Глава 20 Торговля и ремесла

Сирия была опорой империи Селевкидов, Антиохия – ее политической главой, Селевкия – торговой столицей, Апамея – военной ставкой, Селевкия на Тигре – столицей ее восточной части, а Сарды – столицей западной. Соединение этих разнородных областей империи и различных торговых и политических центров с помощью удобных и безопасных дорог было главной заботой первых царей из дома Селевкидов. Когда строилась новая колония, ее старались соединить с существующими крупными артериями и местными дорогами, к которым эллинистические цари Сирии и Египта прибавляли все новые. Улучшенное сообщение и то обстоятельство, что эллинистический мир, даже раздробленный, сохранял определенное единообразие общей культуры, включая единый разговорный язык и одинаковые монеты, особенно стимулировали торговлю. Сам процесс колонизации сопровождался всплеском греческой коммерческой и производственной деятельности, который привлекал купцов, деловых людей и ремесленников.

Торговля, как внешняя, так и внутренняя, имела в Сирии огромное значение для государства и всех его жителей. В этой сфере политика Селевкидов, по-видимому, ставила целью, во-первых, привлечение в страну арабских, индийских и центральноазиатских товаров для местного потребления и транзита, а во-вторых, развитие торговых отношений Сирии с Западом, особенно с грекоримским миром. В стремлении завладеть транзитной торговлей Сирия конкурировала с Египтом. В силу этого непрекращающиеся военные конфликты между Селевкидами и Птолемеями имели как политическую, так и экономическую основу.

Товары из Индии доставлялись морем на склады в Аль-Йамане (Йемен, римская Аравия Феликс, или Аравия Счастливая), где вливались в аравийскую торговлю, а отправлялись караваном до Петры и владений Птолемеев, либо же они шли по морю вдоль западного побережья Персидского залива мимо города Герра и вверх по Тигру до Селевкии. Вместе с товарами, которые по суше привозили

сходившиеся в Селевкию караваны, вся масса товаров двигалась на запад либо вверх по Евфрату и через Дура-Европос в Антиохию, либо старым путем к востоку от Тигра, пересекая Джазират-ибн-Умар, как его называли арабы, и затем отправлялись на запад в Нисибис и далее в Эдессу, а оттуда в Антиохию или Дамаск. Таким образом, Селевкия на Тигре превратилась в расчетную палату восточной торговли, став наследницей древнего Вавилона и предшественницей средневекового Багдада. В течение всего III века до н. э. этот восточный торговый путь через Селевкию на Тигре оставался общепринятым, но в неспокойный период конца II – начала I века до н. э. путь через пустыню и Пальмиру стал считаться более удобным, в частности, потому, что пальмирские племена могли гарантировать безопасность и обеспечить путешественников водой. Около четырех столетий купцы часто пользовались этим кратчайшим путем через город-оазис Пальмиру.

Караваны, отправляясь из Египта, Петры или с филистимского побережья, могли следовать прибрежным маршрутом до Лаодикии и оттуда двигаться в Селевкию и Антиохию, либо же они могли свернуть от Мегиддо или Тира к Дамаску, следуя по великому и древнему международному торговому пути. Те, кто выходил из Арада или Мары, так же могли либо следовать вдоль моря на север, либо свернуть на восток в Эмесу и Апамею. Селевкия или ее соседка Антиохия на тогда судоходном Оронте были в Сирии местом встречи всех таких караванов.

В период своего расцвета Селевкиды также были бесспорными хозяевами шелкового пути, который шел через Иранское плато и Среднюю Азию из далекой Монголии. По большей части этот маршрут проходил через владения Селевкидов. Товары Дальнего Востока соединялись в Месопотамии с товарами Индии и Западной Аравии и отправлялись на запад либо через Нисибис и Эдессу, либо через ДураЕвропос.

При Селевкидах главные дороги находились под защитой сильных и преуспевающих колоний, которые в то же время служили караванщикам местами отдыха и перевалочными центрами, где они могли поменять верблюдов. Такой колонией была Дура-Европос[183], основанная около 300 года до н. э. Селевком I на дороге через пустыню на полпути между столицами Сирии и Месопотамии. Вскоре колония превратилась из сильной крепости в важный центр торговли. Она

находилась в местности, от природы исключительно сильно укрепленной: на скалистом плато, нависающем над Евфратом, с двумя глубокими ущельями с флангов. Своего расцвета в качестве центра караванной торговли город достиг еще при парфянах. Римляне использовали его как оплот на границе империи у Евфрата. Вскоре после 256 года н. э. его захватили и разрушили Сасаниды, после чего там вновь вступила в свои права пустыня. Руины города, которые сегодня называют Ас-Салихия, не были известны ученому миру до тех пор, пока в 1920 году британский офицер не наткнулся на несколько любопытных фресок при рытье траншей. Развалины Дура-Европос произвели на открывателей такое впечатление, что их назвали Помпеями Востока.

Важнейшим центром торговли в Персидском заливе была Герра (вероятно, современный Укайр). Этот арабский город практически хозяйничал на западному берегу залива и на великих караванных путях в этой части Аравии. Один из путей шел на юг и соединял Герру с Йеменом, а другой – на запад через пустыню в Тайму и далее в Петру. По морю основное сообщение между Индией и империей Селевкидов также шло через Герру. То немногое, что нам известно об этом торговом городе и его купцах, мы почерпнули исключительно из античных источников; однако непонятно, что имеет в виду Плиний, говоря, что башни города построены из квадратных соляных блоков. В этих источниках нет никаких данных о том, что жители Герры когдалибо подчинялись Селевкидам. Антиох III остановился здесь на обратном пути из восточного похода, и герряне в знак почтения преподнесли ему в дар 500 талантов серебра, 1000 талантов ладана и 200 талантов масла мирры или корицы.

Через геррян в качестве посредников к Селевкидам, очевидно, шли основные поставки аравийских товаров, особенно в то время, когда Южная Сирия входила в состав государства Птолемеев. Эти товары включали в себя мирру, ладан и другие благовония. Ладан пользовался большим спросом во всей империи Селевкидов, поскольку без него не обходилось ни одно богослужение, будь то греческое, еврейское или иное семитское. Он курился на каждом алтаре эллинистического мира, как и позже и христианского. Еще одним чрезвычайно ценным продуктом тропических стран была корица. На самом деле она поступала из Индии, но греки считали ее аравийской. Изрядное

количество индийских товаров во владениях Селевкидов проходило через руки геррян.

Товары из арабских, индийских и центральноазиатских стран, поставляемые в Сирию, частично потреблялись на месте, а частично экспортировались дальше на запад. Торговля Селевкидов с Западом шла как по суше, так и по морю и внесла немалый вклад в процветание Сирии. Ассортимент включал в себя сельскохозяйственную и ремесленную продукцию Сирии, а также товары, следующие транзитом из стран к востоку от нее. Важным элементом сирийской коммерции была работорговля. В это время эллинистические государства особенно активно торговали рабами с иными странами, и Селевкиды были заинтересованы в этом больше Птолемеев. Война поставляла на невольничий рынок пленников, а пираты – жертв похищений. На протяжении III и II веков до н. э. из Сирии и соседних земель в греческие города на западе непрерывно поступали рабы. Спрос на рабов был не меньше, чем сейчас спрос на домашнюю прислугу. Кроме того, труд на рудниках, строительстве и общественных работах почти полностью выполняли рабы. Храмы тоже владели и вели торговлю этим человеческим товаром.

Что касается морских путей, то крупнейшей торговой державой какое-то время оставался Родос. Другой остров – Делос, где находилось великое святилище Аполлона, одно из знаменитейших культовых мест древности, прославился после падения Коринфа в 146 году до н. э. как центр обширной транзитной торговли. Берит имел особые торговые отношения с этим островом Эгейского моря. Разрушенный в 140 году до н. э. Трифоном, претендентом на престол Селевкидов, Берит, судя по монетам, вскоре оправился и достаточно оживился, чтобы основать колонию на этом эгейском острове. Колонию посвятили Посейдону, покровителю Берита. Ему принадлежал храм с дополнительными пристройками и портиками для демонстрации финикийской утвари. В коммерческой, общественной и религиозной деятельности Делоса беритяне занимали второе место после италийцев.

Благодаря стимулированию, которое получила колонизационная и коммерческая деятельность финикийских городов во времена Селевкидов и Птолемеев, возникла не одна новая колония. Финикийские купцы пришли вслед за опустошительным походом

Александра через далекую Гедросию. Сидоняне в Сихеме, которые во время маккавейского восстания просили разрешения превратить самаритянский храм на горе Гризим в храм Юпитера, по-видимому, были эллинизованными финикийцами. У Сидона южнее, в Идумее, была другая колония – Мариса. В эпоху Птолемеев Мариса была процветающим торговым городом. Это был один из тех идумейских городов, где при Иоанне Гиркане мужчины предпочли обрезание изгнанию.

В этом коммерческом возрождении Сирии при Селевкидах евреи, по-видимому, сыграли не более значительную роль, чем в любой предыдущий период. По словам их историка и выразителя Иосифа Флавия (ок. 37—100 н. э.), «страна, которую мы населяем, расположена не на побережье, и мы не одобряем занятие торговлей и возникающее вследствие этого общение с другими народами»[184].

В последнюю эпоху эллинизма Сирия превратилась в важный сельскохозяйственно-садоводческий регион. Ее подъем в этих отраслях начался при Птолемеях в Келесирии, Финикии и Палестине. Прежние объемы производства зерновых (ячменя и пшеницы), винограда и других плодов, вина и овощей увеличились благодаря усовершенствованию методов и в связи с возросшим спросом. Возник новый, более широкий рынок притираний, в изготовлении которых использовались местные цветы. Оживленное общение с соседями привело к обмену сельскохозяйственной продукцией и появлению новых растений.

Египетские бобы, чечевица, горчица, тыквы и другие типично египетские растения, вероятно, были завезены на юг Сирии при Птолемеях. Фисташковое дерево, когда-то персидское, как следует из его названия, очевидно, также появилось в Сирии в это время. Оттуда растение вместе с его наименованием попало к грекам, латинянам и италийцам. Как ни странно, другие типично персидские деревья, такие как абрикос, персик и вишня, следовали обратным путем. Они появились в Италии раньше, чем на эллинистическом Востоке. Об апельсинах и лимонах, тоже персидского происхождения, в эллинистический период мы не встречаем никаких упоминаний, так же как и о банане (араб. mawz, от перс.) индо-малайского происхождения. Хотя хлопок с древнейших времен был известен в Египте и Индии, а в Ассирию завезен около 700 года до н. э., в селевкидской Сирии

никогда не выращивался в больших масштабах и оставался скорее редкостью. Местный шелк добывали из коконов дикого западноазиатского шелкопряда, а настоящий китайский шелк начали ввозить уже после 115 года до н. э. Сахар и рис импортировали из Индии. Плиний вскользь упоминает о неудачной попытке Селевка (I?) переселить на сирийскую почву индийские амом[185] и нард, «самые изысканные из благовоний». В этой же связи Плиний говорит о том, что коричное дерево недостаточно крепко, чтобы прижиться в Сирии.

При Птолемеях оживилось производство вина и масла. Эти два продукта наряду с оливками, хлебом и рыбой составляли существенную часть повседневного рациона. В эллинистические времена деревообработка процветала не меньше, чем при фараонах. Безлесный Египет ввозил ливанские кедры, что издавна было царской прерогативой, и васанские дубы. Эксплуатация сирийских и ливанских лесов была привилегией монархов при Селевкидах, как и при персах, ассирийцах и финикийцах. Галилейское море поставляло ароматические растения, а Иерихон владел монополией на бальзам.

Прекрасная глазурованная греко-сирийская ваза. Нижняя часть украшена стилизованными листьями аканта, перемежающимися с листьями другого растения. Между ними изящные завитки без листьев. На верхней части вакхические фигуры, отделенные друг от друга завитками. Лувр, Париж

Текстильная промышленность, восходящая к финикийским и дофиникийским временам, сохранила свое главенствующее положение. Сирийские производители при старых способах и приемах меняли оформления, приспосабливаясь под вкусы самых разных клиентов. Особенно крупным в Сирии было производство шерсти. Большим спросом по-прежнему пользовались окрашенные пурпуром вещи. Шерстяная ткань, ввезенная в Монголию примерно в начале новой эры, видимо, родом из эллинистической Сирии.

С незапамятных времен Сирия славилась своими мастерами по керамике и стеклу, на производстве которых, можно сказать, специализировался Ближний Восток. После завоеваний Александра

рынок наводнили греческие гончарные изделия, которые сирийцы вскоре начали копировать и производить у себя. На первых порах особой популярностью пользовалась керамика с черной глазурью, позже ее заменила красная с тонкой блестящей глазурью, появившаяся во II веке до н. э. Фрагменты аттических и родосских кувшинов встречаются по всей стране. Сидонское и тирское стекло ценилось чрезвычайно высоко и пользовалось исключительным спросом. Вплоть до римской эпохи эти города поставляли лучшее стекло в мире. В районе Сидона добывали превосходный песок для производства стекла. Два упомянутых города наряду с другими финикийскими городами изготовляли и экспортировали сосуды из литого стекла до того, как изобрели выдувное. Это эпохальное изобретение, скорее всего, произошло в конце I века до н. э.

В эллинистическую эпоху глиняные таблички уступили место другим писчим материалам – пергаменту и папирусным свиткам. Со II века до н. э. пергаментом монопольно торговал Пергам, это следует даже из самого названия. Александрия снабжала мир папирусом. Из Египта этот писчий материал доставлялся в Сирию-Палестину; но изредка встречаются и упоминания о растущем там папирусе[186]. Вероятно, процесс изготовления папируса происходил так: с растения снимали верхнюю кожицу, стебель разрезали на тонкие полосы, вертикально укладывали их на доску, а затем поперек накрывали вторым слоем полос. Затем заготовку смачивали водой, возможно с добавлением клея, и высушивали на солнце. Листы можно было использовать по отдельности или склеивать в свитки. Из Финикии этот материал попал в Грецию, где стал широко применяться в VI веке до н. э.

В то время большие шаги вперед совершало искусство металлообработки. Антиох Епифан нередко ускользал от своих вельмож, чтобы зайти в мастерские к ювелирам и поговорить о технических вопросах с литейщиками и мастерами. Серебро поставлялось из набатейской Аравии, откуда шло и золото, и с Таврских гор. Железо добывали в Таврских горах и южной Палестине, особенно в Идумее, а также в Ливане в окрестностях Берита. В экономическом отношении этот металл, несомненно, представлял наибольшую ценность. Возможно, что Птолемеи, кроме того, разрабатывали медные, железные и другие рудники Ливанских гор. Их

эксплуатация продолжалась до римской эпохи. Жемчуг, неизвестный на Западе до времен Александра, затем стал высоко цениться в качестве украшения.

Во всех эллинистических монархиях чеканка своих монет продвигалась как инструмент развития торговли. Деньги как средство обмена постепенно вытеснили освященный веками натуральный обмен. Вместе с деньгами пришли царские меры веса для монет, выпускавшиеся в Антиохии и Селевкии. Разные меры и веса допускались в разных провинциях и даже разных городах в пределах государства.

С ростом торговли и ее ведения при помощи денег и государственных мер веса, а также с усовершенствованием и прогрессом сельского хозяйства Селевкиды вошли в период относительного процветания. История донесла до нас факты, которые дают нам представление о том, какие богатства сумели накопить тогдашние магнаты. Например, Гермий, премьер-министр Антиоха Великого, около 200 года до н. э. был в состоянии обещать плату всем царским войскам из собственного кармана. Другой пример – Дионисий, «друг» (помощник) Антиоха Епифана. Как мы читаем, на играх в Дафне тысяча рабов прошли торжественным шествием, и каждый нес серебряный сосуд, из которых не было ни единого легче тысячи драхм. Далее следовали 600 царских рабов с золотыми вещами, и 200 женщин кропили ароматическими маслами из золотых кувшинов. За ними следовали 80 женщин в носилках с золотыми ножками и 500 женщин в носилках с серебряными ножками. Сам Епифан, желая превзойти римские триумфы, выставил на игры в Дафне такое количество золота и серебра, какое не назовешь иначе как сказочным. Шествием прошли 3 тысячи киликийцев в золотых венках; 10 тысяч македонцев с золотыми щитами, 5 тысяч с бронзовыми и 5 тысяч с серебряными; далее следовали 3 тысячи всадников из граждан,

убольшинства были золотые венки, а на конях – золотые уздечки;

уостальных же – серебряные.

Если верить Посидонию, уровень жизни рос повсюду в стране в начале I века до н. э. «И все сирийцы, которых изобилие пастбищ избавило от страданий бедности, устраивали непрерывные празднества»[187]. Справедливо будет предположить, что с повышением уровня жизни произошел и рост населения, отчасти за

счет переселенцев при основателе династии и его первых преемниках. Тенденция к росту продолжалась вплоть до римской эпохи. Страбон (ок. 63 до н. э. – ок. 24 н. э.) говорит, что «по могуществу или размерам Антиохия немногим уступает Селевкии на Тигре или Александрии египетской»[188]. Во времена Плиния, жившего вскоре после Страбона, население Селевкии, по его словам, составляло 600 тысяч человек. При Цезаре Августе в Александрии проживало примерно столько же. В доимператорскую римскую эпоху, как считается, население Сирии составляло от 5 до 6 миллионов человек, из которых 2 миллиона жили в Палестине.

Глава 21 Сирия как римская провинция:

доимператорский период

Шествие римских армий по Западной Азии, начавшееся на поле битвы при Магнезии в 190 году до н. э., достигло своего пика ко времени завоевания Сирии Помпеем в 64 году до н. э. Аннексия Сирии застала страну в состоянии хаоса, в которое ее ввергло правление поздних бесхребетных Селевкидов. Арабские вожди хозяйничали в городах на севере. Набатеи и евреи вторгались на эллинистические территории на юге. Главари разбойных банд удерживали многие приморские города Финикии, используя их в качестве баз для пиратства. Горный Ливан обеспечивал им необходимые для обороны географические условия, как и Киликия – цитадель пиратства в Восточном Средиземноморье. В труднодоступных и отдаленных уголках Киликии пираты выстроили каменные замки, где прятали свои семьи и сокровища и находили себе приют во времена опасности. Пока торговля с Месопотамией и странами дальше на восток приносила больше прибыли, соблазн заняться пиратством и грабежами был не так силен, но теперь, когда воцарилась анархия, а внутренняя торговля нарушилась из-за следовавших друг за другом вторжений армян и парфян, ситуация изменилась. Более того, один из царей дома Селевкидов – Трифон (142–137 до н. э.), сам бывший раб, фактически поощрял пиратство в Киликии и пользовался им как средством укрепления своей власти на престоле.

Пираты разбойничали на морских торговых путях, которые в Восточном Средиземноморье были четко проложены и по ним часто ходили корабли. До прихода Помпея они организовали в международную морскую державу, которая охватывала своими налетами весь восточный бассейн Средиземного моря. Из-за этого в Риме стало не хватать продовольствия, так как он снабжался зерном за счет морской торговли. Хотя Помпей, как считается, истребил пиратов во всем этом регионе еще до аннексии Сирии, часть их все же действовала там даже во времена его преемника.

пустыне, в 30 милях (48 км) к югу от Карр (Харран), его армию полностью разгромили, а самого Красса убили. Ему отрубили голову и правую руку и отправили парфянскому царю в Селевкию на Тигре, и тот, как говорят, вылил в горло мертвеца расплавленное золото и произнес: «Наслаждайся же тем, до чего при жизни ты был так жаден»[190].

Красса на его посту сменил его компетентный подчиненный Кассий, квестор (казначей), впоследствии один из убийц Цезаря. Понимая, что сокрушительное поражение к югу от Карр поставило под угрозу всю Сирию, Кассий поспешил подготовиться к неминуемому вторжению, которое состоялось лишь в 51 году до н. э. Проконсул во главе двух легионов расположился в Антиохии, готовый оказать решительное сопротивление. Предчувствуя затяжную осаду, парфяне отступили по Оронту и в конце концов вообще ушли из Сирии. Вторжение, однако, привело к возрождению нескольких местных династий, многие из которых поддерживали парфян.

Гражданская война в Риме и нестабильность всего Римского государства снова ввергли Сирию в состояние неразберихи. Во время похода против сына Митридата Великого, который, воспользовавшись войной между Помпеем и Цезарем, вернул себе Понтийское царство, Цезарь сделал остановку в Сирии (47 до н. э.) и предоставил привилегии некоторым сирийским городам. Когда второй триумвират, куда входил Октавиан (впоследствии Август), делил между собою римский мир, Марк Антоний получил Восток, включая Сирию и Египет. Его четырехлетнее правление (40–36 до н. э.) не принесло им ни стабильности, ни мира. Он проводил жизнь в плотских удовольствиях с Клеопатрой и пренебрегал государственными делами. Крупное нашествие парфян 40–38 годов до н. э. вытеснило римлян из провинции, за исключением Тира. В конце концов лишь с большим трудом удалось восстановить порядок. Антоний дошел до того, что подарил своей египетской возлюбленной большую часть Финикии и Келесирии и провозгласил Птолемея, своего сына от нее, титулованным правителем Сирии. В мальчике текла кровь Селевкидов в результате смешанного брака между египетской и сирийской династиями. После знаменитого морского сражения при Акции (31 до н. э.), где Октавиан разбил войска Антония и Клеопатры, будущий римский император прошел через Палестину и Сирию, и жители

провинции с радостью приветствовали его, надеясь на прочное правительство. Эта победа сделала Октавиана единоличным правителем всего римского мира. Четыре года спустя он получил от сената титул Август («почитаемый», «священный») и стал править как император. Так началась новая глава в мировой истории.

Когда на Антония легла обязанность руководить делами на Востоке, он поддержал династию Иродов, а не Маккавеев. Основателем этого семейства был один проницательный идумейский политик, номинально иудей, которому Юлий Цезарь при посещении Сирии предоставил римское гражданство и назначил прокуратором (заведующим делами) Иудеи. Реальной силой за спиной слабого Гиркана стал Антипатр. Сын Антипатра Ирод взял второй женой внучку Гиркана II, таким образом объединив две династии. В 37 году до н. э. этот Ирод, позднее известный как Великий, взял Иерусалим и упрочил свою царскую власть, которой по милости Рима обладал тридцать три года.

Ирод заботился об интересах Рима в ущерб национальным. Он сумел сделать то, в чем потерпел неудачу Антиох Епифан, то есть насильно превратить Иудею в довольно сносную имитацию эллинистического царства. Он осуществил программу общественного строительства, буквально изменившего облик страны. В Иерусалиме он возвел ипподром, театр и амфитеатр и устраивал публичные игры, которые никак не вписывались в иудаизм. Вдобавок он перестроил храм. Жить он предпочитал в Самарии. Этот город он украсил новыми зданиями и переименовал в Севастию в честь Августа Цезаря. При раскопках найдены остатки его построек. Чтобы угодить своему покровителю-императору, он перестроил Башню Стратона (Turns Stratonis) на побережье и назвал ее Кесарией – город должен был стать столицей Римской Палестины. При его дворе жил и трудился Николай Дамасский, как философ и историк превосходивший Посидония. Николай, который лично знал самого Августа, составил всеобщую историю, раздел которой об Ироде сохранился главным образом в изложении Иосифа Флавия.

У Ирода было десять жен, часть из них, как и других членов своей семьи, он предал жестокой смерти и безжалостно расправлялся с любыми недовольными его деспотическим правлением. Он умер в 4 году до н. э., через год или два после рождения Христа по расчетам

ученых (6–4 до н. э.). В исправленном завещании он оставлял свое царство сыну Архелаю, который оспаривал престол со своим братом Иродом Антипой и все же заполучил большую часть царства, но только с титулом этнарха. Ирод Антипа получил власть над Галилеей. Именно он построил Тивериаду (Тверию), назвав ее в честь императора Тиберия. Подобно своему отцу и другим Иродам, Ирод Антипа был двуличен: иудей для своих, эллинист для чужих. После низложения Архелая (6 н. э.) Иудея была передана под прямое правление римских наместников, или прокураторов, пятым из которых стал Понтий Пилат.

Эллинизм римского типа, зародившийся в 64 году до н. э., просуществовал до 323 года н. э., когда Константин Великий перенес столицу из Рима в Византий и тем самым открыл новую эру в истории средиземноморских держав. Не будем забывать, что сама римская цивилизация была наследницей, бенефициаром и продолжателем более древней греческой цивилизации. Фактически из всех средиземноморских народов одни только римляне как индоевропейцы оказались способны воспринять и усвоить не только внешние проявления цивилизации своих родичей-греков. Для большей части семитского и хамитского населения Западной Азии и Северной Африки эта цивилизация оставалась чужеродной.

К I веку до н. э. латинская и греческая цивилизации пришли к гармонии. Была сделана уступка в пользу греческого языка, который, как и прежде, оставался на Востоке языком международного общения; однако латынь стала официальным языком администрации. Греки были слабы в политическом и организационном отношении, и именно в этом были сильны римляне. Римляне не достигли особых успехов в областях искусства и философии, где греки поднялись на непревзойденную высоту. Так эллинизм, укрепившийся и обогащенный под эгидой Рима, продолжал свое шествие по Сирии. При римской протекции ему не угрожала опасность со стороны «варваров», и жизнь в сирийско-греческих городах с характерными политическими формами, празднествами, развлечениями и умственными занятиями шла по-прежнему. Все местные династии, существование которых терпел могущественный Рим, – Ироды в Иудее, Арета в Петре и Оденат в Пальмире, – по облику были греческими.

В рамках провинций в системе римской власти автономия локальных общин ограничивалась лишь незначительно. Они сохранили свою религию, язык и обычаи. Римляне взяли их под свою защиту, которая осуществлялась войсками, доставленными из Италии. Взамен военной службы с местного населения взималась дань. Римские наместники, в чьи обязанности входил общий надзор за внутренними делами, обычно назначались на короткий период и не получали никакого жалованья, за исключением того, что раздобыть при помощи махинаций и отдавая на откуп сбор налогов.