рвет ее, то колотит рукой в стену. Если я накидываю на себя такую постилку и. при этом еще и плачу, Иони немедленно с ожесточением срывает с меня тряпку, взмахивает ею в воздухе и порывисто отбрасывает прочь.
Иногда в ответ на мой мнимый плач и при отсутствии видимого виновника Иони подбегает ко мне, сбрасывает лежащие близ меня книги, с яростью впивается в них зубами, стаскивает скатерть со стола, за которым я сижу, старается отстранить от меня все близ меня находящиеся предметы (например отдирает подсвечник от пианино), резко стучит по крышке пианино, вырывает из-под моих рук тетрадь, осторожно дотрагивается рукой до моего лица, вытягивает губы и сложенными суставами пальцев опять стучит по пианино.
120
Инстинкты шимпанзе
Если я усиливаю крик и еще при этом ложусь на кровать, Иони беспокойно бегает вокруг меня, подойдя ко мне, взбирается на кровать, резко царапает мне подбородок, стучит кулаком по моему лбу (как это он делает обычно, приглашая к игре), сильно тянет меня за руку, больно защемляет мой палец или кожу руки
ивсе увеличивает нажим по мере того, как я усиливаю крик; вот он опять срывается с места, мечется по всей комнате, валит стулья, втаскивает мне на кровать стул, бросает на пол все, что только может поднять
исбросить, прыгает, бегает, зацепляет каждый попавшийся под руку предмет и производит неимоверный гвалт и шум.
Однажды в такую буйную минуту, оглянувшись по сторонам, он увидел в большом зеркале свое собственное отражение, — он мгновенно подошел к зеркалу и отчаянно стал стучать по нему кулаком, награждая свой образ тумаками как самого злостного обидчика. Если во время этого буйства кто-либо чужой по несчастью зайдет в нашу комнату и покажется Иони на глаза, Иони принимает его как заядлого тщетно искомого ранее врага, изливает на него весь свой гнев, яростно бросаясь и кусая.
Если я все же длительно не умолкаю и грозящая мне опасность конкретно все никак не выявляется, Иони начинает это надоедать: он сам старается вызывать меня на игру обычным способом подзадоривания
— смотря на меня в упор, он колотит меня по лбу суставами сложенных пальцев, с каждой секундой все увеличивая темп и силу этого стука, и не успокаивается вполне до тех пор, пока я не приму нормальный вид (Табл. B.27, рис. 4).
Естественно, что если Иони видит инсценированное фактическое нападение на меня кого-либо из людей, он принимает самые энергичные меры, чтобы вызволить меня из беды, и жестоко мстит обидчику, причем определенно замечается, что величина этой мести вариирует в соответствии с величиной расположения и к обижаемому и к нападающему.
Его заступничество за меня обычно более ожесточенно и агрессивно, чем за кого бы то ни было; но если меня обижает свой человек, то все же он проявляет известную сдержанность во мщении; если же нападает чужой, он разнуздывается вовсю и может быть серьезно опасен. И в этих случаях более ярко, чем гделибо, наблюдаются его особое благоволение и симпатия к моей особе.
В обратных случаях подтверждается то же положение: если я нападаю на кого-либо из своих домашних, Иони волнуется и, стараясь меня остановить, принимает против меня легкие меры воздействия; если же я или кто-либо из домашних принимаем на себя роль обидчиков по отношению к «чужим» людям, Иони тотчас же солидаризируется с нами и чрезвычайно агрессивно соучаствует в нападении.
Если посторонние люди рискуют иногда взять на себя роль угнетателей в отношении сочленов нашего дома, опять-таки Иони мстит им в меру своей симпатии к обижаемым «своим».
Если мой муж делает вид, что бьет меня: приблизившись, он намахивается на меня руками; я делаю вид, что плачу, кричу, стенаю, Иони волнуется, пушится, вылезает из-под стула, под которым сидел, встает в вертикальное положение, величественно вытягивает свою руку по направлению к обидчику и производит длительный звук «у-у-у».
Если обидчик не обращает внимания и не прекращает избиения и мои стенания продолжаются, Иони бьет его рукой; если и это не помогает, шимпанзе бросается к его ногам и пытается укусить.
Роль моего угнетателя берет на себя посторонний знакомый человек. Иони без всяких предварительных предупреждений (в виде вытягивания руки) сразу срывается с места и пытается его кусать.
Если роли меняются: я притворно бью моего мужа, — Иони, как и ранее, привстает на ноги, махает на меня руками, подбегает ко мне, налетает на меня, поглядывает внимательно мне в глаза, настороженно следя взглядом за последующим ходом драки; если Иони все не видит ее прекращения, то он подбегает ко мне, слегка ударяет меня руками, осторожно схватывает и защемляет зубами мою руку, усиливая нажим при возрастании жалобных криков обижаемого.
Во второй инсценировке — если я нападаю на постороннего человека — Иони тотчас же солидаризируется со мной, он ухает, пронзительно, громко, отрывиста лает, ударяя совместно со мной караемого, злобно схватывает его зубами.
Если обижаемый человек из группы знакомых лиц и не участвовал ранее в нападении на нас и тем не менее в присутствии Иони «подвергается избиению и плачет», Иони выказывает ему известное сочувствие
121
Инстинкты шимпанзе
и тогда сам уже не участвует в свалке, а нежно дотрагивается до преследуемого рукой, осторожно прикладывается к нему губами, легко стукает его сложенными пальцами, вызывая на игру.
Аналогичное поведение обнаруживал Иони и в бытность свою у прежних владельцев в зоофирме. Если его хозяин делал вид, что нападал на хозяйку, Иони немедленно кусал хозяина; в случае обратного соотношения, когда хозяйка «била» мужа, Иони только взволнованно ухал.
Иони выступает в роли защитника до тех пор, пока это не угрожает опасностью ему самому; в противном случае он малодушно ретируется подальше и оставляет своих опекаемых на произвол судьбы: при появлении какого-либо предмета (например маски), пугающего самого Иони, зверок убегает от меня подальше и заботится только о том, чтобы укрыться самому.
Чувство привязанности и любви шимпанзе отличается ярко выраженным эгоцентрическим характером.
Ревность.
В главе, посвященной инстинкту собственности, уже было отмечено, как настойчиво Иони оберегает свои вещи от посягновения на них даже своих домашних, как он не желает поделиться лакомством даже с самым близким к нему существом, к которому чрезвычайно привязан.
Но, как то уже не раз было отмечено ранее, и своих покровителей шимпанзе использует в обиходе жизни деспотически монопольно, относится к ним настороженно ревниво. Двух своих опекунш — меня и прежнюю владелицу фирмы «Ахиллес»— он в буквальном смысле слова считает «своими» и не только ревностно защищает нас от всяческих нарочитых нападений со стороны других лиц, но даже ревниво не дает коснуться к нам близким лицам, а нам не позволяет приласкать никакое другое живое существо.
Например кто-либо из своих в присутствии Иони подходит ко мне, целует, обнимает меня, — Иони взволнованно пушится, вытянув губы, ухает, быстро подбегает к подошедшему человеку, делая предостерегающий жест рукой, и не отходит от меня до тех пор, пока тот не ретируется.
Янаглядно выражаю кому-либо мою симпатию: глажу по голове, целую. Со стороны Иони наблюдается та же ответная реакция волнения, угрожающего неудовольствия по отношению к обласканному мной человеку.
Яберу себе на колени кошку, нежно прижимаю ее. Иони этого совершенно не переносит, он пулей подбегает ко мне и всячески старается нарушить наш entente и чем-либо досадить кошке. Он теребит несчастное животное за шерсть, бьет его кулаком по голове, старается стащить кошку с моих колен и не успокаивается до тех пор, пока совсем не сгонит ее от меня вон и она не скроется с глаз.
Ведь и ревность человека возникает всякий раз там, где есть эгоистическое чувство любви, характеризующееся как бы засасывающим, всепоглощающим свойством, монопольно и жадно стремящимся захватить в свою власть все принадлежащее любимому объекту (от его физического обладания до его сокровенных помыслов): именно такая любовь жаждет безраздельного порабощающего обладания, именно эта любовь ревнива и неприязненно скаредно-скряжнически относится ко всем возможным формам разделения обожаемого объекта и всего к нему относящегося с другими лицами, предметами и делами24 .
Мне приходилось определенно подмечать ярко выраженное чувство ревности и у маленьких детей и у многих животных — например у собак25 . Всем известно, как чутко реагируют дети на всякое выявление нера-
24Как резко отличается эта любовь от истинной любви, которая стремится больше давать, нежели брать!
25По свежему впечатлению не могу не привести в связи с этим недавно наблюдавшийся мной случай рельефного выражения чувства ревности у собачки. Беспризорный Джим (так звали моего маленького временного «поклонника»), имеющий двух равнодушных к его собачьей жизни и мало подвижных хозяек, нашел во мне (в течение двух летних месяцев моего пребывания на даче) свою покровительницу. Я заботилась о том, чтобы он во-время поел, попил, устраивала ему на ночь постилки и неизменно брала его гулять в наши дальние прогулки в лес, где он мог побегать, порезвиться, поиграть в охоту на полевых мышей. И зверок так привязался ко мне, что следовал за мной буквально по пятам и к огорчению и удивлению своих настоящих хозяев «совершенно на них наплевал» (как они выражались) и не обращал никакого внимания ни на их зазывательства, ни на ласки. Но, как уже было упомянуто, любовь и ревность — неразлучные сестры, и стоило мне в присутствии Джимки погладить другую большую собачку (с которой он сам был даже в тесной дружбе), как он неистовствовал, подпрыгивал к самому моему лицу, как бы желая перевести на себя мое внимание, набрасывался с злобным лаем на соперницу-собаку и бегал вокруг нас, визжал, лаял и не мог успокоиться до тех пор, пока я не отгоняла ее от себя прочь и он мог один всецело рассчитывать на мою благосклонность и симпатию.
122
Инстинкты шимпанзе
венства в группе своих сверстников при обращении с ними взрослых, как их обижают малейшие симптомы предпочитания одних перед другими со стороны старших.
Я несклонна рассматривать только что приведенные факты, характеризующие на мой взгляд ревнивое отношение Иони к своим покровителям, как обычное простое заступничество шимпанзе за симпатичных ему лиц в силу неучитывания или смешивания им эмоциональных взаимоотношений соприкасающихся в данной ситуации людей.
Следующие конкретные обоснования не позволяют мне этого сделать.
1.Иони сам целесообразно употребляет нападающие и покровительствующие жесты — следовательно знает по собственному опыту их смысл.
2.Иони превосходно учитывает в случае инсценировки нападения — при теснейшем взаимном контакте участвующих артистов, — кто нападает и кто притесняет, реагируя агрессивно в отношении первых, благожелательно в отношении последних.
3.Иони быстро учитывает перемену ролей тех же действующих лиц и никогда не ошибается в ориентировке себя самого на роль защитника в отношении одних, карателя в отношении других лиц.
4.Иони никогда не видел, чтобы какое-либо животное, например кошка, выказывало по отношению ко мне агрессивные действия, следовательно он не мог принимать на себя роль моего освободителя против каких-то нападок кошки.
Все эти основания дают мне надежный повод для того, чтобы подвести вышеприведенные эмоциональные реакции шимпанзе под рубрику ревности, в своих подпольных истоках берущую начало в эгоистическом чувстве собственности.
Но Иони порой пытался и сам оказывать мне услуги.
Соцобслуживание.
Однажды, приглядываясь к моей руке Иони вдруг усмотрел на ней маленький подсохший прыщик (Табл. B.94, рис. 5). Он сразу оживился, схватил ногами мою руку и, удерживая ее в неподвижном положении, осторожно-осторожно стал дотрагиваться пальцами своих рук до прыща, пристально всматриваясь в прыщик, часто-часто придыхая, то вытягивая мысиком вперед свои губы, то оттягивая их в стороны и слегка полуоткрывая рот. Каждую секунду он отрывает свои глаза от обследуемого места, поднимает голову кверху и, наморщив лоб, взглядывает на мое лицо; если мое лицо совершенно спокойно, он с прежним любопытством и настороженным вниманием начинает заниматься расковыриванием; если же я изображаю на своем лице нарочитую болевую гримасу, он отрывает свои пальцы от моей руки и только пристально смотрит то на исследуемый прыщ, то на меня, не решаясь дотрагиваться, как бы жалея причинить мне боль; некоторое время Иони проводит в этом нерешительном колебании, переводя глаза с моего лица на прыщ, с прыща на меня, потом вдруг он как бы решается окончательно и резкими быстрыми движениями пальцев и ногтей пытается сорвать прыщ, делая в такт своим колупающим движениям пальцев ежесекундное забавное беззвучное повторное раскрывание и закрывание рта, вытягивание и вращение языка, прекращая свои «хирургические операции» только в случае полного их завершения. И как он помнит о них, как стремится их возобновить! Проходит несколько дней, и вдруг, вспоминая о них на фоне других своих занятий, Иони внезапно схватывает мою руку, повертывает ее, оттягивает рукав, стремясь обнаружить прыщик и желая им заняться. Если я сопротивляюсь, не даю отвести рукав, не показываю и закрываю интригующую его руку, — он недовольно хнычет, насильно отнимает мою сопротивляющуюся вторую руку, разражается ревом, если я не иду навстречу его обследовательским притязаниям.
123
Инстинкты шимпанзе
Таблица 3.3. Шимпанзе обследует руками интригующие предметы
Рис. 1. Обследование одним пальцем выпуклого шитья. Рис. 2. Обследование пальцами обеих рук.
Рис. 3. Шимпанзе «весь ушел» в созерцание интригующего объекта.
Такого же рода любопытство вызывает у Иони несколько выпукляющийся и рельефно выступающий на поверхности белой ткани синий, вышитый гладью якорь на рукаве моей матросской кофточки. Увидев этот якорь, неожиданно для меня Иони резко схватывает меня за руку, поворачивая поближе к себе рукав, впивается глазами в якорь и ежесекундно, комично открывая и закрывая рот, неодинаково суживая и расши-
124