Толкование

Перенесение ожиданий нарциссического «Я» на партне­ра имеет различные причины.

1. Только желательные качества партнера делают его интересным. Как только его образ, созданный вооб­ражением, затмевается его недостатками, разочарова­ние становится нестерпимым.

2. Положительные качества, из-за которых так мечта­ли завладеть партнером, превращаются в обидные: «Почему не я пользуюсь этим успехом, почему не меня так признают и почитают, почему только он (она), а не я?» Человек начинает чувствовать себя так, будто он стоит в тени, которую отбрасывает его партнер.

3. Положительные качества партнера воспринимаются как нечто совершенно чужое, будто не имеющее ни­какого отношения к человеку. Женщина 58 лет, суп­руга одного очень удачливого и преуспевающего бизнесмена, реагировала на комплименты, которые ей делали по случаю юбилея предприятия, такими словами: «Почему Вы мне это говорите? Я не имею к этому никакого отношения, ведь это его заслу­ги!»

4. Желание и удовольствие «рядиться в чужие перья» предполагает то, что человек чувствует себя «достой­ным этого украшения». Минимум способности лю­бить и принимать себя таким, каков ты есть, обяза­тельно должен быть у каждого, чтобы вообще быть в состоянии вступить в партнерские отношения. Если этот минимум отсутствует, то возникает роковая ло­вушка этих отношений: «Я не стою любви, потому что я не люблю себя. Если меня кто-то любит, то зна­чит что-то с ним неладно, потому что он любит нечто вовсе не стоящее любви. Или же он втайне имел со­всем другие виды (например, на мое имущество), т.е. на то, чем я не являюсь. Того, кто растрачивает свою энергию на то, чтобы любить нечто недостойное любви, я не могу любить».

Другие культуры

Если на Западе граница между «Я» и «Ты» довольно от­четливо проведена, то на Востоке мы наблюдаем тенден­цию к стиранию этой грани. Партнеры идеализируют друг друга, создается положительная атмосфера взаим­ной симпатии, в которую каждый начинает верить. Не­которые из моих западных читателей могут подумать: «Ведь это самообман, нельзя же самому себе внушить то, чего нет. Кроме того, это нечестно и неискренне». Все это верно.

Но верно также и то, что благодаря безграничному проявлению доверия, веры в значительность личности и в успех партнера, в его неповторимость и непревзойден­ность в нем пробуждаются и «подстегиваются» способ­ности, которые, возможно, заглохли бы при трезвой, критической оценке. Слияние чувства самоценности обоих партнеров, уничтожающее границы между Я и Ты, создает взаимные прочные узы, которые полезны и для партнера, которым восхищаются и для того, кто как в трудные, так и в счастливые времена, не сомнева­ясь в своей вере, остается верным партнеру и не поки­нет его.

Практические выводы

Для психоанализа центральными понятиями являются сила «Я» и зрелость «Я». Эти понятия рассматрива­ются как критерии психоаналитических способов ин­дикации и как цель терапии. Понятие силы «Я» стано­вится, однако, тогда проблематичным, когда эта сила «прикреплена» только к «Я» и оставляет вне поля зре­ния другие функции социального характера (отноше­ние к «Ты» и к «Мы», отношение к фантазии и буду­щему). Психотерапия вплоть до недавнего времени за­нималась индивидом и укреплением его «Я»-функции, тогда как качественные характеристики отношений в партнерстве, в семье и в отношениях к непосредствен­но значимому социальному окружению вовсе не рас­сматривались.

Представления о партнерстве, браке, общности, сексуальности черпались в значительной степени из общепринятого опыта, взглядов и моделей для подра­жания: «Я хотел(а) бы, чтобы в будущем у меня тоже был такой счастливый брак, как у моих родителей». Или: «Я совсем не хочу выходить замуж, чтобы иметь детей и вести такую же постылую жизнь, как мои де­душка и бабушка, и мои родители».

Не существует какого-то единого, общего мнения о партнерстве и семье, а есть множество точек зрения, способов поведения и правил игры.

Как муж приходит домой после работы, и как его встречает жена; как мать в его отсутствие разговаривает с детьми; как муж реагирует на личные внесемейные интересы своей жены; каковы семейные ри­туалы еды, отхода ко сну, проверки успеваемости детей в школе, свободного времяпрепровождения; проявляют ли родители нежность друг к другу (по­целуи, объятия, поглаживания, комплименты) в присутствии детей; в какой мере родители могут об­суждать между собой вещи, которые выходят за пре­делы повседневности и затрагивают ли они такие темы, как собственные чувства, проблемы, желания и цели; в какой мере они могут открыто обсуждать конфликты; выражается ли критика в молчаливых упреках или она «застревает» в нежелании обидеть друг друга.

Родители демонстрируют свою зависимость друг от друга и, вдобавок к этому, свою стратегию, когда дело доходит до отделения или расставания. Поведение ро­дителей, их отношение друг к Другу оказывают воз­действие не только на них самих, но и на всю семью: косвенно, когда дети перенимают то, что наблюдают, и непосредственно, когда, например, мать цепляется за ребенка, а отец дает понять, что хочет оставить семью.