Преступление: насилие над людьми и отношениями

Я уже обращал внимание на то, что даже незначительные случаи ограбления часто переживаются людьми как насилие над личностью. Если мы вспомним, что значит шалом⁸, то поймем, что для ощущения благополучия немаловажную роль играет ма­териальная сторона жизни.

Но это понятие напоминает нам и о том, что преступление является насилием над человеческими отношениями. Преступ­ление подрывает наше доверие к людям, порождает подозри­тельность, отчуждение, иногда даже расизм. Часто оно воздви­гает преграды в дружбе, в любви, в отношениях с родственни­ками, соседями. Преступление влияет на наши отношения с теми, кто нас окружает.

Кроме того, преступление приводит к исковерканным отношениям между преступником и пострадавшим; даже если до случившегося они не были знакомы, само преступление порождает отношения. И обычно они враждебные. Неразрешенные, они в свою очередь, оказывают воздействие на благополучие пострадавшего и преступника.

Преступление представляет собой причинение вреда пострадавшему, но в тоже время, оно может быть и результатом вре­да нанесенного преступнику. Многие преступления вырастают из прежних обид. Многие преступники были жертвами грубого обращения в детстве. Многим не достает умений и знаний для того, чтобы их работа и жизнь наполнились каким-то смыслом. Многие ищут способы самоутвердиться. Для многих преступле­ние — это крик о помощи, попытка отстоять себя как личность. Они делают зло другим, отчасти потому что сами являются жер­твами причиненного им зла. Часто в процессе «правосудия» им наносится еще больший вред. Такая ситуация в какой-то мере вырастает из проблемы распределительной справедливости. Все эти аспекты интегрируются в мировоззрении шалом.

Таким образом, преступление по сути своей является наси­лием одного человека над другим, причем первый точно также может быть жертвой прежнего насилия. Преступление — это насилие над добрыми отношениями, которые должны быть между двумя людьми. Нельзя забывать и про более широкий, социальный аспект преступления, ведь последствия преступ­ления сказываются и на многих других. Интересы общества тоже затронуты, и оно играет свою роль в решении дела. Одна­ко не этот аспект должен быть выдвинут нами на первый план: преступление отнюдь не выпад против общества (по крайней мере в первую очередь), еще менее — против государства. Преступление — это, прежде всего, насилие над человеком, и имен­но из этого следует исходить.

Такой межличностный аспект преступления напоминает нам о том, что оно всегда подразумевает под собой конфликт. Некоторые европейские специалисты, занимающиеся поиском и разработкой новых взглядов на преступление, призывали нас к тому, чтобы определить преступление как форму конфликта Ведь на самом деле преступление порождает межличностный конфликт, а иногда и вырастает из конфликта. Бесспорно, пре­ступление связано с другими формами несправедливости и кон­фликтов в обществе. При разумном подходе, многие из подоб­ных конфликтных ситуаций могли бы стать подходящим мате­риалом для исследований с целью определения того, что следу­ет относить к категории преступлений, а что нет.

Мэри Маршалл Форчун отмечала, что квалификация пре­ступления как конфликта может завести нас в тупик и поро­дить некоторую опасность. Так, например, в случаях бытового насилия мы слишком часто определяли насильственные дей­ствия с серьезными последствиями как разросшийся конфликт. В результате, вместо того, чтобы спрашивать с насильника, мы часто обвиняем саму жертву, и получается, что насилие — не более, чем разросшийся конфликт, а не преступление. Форчун считает, что это заблуждение — эти явления принципиально различны. Одно дело, когда между двумя людьми возникает рас- хождение во мнениях и спор, и совсем другое, когда один нападает на другого физически.

Так как преступление имеет межличностный аспект, оно, бе­зусловно, подразумевает конфликт. И все же, поставить между ними знак равенства было бы ошибкой, это заслонило бы ряд существенных аспектов преступления.

Что означает термин «преступление»? Некоторым хотелось бы, чтобы мы совсем перестали употреблять этот термин. «Преступление» — это порождение правовой системы, которая устанавливает производительные границы между разными видами причинения вреда и конфликтов. Это искусственная конструк­ция, которая сбрасывает в одну кучу самые разнообразные и несвязанные друг с другом типы поведения и поступки. Она отделяет их от других видов нарушений и потому делает неяс­ным действительное значение событий.

В связи с этим датский криминолог и юрист Люк Халсман предложил термин «проблематичные ситуации». Преимуще­ство этого термина в том, что он напоминает нам о родстве «пре­ступлений» с другими видами насилия и конфликтов, и откры­вает возможности для исследования свойств, присущих этим ситуациям. Но термин «проблематичные ситуации» кажется расплывчатым, и в случае особо тяжких преступлений может сложиться впечатление, что он преуменьшает размеры насилия. Достаточно трудно представить себе как термин «проблематич­ные ситуации» заменит слово «преступление», там, где оно обычно употребляется.

Было бы неплохо найти альтернативный термин, но до сих пор я так и не придумал взамен ничего подходящего. Так что пока я буду придерживаться термина «преступление», помня о его неадекватности.

Преступление наносит вред, который необходимо загладить. Причинение вреда можно рассмотреть в четырех основных ас­пектах. Вред причиняется:

1) жертве;

2) межличностным отношениям;

3) преступнику;

4) общине.

Карательные линзы включают в свое поле зрения, прежде всего последний, социальный, аспект; община выступает здесь как некая безличная абстракция. При карательном правосудии жертвой считается государство, преступлением — нарушение закона, а отношения пострадавшего и преступника не учиты­ваются вовсе. Преступления, таким образом, принципиально отличаются от других видов насилия.

Восстановительные линзы видят жертв насилия именно в пострадавших людях и отводят главную роль межличностному аспекту. Преступление понимается как насилие над личностью и межличностными отношениями.