Часть II: семинар-практикум...

_или поздно. Руководителю семинара следует предоставлять таким учителям возможность дольше других осваивать столь трудное для них позиционное наступление за сближение.

Напомним, что в повседневном обиходе часто возникают кратковременные позиционные стычки (типа «ставить на место»), во время которых речь идет не столько о деле, сколько о характере его выполнения. Это выражается в претензиях пример­но такого порядка: «Сколько раз я тебя просила...», «И вообще, когда тебе говорят...», «Ты никогда не выслушаешь...», «Я-то давно все понимаю, а вот ты...» и т.д. и т.п. Такого рода пере­бранки — позиционные стычки (претензии на какую-то другую дистанцию во взаимоотношениях) наглядно иллюстрируют про­тивоположность направленности позиционной борьбы всякому деловому взаимодействию. Они всегда мешают делу, отвлекают от него, а иногда и ведут к обострению даже тех недоговореннос­тей, которые неизбежны и вполне совместимы с продуктивным деловым сотрудничеством. А если эти, иной раз пустяковые, рас­хождения возводятся в принцип, то происходит позиционная ссора. Некоторые люди (и это важно помнить учителям) склон­ны почти любое дело переводить на выяснение отношений, на предъявление претензий партнеру.

Дружественность — враждебность

В жизни у любого человека есть цели, отличающие его от Других людей, и есть такие, которые объединяют его с другими. Человек бывает занят и теми, и другими. Но при взгляде со сто­роны на его поведение достаточно легко обнаруживается, какие именно цели, интересы и идеалы для него более значимы — те ли, которые объединяют (делая его поведение дружественным), или те, которые разъединяют его и окружающих (делая его по­ведение враждебным).

Дружественность раскрывает человека, враждебность закры­вает его и психически, и физически — телесно. Враждебность Мобилизует человека с некоторым скрытым излишком — запа­сом на случай нужды в дополнительных усилиях. Дружествен­ность обнажает действительную степень заинтересованности — освобождает и облегчает тело. Поэтому дружественность, при Меньшей мобилизованности, проявляется в большей свободе и Легкости движений, а враждебность, при большей мобилизован­ности — в скупости, точности, лаконичности движений.

В деловой борьбе дружественность располагает к пользова­нию инициативой — к наступлению. Враждебность — к тому, распоряжаться инициативой или к обороне. Вообще пере-Тема 2: Опыт перевоплощения...

134

ход в деловой борьбе к обороне при малейшей к тому возмож­ности, ее упорство и скупое использование инициативы являют­ся верными признаками враждебности партнера.

Позиционное наступление любой направленности (увеличи­вать дистанцию между партнерами или уменьшать ее) можно вести и дружественно, и враждебно. Задача «ставить партнера на место» обычно сочетается с враждебностью. А «возвеличивание себя» тяготеет к дружественности. Чем больше искусственности и меньше искренности в борьбе за сближение, тем яснее в «восхвале­нии партнера» проявляется лесть, а в «унижении себя» — угодниче­ство. И то, и другое требует обдуманности словесных аргументов, точности формулировок, тщательности проговаривания, а все это вместе свидетельствует о разности интересов в той или иной степе­ни. Подлинно дружественные комплименты непроизвольны.

Яркий признак дружественности — право на непринужден­ную улыбку, даже в относительно остром столкновении. Враж­дебность исключает возможность такой улыбки даже в столкно­вении мимолетном, малозначительном.

На семинаре исполнителям этюдов почти всегда легче дается враждебность, чем дружественность. Поэтому с первых же этю­дов на изучение и освоение дружественности и враждебности нужно оберегать исполнителей от враждебности (особенно выра­женной не очень ярко) как от линии наименьшего сопротивле­ния. Даже там, где она будет необходима, ее следует сдерживать. В этюдах дружественность практически легко заменить на враждебность, так же, как деловую борьбу — на позиционную. Обратные замены, напротив, трудны — они требуют полной перестройки всего поведения. Позиционная борьба уместна, когда невозможна дружественность. Некоторая степень дружест­венности почти всегда возможна, если возможен диалог.

В способности и умении проявлять дружественность в обще­нии в значительной степени кроется секрет человеческого обая­ния. И учителя, глядя на учебные этюды участников семинара, начинают наглядно убеждаться в этом.

Овладеть секретами дружественности учителям вначале может помочь такое задание. На площадку вызывается желаю­щий. Его задача — держать враждебную оборону. Все остальные участники семинара по желанию выходят на площадку и, до­биваясь своей цели, выполнение которой зависит от враждебно настроенного партнера, пытаются «пробить» оборону. Задача исполнителей — как можно дольше продержаться в дружест­венном наступлении, не скатываясь до враждебного. Возникает творческое соревнование — кто дольше продержится — в ходе которого и происходит интуитивное постижение участниками

₁₃₅ Часть II: СЕМИНАР-ПРАКТИКУМ...

упражнения секретов дружественности, которое руководитель семинара при общем обсуждении поможет сформулировать сло­вами, оформить в знания.

Сила — слабость

В комнату вошел человек и обратился к одному или несколь­ким из присутствующих. Если мы обратим внимание, то уви­дим — вошел ли человек, считающий себя равным, считающий себя сильнее или слабее того, к кому он обратился. Например, вошел ли товарищ по работе, начальник или проситель. Разумеет­ся, мы можем ошибиться — бывают начальники скромные, про­сители самоуверенные и товарищи по работе самые разные. Это-то и любопытно — мы увидим не должностное или служебное по­ложение человека, а его субъективную психологическую пози­цию.

Во взаимодействии людей сила каждого измеряется силами других. Накапливая силы, человек стремится не просто «знать», а знать лучше или не хуже, чем знают другие, не просто «уметь», а уметь лучше других, не просто «разбогатеть», а быть богаче или не беднее других — любые возможности привлекательны только в сравнении с возможностями других людей, причем практичес­ки не всех других, а каких-то определенных.

По справедливому замечанию П.М. Ершова в книге «Режиссу­ра как практическая психология» представление о своих силах за­висит от представлений человека о себе самом, что является след­ствием того, как и сколь успешно человеку приходилось бороться.

Свое возможности (силы) люди нередко видят в глубине и точности понимания факторов, в находчивости, в ценности своих знаний, в правильности своих прогнозов. Тут каждый мерит на глаз и более или менее на «свой аршин». Глупый человек может быть Уверен в силе своей мысли, поэтому может вести себя самоуверен­но. На этом построены многие забавные эпизоды в комедиях. В трагедиях же мы часто видим, что убежденность персонажа в пра­воте идеи, увлеченность даже недостижимой целью, уверенность ^в ее конечном торжестве оказывается реальной силой, иногда превозмогающей все другие значительные силы.

В жизни поведение слабого человека от поведения сильного Мы отличаем безошибочно. То, что для слабого важно, значитель­но, сильный может не заметить вовсе. Это обнаруживается в оценках. °се, что входит в состав оценки (неподвижность, полегчение или по-тяжеление тела, изменение степени мобилизованности), ярче, опре-^1еленнее видно в оценках слабого, чем в оценках сильного. Тема 2: Опыт перевоплощения.

136

Слабый надеется на успех, но не может быть уверен в нем. Поэтому успехи, достижения, победы являются для него боль­шей неожиданностью, чем для сильного.

Сильный воспринимает исполнение своих требований, как должное, а противодействие и неповиновение — как нечто не­ожиданное, ненормальное. Сильный удивляется противодейст­вию партнера, слабый — его уступкам и своим успехам.

К началу борьбы слабейший всегда более мобилизован, чем силь­ный. Но в мобилизованности слабого всегда видна суетливость.

Для сильного характерны пристройки сверху, для слабого — снизу.

Самоуверенность, независимость освобождают тело. Все дей­ствия сильного спокойны, четки, ясны, завершены. Действия же слабого осторожны, мелки, суетливы, неотчетливы. Если силь­ный, например, «просит», то он именно просит, а не клянчит, не выпрашивает, как слабый.

Слабый добивается только крайне необходимого, а так как он при этом не вполне уверен в успехе, то отсюда и торопливость, которая влечет за собой ошибки, оплошности, исправлять кото­рые слабый начинает с еще большей торопливостью. Так возни­кает суетливость в речи, движениях, в поведении в целом.

Участники семинаров с удовольствием играют в этюдах силь­ных людей и гораздо менее охотно — слабых. При подготовке этюдов им очень часто начинают мешать штампы. Например, две исполнительницы задумали этюд, где действующими лицами являются мать и дочь. Невольно они начинают играть мать силь­ной, а дочь — слабой. Но такой этюд может оказаться скучным, а следовательно и эффективность его для учителей-семинаристов будет минимальной. Тогда руководителю семинара стоит посове­товать исполнителям сыграть наоборот: мать — слабая, а дочь — сильная. Начинается этюд. Мать суетится, мечется, а дочь лени­во обороняется. И хотя исполнительница роли дочери пошла по наилегчайшему пути (оборона сильного), этюд оказался все же интересен участникам семинара. Они вдруг увидели сатиру на равнодушие и иждивенчество дочери. Более того, они увидели, как эту сатиру можно создать, а это очень ценный опыт для учи­телей, осваивающих социо-игровой стиль работы.

Руководителю семинара приходится учитывать, что в обыден­ной жизни люди часто путают проявление силы с позиционной борьбой типа «ставить на место». Они иногда даже не представ­ляют себе, что сильный может быть настойчив в чем-то другом, кроме «ставить на место». В этом случае словесные объяснения не помогут. Лучше подумать о том, как занимающихся увлечь перебором и исполнением разных вариантов, в ходе которых У

137