Глава 45 Встреча Востока и Запада: крестовые походы

Однако не всеми откликнувшимися двигали предложенные церковью идеологические мотивы. Помимо защитников веры, среди них были военные лидеры, мечтавшие о новых завоеваниях; купцы, особенно из Генуи, Венеции и Пизы, которые руководствовались скорее коммерческими, чем духовными интересами; романтичные искатели приключений, которым не сиделось на месте и они в любой момент были готовы примкнуть к какому-то эффектному предприятию; преступники и грешники, искавшие покаяния через паломничество на землю, «где когда-то ступали Его ноги»; и люди, находившиеся в тяжелой социально-экономической ситуации, для которых пойти в крестоносцы скорее было облегчением, нежели жертвой.

Были задействованы и другие факторы – международного характера. Папа не без задней мысли выбрал Южную Францию в качестве сцены для своего первого призыва. По этой части Европы когда-то прокатились мусульманские орды из Испании. Фактически в течение последних четырех с половиной веков ислам наступал на христианство

– сначала через Византийскую империю, а затем через Испанию, Сицилию и Италию. Пришло время христианам дать отпор. К тому же за год до того, как Урбан выступил со своим публичным воззванием, византийский император Алексий Комнин, чьи азиатские владения были захвачены сельджуками чуть ли не до самого Константинополя, обратился к папе за помощью против мусульманского вторжения. Папа увидел в его прошении возможность ликвидировать раскол между Греческой и Римской церквями, произошедший между 1009 и 1054 годами, и утвердить себя в качестве главы всего христианского мира.

К весне 1097 года на его призыв откликнулось около 150 тысяч человек, в первую очередь франков и норманнов. Местом встречи был назначен Константинополь. В качестве отличительного знака они несли на одежде изображение креста; отсюда и пошло название «крестоносцы». Таким образом начался первый поход. Его маршрут пролегал по Малой Азии, затем через владения Кылыч-Арслана. В июне того же года была захвачена сельджукская столица Никея. В следующем месяце пал Дорилей (современный Эскишехир). Этот победоносный марш вернул византийскому императору, который

потребовал от почти всех лидеров крестоносцев клятву феодальной верности, большую часть Малой Азии.

Перейдя через Тавр, вожди крестоносцев начали ссориться между собой и каждый для себя планировать локальные завоевания. Балдуин, один из предводителей лотарингийцев из Рейнланда, повернул на восток, на заселенные христианами земли. Там в начале 1098 года он оккупировал Ар-Руху (Эдессу), тогда находившуюся в руках армян. Таким образом было основано первое латинское государство – Эдесское графство во главе с графом Балдуином. Этот будущий иерусалимский король женился на армянской принцессе и временно обосновался на севере. Другой вождь крестоносцев Танкред, один из предводителей норманнов Южной Италии и Сицилии, повернул на запад в Киликию, которую также в основном населяли армяне с примесью греков. Он оккупировал Тарс и окружающую область.

Тем временем основная часть крестоносной рати хлынула в Сирию, ее главную цель. Северная Сирия, как отмечалось выше, находилась под властью фактически независимых сельджукских эмиров; Южная Сирия – под властью фатимидских халифов. Вся эта земля на протяжении многих лет была яблоком раздора между тюркамисуннитами и египтянами-шиитами. Остальные ее части занимали местные арабские князьки. Например, Триполи с прилегающим районом с 1089 года находился под властью шиитского бану аммар; Шайзар на Оронте с 1081 года принадлежал бану мункиз. Местные распри, зависть между братьями, проблемы династической преемственности порождали хроническое состояние политической нестабильности. Сами местные жители отнюдь не были способны выступить против врага единым фронтом. Страну заполонили раскольнические общины: друзы на юге Ливана, нусайриты в северных горах Сирии, исмаилиты, а позже и ассасины в глубине страны за нусайритами. А среди христиан марониты Северного Ливана все еще говорили на сирийском языке.

Антиохия была первым сирийским городом на пути армии крестоносцев. В ней правил сельджукский эмир Яги-Сиян, получивший свое назначение от третьего Великого сельджука (после Тогрула и Алп-Арслана), Мелик-шаха Багдадского. Как колыбель первой организованной христианской церкви этот город представлял особое значение для крестоносцев. Осада была долгой и тяжкой (2

октября 1097 г. – 3 июня 1098 г.). Европейцы отразили Ридвана из Алеппо и Дукака из Дамаска, пытавшихся прийти на помощь городу. Операциями руководил Боэмунд, родственник Танкреда и вождь норманнов, при поддержке итальянского флота, который в этом и в последующих случаях доставлял продовольствие и машины для осады укрепленных городов на побережье или вблизи него. Однако судьбу Антиохии решила измена со стороны недовольного армянского командира одной из башен.

Однако стоило только осаждающим вступить в город, как они сами оказались в осаде. Кербога, сельджукский авантюрист, который вырвал Мосул у арабского бану укайль, только что прибыл из своей столицы с подкреплением. Страдания от чумы и голода в течение последовавших за этим двадцати пяти дней были, пожалуй, самыми тяжкими из когдалибо пережитых франками в Сирии. Только чудо могло поднять их боевой дух и спасти положение. И это чудо приняло форму обретения «святого копья», пронзившего бок Спасителя, когда Он висел на кресте, которое лежало зарытым в антиохийской церкви. Крестоносцы предприняли дерзкую вылазку и отразили осаду. Боэмунд, самый дальновидный и способный из всех христианских вождей, остался во главе недавно приобретенного Антиохийского княжества. Византийский император ждал, что Антиохия снова вернется в лоно его империи, но его постигло разочарование. Еще больше разочарован был Раймунд, богатый граф Тулузский и вождь провансальцев, которые и совершили сенсационное открытие. Он тоже мечтал владычествовать над Антиохией. Другая легенда, связанная с борьбой за Антиохию, касается святого Георгия, по местным преданиям, уроженца Лудда (Лидды), который был казнен при Диоклетиане (303) и теперь пришел на помощь измученным крестоносцам.

Граф Раймунд двинулся на юг. Мааррат-ан-Нуман, родину альМаарри, предали огню, а его жителей истребили. Следуя долиной Оронта, он дошел до Хисн-аль-Акрада и занял его, овладев стратегическим проходом между прибрежными равнинами и Оронтом. Основательно укрепленная Арка, родина одного из представителей сирийской династии римских императоров, в то время находившаяся в союзе с Триполи, выдерживала осаду с февраля до середины мая. В марте к Раймунду присоединился брат Балдуина Годфрид Бульонский (Бульон, или Буйон – столица Нижней Лотарингии), который двинулся

на юг вдоль побережья и осадил Джабалу. Под давлением своих людей, которым не терпелось скорее добраться до Иерусалима, и не без влияния даров эмира Триполи ибн Аммара Раймунд снял осаду. Антартус (Тартус) сдался без сопротивления. После этого у крестоносцев появилась возможность поддерживать связь с итальянским флотом. Они направились по дороге вдоль побережья, той же, которой шли Александр и другие завоеватели. Ладакию они, по-видимому, обошли, так ее заняли военно-морские силы чуждых латинянам византийцев. В Батруне крестоносцы установили контакты с маронитами, «стойким народом, доблестными воинами», которые предоставили им столь необходимых проводников. Имея перед собой пример Триполи, эмир Бейрута предложил деньги и обильные запасы провианта. Сады Сидона, где крестоносцы разбили свои шатры у источников проточной воды, на несколько дней стали местом долгожданного отдыха. До Акки они дошли уже 24 мая. Очевидно, гарнизоны стояли только в нескольких крупных городах, и иноземные солдаты не донимали местных жителей и не устраивали над ними расправ. Должно быть, их поход больше напоминал прогулку. Пройдя через Кесарию и Арсуф, они свернули вглубь страны, миновали Рамлу и 7 июня встали лицом к лицу с главной целью всей экспедиции – Святым городом.

В то время крестоносцы насчитывали около 40 тысяч человек, из которых примерно половину составляли непосредственно боеспособные войска. Египетский гарнизон оценивается в тысячу человек. В конце месячной осады под руководством Годфрида, Раймунда и Танкреда захватчики взяли город штурмом (15 июля) и бросились резать его жителей, не разбирая пола и возраста. Арабский источник называет число жертв более 70 тысяч, армянский – 65 тысяч человек, а латинский говорит о «грудах голов, рук и ног», которые можно было «видеть на улицах и площадях». Так в Сирии возникло третье Латинское государство, безусловно самое крупное и важное. Во главе его встал Годфрид, набожный вождь и доблестный воитель. Якобы не желая носить золотой венец там, где Спаситель носил терновый, Годфрид предпочел именоваться титулом «защитника Гроба Господня».

Правление Годфрида продлилось недолго – всего год. За этот год он успел одержать успех в стычке с египтянами под Аскаланом, что

способствовало укреплению позиций латинян в Иерусалиме. Однако этот морской порт оставался местом пребывания фатимидского гарнизона и базой их флота. Была занята Яффа (Яфа), лежавшая в руинах, когда крестоносцы проходили мимо нее, и пизанцы получили в ней особые привилегии. Хайфу удалось оккупировать при помощи венецианского флота. Тем временем Танкред проникал все глубже в страну, в район Иордана. Если крестоносцы не овладеют внутренними районами и побережьем, положение Латинского Иерусалима останется шатким. Бейсан, стоявший на пути между Средиземным морем и Дамаском, стал одним из первых его завоеваний. Наблус сдался без боя. Танкред обосновался в Тивериаде в качестве вассала Годфрида. В марте 1101 года он отказался от своей вотчины, чтобы стать преемником своего дяди Боэмунда Антиохийского, который попал в плен к турку во время похода на север.

Брат Годфрида Балдуин, граф Эдесский, был призван и стал королем Иерусалима в Рождество 1100 года. Он был настоящим основателем Латинского королевства. Его непосредственная задача состояла в том, чтобы подчинить города на побережье и таким образом обеспечить морское сообщение с родиной и предотвратить враждебные действия египетского флота. Среди моряков итальянских республик он нашел себе энергичных и жадных до добычи союзников. Эти люди потребовали себе часть захваченного добра, отдельные кварталы в занятых городах, которые бы находились под юрисдикцией их республик, а также право ввозить и продавать товары без уплаты налогов – то есть получили привилегии, как в случае капитуляции. Так, по уговору, Арсуф и Кесария были захвачены в 1101 году при помощи генуэзцев и согласились платить дань в ожидании перемирия. Обнесенная крепкой стеной Акка капитулировала три года спустя, не выдержав атаки пизанских и генуэзских кораблей. В 1110 году Бейрут оказался в осаде с суши и моря; она длилась одиннадцать недель до 13 мая, когда его взяли штурмом и многих его жителей перебили. Сосновый лес неподалеку от города, который стоит до сих пор, давал древесину для строительства башен и лестниц для штурма городских стен, машин для метания снарядов. В том же году норвежский флот из пятидесяти пяти кораблей оккупировал Сидон.

Балдуин также расширил свое королевство на юг, чтобы прибрать к рукам хотя бы часть торговли, шедшей через Красное море и

Индийский океан. К югу от Мертвого моря он построил (1115) грозную крепость Аш-Шаубак для охраны караванного пути из Дамаска в Египет и Хиджаз. Его преемники продолжали ту же политику усиления своих позиций в стране строительством замков. Из семи крепостей в этом регионе самое важное стратегическое положение занимали Аш-Шаубак и Эль-Карак. После смерти Балдуина в 1118 году королевство достигло своих максимальных размеров от Акабы до Бейрута. На своем полуострове Тир оставался в руках мусульман до 1124 года, а Аскалон – до 1153 года. Вширь королевство простиралось недалеко за Иордан.

Государства латинян на севере тоже расширялись. Раймунд, который положил глаз на Триполи (Тарабул) еще с тех пор, как проходил мимо него, вернулся после взятия Иерусалима и осадил город. Чтобы изолировать Триполи, в 1103 году он построил замок Шато-Пелерин на соседнем холме под названием Mons Pe-legrinus («гора паломников»). Вскоре это место стало центром латинского квартала. Осада затянулась, несмотря на подкрепления с соседней горы. Население Триполи составляло 20 тысяч человек, и его основными отраслями производства были стекло и бумага. Периодически крестоносцы подчиняли соседние города, в основном при помощи генуэзского флота. Маркаб отмечал северную границу графства Триполи, Джебейль – южную. Сам Триполи пал только в 1109 году, через четыре года после смерти Раймунда. Очевидно, при бану аммар город превратился в центр шиитского образования со школами и библиотеками, которые теперь погибли. Среди известных людей, пользовавшихся библиотекой Триполи, был аль-Маарри.

Севернее Танкред в 1103 году захватил Ладикию, а три годя спустя и Апамею. Оба города вошли в Антиохийское княжество, которое в разные периоды включало части Киликии.

После смерти Балдуина II (1118–1131) королевство латинян с его ленами окончательно оформилось. Все три латинских государства на севере – Триполи, Антиохия и Эдесса – номинально подчинялись королю Иерусалима. Франки добились ошеломительного успеха, что, должно быть, вселило в них уверенность и оптимизм. Но на самом деле перспективы были не так уж радужны. За исключением северной и южной оконечностей, подвластная им область ограничивалась побережьем – узкой христианской полосой на мрачном фоне ислама.

До любого города врагу было не более дня пути. Внутренние города, такие как Алеппо, Хама, Химс, Баальбек, Дамаск, так и не были завоеваны, хотя попытки время от времени предпринимались. В отдельные периоды они платили дань; Дамаск уплатил ее Балдуину II в 1126 году. В дамасском регионе находилась плодородная Бекаа. В собственных государствах франки были чрезвычайно рассредоточены. Даже в Иерусалиме и других оккупированных городах они всегда составляли меньшинство. После взятия Иерусалима часть из них, считая свои обеты выполненными, отплыла по домам. Ясно, что столь экзотические государства могли оставаться в руках франков только до тех пор, пока туда поступал непрерывный приток новобранцев из Европы, а противостоящие им силы не объединились под предводительством сильного вождя.

С приходом к власти голубоглазого тюрка, атабека Занги (1127– 1146), владыки Мосула и Алеппо, появились признаки объединения и общего руководства. С Занги начался ряд героев борьбы с крестоносцами. Это были первые удары молота, под мощью которого рухнут латинские государства. Первый удар пришелся на Ар-Руху, северный оплот этих государств. Четырехнедельная осада 1144 года закончилась тем, что ее вырвали из рук Жослена II. Первой Ар-Руха поднялась и первой пала. Ее падение ознаменовало собой поворот

событий в пользу ислама. А с европейской стороны оно спровоцировало так называемый Второй крестовый поход (1147–1147).

Однако привычное разделение крестовых походов на фиксированное количество кампаний является искусственным, поскольку их поток был в большой степени непрерывным, и нельзя четко отделить один от другого. Несколько правильнее было бы разделить их на три периода: первый период завоеваний до 1144 года; затем период мусульманской реакции, начатой Занги и завершившейся блестящими победами Салах-ад-Дина; и, наконец, период мелких войн, примерно совпавших с XIII веком, в которых участвовали Айюбиды и мамлюки и которые закончились изгнанием крестоносцев из Святой земли.

Дело защиты ислама перешло от Занги к его сыну Нур ад-Дину («свет веры») Махмуду. Более способный, чем его отец, Нур ад-Дин в 1154 году отвоевал Дамаск у преемника Тугтегина, тем самым устранив последнюю преграду между территорией Зангидов и Иерусалимом. Много лет Дамаск был союзником Иерусалима. Сархад (Салхад), Бусра, Банияс под властью исмаилитов и другие города на подвластной Дамаску территории время от времени обращались за помощью к латинянам в своих войнах с другими мусульманами. Бану фадль из тайи, возможно, наиболее влиятельное из племен Сирийской пустыни, иногда заключали союз с франками, а иногда – с Фатимидами. Латинский Иерусалим имел в своем распоряжении корпус легкой конницы, называемой туркополы («сыны турок») и набиравшейся из мусульман, а также контингент армянской пехоты и маронитских лучников. С захватом Дамаска царство Нуридов простерлось от Мосула до Аврана. Вырос южный рог Полумесяца.

Понимая шаткие позиции Фатимидов и преимущества положения Иерусалима, которое позволяло раздавить его между верхним и нижним жерновами, Нур ад-Дин отправил в Египет своего одаренного помощника Асад ад-Дина Ширкуха. Там в 1169 году благодаря дипломатическим и военным победам ему удалось сделаться визирем при халифе аль-Адиде (1160–1171). Спустя два месяца после вступления на высокий пост Ширкух умер, и его мантия легла на сына его брата Салах-ад-Дина («праведность веры», он же Саладин) ибн Айюба.

Аль-Малик ан-Насир («царь-защитник») ас-Султан Салах-ад-Дин Юсуф родился в Тикрите на Тигре в 1138 году в семье курдов. Когда

ему исполнился год, семья перебралась в Баальбек, где Занги назначил его отца Айюба (Иова) командиром крепости. Как видно, юношу больше интересовали теологические вопросы, а не военные. Он лишь с неохотой отправился вместе с дядей в 1164 году в свой первый египетский поход. Это событие, однако, стало началом его нового жизненного пути, посвященного достижению трех целей: заменить в Египте шиитский ислам на суннитский, объединить Египет и Сирию под одним скипетром и усилить священную войну против франков. Осуществить первый замысел оказалось проще всего. Когда аль-Адид лежал на смертном одре в 1171 году, Салах в качестве визиря просто заменил его имя в пятничной молитве на имя тогдашнего аббасидского халифа аль-Мустади. Так закончился Фатимидский халифат. Как ни поразительно, но столь грандиозная перемена произошла так легко, что даже «две козы не сшиблись из-за этого рогами». Таким образом, Салах-ад-Дин стал единоличным правителем Египта. Второй своей цели он достиг после смерти своего сирийского повелителя Нур адДина. В результате нескольких незначительных битв он вырвал Сирию из рук одиннадцатилетнего сына Нур ад-Дина Исмаила. Когда первые две цели были осуществлены, на горизонте замаячила и третья.

Прилегающие к Египту Киренаика и Хиджаз сразу же вошли во вновь набирающее силу сиро-египетское владение. Старший брат Салах-ад-Дина Туран-шах добавил Нубию и аль-Яман. В 1175 году аббасидский халиф по собственной просьбе Салах-ад-Дина пожаловал ему грамоту на все эти земли, тем самым отдав ему то, что на самом деле ему не принадлежало, но ему было лестно не отказывать в просьбе. Присоединение Верхней Месопотамии (включая Мосул) и зависимых от нее земель округлило султанат. Мечта Нур ад-Дина об окружении и уничтожении франков стала реальностью благодаря достижениям его более прославленного преемника.

Наконец Салах смог сосредоточиться на «неверных». Пробил час смертельной опасности для Латинского королевства, когда после шестидневной осады пала Тивериада и мусульманское войско двинулось к соседнему Хаттину (Хиттину). Там враги сошлись в битве, длившейся с 3 по 4 июля 1187 года. Стояла сильная жара. Измученные долгим маршем и обезумевшие от жажды, закованные в броню франки оказались в окружении легковооруженных мусульман, осыпавших их непрерывным градом стрел. Никогда еще раньше им не

приходилось сталкиваться ни с чем подобным. Из 20 тысяч рыцарей и оруженосцев уцелели лишь немногие – те, кто отрекся от веры или сумел бежать; остальных перебили или взяли в плен. Во главе вереницы пленников шел не кто иной, как сам король Иерусалима Ги де Лузиньян. Великодушный и благородный султан принял его со всеми почестями, подобающими столь высокому званию. А вот его товарищ Рено де Шатильон, сеньор Эль-Карака, заслужил совсем иное обращение. Его он и получил. Рено в нарушение договора не раз нападал на паломников и торговые караваны, проезжавшие мимо его замка на главной дороге, которая вела на юг от Иерусалима. Однажды с таким караваном ехала сестра самого султана. Столь же предприимчивый, сколь и беспринципный, Рено со своей флотилией на Красном море разорял как нубийское, так и арабское побережье; он даже высадился на святой земле Хиджаза и двинулся к Медине. Когда до священного города оставалось не более короткого дневного перехода, египтяне прибыли на поспешно построенных кораблях и отбросили его назад. Ходили слухи, что он намеревался перевезти тело Пророка в Эль-Карак и брать с паломников-мусульман большие деньги за то, чтобы на него посмотреть. Салах-ад-Дин поклялся убить его собственными руками, и пришло время исполнить клятву. Глоток холодной воды, выпитый закованным в цепи пленником в шатре его пленителя, не гарантировал ему пощады по законам арабского гостеприимства, поскольку воду ему не предложили, а он попросил ее сам. Ги трясся как осиновый лист при виде того, как Салах-ад-Дин расправился с пленником, но тот его успокоил: «Царь не убивает царя».

Разгром франкской армии в день Хаттина, в состав которой, помимо столичного гарнизона, входили контингенты из других государств, решил судьбу Латинского королевства. После недельной осады Иерусалим капитулировал 2 октября. Отношение Салах-ад-Дина к франкскому населению резко контрастировало с тем, как поступили франки с мусульманами восьмьюдесятью годами раньше. Кто смог заплатить за себя выкуп, получил свободу; беднякам дали сорок дней на то, чтобы собрать деньги на разовую уплату выкупа, остальных продали в рабство. Земли франков купили войска и местные христиане. Из Иерусалима волна завоеваний продолжила свой путь, охватив такие крепости, как Аш-Шаубак и Эль-Карак на юге, Кавкаб,

Аш-Шакиф и Сахьюн на севере. Аска-лон, Акка, Сафад, Тартус, Джабала, Ладикия – все они пали еще до конца 1189 года. Только Тир, Триполи и Антиохия, не считая мелких городов и замков, остались в руках франков.

Утрата Священного города пробудила Европу и вдохновила ее на Третий крестовый поход. В него отправились три самых могущественных властелина Западной Европы: германский император Фридрих Барбаросса, король Франции Филипп Август и король Англии Ричард I Львиное Сердце. История слилась с легендами, превратив эту кампанию с Ричардом и Салах-ад-Дином в качестве главных героев в одно из поистине самых захватывающих и романтических событий и в западных, и в восточных анналах.

Германский император двинулся по суше и утонул при переходе через реку в Киликии. Обескураженные, многие из его последователей вернулись домой. Сирийские латиняне считали Акку ключом к возвращению утраченных владений. На нее выступили все, кто только мог, включая вновь прибывшие пополнения из Европы. Король Ги возглавил атаку, несмотря на то что после Хаттина он своей честью поклялся перед Салах-ад-Дином, что больше никогда не поднимет оружие против него. Город осадили. Салах-ад-Дин поспешил на помощь и разбил свой лагерь перед лицом врага.

Франки имели решающее преимущество в виде флота и современной осадной артиллерии. На два года (с 27 августа 1189 по 12 июля 1191) затянулись операция, считавшаяся одной из важнейших в анналах военной истории Средневековья. Мусульманский правитель Бейрута использовал местных моряков-христиан, одев их под франков и дав им свиней, для доставки по морю продовольствия в осажденный город. Обе стороны отметились впечатляющими подвигами. Один дамасский медник отказался от награды султана ради награды Аллаха за то, что сжег три осадные башни с помощью созданной им взрывчатки. Один кремневый валун, который Ричард привез из Сицилии для своих патерелл, уничтожил, как говорят, тринадцать жителей Акки, и его как диковинку показывали Салах-ад-Дину. Для связи между Салах-ад-Дином и осажденным городом использовали пловцов и голубей. Труп одного из таких пловцов вынесло на берег, и жители Акки получили бывшие при нем деньги и сообщения, по поводу чего биограф Салах-ад-Дина заметил: «Никогда не бывало

Пышущий романтическими идеями Ричард предложил поженить свою сестру и младшего брата Салах-ад-Дина аль-Малика аль-Адиля с условием, что пара в качестве свадебного подарка получит и Акку, и Иерусалим, и на этом конфликт между христианами и мусульманами будет исчерпан. Сына аль-Адиля альМалика аль-Камиля в мае 1192 года Ричард торжественно посвятил в рыцари. А его дядя Салах-ад- Дин еще за много лет до того был удостоен такой же чести. Ричард и Салах-ад-Дин обменялись подарками, но так и не встретились. 2 ноября 1192 года был заключен мир на том условии, что побережье принадлежит латинянам, а внутренние районы – мусульманам и что христианские паломники не будут подвергаться притеснениям. Палестину поделили. Ричард попрощался с Сирией и вернулся домой.

В начале марта следующего года Салах-ад-Дин умер от лихорадки в возрасте пятидесяти пяти лет. Его гробница, до сих пор стоящая у мечети Омейядов, – одна из самых почитаемых святынь в сирийской столице.

Салах-ад-Дин был не просто воин и поборник ортодоксального ислама. Он был строителем и покровителем науки. Он основал школы, духовные училища и мечети как в Египте, так и в Сирии. В его ближайшее окружение входили ученый визирь аль-Кади аль-Фадиль, историк Имад ад-Дин аль-Исфахани и его личный секретарь и биограф Бахауддин ибн Шаддад. Огромное собрание сокровищ фатимидского двора, попавшее в его руки после свержения халифата, он раздал людям, ничего не оставив себе. Одним из этих сокровищ был сапфир весом семнадцать дирхамов, который взвесил лично историк Ибн альАсир. Этот камень, названный аль-джебель («гора»), «светился ночью, как лампа», и по предположению когда-то принадлежал сельджукам, Аббасидам, в том числе ар-Рашиду, который однажды уронил его в Тигр, и Хосровам. Владения Нур ад-Дина Салах передал сыну покойного правителя. Себе он оставил имущества на сорок семь дирхамов и одну золотую монету, но его память по-прежнему живет в наследии арабского Востока как бесценное сокровище. Почти столь же бережно и в Европе хранят воспоминание о его рыцарском благородстве, где оно тронуло воображение и английских менестрелей, и современных романистов.

Со смертью великого героя ислама начинается третий период в истории крестовых походов, период распрей и мелких войн,

охвативший целое столетие. На протяжении XIII века европейское общественное мнение относилось к этим треволнениям с полным равнодушием. С Первым крестовым походом, окрыленным религиозными порывами, можно сравнить разве что только поход короля Франции Людовика Святого в середине столетия. Несколько кампаний крестоносцев в этот период были направлены против Египта с целью закрепиться на Красном море и участвовать в прибыльной торговле на Индийском океане; кроме того, приводились и такие доводы, что, к примеру, оккупировав Думьят (Дамиетту) или Александрию, можно затем обменять ее на Иерусалим. Мусульмане тоже утратили дух джихада. Но что не менее важно, они лишились единого руководства и объединенного государства. Сирию поделили между собой три сына Салах-ад-Дина, но вскоре после этого его младший брат аль-Адиль стал правителем Египта и большей части Сирии. На протяжении всего своего правления аль-Адиль (Сафадин в латинских хрониках, ок. 1199–1218) пытался поддерживать дружественные отношения с франками. Эта политика была направлена на мир и развитие торговли с итальянцами.

От аль-Адиля пошли многочисленные ветви Айюбидов, правивших в Египте, Дамаске и Месопотамии. Другие ветви возникли в Химсе, Хаме и Йемене. В ходе последовавших за этим династических потрясений одно за другим завоевания Салах-ад-Дина – Бейрут, Сафад, Тивериада и даже Иерусалим (1229) – переходили в руки франков. Аль-Камиль (1218–1238), сын аль-Адиля, передал Иерусалим Фридриху II, королю Сицилии, по десятилетнему договору, согласно которому Фридрих гарантировал аль-Камилю помощь против его врагов, в большинстве своем Айюбидов. Тем не менее племянник альКамиля аль-Малик ас-Салих Наджм ад-Дин в 1244 году использовал контингент хорезмийских тюрок, изгнанных из их среднеазиатских владений Чингисханом, чтобы вернуть город в лоно ислама. Но франки оказались не в состоянии извлечь для себя выгоду из распрей между мусульманами. Они сами попали в не менее тяжелое положение из-за соперничества между генуэзцами и венецианцами, зависти между тамплиерами и госпитальерами и ссор между вождями. В этих ссорах стороны так же часто заручались помощью мусульман для борьбы со своими противниками, как и мусульмане заручались

помощью христиан для борьбы с другими мусульманами.

Монета крестоносцев. Аверс и реверс серебряного византина с арабской надписью, выпущен крестоносцами в Акке около 1250 г. На аверсе чеканка с гербом, датой и подписью: «Один Бог, одна вера, одно крещение»; на реверсе: «Отец, Сын, Святой Дух, единый Бог»

Середина XIII века ознаменовалась пришествием Людовика Святого, короля Франции и предводителя Шестого крестового похода (который первоначально был направлен против Египта). Людовик провел четыре года в Сирии (1250–1254), где укрепил Яффу, Кесарию, Акку и Сидон. До наших дней сохранились руины сидонского замка с гарнизоном тамплиеров, где останавливался король. Из всех вождей

крестоносцев это был, безусловно, самый чистый и благородный человек – истинный святой.

Однако теперь с Востока надвигалась новая и неожиданная опасность: татары. Монгольские орды наводнили север Сирии и продвигались на юг. Одновременно и Айюбиды уступали перед напором мамлюков. Четвертым из них был аль-Малик аз-Захир Бейбарс (1260–1277), положивший начало череде султанов, которые нанесли последние решающие удары по Латинской Сирии. Бейбарс остановил первое наступление монголов в Палестине, практически уничтожил Армянское королевство в Киликии, отвоевал земли в Сирии, воссоединил ее с Египтом и после этого смог продолжить священную войну. С 1263 по 1271 год он почти ежегодно совершал набеги на владения франков. Одно за другим те уступали его силе. Даже тамплиеры и госпитальеры, засевшие в укрепленных замках и составлявшие оплот латинских государств, не выдержали его упорных ударов. В 1263 году Бейбарс занял Эль-Карак и разрушил почитаемую церковь в Назарете (ан-Насира). Два года спустя он врасплох захватил Кесарию и после сорокадневной осады добился от госпитальеров сдачи Арсуфа. В 1266 году капитулировал Сафад, и весь его гарнизон из двух тысяч тамплиеров казнили, вопреки обещаниям свободы. На стенах города до сих пор виднеется надпись «Александр своего века и столп веры»; на мосту через Иордан, который построил Бейбарс, изображены львы по обе стороны от его имени. В 1268 году мусульмане захватили Яффу, Шакиф-Арнун капитулировал, и, что самое важное, сдалась Антиохия. Из тамошнего гарнизона и жителей 16 тысяч человек перебили, а 100 тысяч, по некоторым сообщениям, угнали в плен. Юноша стоил двенадцать дирхамов, а девушка – пять. Сам город с его древней цитаделью и всемирно известными храмами предали огню, и от этого удара он уже не оправился.

Падение Антиохии, второго из основанных латинянами государств, оказало деморализующее действие. Вслед за ней были оставлены несколько второстепенных франкских твердынь. В 1271 году после непродолжительной осады (24 марта – 8 апреля) стался несгибаемый Хисн-аль-Акрад, главное прибежище госпитальеров и самый выдающийся из дошедших до нас средневековых замков. Много лет эта крепость, принадлежавшая графу Триполи и способная вместить до двух тысяч человек одновременно, сторожила проход,

соединяющий северное побережье Ливана с Сирией, точно так же, как Аш-Шакиф сторожил южный проход. Она возглавляла список горных крепостей, которые возвышались над перевалами, ведущими из мусульманской глубинки к франкскому побережью. Другими укреплениями подобного типа были Масьяф, Аль-Кадмус, Аль-Кахф и Аль-Хаваби, все они принадлежали асса-синам, союзникам госпитальеров. Эти твердыни, из которых самой сильной был Масьяф, располагались в Нусайрийском регионе. Теперь им пришлось покориться. Антартус (Тортоса), главная крепость тамплиеров, и Маркаб с гарнизоном госпитальеров поспешили заключить мир с мусульманами. Эти два замка относились к укреплениям прибрежного типа, они строились для контроля над морскими путями и портами и для защиты их от сосредоточенного в Египте флота. От Тартусского замка почти ничего не осталось, но Маркаб все еще возвышается на холме, словно дредноут. Знаменитый географ аль-Идриси, побывавший в Сирии незадолго до этого, перечисляет не менее шестнадцати фортов между Бейрутом и Ладикией. Современные исследования показывают, что в основе развития военной архитектуры крестоносцев как в христианском, так и в мусульманском аспектах лежит византийское фортификационное искусство.

Хисн аль-Акрад, Крак-де-Шевалье, один из самых мощных и крупных замков крестоносцев. Замок охранял дорогу Химс – Триполи

Ассасины – новоисмаилитский орден, основанный Хасаном ибн асСаббахом, который в 1090 году сделал своей штаб-квартирой крепость Аламут на горе Эльбурс. Свое название они получили от арабского слова «хашиш», наркотика из конопли (марихуаны), который они, по некоторым сведениям, употребляли во время своих операций. Орден представлял собой секретную организацию, возглавляемую гроссмейстером, которому подчинялись приоры, а за ними шли пропагандисты. В самом низу стояли фидаи, готовые любой ценой выполнить приказ великого вождя. Фидаи безжалостно и вероломно применяли кинжал как против христиан, так и против мусульман; они превратили убийство в искусство.

Франкский динар, выпущенный в Акке в 1251 г. (изображение увеличено), с надписью поарабски

Примерно в то же время, когда крестоносцы входили в Сирию с северо-запада, ассасины входили в нее с севера. Их первым важным новообращенным был сельджукский эмир Ридван (умер в 1113 г.); их первой цитаделью был Банияс. К 1140 году они заняли несколько крепостей в горах Северной Сирии по примеру своих персидских сородичей. Первым они приобрели Кадмус (1133). Вильгельм Тирский оценивает их количество в 60 тысяч человек. Европейцы называли их сирийского предводителя vieux de la montagne – Старец Горы. Его резиденцией был Масьяф. В течение тридцати лет, начиная примерно с

1162 года, этот высокий пост занимал Рашид ад-Дин Синан. Это по его приказу ассасины совершили два безуспешных покушения на жизнь Салах-ад-Дина; Рашида подкупил дамасский визирь, не забывший Нур ад-Дина. Салах-ад-Дин атаковал Масьяф, но не сумел его взять. В свою очередь, и его подозревали в том, что он прибег к помощи ассасинов для убийства Конрада Монферратского, номинального короля Иерусалима, погибшего в 1192 году от руки нескольких переодетых христианами убийц. Другим выдающимся франком, в смерти которого повинны ассасины, был граф Раймунд II, сеньор Триполи (ок. 1152 г.). Один франкский граф приехал к преемнику Синана в его горную твердыню с высокими башнями под охраной одетых в белое ассасинов. По сигналу начальника двое караульных выпрыгнули из башен и вдребезги разбились о камни внизу. Эта история показывает, что не наркотическое опьянение, а религиозное рвение заставляло ассасинов слепо и беспрекословно подчиняться приказам.

В 1172 году Старец Горы отправил послов к королю Иерусалима, чтобы обсудить возможность обращения его людей в христианство. Это вполне укладывалось в практику притворства (такия), разрешенную принципами крайнего шиизма. Опасаясь лишиться дани, которую ассасины платили тамплиерам, рыцари убили послов. Находясь в Акке, Людовик Святой принял делегацию асса-синов с дарами, в том числе украшениями и фигурками из хрусталя, янтарь, кольцо и рубашку. Рубашка означала, что Людовик так близок Рашиду, как его собственное тело. Король ответил взаимностью. Переводчиками служили два знавших арабский язык рыцаря. Перед отъездом Людовика из Франции ассасины совершили покушение на его жизнь, как бы показывая, что их руки могут дотянуться до самой Западной Европы. На Восток же они дотянулись до Монголии, где попытались убить одного из Великих ханов. После того как Бейбарс разрушил их сирийский оплот, откуда в течение многих лет расходились интриги и убийства, мощь сирийских ассасинов была сокрушена навсегда.

Островок Арвад

Труд по изгнанию франков, начатый Бейбарсом, продолжил его не менее энергичный и рьяный преемник Калаун (1279–1290). Он вполне заслужил свой титул аль-Малик аль-Мансур («победоносный царь»). 15 апреля 1282 года Калаун продлил перемирие, заключенное Бейбарсом с тамплиерами Антартуса, еще на десять лет и десять месяцев. Три года спустя аналогичный договор был подписан с сеньорой Тира, владевшей тогда Бейрутом. После 38-дневной осады, закончившейся 25 мая 1285 года, сдался Маркаб. На его внешних стенах до сих пор видны бесчисленные наконечники стрел, застрявшие между камнями. Историк Айюбидов Абу-ль-Фида, тогда еще двенадцатилетний мальчик, получил в тот раз свой первый военный опыт. Тамошних госпитальеров доставили в Триполи. Четыре года спустя этот крупнейший город, все еще находившийся в руках франков, захватили и сровняли с землей. От трупов, густо усеявших островок напротив порта, поднимался такой тяжелый смрад, что Абу- ль-Фида не мог его вынести. Через несколько лет Триполи перестроили, но не на прежнем месте, а в нескольких милях от моря, где он стоит и сейчас. Надежды тамплиеров, что крепости, словно линия Мажино, позволят им удержаться, рухнули.

В ходе подготовки к нападению на Акку, единственный город, еще представлявший важность с военной точки зрения, Калаун умер, и его сменил сын и наследник аль-Ашраф (1290–1293). Аль-Ашраф осаждал Акку более месяца, применив 92 катапульты, и в конце концов взял ее приступом 18 мая 1291 года. В нарушение данных гарантий безопасности он расправился с ее защитниками-тамплиерами. Абу-ль- Фида участвовал в осаде. Город практически был стерт с лица земли.

Захват Акки решил судьбу немногих оставшихся городов на побережье. Тир был брошен в тот же день, Сидон – 14 июля, Бейрут капитулировал 21 июля, Антартус – 3 августа. Аслит, Замок Паломников, Шато-Пелерин, покинутый тамплиерами, разрушили примерно в середине августа. Тамплиеры Арвада продержались еще одиннадцать лет. Над воротами в развалинах замка на его островке до сих пор виден герб Лузиньянов – лев и пальма. С падением Арвада пал занавес над финальной сценой самой зрелищной драмы в истории столкновений между Востоком и Западом.