5.3.4.Нарушение мотивационного компонента мышления

Аморфность — нечеткое, бессистемное и противоречивое использование понятий, при котором грамматически правильно построенная речь приобретает расплывчатый, случай­ный характер, а основная идея остается несформулированной или непонятной окружаю­щим. Аморфность выражается в наличии связности между собой по смыслу отдельных частей предложения и даже отдельных предложений при ускользании общего смысла сказанного: в сравнениях сочетаются слишком абстрактные и слишком конкретные осно­вания, уровень избирательности и обобщения мышления настолько низок, что создается впечатление бесформенности отражаемого в речи содержания (например, больной при многословии не может прямо ответить на вопрос).

Символическое мышление — мышление, в котором реализуется устойчивая тенден­ция замены общепринятых конкретных образов, явлений, действий, понятий или знаков личностно тенденциозными представлениями-обозначениями, приобретающими форму метафор, иносказаний, аллегорий, знамений, особой знаковости, колдовства, мистики и т.п. В результате явления и предметы окружающего мира получают совершенно иной, порой переносный, вычурный смысл, не разделяемый окружающими или вообще им не­понятный. Могут использоваться и общепринятые символы, но для обозначения известных только больному явлений или фактов его жизни в совершенно не свойственном им зна­чении, конкретное обозначается абстрактным и наоборот. Придумываются новые слова — неологизмы.

Символическое мышление может встречаться и у психически здоровых людей, будучи обусловленным разделяемыми другими культурными или религиозными традициями и от­ражая эмоционально-образный (иногда архаичный, мифопоэтический, лишенный логики) способ трактовки внешней действительности, уместный, например, в произведениях ис­кусства, для поддержания этнической общности и т. п. (например, змея, кусающая себя за хвост, — античный символ вечности). При соответствующих психических расстройствах (чаще всего шизофрении) толкование речевой продукции возможно только исходя из ин­дивидуальных установок человека.

Паралогическое мышление — ложное по своим предпосылкам, доказательствам, де­фектное в установлении причинно-следственных отношений. Это мышление предвзятое, лишенное логики, игнорирующее факты и доводы, противоречащие ходу мыслей больного. Если логическая система в рассуждениях и возникает, то она свойственна только данному человеку с произвольной подменой одних понятий другими, с неожиданными, странными и ничем не обоснованными умозаключениями, сопоставлениями несопоставимого, «вы­крутасами».

Конфабуляторное (фабулирующее) мышление (лат. tabula — повествование, история) встречается в разных формах, начиная от отхода от естественного, реального развития событий (нарушений хронологического строя повествования), с включением в рассказы спонтанных фантазий, периодов мечтательной рассеянности до сознательной лжи и вы­мыслов, в силу повышенной внушаемости или неразрешимости конфликта лишь упрочивается замещающих реальность. Расстройства памяти при этом могут быть, но могут и отсутствовать. Фабулирующее мышление встречается и при бредоподобных фантазиях.

Архаическое (прелогическое, мифологическое) мышление оперирует устаревшими по­нятиями и представлениями, широко включает в себя суждения, основанные на предрас­судках, заблуждениях и мифах. К архаическому мышлению относятся некоторые формы бреда. Оно наблюдается и у психически здоровых лиц, отражая уровень их интеллектуаль­но-культурного развития.

Наиболее частой формой архаического мышления в быту являются многочисленные суеверия, например такие, как вера в ясновидение, возникающая у обычных людей на фоне тревожных ожиданий, подавленности, реальных драматических событий. По выходе из по­добного состояния наклонность к мистической интерпретации нередко исчезает и рассма­тривается с реалистических позиций, но в других случаях.

Навязчивое (обсессивное) мышление. Навязчивости в целом представляют собой доволь­но большую группу психических расстройств, выражающихся в навязчивых идеях, страхах (фобиях) и сомнениях, воспоминаниях, влечениях и действиях. Их общим отличием является то, что они довольно стереотипны, возникают непроизвольно, часто противоречат системе внутренних принципов человека, расцениваются им критически, с пониманием их болезнен­ности, ненужности, неадекватности, а порой и нелепости. При этом появившаяся мысль рас­сматривается не как навязанная извне, а как собственная. По механизмам возникновения навязчивые мысли разделяются на те, которые появились в результате реальных психотравмирующих обстоятельств (они логически понятны, поскольку и в самих мыслях звучит этот мотив), и те, которые появились без видимой причины, оторваны от реальности.

Среди навязчивых мыслей, помимо сомнений и воспоминаний (например, о позорном событии), выделяют манипулирование цифрами, абстрактные мысли, «умственную жвачку» — изнуряющее мудрствование на отвлеченные темы, контрастные мысли, содержание которых противоречит мировоззрению или морально-этическим принципам личности. На­вязчивости также могут возникать в связи с сексуальной, религиозной озабоченностью, а также озабоченностью своим телом (внешний вид, функции и т.д.), что типично для подростков.

Испытывая эмоциональный дискомфорт, человек пытается от них избавиться, но, как правило, безуспешно, более того, попытки борьбы с ними, желание их подавить каким-либо образом нередко приводят к их усилению и выработке различных ритуалов (порой сложных двигательных или поведенческих актов), имеющих значение заклинания и создающих у субъекта впечатление контролируемости ситуации (перед выходом на улицу дотронуться до косяка двери, чтобы не попасть под машину). Ритуалы обычно возникают как реакция на фобии, навязчивые сомнения или опасения, для предупреждения мнимого несчастья. Выполнение ритуала обычно сопровождается чувством облегчения.

Навязчивые мысли не обязательно являются симптомами болезни, они могут встре­чаться и у психически здоровых людей с тревожно-мнительными чертами характера на фоне тех или иных психотравмирующих ситуаций. В клинике наблюдаются при неврозе навязчивых состояний, депрессии, шизофрении, органических психозах.

Сверхценные идеи — логически обоснованные эмоционально значимые стойкие убеж­дения, представления или комплексы мыслей, вытекающие из реальности и мировоззрения личности. Их патологичность заключается не в содержании, которое относительно адек­ватно имеющейся проблемной ситуации, а в масштабе охвата сознания, в том непомерном значении, которое им придается по сравнению со всеми остальными мотивами и сторонами жизни. Другой особенностью сверхценных идей является их ригидность, заключающаяся в длительном их существовании, иногда на протяжении жизни, в настойчивых попытках реа­лизовать их на деле вопреки внешним совершенно корректным контраргументам. Критика к сверхценным идеям, в отличие от навязчивых, отсутствует. В других случаях сверхценная идея постепенно сама утрачивает свою актуальность, иногда под влиянием убеждения со стороны достаточно авторитетного лица.

К числу подобных феноменов относятся идеи реформаторства, изобретательства (вечного двигателя), физического и нравственного совершенства (до изнеможения), су­тяжничества (до международных инстанций), коллекционирования (до разорения семьи), вероисповедания, вины, любви, ревности и т.п. В большинстве случаев последователь­ное проведение сверхценной идеи приводит к дизадаптации личности, к сужению круга ее интересов, к тенденциозной трактовке фактов действительности, к избирательности их подбора.

На начальных этапах своего развития эти идеи не несут чего-то патологического и, по существу, остаются в пределах психического здоровья. Однако по мере их развития и уси­ления эмоционального напряжения сверхценные идеи могут стать основой для возникно­вения идей бредовых.

Бред — совокупность ложных, последовательно и упорно отстаиваемых идей, суждений и умозаключений, обусловленная психическим заболеванием и явно не соответствующая реальности и прежнему опыту. Бредовые идеи не поддаются переубеждению, и критика по отношению к ним полностью отсутствует. Кроме высказываний, поступков и личностных отношений, непосредственно вытекающих из содержания бреда, все остальные психиче­ские процессы и функции (эмоции, речь, интеллект и поведение в целом) от нормальных могут не отличаться. В других случаях бред сочетается с нарушениями ассоциативного про­цесса и сопровождается разорванностью мышления, резонерством и символизмом. Многие формы бреда имеют сходство с мифологическими конструкциями (мифологемами), кото­рые воплощены в архаических преданиях, эпосах, мифах, легендах, сюжетах сновидений и фантазий.

Бред является формальным признаком психоза.

Начальная стадия формирования бредового синдрома — бредовое настроение, кото­рое выражается в чувстве неопределенного внутреннего беспокойства, в тревожном пред­чувствии беды, возникают настороженность, подозрительность, уверенность, что вокруг происходят опасные изменения. Бредовое восприятие — такое восприятие окружающего, когда наряду с обычным восприятием реально существующего объекта появляется необычная, странная, не связанная логически с реальной действительностью идея с характером особого отношения больного. Приобретая более очерченную форму, бредовое восприятие превращается в бредовое толкование, которое проявляется в том, что больной начинает толковать события, факты, слова окружающих в бредовом плане, но еще не связывает свои болезненные умозаключения в единую систему. В дальнейшем происходит оформление бредовых соображений в систему бредовых идей. Этот этап называется «кристаллизацией бреда». Иногда в рамки бредового толкования включают и бредовое осознание — «озарение», интуитивное постижение больным сути происходящего. Возникающая система из отдельных бредовых умозаключений обеспечивает субъективное объяснение состоянию тревоги, беспокойства, чувству неопределенно­сти предполагаемой угрозы.

С достаточной степенью условности бред по механизму образования делится на три типа:

• первичный (интерпретативный) — бредовые построения определяются расстройством сферы мышления и логики, приводящим к неадекватной интерпретации реально су­ществующих явлений, к созданию целой системы доказательств, причем по мере прогрессирования болезни в бредовую систему начинает вовлекаться все большее число фактов жизни;

• вторичный возникает на основе уже имеющихся нарушений других сфер психической деятельности (галлюцинаций, аффективных нарушений, расстройств памяти и т. п.);

• индуцированный, при котором здоровый человек воспроизводит бредовую систему психически больного по принципу заражения или конформизма близких людей.

Фабула бредовых идей весьма разнообразна и может быть сведена к четырем основ­ным видам:

1. бред с пониженной самооценкой или с отрицательной эмоциональной окраской (ипохондрический, самообвинения, самоуничижения, убеждения в уродстве и т. п.);

2. бред с повышенной самооценкой или с положительным эмоциональным тоном (вели­чия, богатства, знатного происхождения, реформаторства и т. п.);

3. бред преследования или подозрения (воздействия с помощью магии, колдовства, гип­ноза, космических лучей, ущерба, двойников, одержимости и т. п.);

4. смешанные формы бреда (сутяжничества, перевоплощения, особых знаков и т. п.).

Несмотря на то, что фабула бреда нередко включает те или иные реальные события, роль последних в его возникновении незначительна и сводится лишь к наполнению бредо­вого убеждения конкретным социальным содержанием.

Следует иметь в виду, что ошибки суждений и заблуждения психически здоровых, а также некоторые сомнительные умозаключения, являющиеся составной частью опреде­ленной культуры или субкультуры, к которой принадлежит человек, не должны характери­зоваться как бредовые.