Гносеологическая концепция

Первой частью системы «критической» философии стала гносеологическая концепция, разработка кото- рой потребовала от Канта больше всего сил и време- ни: приступив к ее созданию в конце 60-х годов, он счел ее завершенной только вторым изданием «Крити- ки чистого разума» (1787), которое было существенно переработано и дополнено по сравнению с первым (промежуточным звеном в этом процессе явилась пу- бликация в 1783 г. «Пролегоменов ко всякой будущей метафизике, могущей возникнуть в качестве науки»).

Выяснить причины неудач прежней «метафизики» и найти способ преобразования «метафизики» в под- линную науку — такова главная двуединая задача гно- сеологической концепции Канта. Эта задача может быть сформулирована также как выяснение причины неудач «чистого разума» в его «метафизических» по- строениях и определение области познавательно зна- чимого применения этого разума при трактовке им с необходимостью возникающих «метафизических» проблем, к каковым Кант отнес бытие бога, свободу воли, бессмертие души и вместе с тем понимание мира как целого. В отличие от Юма, который наиболее сти- мулировал критическое отношение Канта к прежней «метафизике», он оптимистически смотрел на ее перс- пективы, и для него критическое исследование чистого разума «есть необходимое предварительное условие для содействия основательной метафизике как науке, которая должна быть построена догматически и в вы- сшей степени систематически...» (39. 3. 99).

Для понимания сути кантовского подхода к вопро- су о методе «метафизики» как науки и области ее при- менения имеет важнейшее значение тот факт, что Кант — опять-таки в отличие от Юма — считал, что не только выводы математики, но и выводы естествозна- ния представляют собой действительные научные ис- тины, удовлетворяя двум критериям последних — всеобщности и необходимости. Основательнейшее зна- комство Канта с современным естествознанием позво- лило ему увидеть несостоятельность агностических умозаключений Юма об этой науке. То, что естествен- нонаучные истины вырабатываются интеллектом (в форме рассудка), позволяло Канту надеяться на опре- деленную плодотворность функционирования того же

27

интеллекта в области «метафизики» и вместе с тем по- буждало исследовать причину его успехов в деле по- знания природы. Несомненность чувственно-эмпириче- ских оснований естественных наук, равно как убежде- ние в чувственной основе математических знаний, побуждали Канта вовлечь в сферу своего гносеологи- ческого исследования наряду с интеллектом и чув- ственность, что придало этому исследованию гло- бальный характер.

Задача выявления условий, предпосылок и того, как возможны главные формы научного знания, рас- сматриваемые в плане функционирования основных познавательных способностей человека, образует сквозную проблему «Критики чистого разума», кон- кретизирующуюся в следующих трех вопросах: «Как возможна чистая математика?», «Как возможно чи- стое естествознание?», «Как возможна метафизика как наука?» Третий вопрос внешне однотипен с первыми двумя, но по смыслу он глубоко отличен от них. Дело в том, что, поскольку Кант признает несомненным на- учный статус математики и естествознания, соответ- ствующие вопросы нацеливают внимание лишь на раскрытие того, что сделало гносеологически воз- можным существование этих наук. «Что же касается метафизики, — замечает Кант, — то всякий вправе усомниться в ее возможности, так как она до сих пор плохо развивалась, и ни одна из предложенных до сих пор систем, если речь идет об их основной цели, не за- служивает того, чтобы ее признали действительно су- ществующей» (39. 3. 118 — 119). С точки зрения этого замечания третий вопрос точнее было бы сформулиро- вать так: возможна ли метафизика как наука и если да, то как она может стать наукой? Без ответов на первые два вопроса невозможно, по Канту, найти ре- шение третьего вопроса.

Априоризм. Решающий шаг в построении гносеоло- гической концепции Канта — это его утверждение об априорной основе научных истин. Подчеркнем, что в априористскую трактовку истины, восходящую к Платону в античной и к Декарту в новоевропейской философии, Кант внес существенные новшества, разо- рвавшие ее, казалось бы, незыблемую связь с одно- сторонним рационализмом. Согласно Канту, следует признать наличие априорных оснований не только в интеллекте, но и в чувственности, и в неразрывно

28

связанном с нею опыте. Не приемля тезис о сверхъе- стественном, божественном источнике априорных эле- ментов человеческого сознания и одновременно отвер- гая их натуралистическое понимание (возможность чего содержалась в их квалификации как «вро- жденных»), Кант рассматривал их просто как некую данность, которая фактически существует, но необъяс- нима.

Мысль об априорной основе научных истин возни- кла у Канта, с одной стороны, потому, что он не ви- дел возможности перехода к ним от эмпирических зна- ний, которые по своей природе являются, как правило, незавершенными, частичными, не дающими полного и исчерпывающего представления об изучаемых пред- метах. Основываясь на соображении, что «опыт никог- да не дает своим суждениям истинной или строгой всеобщности, он сообщает им только условную и сравнительную всеобщность (посредством индук- ции)...», Кант заявлял, что «необходимость и строгая всеобщность суть верные признаки априорного зна- ния...», и был уверен, что «человеческое знание дей- ствительно содержит такие необходимые и в строжай- шем смысле всеобщие, стало быть, чистые априорные суждения»: таковы «все положения математики» и теоретического естествознания; причем выводы по- следнего могут становиться убеждениями «обыденно- го рассудка», считающего, например, что «всякое из- менение должно иметь причину». Уточним, что априорными Кант называл «знания, безусловно неза- висимые от всякого опыта», а «чистыми» — те из них, «к которым совершенно не примешивается ничто эм- пирическое». Априорным знаниям «противоположны эмпирические знания, или знания, возможные только апостериори, т. е. посредством опыта» (39, 5, 106 — 107). Надо иметь в виду, что всеобщность и необходимость научных истин Кант необоснованно трактовал как абсолютные. В целом придерживаясь метафизической концепции абсолютной истины, Кант, в частности, считал ее конкретными воплощениями в естествознании физику Ньютона, а в математике — геометрию Эвклида.

С другой стороны, утверждение Канта об априор- ной основе научных истин возникло в результате не- адекватного осмысления им процедур исследования в математике и естествознании. Так, введение в геоме-

29

трию процедуры доказательства (фалесовской теоре- мой о равнобедренном треугольнике) Кант рассматри- вал как якобы несомненное свидетельство того, что геометр может иметь достоверное познание («верное априорное знание») «лишь в том случае, если он при- писывает вещи только то, что необходимо следует из вложенного в нее им самим сообразно его понятию». Из того факта, что Галилей преуспел в исследовании законов механического движения, когда «стал скаты- вать с наклонной плоскости шары с им самим избран- ной тяжестью» (означающего в сущности необходи- мость рационально ориентированных экспериментов для открытия законов природы), Кант делал неправо- мерный вывод, будто физики могут открывать лишь то, «что сам разум вкладывает в природу» (39. 3. 85, 86).

Кантовский априоризм имел ярко выраженный субъективно-идеалистический смысл, поскольку требо- вал отказаться «от господствующего убеждения» (ма- териалистического по своей сути), что «всякие наши знания должны сообразоваться с предметами» (т. е. отражать в сознании познаваемые предметы), и «исхо- дить из предположения, что предметы должны со- образоваться с нашим познанием...» (39. 3. 87). Заме- тим, что в начале «Критики чистого разума» априо- ризм представлен как гипотеза, а не твердо устано- вленная истина. Единственным средством установле- ния истинности данной гипотезы Кант считал после- дующую детальную демонстрацию ее способности объяснить наличие в математике и естествознании всеобщих и необходимых истин (и вместе с тем выве- сти «метафизику» из кризиса). В приведенных рассу- ждениях об априоризме Кант попадает в порочный логический круг. Кант не учитывал хорошо аргумен- тированного разъяснения Кондильяком (имя которого вообще не упоминается в кантовских сочинениях) в «Трактате о системах» того, что чисто теоретическое объяснение наличных фактов могут с большой види- мостью правдоподобия давать даже самые вздорные предположения, которые поэтому следует подвергать проверке с привлечением также других критериев, при помощи которых выясняется, имеют ли рассматри- ваемые предположения как таковые реальный базис. Самым же крупным дефектом априористской кон- струкции Канта является ее полная отвлеченность от

30

критерия практики. Игнорируемый Кантом вопрос, почему на основе открытых Галилеем и Ньютоном физических законов возможно эффективное практиче- ское воздействие на природу и создание множества хо- рошо работающих механических устройств, является убийственным для априористской трактовки естествоз- нания и всего здания априоризма.

Принципиальное значение в гносеологической кон- цепции Канта имеет тезис: «Все теоретические науки, основанные на разуме, содержат априорные синтетиче- ские суждения как принципы». Синтетическими Кант называл суждения, в которых «связь предиката с субъектом ... мыслится без тождества», что отличает их от аналитических суждений, в которых эта связь «мыслится через тождество». Речь шла о том, что в аналитических суждениях предикат лишь раскрывает имплицитное содержание логического субъекта, а в синтетических — обогащает это содержание новыми характеристиками; поэтому Кант именовал аналитиче- ские суждения «поясняющими», а синтетические — «расширяющими». Глубокий смысл этих различе- ний и определений состоял в отрицании Кантом уче- ния Лейбница (и всего одностороннего рационализма XVII —XVIII вв.) о возможности аналитически выве- сти всеохватывающую систему знания из первичных априорных понятий, равно как в утверждении, что подобная система может строиться лишь синтетиче- ски, т. е., как показывают дальнейшие кантовские разъяснения, с обязательным включением эмпириче- ского материала, органически соединяемого при этом с априорными элементами. Таков, по Канту, един- ственный действительный путь расширения научных знаний и в математике, и в естествознании, и в «мета- физике». Под этим углом зрения предмет гносеологи- ческого исследования в «критической» философии определяется так: «Как возможны априорные синтети- ческие суждения» (39. 3. 111, 114, 117). В этой специ- фической форме Кант стремился решить назревшую проблему (по-своему ее разрешали французские мате- риалисты XVIII в.) соединения двух ранее противобор- ствовавших гносео-методологических линий новоев- ропейской философии: априористско-рационалистиче- ской и эмпирико-сенсуалистической.

Наполняя новым содержанием один из схоластиче- ских терминов, включаемый при этом в число важней-

31

ших понятий «критической» философии, Кант назвал «трансцендентальным всякое познание, занимающееся не столько предметами, сколько видами нашего по- знания предметов, поскольку это познание должно быть возможным априори». Трактуя тем самым «трансцендентальное познание» как сугубо гносеоло- гическое и притом априористское, Кант характеризо- вал «Критику чистого разума» как «трансценденталь- ную критику» и вместе с тем как «полную идею трансцендентальной философии», которая должна быть создана в будущем на основе содержащегося в этом произведении плана и полного перечня «всех основных понятий, составляющих указанное чистое знание...» (39. 3. 121, 122). Заключенные в «Крити- ке...» учения о познавательных способностях именуют- ся «трансцендентальными», и это наименование в зна- чительной мере применяется для обозначения самих данных способностей.

Стремление подчеркнуть отсутствие в «трансцен- дентальном познании» онтологического содержания и установка на отрыв последнего от гносеологических реалий приводят к тому, что Кант резко противопо- ставляет «трансцендентальное» другому заимствован- ному из схоластики и тоже переосмысленному поня- тию — «трансцендентному»; причем в этом противо- поставлении значение «трансцендентального» расши- ряется и уточняется. В понимании Канта «трансцен- дентное» означает то, что существует вне сознания и недоступно ему, непознаваемо, а «трансценденталь- ное» — то, что имманентно сознанию, может быть по- знано и действительно познается¹.

Охарактеризовав во введении к «Критике чистого разума» исходные положения своей гносеологии, Кант подразделяет основную часть этого произведения на учение о началах и учение о методе. Главное содержа- ние «Критики...» сосредоточено в первой ее части, в которой, в свою очередь, два раздела: «трансценден- тальная эстетика», т. е. учение о чувственности, и

¹ Следует учесть, что Кант не всегда корректно употребляет термин «трансцендентальное». Случается, что этим термином он обозначает то, что согласно его собственным определениям нужно было бы назвать «трансцендентным». Сказанное относится и к ис- пользованию Кантом некоторых других важных понятий своей фи- лософии: давая их строгие определения, он сам затем иногда пу- тается при употреблении этих понятий в своих произведениях.

32

«трансцендентальная логика», т. е. учение об интел- лекте, рассматриваемом в форме рассудка («трансцен- дентальная аналитика») и в форме разума («трансцен- дентальная диалектика»).

Усматривая непреодолимые слабости в известных ему двух основных трактовках связи чувственного с рациональным (лейбницевской «интеллектуализа- ции» чувственности и локковской «сенсуализации» разу- ма), Кант предпочел резко, почти абсолютно разгра- ничить чувственность и интеллект как «два основных ствола человеческого познания», которые вырастают, «быть может, из одного общего, но неизвестного нам корня» (39. 3. 123). Но соотношение чувственной и ра- циональной ступеней познания стало, по сути дела, важнейшим аспектом кантовских размышлений об априорных и апостериорных элементах познания.