1768-1774 Гг. И кончиной султана Махмуда II, на исторической

сцене появился ряд честолюбивых военачальников, готовых прис-

воить себе титулы владык государств-последователей, но дейс-

твовавших от имени падишаха, хотя и исключительно в своих

собственных интересах.

Даже когда империя, склонная считать себя владычицей двух

континентов и двух морей,превратилась в <больного челове-

ка>[*],

* Это выражение, по всей вероятности, принадлежит русскому

царю Николаю I, который впервые употребил его в разговоре с

лордом Абердином в 1844 г., а затем повторил в 1853 г. накану-

не Крымской войны.

488

стереотип не изменился. По модели дунайских княжеств,государс-

тва-последователи подчинялись падишаху[*].

Успех Оттоманской и Маньчжурской империй в сохранении, несмотря

на упадок, монополии на право считаться оплотом и источником закон-

ности не был, однако, столь замечательным, как дипломатико-психоло-

гический tour de force Могольской империи; ибо могольская династия

Тимуридов продолжала сохранять свою роль,находясь в тени держав,и в

отличие от правителей Оттоманской и Маньчжурской империй последний

из Великих Моголов не дожил до столь печального конца, как они[2].

Признаки умерших универсальных государств. Еще более примеча-

тельным свидетельством устойчивости веры в бессмертие универсальных

государств является парадоксальная практика эвокации их призраков

потомками. Багдадский халифат Аббасидов был воскрешен в Каире, дух

Римской империи присутствовал в двух соперничающих державах: Свя-

щенной Римской империи Запада и Восточной Римской империи правос-

лавного христианства; империя династий Дзинь и Хань возродилась в

виде Сун и Тан дальневосточного общества в Китае[3]. Подобные приз-

раки универсальных государств представляют собой явные продукты ис-

торического контакта между цивилизациями во Времени,когда мертвая

цивилизация и живая связаны между собой сыновне-отеческим родством.

Четыре названных представителя данного феномена различаются

как временем эвокации,так и своими историческими судьбами в целом.

Так, дальневосточные империи и Священная Римская империя были эво-

цированы спустя более чем четыреста лет после фактического разруше-

ния универсального государства, чей дух они призваны были вопло-

тить. Восточная Римская империя благодаря стараниям Льва Исаврийца

имела интервал в полтора века, а халифат Аббасидов был возрожден в

Каире менее чем через три с половиной года после гибели халифата в

Багдаде.

Посещение Каира и Стамбула призраком Халифата. Мамлюки быстро

вдохнули жизнь в аббасидского беженца в Каире, так как, завладев

наследством Айюбидов и столкнувшись с проблемой распределения его

между рабами, они вынуждены были заботиться о процедуре легитима-

ции, подобно своим современникам - <рабским царям> Дели. Мамлюкские

султаны и их подданные, по всей видимости, относились к халифам с

нескрываемым презрением, как к марионеткам. Расстояние, однако,

позволяло сохранять последним некоторое достоинство. Мусульманские

правители в Индостане использовали аббасидских халифов Каира,подоб-

но тому как их предшественники воспользовались последним аббасидс-

ким халифом в Багдаде.

* Падишах восходит к персидскому названию, означающему <шах, стоя-

щий на шеях своих подданных>, то есть шах шахов, или <царь царей>.

489

Преемник Баязида[4] Селим I не чувствовал нужды легитимизации и

не домогался титула последнего мамлюкского султана Туман-бея. Новое

поколение фактических правителей молодого иранского мусульманского

мира превыше всего ценило родство с Чингисханом по крови, считая

при этом, что сила их собственной десницы является единственным их

прибежищем. В столь революционных обстоятельствах сохранение теней

аббасидских халифов в Каире и обращение к их авторитетам представ-

ляли собой не просто попытки вчерашних варваров усвоить вековые

традиции,но и поиски экуменической власти. Подобный стиль был при-

нят уже Баязидом I.

При таких обстоятельствах история халифата должна была закон-

читься со смертью последнего каирского халифа, то есть в 1543 г.

Однако этого не произошло. Османы долго не вспоминали о халифате,

но в период своего упадка они вновь вспомнили о нем.

Подписание в 1774 г. Кючук-Кайнарджийского мирного договора с

русскими открыло новый этап. А с установлением в 1876 г. власти Аб-

дул-Хамида II (1876-1909)[5] оттоманский халифат превратился в за-

метный фактор международных отношений. Это изменение явилось следс-

твием трех процессов: во-первых, постоянного перехода бывших отто-

манских провинций, в том числе и с мусульманским населением, под

власть западных правительств; во-вторых, последовательного исчезно-

вения всех суверенных, независимых суннитских держав, за исключени-

ем самой Оттоманской империи, и, в-третьих, постепенного формирова-

ния в исламском обществе нового чувства солидарности, что в свою

очередь было естественной и наиболее неизбежной реакцией на первые

два процесса. В результате возродился интерес к халифату, хотя инс-

титут этот уже давно принадлежал времени и в нем устарело все, кро-

ме имени.

Непонимание этих процессов берет свое начало в неправильном ис-

толковании как истории, так и теории халифата недостаточно подго-

товленными западными наблюдателями, проводившими ложную аналогию

между исламским институтом, который они были не в состоянии понять,

и западным институтом, вполне для них понятным.Отождествляя халифат

с папством,они видели в нем духовное учреждение в западном смысле

(абстракция, весьма чуждая исламской мысли). Кроме того, они пола-

гали, что двойной титул султана-халифа соединяет в себе <духовную>

и <временную> власть оттоманского падишаха,делая отсюда вывод, что

власть может быть разделена между двумя лицами. Эта ошибка получила

широкое распространение на Западе (если не считать некоторых уче-

ных, не оказавших серьезного влияния на международные отношения) и

даже среди мусульман, имеющих современное западное, а не классичес-

кое исламское образование. Она сознательно и искусно использовалась

Абдул-Хамидом в регулировании отношений с западными правительства-

ми, мусульманскими

490

народами, находящимися под западным правлением, и даже со своими

собственными мусульманскими подданными.

По крайней мере в трех мирных договорах, подписанных с 1774 по 1913

г.[*], оттоманские власти использовали западнохристианское ошибочное

понимание халифата как духовного учреждения, чтобы защитить на сул-

танских территориях, где султан стал именоваться падишахом, его власть

халифа. Как впоследствии выяснилось, христианская сторона обнаружила

свой просчет и стала требовать аннулирования соответствующих соглаше-

ний (одного через семь,а другого-через одиннадцать лет со времени под-

писания).

Тем не менее халифат, хотя и подновленный таким образом и прев-

ращенный в <духовное> учреждение, начиная с ХVII в. неуклонно терял

политический контроль стад территориями,уступая их западному христиан-

ству. Агрессивно настроенные западные страны понимали политическую

слабость Оттоманской империи, однако по-прежнему сохранялось некоторое

благоговение перед силой ислама. Более того, несмотря на всю слабость

Оттоманской империи, халифат давал моральный стимул мусульманской ди-

аспоре не только в бывших оттоманских провинциях,попавших под власть

православно-христианских государств; влияние его сказывалось и в более

удаленных районах, на территориях, которые никогда не подчинялись от-

томанскому султану или какому-либо халифу.

Психологические последствия, вызванные новшествами султана Аб-

дул-Хамида II, были настолько ценны и играли столь существенную

роль в оттоманской внешней политике, что <новые османы>[6], которые

представляли собой либеральную оппозицию автократическому режиму

Хамида, искали не пути ликвидации оттоманского халифата, а методы

сохранения его для дальнейших политических манипуляций. В оттоманс-

кой конституции 1876 г. суверен назывался <халифом>, равно как

<султаном> или <падишахом>. Халифат пережил удар, который был нане-

сен государству при Абдул-Хамиде в 1877 г.

Халифат пережил даже ликвидацию султаната и претендовал на су-

веренную власть в Турции через голосование в Великом национальном

собрании в Анкаре 1 ноября 1922 г. В законодательном акте, принятом

этой ассамблеей, говорилось, что центр халифата будет находиться в

Османском дворце и что халиф определяет право выборов в Великую ту-

рецкую национальную ассамблею.

Пытаясь провести различие между традиционными титулами, которые

исторически и юридически были эмблемами политического авторитета,

последователи Гази Мустафы Кемаля Ататюрка[7] ненамеренно повторили

шутку, которую их предки тщательно

* Русско-турецкий мирный договор, подписанный 21 июля 1774 г.;

итало-оттоманские мирные соглашения от 15 октября 1912 г.; турец-

ко-болгарский мирный договор, подписанный в Константинополе 29 сентяб-

ря 1913 г.

491

разыграли перед русскими в 1774 г. Ситуация повторилась из-за неп-

равильного истолкования природы учреждения халифата, несмотря на

внешне, казалось бы, безобидный характер собрания. Когда за законом

от 1 ноября 1922 г. последовал другой закон, от 29 октября 1923 г.,

провозглашающий Турцию республикой и объявляющий президента респуб-

лики главой государства, несовместимость новой политической ситуа-

ции и расстановки сил в Турции с прерогативами халифата в соответс-

твии с шариатом стала столь вопиющей, что это могло угрожать ста-

бильности режима. Ситуация вызвала тревогу даже среди индийских му-

сульман. Все это предопределило решение турецкого Великого нацио-

нального собрания от 3 марта 1924 г. ликвидировать халифат и изг-

нать из Турции оттоманскую императорскую семью. Когда вести об этом

достигли Дели,где халифат почитался в течение семи веков с наив-

ностью, которая могла поддерживаться только полным отрешением от

реальной действительности,шок,вызванный у членов общества Красного

Полумесяца, можно было бы сравнить с трагической сценой в келье св.

Иеронима в Вифлееме, когда христианский ученый получил известие о

падении Рима.

В то время, когда писалась эта глава, казалось, что халифат

действительно.подходит к своему концу. Однако, даже если бы это

предсказание сбылось,хотя в свете предыдущей истории весьма опро-

метчиво подписывать смертный приговор такому живучему учреждению,

каким является халифат, примечательно не то, что халифат в конце

концов истощился, а то, что он обрел суверенность в течение менее

чем двухсот лет. Причем потенциал его оказался столь велик,что он

не только пережил века,но и дважды возрождался из небытия.

Священная Римская империя. Кривая жизни халифата с его эвокаци-

ями в Каире и Стамбуле имеет аналогию в последствиях жизни Римской

империи с ее недоразвитым воскрешением на Западе в виде Священной

Римской империи. Римская держава,которую папа Лев III и Карл Вели-

кий попытались возродить из небытия в Рождество 800 г., просущест-

вовала затем на Западе четыреста с лишним лет. Австразийская держа-

ва, принявшая на свои плечи непосильную тяжесть римской мантии, бы-

ла эффективной всего лишь 127 лет(по самому лояльному подсчету)[8].

Священная Римская империя не только воплотила австразийскую

мечту, но и просуществовала еще тысячу лет, правда в состоянии па-

ралича, в который она впала в момент смерти Карла Великого. Таким

образом, Римская империя бросила на историю Запада тень, которая

продержалась во Времени со смерти Феодосия I в 395 г. до 1806 г.

Полтора тысячелетия, безусловно, очень короткий отрезок на времен-

ной оси, если сравнивать со сроком жизни Человечества,Земли и

Звезд. Однако этот период почти равен всей древнеегипетской исто-

рии, самой продолжительной на шкале шеститысячелетней истории чело-

веческих цивилизаций.

492

Следует отметить, что, подобно халифату Аббасидов, Священная Римс-

кая империя, даже находясь в полосе своего угасания, сохраняла некото-

рую привлекательность и значение.

В 1952 г., почти через полтора века после самоликвидации Священ-

ной Римской империи в 1806 г.,суверенный правитель Ватикана был титу-

лован <графом Священной Римской империи> в подтверждение полного суве-

ренитета над последним клочком земли, доставшимся ему после упорной и

вековой борьбы между папством и империей.

Посещение османов и моголов <призраком призраков>. Священной

Римской империи воздалось за краткость эффективного правления, а Каир-

скому халифату - за отсутствие такового вообще удивительной продолжи-

тельностью их темных финалов, тогда как Восточная Римская империя пра-

вославного христианства и империи Сун и Тан на Дальнем Востоке оплати-

ли свой полнокровный и продолжительный промежуток жизни быстрой и бо-

лезненной кончиной. Падение было столь стремительным и бесповоротным,

что истощенные цивилизации оказались не в состоянии создать свое собс-

твенное универсальное государство, поэтому православные христиане при-

няли имперскую власть из рук османов, а китайцы - из рук монголов.

Завоеватели реконструировали покоренные ими общества по своему

образцу,не прибегая к услугам дискредитированного правящего меньшинс-

тва.Монголы утвердили свое правление в Китае с помощью мусульман за-

падных окраин своих владений, а также западных христиан, среди которых

самым известным был Марко Поло[9]. Османы наравне с православными

детьми привлекали западнохристианских ренегатов, которых они для нача-

ла <денатурализовывали> с помощью платонической системы образования. В

правительствах обоих этих универсальных государств примечательно нали-

чие ряда институционных остатков ликвидированных государств-вампиров,

а также стремление доминирующего меньшинства вернуть свои утраченные

посты. В Китае это мандарины[10], посвящавшие монгольских и маньчжурс-

ких военачальников в секреты китайской администрации, а в Оттоманской

Порте это фанариоты, которые стали неотъемлемой частью оттоманского

управления, будучи допущенными в сферу дипломатии. Хотя институционные

рудименты сохранились в виде старомодных церемоний и ритуалов,нетрудно

заметить,что наследием Восточной Римской империи у оттоманов был <Кай-

сар-и-Рум>,а наследством империй Сун и Тин - монгольский <Сын Неба>.

<Великая идея> современных греков. Наследство, доставшееся осма-

нам-победителям, продолжало тревожить проигравших греков. Хотя Восточ-

ную Римскую империю постиг страшный удар в 1071 г. из-за самоубийс-

твенной политики в великой византийско-болгарской войне 977-1019

гг.[11] и хотя оживление, внесенное

493

императором Алексеем Комнином (1081-1118), принесло лишь мимолетную

передышку, византийский политический вирус наложил отпечаток на

жизнь греческого народа, на его чувства и умонастроения. Когда за-

падные военные авантюристы под предлогом Четвертого крестового по-

хода в 1204 г. разграбили Константинополь, они обнаружили, что рух-

нувший императорский трон Константинополя пользуется таким прести-

жем в среде завоеванного народа, что решили посадить на него своего

ставленника-<латинского императора>, в надежде, что магическая сила

самого города и императорского титула окажет должное воздействие на

привыкших к покорности подданных.

Но эти же соблазны мощно воздействовали и на греческое госу-

дарство-преемник в Никее в Северо-Западной Анатолии. Оно поначалу

успешно отразило захватчиков, а затем предвосхитило карьеру осма-

нов, оседлав Дарданеллы и собрав по частям бывшие имперские терри-

тории на Балканском полуострове. Умелых правителей Никеи не покида-

ла идея захвата власти в Константинополе и учреждения там имперско-

го стиля и титула. В 1261 г. Михаил Палеолог на какое-то время

удовлетворил эти амбиции ценой утраты лучших анатолийских земель,

где государство черпало свои силы[12]. Эта потеря приговорила ог-

ромную империю к бессилию. Однако даже двухсотлетняя агония этой

бледной тени Римской империи не излечила греков от восхищения обре-

ченным государством. Год за годом, век за веком, вплоть до настоя-

щего времени вынашивается эфемерная мечта. И так продолжается почти

полтысячи лет (1453-1923). Константинопольские греки и во время от-

томанского правления продолжали надеяться, что какое-то чудо, воз-

можно вмешательство Бога, возродит вновь Восточную Римскую империю.

Это ожидание было столь сильным и неистребимым, что его и сейчас

можно обнаружить в греческом фольклоре.

Так, в одной из народных песен поется, что в то время, когда

турки осаждали Город, монах жарил на сковороде семь рыб. Он

уже поджарил их с одной стороны и стал переворачивать, чтобы поджа-

рить с другой,когда кто-то подошел и сказал,что турки захватили Го-

род. <Никогда турки не ступят своей ногой в Город,- воскликнул мо-

нах.-Я поверю в это только тогда, когда увижу, что жареные рыбы

ожили>. Монах не успел произнести эти слова, как рыбы спрыгнули со

сковороды и оказались в ручье. До сегодняшнего дня они плавают там,

и их можно найти, наполовину зажаренных,но все еще живых. И так бу-

дет,пока не настанет час освободить Город. Говорят,что тогда придет

другой монах и дожарит рыбу.

Согласно турецкой версии этой сказки, первоначально было семь

рыб, но теперь осталось только пять.

Несмотря на череду разочарований,<великая идея> не покидала на-

род на протяжении всей его истории. Уничтожение греческой диаспоры,

насчитывавшей около 1 280 000 человек в Анатолии

494

и Восточной Фракии, казалось бы, должно было рассеять иллюзию. Однако

этого не произошло, что говорит о силе призрака, действовавшего на

греческие умы. Греко-турецкая война 1919-1922 гг. завершилась восьми-

летним греко-турецким союзом, но этот очевидный парадокс имеет свое

объяснение. Насыщенность атмосферы застарелой враждой разрядилась

вспышкой старой иллюзии.

Москва - Третий Рим. Тогда как <великая идея греков> представля-

ет собой драматический и странный исторический факт, аналогичное зер-

но, посеянное на русскую почву, дало серьезные исторические последс-

твия, которые и сейчас, в середине ХХ в., возможно, еще не разверну-

лись в полной мере.

Когда прозрачная тень возрожденной Римской империи - призрак

призрака эллинского универсального государства - была наконец ликвиди-

рована оттоманским завоеванием Константинополя в 1453 г.,русская боко-

вая ветвь православия в это время прилагала усилия, чтобы создать свое

собственное универсальное государство. Установление русского универ-

сального государства приходится на период с 1471 по 1479 г., когда

Московский Великий князь Иван III (1462-1505) присоединил к Московско-

му княжеству Новгородскую республику.

Быстрая смена событий в основной области православия и его

русской боковой ветви, драматический контраст между падением Констан-

тинополя и триумфом Москвы произвели глубокое впечатление на воображе-

ние русских. Современный исследователь Н.Зернов пишет: <Расширение на-

ции, рост империи - это обычный внешний признак внутреннего убеждения

народа,что ему дана особая миссия, которую он должен выполнить. Неожи-

данное превращение маленького Московского княжества в самое большое

государство в мире невольно привело его народ к мысли,что он наделен

миссией спасти восточное христианство>.Следует сказать,что и другие

православные князья до Ивана III жаждали получить знаки отличия Вос-

точной Римской империи. Они не раз обращали свои жадные взоры в сторо-

ну Константинополя, но их постоянно постигали неудачи в их нетерпели-

вых и дерзких попытках.

Исторически сложилось так, что московиты получили некоторое

преимущество. В 1472 г. Великий князь Иван III женился на Софье Палео-

лог, племяннице последнего константинопольского императора Константи-

на, и принял герб - двуглавого восточноримского орла. В 1480 г. он

сверг власть татарского хана и стал единолично править объединенными

русскими землями. Его последователь Иван IV Грозный (1533-1584) коро-

новал себя в 1547 г.и стал первым русским царем. В 1551 г. Собор русс-

кой православной церкви утвердил преимущества русской версии правосла-

вия над другими. Во время правления царя Федора (1584-1589) митрополит

Московский получил в 1589 г.титул Патриарха

495

Всея Руси. Так серия последовательных политических акций обеспечи-

ла русским более благоприятную ситуацию, чем та, в которой оказа-

лись их болгарские и сербские предшественники, конец которых был

ничтожен[13]. Русские не были узурпаторами, бросающими вызов живым

владельцам титула. Они остались единственными наследниками. Таким

образом, они не были отягощены внутренним чувством греха. Чувство

того, что греки предали свое православие и за это были наказаны

Богом, сильно отразилось на далекой русской церкви, где антила-

тинские настроения были очень сильны. Русским казалось, что если

греки были отвергнуты Богом за Флорентийскую унию, мыслившуюся как

замена православию, то сами они получили политическую независи-

мость за преданность церкви. Русский народ оказался последним оп-

лотом православной веры. Таким образом, он унаследовал права и

обязанности Римской империи.

Русская вера в высокое предназначение России усиливалась биб-

лейскими и патриотическим авторитетами. Мотив книги Даниила - че-

тыре последовательных универсальных государства (Даниил 2,27- 49;

7, 1-28; 9, 24-27).

Использование русскими авторитета Восточной Римской империи

для доказательства веры в бессмертие своего универсального госу-

дарства - прежде всего в политических целях - требовало значитель-

ных усилий,чтобы уберечь Третий Рим от судьбы,которая постигла

Первый Рим и Второй. Прежде всего предстояло освободить от запад-

ного политического и церковного влияния русские православно-хрис-

тианские земли, попавшие под власть Польши и Литвы в ХIV в. Поли-

тическая миссия Третьего Рима никогда не сводилась к тому, чтобы

спасать или реформировать Второй Рим. Она виделась в том, чтобы

заменить его, тогда как миссия христианской церкви заключалась в

том, чтобы заменить церковь Ветхого завета. Следствием идеи <Моск-

ва-Третий Рим> стало устойчивое убеждение русских в осознании ими

своей судьбы, что Россия призвана быть последним оплотом, цита-

делью православия.

В результате раскола,который начался в русской церкви из-за

изменения обрядовой практики Московским патриархом Никоном, четыре

греческих патриарха, хотя они принадлежали оттоманскому миру, на

некоторое время стали судьями русского церковного достоинства. На

Московском Соборе в 1666-1667 гг. присутствовали патриархи Антио-

хийский и Александрийский. Противники реформ Никона были отлучены

от церкви. Кроме того, русских заставили подписать отказ от пре-

тензии, выдвинутой Собором 1551 г., которая сводилась к тому, что

московское православие стоит выше всех остальных православных

церквей. Никон был смещен и лишен сана.

В следующем поколении Петр Великий использовал свой могучий

гений,чтобы коренным образом преобразовать Московию, превратив ее

из русского православно-христианского универсального

496

государства, верящего в свою исключительную миссию, в динамическое ло-

кальное государство, составной элемент европейской системы. Петр пере-

нес столицу из православной Москвы в новый город, основанный на запад-

ном морском форпосте России и названный именем своего создателя. Новая

столица оказалась и культурно,и физически на новой почве[*].Вестерни-

зирующаяся Россия формировала правительство западного толка, лишенное

каких бы то ни было следов старой православной традиции. Петр попытал-

ся вестернизировать и церковь, отдав ключевые посты русской православ-

ной иерархии, ранее традиционно предназначавшиеся великороссам,священ-

никам из левобережной Украины, отвоеванной у Польши-Литвы в 1667 г.

Находясь под влиянием римского католичества, украинские православные

клирики вне зависимости от того, положительно или отрицательно относи-

лись они к романизации, должны были изучать римскую теологию,в резуль-

тате чего они некоторым образом были ориентированы на западное миро-

воззрение. Наконец, после того как престол патриарха оставался незаня-

тым в течение двадцати лет, в 1721 г. Петр I упразднил патриархат и

учредил вместо него Священный Синод.

Серия ударов, казалось, была сокрушительной, однако идеал, заклю-

ченный в понятии <Москва-Третий Рим>, не уходил из жизни в ее традици-

онно религиозном выражении и постепенно нашел себе новое выражение в

терминах идеологии вестернизирующегося мира. Отлученные от церкви про-

тивники Никона сумели сохранить и при петровском режиме старообрядчес-

кую церковь, а в век западного романтизма русская вера в уникальную

судьбу России и ее вселенскую миссию проявилась в славянофильском дви-

жении.

Загадка престижа императорского двора в Японии. Похожее свиде-

тельство продолжительности влияния престижа империй Цинь и Хань можно

найти в истории императорского двора в Японии.

Ранее мы уже касались этой проблемы. Здесь мы попробуем объяс-

нить, почему императорский двор, который демонстрировал эффективность

своей власти всего-то около трех столетий, просуществовал затем еще

тысячу лет как формальный источник власти,почестей,титулов и законнос-

ти. Все фактические правители Японии начиная с Х в. н.э., когда им-

перское правительство утратило фактический контроль над страной,ощуща-

ли необходимость проводить управление от имени императора. В настоящий

* Аналогичным соображением руководствовался Константин Великий,ког-

да он переносил столицу Римской империи из Рима в Константинополь. Он

считал, что политический центр обращенной Римской империи должен быть

христианским с самого начала, освобожденным от архаического язычества,

которое так упорно цеплялось за жизнь в сенатской цитадели на берегу

Тибра. Кроме этих моментов,у Константина и Петра были,конечно,полити-

ческие и стратегические мотивы для переноса столицы.

497

момент в стране существует в высшей степени эффективное правительст-

во,которое также находит нужным действовать от имени императора[14].

Эта необычная витальность японского императорского двора при-

писывается самими японцами официальной вере в то, что императорская

семья берет свое начало от богини Солнца Аматэрасу. Миф этот, несом-

ненно, восходит к заре японской истории, однако использование его в

политических целях началось, похоже, не раньше, чем после свержения

власти дома Токугава в 1868 г., когда новые хозяева страны прибегли к

манипуляциям именем императора, чтобы вдохнуть в идею империи новую

жизнь[15]. Следует заметить,что император Хирохито отнюдь не вдохновил

японский народ, когда в своем заявлении в канун 1946 г. подчеркнул,что

является не богом,а человеком. Однако основную причину столь прочного

и высокого престижа императорского двора следует искать, по всей види-

мости, в принятии в 645 г. китайской императорской модели того време-

ни[16]. Бюрократическая система китайского образца была, возможно,

слишком тщательно и тонко разработана и оказалась слишком замысловатой

для грубых условий тогдашнего японского общества. И хотя ее экзотичес-

кий и консервативный характер обрек ее на быстрое забвение в сфере

практической политики, те же самые черты помогли ей стать щитом японс-

кого общества, ибо японская императорская система 645 г. была построе-

на по модели правящей династии Тан, а империя Тан в свою очередь вос-

ходила к империи Хань,бывшей универсальным государством древнекитайс-

кого общества. Таким образом, японский императорский двор в ХХ в.

пользуется политическим капиталом,завещанным Хань Любаном,жившим во II

в. до н.э.

Источник иллюзии.Мы рассмотрели достаточно примеров,чтобы ус-

тановить факт веры в бессмертие универсальных государств, веры,которая

переживает века и тысячелетия,когда на то нет,казалось бы, никаких ос-

нований. Каковы причины этого феномена, столь странного на первый

взгляд?

Одна из явных причин заключена в силе личного обаяния,произво-

димого основателями универсальных государств и их последователями.

Причем, как правило, эти впечатления передаются последующим поколениям

с сильными преувеличениями, превращаясь в легенду. Весьма примечатель-

ным примером может служить хорошо известное свидетельство Филона Алек-

сандрийского о впечатлении, производимом императором Августом. Будучи

евреем, александрийцем и философом, Филон Александрийский вряд ли мо-

жет быть заподозрен в особом энтузиазме по отношению к римлянину, ос-

нователю эллинистического универсального государства. Впоследствии им-

ператору была приписана даже способность предвидеть будущее, а сама

эта способность вполне логично объявлялась божественной.

498

Другая причина устойчивости веры в бессмертие универсальных госу-

дарств - впечатляющая грандиозность самого учреждения. Эта грандиоз-

ность вырастает из смутного времени и символизирует оживление распада-

ющегося общества,поэтому она и завоевывает сердца людей.

Третья причина - тоталитарность, всеобъемлющий характер универ-

сального государства. В политическом плане универсальное государство -

высшее выражение чувства единства, которое является психологическим

продуктом процесса социального распада. Чувство единства и всеобщности

- характерная черта всех универсальных государств.

УНИВЕРСАЛЬНЫЕ ГОСУДАРСТВА КАК СРЕДСТВА

ЦЕНА ЭВТАНАСИИ [1]

Попытка защитить бессмертие в посюстороннем Мире тщетна, ибо нель-

зя перечить Природе.

Судьба Тифона[2] свидетельствует о том, что,<кто хочет душу свою

сберечь, тот потеряет ее>; но истинно ли в равной мере, что <потеряв-

ший душу свою за Меня сбережет ее> (Лука 9, 24; Матф. 16, 25, и 1О,