Глава 4. Динамика и трансформации смысловых структур

I

всего, но не всегда. Во-первых, наряду с потребностями смыслооб-разующими источниками человеческой жизнедеятельности высту­пают также несводимые к ним личностные ценности, коренящиеся не в жизненных отношениях субъекта, а в опыте социальных групп, с которыми он себя отождествляет, или, в терминах А.М.Лобка (1997), в культурной мифологии этих групп. Соотношение потреб­ностей и личностных ценностей мы подробно анализировали в раз­деле 3.6. Во-вторых, если у животных потребности выступают конечной объяснительной причиной поведения, ибо в каждый мо­мент времени в их динамической иерархии можно выделить одну безусловно доминирующую потребность, то у человека возможна и, более того, весьма типична конкуренция самих потребностей. Допустим, один объект или одна поведенческая альтернатива ока­зывается предпочтительнее под углом зрения одной потребности, а другая — другой. Если у животного в любой момент времени все потребности образуют весьма жесткую иерархию и выбор между ними не является проблемой, то у человека это отнюдь не всегда так, и, тем самым, проблема выбора оказывается нерешаемой в парадигме удовлетворения потребностей. Она требует выхода на более высокий уровень анализа и постановки вопроса о выборе между самими потребностями, ответ на который может быть най­ден только в более общей логике жизненной необходимости.

По сути, анализ вновь привел нас к типологии жизненных ми­ров Ф.Е.Василюка (1984): животным присущ внутренне простой жизненный мир, в котором в каждый данный момент времени на­личествует лишь один смыслообразующий источник (доминантная потребность); регуляция поведения при этом всецело сводится к обеспечению реализации этой потребности. Человеку, напротив, присущ внутренне сложный жизненный мир, в котором регуляция деятельности должна основываться на более сложных механизмах, подразумевающих также не решаемую автоматически задачу соот­несения самих потребностей (и других смыслообразующих источни­ков), определения их сравнительной значимости в каждый момент времени с учетом временной перспективы.

Таким образом, мы можем говорить о том, что понятия смысла и смысловой связи приложимы к описанию поведения и животных и человека, но по-разному. У животных элементы смысловой регу­ляции подчинены сравнительно простой логике удовлетворения доминирующей в данный момент потребности, к которой, соб­ственно, и сводится логика жизненной необходимости в условиях внутренне простого жизненного мира. У человека, напротив, удов­летворение потребностей оказывается подчинено более сложной логике жизненной необходимости, входит в сложноорганизован-

4.2. филогенез смысловой регуляции 273

ную смысловую регуляцию жизнедеятельности как несамостоятель­ный элемент. Дополнительный свет на это различение проливает введенное П.Я.Гальпериным разведение биологического и органи­ческого: даже низшие потребности человека, по П.Я.Гальперину, не являются биологическими, в отличие от потребностей живот­ных, поскольку они не предопределяют тип жизни, тип поведения, отношения в среде. У человека мы имеем дело с органическими потребностями, которые выступают как условия, но не объясни­тельные причины поведения (см. Гальперин, 1998, с. 410—412). Со­ответственно, если у животного смысловая связь предстает лишь как звено в цепи удовлетворения потребности, которая выступает как критерий регуляции и объяснительная инстанция поведения, то у человека мы имеем дело с обратным соотношением: удов­летворение потребности предстает как звено в цепи смысловой ре­фляции; объяснительным принципом и критерием регуляции жизнедеятельности человека выступает именно смысл.

Из сказанного, однако, вытекает, что мы вправе искать и нахо­дить элементарные смысловые механизмы поведения даже среди сравнительно низкоорганизованных животных. Более того, даже по­верхностный взгляд на проблему филогенеза психики показывает нам, что отражение в психике животных смысловых характеристик объектов и явлений окружающей среды первично по отношению к возможности чисто познавательного отражения, то есть отражения ими свойств окружающего мира, имеющих косвенное, более опос­редованное отношение к их жизнедеятельности.

Попробуем охарактеризовать отношение того, что отражается в психике животного, к его жизнедеятельности на разных стадиях эволюционного развития психики в животном мире.

В качестве отправной точки филогенетического экскурса рас­смотрим низший, нулевой уровень организации живой материи — уровень, характеризующийся свойством раздражимости, понимае­мой как «...общее свойство всех живых тел приходить в состояние деятельности под влиянием внешних воздействий» (Леонтьев А.Н., 1972, с. 12—13). На этом уровне, характеризующемся, по определе­нию А.Н.Леонтьева, отсутствием психического отражения, любое воздействие выступает как имеющее непосредственное отношение к реализации потребностей живого организма в силу специфики его взаимоотношений с диффузной средой. Соответственно, любое воз­действие вызывает реакцию в силу непосредственного влияния на состояние той или иной потребности, на поддержание существова­ния организма.

Следующая ступень развития живого возникает вместе с несов­падением «...с одной стороны, тех свойств среды, которые отража-

274