Книга третья

308Что-то сказано неоднозначно, что-то по поводу сказано, что-то по сущ­ности сказано – pariyāyabhāsitaṃ atthi, atthi sandhāya bhāsitaṃ, sabhāvabhāsitaṃ atthi. Первое означает либо синонимические высказывания, либо – шире – разные способы (pariyāyo) изложения одного содержания. Сказанное по по­воду не самодостаточно и нуждается для своего правильного понимания в кон­тексте и комментарии: например, каков был вопрос, ответом на который является данное высказывание, или какова была личность собеседника, учитываемая в ответе, в каком из многих возможных значений следует понимать входящие в высказывания слова и пр.

В последующей истории буддизма выражение sandhāya bhāsitaṃ превра­тилось в sandhyābhāṣā – так называемый «сумеречный язык» тантр. Сказан­ное по сущности не требует для своего понимания никакого специального комментария, помимо знания Учения; собственно, это и есть не что иное, как часть словесно выраженного Учения. Таким образом, лежащий в основании этой трихотомии признак есть неоднозначность и противопоставлены члены её как: 1) неоднозначность выражения при тождестве смысла; 2) неоднозначная установимость смысла одного и того же выражения; 3) взаимная адекват­ность смысла и выражения. Это совсем другое деление, нежели широко из­вестная дихотомия сутр на имеющие ясный и скрытый смысл (nitārtha, nеуārtha). В ходе последующей беседы Нагасена не раз утверждает несопоста­вимость и разнонаправленность приводимых Милиндой цитат, употребляя не­мало и иных семиотико-экзегетических терминов, помимо использованных здесь. Проблему классификации канонических высказываний (нигде, впрочем, в ВМ систематически неформулируемую и решаемую лишь на разнообразных примерах) можно считать методически определяющей содержание кн. III, ибо сами рассматриваемые в ней и объявляемые кажущимися противоречия крайне неоднородны, так что предметного единства усмотреть не удается.. К тому же несколько ««вопросов-рогатин» оказываются при обращении к канионическим текстам и вовсе мнимыми трудностями: якобы наличествующее противоречие разрешается уже в Каноне, а стало быть, речь о нем заводится с показательно-методической целью.

309Вопросы-рогатины – meṇḍakā , букв, «бараньи». Как термин слово впер­вые встречено в ВМ, и то только в заглавии, колофоне и стихах. В своих фор­мулировках царь пользуется словом ubhatokoṭiko (см. кн. III, гл. 1, примеч. 4).

310Всегдашнюю мирскую одежду – pakaṭidussayugaṃ; ср. кн. II, гл. I, примеч. 34.

311Шапочку, уподобившую его голову бритой голове монаха – muṇḍaka-paṭisisakam. Что это за головной убор, в точности неизвестно.

312Этот восьмеричный обет не совпадает с известным восьмеричным обетом постного дня и принят для особой цели – духовной подготовки к беседе. Пере­чень его составляющих обнаруживает общее с приводимыми ниже перечнями людей, недостойных беседы, разгласителей тайны и т. д. Кроме упомянутых трех клеш (страсть, ненависть, заблуждение) подразумевается и гордость: ясно, что быть кротким с прислугой и челядью для царя значит смирить свою гордость. Остальные четыре части обета означают удаление от повседнев­ных мирских обязанностей; особые усилия не совершать проступков (быть ос­мотрительным в телесных и словесных действиях; хотя помысел может быть скверным, его нельзя назвать проступком); следование практике «стережения органов чувств» (indriyesu guttadvāratā, по обычной терминологии, а здесь названо chaāyatanānaṃ anurakkhaṇaṃ) и упражнение в доброте, к которому царь прибегает, вероятно, для того, чтобы не поддаться привычному для него спорчищескому настрою в беседе.

313Каковы эти «восемь отношений», неясно.

314В перечне, как и в следующем ниже его разъяснении, не все до конца понятно.

315Список подогнан под удобное число. Как нередко бывает в индийской литературе, некоторые члены перечня не совсем ясны, основания деления по­нятий сугубо уязвимы; все служит лишь практическим, педагогическим целям без претензии на систематичность.

316Назвал десять достоинств, необходимых мирянину, подтверждая царю (см. далее), что тот обладает ими и достоин беседы.

317Имеются в виду празднества, связанные с брахманической обрядностью.

318То есть не изменит Учению Просветленного. Смена учителя (со строч­ной буквы – āсārуа, в отличие от Учителя – Śāstar, Просветленного) внутри буддизма вполне допустима и нередко желательна, поскольку имеет место спе­циализация учителей.

319Сдержан в телесных и словесных действиях – имеются в виду первые семь из десяти «благих путей деяния» (см. кн. I, примеч. 86).

320В противоречии со сказанным только что, в перечне больше десяти членов.