1. Расскажите о шагах, предпринимаемых сша в направлении перехода к устойчивому развитию.

2. Что сделали для перехода к устойчивому развитию страны ес?

3. Каковы возможности перехода на устойчивое развитие Китая и Индии?

4.Охарактеризуйте содержание «Концепции перехода Российс­кой Федерации к устойчивому развитию».

Глава 7

Взгляды на отдаленное будущее

В предыдущей главе были рассмотрены первые шаги ми­рового сообщества на пути к устойчивому развитию, в этой главе будут обсуждаться более отдаленные перспективы раз­вития цивилизации. Устойчивое развитие - это некая сверх­задача человечества, и, несмотря на то что «...целевая уста­новка данного феномена трактуется довольно однозначно» [29, с. 9], сценарий развития человечества в направлении со­здания общества устойчивого развития разными футуролога­ми видится совершенно по-разному. Все разнообразие виде­ния будущего можно свести к четырем основным сценариям:

1. сциентистский - возможность решения любых проблем будущего за счет развития науки;

2. алармистский - неизбежность гибели человечества вследствие экологического коллапса;

3. консервационистский - восстановление естественной природы при резком снижении численности народонасе­ления;

4. центристский - «золотая середина» между сценариями сциентистов и консервационистов.

Существуют и другие сценарии, например гуманитарный сценарий макросдвига, разработанный в Будапештском клу­бе [41]. Этот сценарий «глобального экологического счастья», которое наступит в результате изменения сознания человече­ства, представляется нам утопическим и не рассматривается. Почти сто лет назад близкие идеи самоорганизации мысли как глобального явления высказывал В.И. Вернадский (см. сле­дующий раздел).

Авторы убеждены, что в переходе на устойчивое развитие главную роль сыграют материальные факторы (в первую оче­редь новые технологии) и экономические и правовые «сило­вые» механизмы.

7.1. Сииентизм

В основе мировоззрения сциентистов (от англ. science - наука, синоним - технократизм) лежит принцип познавае­мости мира и, следовательно, возможность решения любых проблем, стоящих перед человечеством, - энергетических, демографических, политических и т. д.

Как ни парадоксально, это мировоззрение, ставящее чело­века на место Бога, вовсе не атеистично. Несмотря на то что сциентизм наиболее полно проявился в начале нашего столе­тия, его истоки уходят в религию, возникшую в Передней Азии, - иудейство и христианство (особенно в протестантском варианте), которые опирались на общий исторический сценарий сотворения человека Богом: Бог сотворил мир для человека, со­здав последнего по своему образу и подобию и отдав ему мир для использования. Немалый вклад в формирование сциентизма вне­сла классическая наука, родившаяся в эпоху Возрождения и бур­но прогрессирующая в XIX и XX столетиях. Г. Шеер [82] подчер­кивает, что в основе технократического мышления лежат меха­нистические представления о природе, сложившиеся в период Возрождения (работы Ф. Бэкона, И. Ньютона, Р. Декарта). Если мир можно познать до конца, разложив его на составля­ющие, стало быть, можно им управлять.

Сциентизм был характерен для русских ученых конца XIX- начала XX вв. В этот период революционно настроенная рос­сийская интеллигенция верила не только в возможность быс­трого переустройства общества, но и в необходимость корен­ного улучшения природы в глобальном масштабе.

К.Э. Циолковский. Яркий пример сциентизма - работа К.Э. Циолковского «Будущее Земли и человечества» (1928), которую достаточно иронично рассматривает известный ис­торик и публицист И.В. Бестужев-Лада. Он открывает обсуж­дение сценария будущего по Циолковскому с цитаты: «Толь­ко тогда, когда население Земли увеличится в тысячу раз... человек сделается хозяином почвы, океана, воздуха, погоды, растений и самого себя. Следовательно, разум нам указывает, что на первом плане должно быть размножение и одновре­менное завоевание земель» [6, с. 6].

Остальную часть этого чудовищного сценария Бестужев- Лада дает в своем пересказе: «Создаются растения, способ­ные утилизировать не один-два, а пятьдесят процентов сол­нечной энергии, падающей на землю*. Для этого азот атмос­феры связывается в твердые вещества, в воздухе остаются лишь необходимые человеку кислород (90%) и углекислота (10%). Удержать такую атмосферу у земной поверхности мож­но с помощью экрана из кварца почти полуметровой толщи­ны (в те времена не знали современных сверхпрочных плас­тиков) на высоте 10 м над землей. При таких условиях для пропитания одного человека будет достаточно всего лишь одной сотки (0,01 га) плантаций. Таким образом, суша смо­жет вместить 400 млрд человек. А если закрыть океаны гиган­тскими «плотами» - искусственными островами, покрыты­ми плодородной почвой - то питания хватит еще на 1200 млрд. Итого - более полутора триллионов...» [Там же, с.6].

*Ноосфера» В.И. Вернадского. Близки к космизму Циол­ковского представления В.И. Вернадского о ноосфере с «ав- тотрофным питанием человека», т.е. производством синтети­ческих продуктов питания с использованием энергии солнца [14]. Ив этом случае будут сняты ограничения с роста народо­населения, так как разрывается цепь «солнце - растение - че­ловек» (площадь, на которой произрастают растения, ограниче­на и растения не могут фиксировать более 1-2% солнечной энер­гии, а человек даже при вегетарианском питании - усваивать более 10% энергии, накопленной растениями). Вообще, ноос­фера понималась Вернадским как сфера разума, планетарный аналог коммунизма, гармоничное соединение природы и об­щества, торжество разума и гуманизма, слитые воедино наука, общественное развитие и государство, мир без оружия, войн и экологических проблем, в котором реализуется вера человече­ства в великую миссию науки. Вернадский считал, что вопрос о плановой, единообразной деятельности для овладения при­родой и правильного распределения богатства, связанный с со­знанием единства и равенства всех людей, единства ноосфе­ры, является главной задачей человечества.

«Учение о ноосфере» стараниями его интерпретаторов было превращено в теоретическую платформу покорения природы, что встретило острую критику со стороны многих экологов. Так, Г.С. Розенберг пишет: «Во многих вариантах концепций (имеются в виду концепции перехода к устойчивому разви­тию, разработанные в России) подчеркивается, что Россия как ни одна страна подготовлена к началу реализации концепции устойчивого развития учением о ноосфере В.И. Вернадского. И даже предлагается положить его в основу Программы вза­мен достаточно неопределенного термина "устойчивое раз­витие". Но делать этого не следует. Более того, представляет­ся целесообразным отказаться от понятия "ноосферы" в том смысле, который подразумевается ее сторонниками в отече­ственной литературе» [67, с. 356].

Т.А. Акимова и В.В. Хаскин [2] также подчеркивают, что никакого «учения» не существует, так как идея была сформу­лирована лишь в общем плане, и никакого научного описа­ния процесса ноосферогенеза дано не было. Они считают не­возможным создание ноосферы в связи с двумя обстоятель­ствами:

1. в основе «учения о ноосфере» лежит идея гармонизации отношений человека и природы (причем эта гармонизация, по Вернадскому, происходит сама собой как самоорганизую­щееся явление). На самом деле человеческая деятельность на протяжении всей истории и особенно сильно в XX веке была по отношению к биосфере целиком деструктивной. Челове­чество не приближается к ноосфере, а с большой скоростью движется в противоположном направлении. Природопоко- рительская идеология и оторванный от экологических ог­раничений техногенез не приблизили, а отдалили челове­чество от этих идеалов. Отсутствие самоорганизации мыс­ли как планетарного явления сегодня уже очевидно;

2. большие сомнения вызывает принципиальная возмож­ность контроля над биосферой со стороны человека, так как «...биота экосферы несравненно совершеннее и "умнее" че­ловеческой цивилизации».

В.А. Кутырев [38] противопоставляет сциентизму гума­низм и пишет о том, что только встраивание человека в био­сферу дает ему шанс на выживание. О необходимости коа- даптации человека и биосферы с целью перевода последней в некое квазиустойчивое состояние неоднократно писал Н.Н. Моисеев [50]. При таком подходе ноосфера должна по­ниматься не как сфера разума, а как сфера разумности, где человек не будет центральной фигурой. Он может выжить только в том случае, если сохранит эту роль за природой, ко­торая, по словам Б. Коммонера, «знает лучше».

Как ни парадоксально, в отечественной литературе по со­циальной экологии [29] «русский космизм» Циолковского - Вернадского по сей день принято рассматривать как высшее достижение философской мысли.

А.В. Чаянов. В числе российских утопистов того же перио­да - крупный эколог-экономист А.В. Чаянов, предлагавший разобрать на полив реки, которые питают Аральское море, и, «пожертвовав Аралом», создать в пустыне цветущий сад (что получилось после забора даже части стока этих рек, мы уже знаем).

Не избежал утопичности в своих намерениях и великий Н.И. Вавилов, который предлагал увеличить площадь ороша­емых земель в Средней Азии в десять раз и даже поговаривал о том, что надо вырубить тропические леса, заменив их куль­турными плантациями.

А.Д. Сахаров. Утопическими были и футурологические идеи А.Д. Сахарова о разделении всей территории планеты на две части - эксплуатируемую (рабочие территории, РТ) и запо­ведную (заповедные территории, ЗТ). Отводя на РТ всего 30% суши, он предполагал за счет атомной энергетики, основан­ной на новых принципах, полностью насытить энергией тун­дру, создав гигантские плантации закрытого грунта, и пусты­ню, расширив поливные земли.

Практика сциентизма: покорение природы в СССР. Неуди­вительно, что сциентизм был идеологией социализма («мы рождены, чтоб сказку сделать былью»), когда строились гиган­тские водохранилища, неимоверно высокими водозаборами на полив хлопчатника был загублен Арал. Более того, едва не были реализованы планы поворота рек с севера на юг, что привело бы к непредсказуемым экологическим последствиям.

Стремление покорять природу было частью общей идео­логии революционных преобразований общества [11]. В 1920- 1930-е гг. предпринималось множество попыток «улучшения» состава флоры и фауны за счет интродукции разных инорай- онных видов. К счастью, климат России оказался слишком суровым для того, чтобы эта акция осуществилась столь же успешно, как в Новой Зеландии, где натиск интродуцентов нанес непоправимый ущерб естественным экосистемам (см. разд. 3.5).

Корнукопианцы. К российским утопистам прошлого при­мыкают и современные американские корнукопианцы - сто­ронники технократической модели мира. Корнукопианцы считают возможности получения энергии и ресурсы биосфе­ры безграничными, способными обеспечивать максимальный, нерегулируемый рост народонаселения. В основе их взглядов лежат следующие положения:

• природа должна быть завоевана для экономического ро­ста;

• все проблемы могут быть решены технологическими но­вовведениями;

• всем исчерпаемым ресурсам будет найдена замена, кро­ме того, будут разведаны новые, ныне неизвестные, место­рождения полезных ископаемых;

• в мире достаточно невозобновимых энергетических ре­сурсов (уголь, нефть, газ, уран), они никогда не исчерпаются;

• сбережение ресурсов возможно только в том случае, если затраты на него не снижают темпов роста экономического развития;

• судьба диких растений и животных зависит от их пользы для человека, значительная часть их неизбежно исчезнет, так как количество видов избыточно;

• высокий темп экономического роста позволит правитель­ствам создавать очистные сооружения за счет централизован­ных фондов.

JI. Браун подверг критике специальный выпуск журнала «Business Week», который опубликовал меморандум технок­ратов в материале «Вы еще ничего не видели». В статье пред­сказывались еще более высокие темпы экономического про­гресса в XXI столетии, а глобальная экономика, «оседлав волну технологического прогресса», решит все мыслимые соци­альные проблемы. Браун подчеркивает, что эта новая само­довольная концепция развития человеческого рода исходит из положения о независимости человеческих сообществ от природного мира и опасна для будущего. «Если мы добьемся, что в следующем столетии в каждом доме будет по компьюте­ру, но при этом уничтожим половину всех обитающих на земле видов растений и животных, это вряд ли можно будет назвать экономическим успехом» [9, с. 25].

Линия утопистов-технократов была продолжена в пери­од «зеленой революции» 1960-1970-х гг. (см. разд. 10.3), и по сей день за нее ратуют планетарные патриоты-биотех­нологи, возлагающие надежды на сверхурожайные сорта ра­стений и сверхудойные породы животных (без учета того, сколько энергии потребуется для их содержания!). Среди них - лауреат Нобелевской премии, отец «Зеленой револю­ции» Н. Борлоуг.

Заканчивая рассмотрение различных вариантов сциенти- стско-утопического мировоззрения, подчеркнем невозмож­ность замены естественных процессов саморегуляции в био­сфере системой искусственного управления (при использо­вании даже самых мощных математических моделей). «Очень большие системы», к числу которых относится биосфера, практически не моделируются, так как их поведение непред­сказуемо (они обладают «контринтуицией»), и потому любые крупные вмешательства и их последствия практически не про­гнозируются, что показала трагедия Арала.

Биосферу часто сравнивают с грандиозным рынком, где стохастически регулируются потоки вещества (в первую оче­редь - углерода) и энергии. Его замена на плановую эконо­мику так же бесперспективна, как управление через принци­пы плановости экономикой больших стран. И, нарушив «ры­нок» биосферы, Человек погибнет.