Антропологический материализм религиоведческий аспект Концепция сущности христианства

Концепция сущности христианства, ставшая первым проявлением зрелого материалистического мировоззрения Фейербаха, резюмируется положением о том, что бог как предмет почитания в этой религии это такойфантастический образ в сознании людей, ко- торый определенным образомотражает их собствен-

407

ную сущность. «Тайна» христианской религии, по Фей- ербаху, заключается в том, что в ней «человек... объективирует свою сущность и делает себя предме- том этой объективированной сущности, превратив- шейся в субъект, в личность», причем христианин сам к себе начинает в силу своей религиозной веры отно- ситься «как к объекту другого объекта, другого суще- ства», т. е. бога, что означает искажающее «пере- вертывание» действительных отношений между людь- ми и измышленным ими богом. Раскрывая «тайну» бога, к которой сводится «тайна» религии, Фейербах заявлял, что «божественная сущность— не что иное как человеческая сущность, очищенная, освобожденная от индивидуальных границ, т. е. от действительного, телесного человека, объективированная, т. е. рассмат- риваемая и почитаемая, в качестве посторонней, от- дельной сущности». Двумя главными моментами пре- вращения человеческой сущности в божественную сущность, осуществляемого религиозным сознанием, являются, согласно Фейербаху, во-первых, ее«дезинди- видуализация» и придание ей характера трансцендент- ной всеобщности, а во-вторых, еедематериализация и придание ей чисто духовного характера(130. 2. 60). В фейербаховском понимании «тайны» христиан- ства нетрудно заметить продолжение той линии сво- бодомыслия, которая начиная с древнегреческого фи- лософа Ксенофана вскрывала антропоморфность пред- ставлений о богах. На громадном фактическом мате- риале с большим искусством и красноречием выявлял Фейербах человеческий базис в самых, казалось, не по- хожих на свойства людей атрибутах бога. Однако выявление Фейербахом антропологических оснований образа бога в религиозном сознании настолько своео- бразно, что сам он был склонен считать свое понима- ние «тайны» христианства радикально отличным от предшествующего иррелигиозного свободомыслия. Фейербах счел неудовлетворительным предлагавшееся представителями этого свободомыслия объяснение ан- тропоморфности религиозно-мифологических пред- ставлений о богах как результата невежественного проецирования на них человеческого, психологических черт самих людей и соответствующего внешнего обли- ка. Поиск более глубокого объяснения данного фено- мена религиозного сознания производился Фейерба- хом в условияхантропологического переосмысления им

408

гегелевского учения об искусстве, религии и философии как необходимых формах самопостижения абсолюта. Прийдя к заключению, что на место гегелевского абсо- люта должна быть поставлена человеческая сущность, являющаяся его скрытым основанием и его «тайной», Фейербах решил, что в потребности человечества к по- стижению своей сущности находится разгадка к пони- манию глубочайшего источника и определяющей при- чины религиозных антропоморфизмов вообще и в особенности предельной антропоморфности хри- стианского представления о боге. Заявляя, что «искус- ство, религия, философия или наука составляют про- явление или раскрытие подлинной человеческой сущ- ности», Фейербах считал, что «религия есть первое и к тому же косвенное самосознание человека... Прежде чем искать свою сущность в себе, человек полагает ее вне себя. Свою собственную сущность он объективи- рует в качестве другой сущности». Подлинное основа- ние христианского представления о триединстве боже- ства Фейербах усматривал прежде всего в религиоз- ном «объективировании» того, что он характеризовал как сущностные, «оживотворяющие, определяющие, господствующие» силы человека: «Божественная «троица» проявляется в человеке и даже над индиви- дуальным человеком в виде единства разума, любви и воли». Согласно Фейербаху, «в воле, мышлении и чувстве заключается высшая, абсолютная сущность человека как такового...»(130. 2. 42, 32).

Отсюда следовало, что антропоморфные образы бога, в особенности христианская «троица», которая предшествующим свободомыслием рассматривалась как абсурдное создание религиозного воображения, имеют немаловажную познавательную ценность. Они суть сгустки пусть наивного, неадекватного, «перевер- нутого», но все-таки знания людей о своей сущности, и потому «религия есть первое ... самосознание человека», «младенческая сущность человечества»(130. 2. 42).

В том, что в ходе преобразования религиозным со- знанием человеческих ума, воли, чувства («сердца») в божественные всеведение, всемогущество, всебла- гость производится «обесконечивание» сущностных сил человека, приобретающих из-за этого нечеловеческий вид, Фейербах тоже усматривал неадекватное выраже- ние глубокой антропологической истины. Она, по его

409

мнению, заключается в том, что потенциально, в перс- пективе развития человеческого рода эти силы стано- вятся практически действительно безграничными, хотя в каждом индивиде как таковом они ограничены, «ко- нечны», как и весь он.

Согласно Фейербаху, религии свойственно пости- гать именно «родовую» сущность человека, т. е. сущ- ностные силы человеческого рода, причем не в их на- лично ограниченном состоянии,а в безграничных потенциях их развития. Первостепенное значение он придавал способности религии выражать «родовую» сущность человека не только через ее воплощение в индивидах, но и прямо, т. е. как существенную для людейсоциальность. Отмечая, что «внутренняя жизнь человека тесно связана с его родом, с его сущностью» и что в мышлении «он может стать на место другого именно потому, что объектом его сознания служит не только его индивидуальность, но и его род, его сущ- ность», Фейербах подчеркивал, что«сущность челове- ка ... составляет не толькооснову, но ипредмет рели- гии» (130. 2. 31).

Почитание бога, предписываемое верующим рели- гией, Фейербах трактовал как весьма ценное, хотя лишь косвенное предписание благоговейного отноше- ния к человеческим «совершенствам». С этой точки зрения свойственные религиозному сознанию любовь к богу, хвалы его «совершенствам» предстают как за- вуалированное почитание человеческой сущности. По- скольку, согласно Фейербаху, «бог есть откровение внутренней сути человека, выражение его «Я»», по- стольку«религия есть торжественное раскрытие тайных сокровищ человека, признание его сокровенных помыслов, открытоеисповедание его тайн любви» (130. 2. 42).

Все эти фейербаховские суждения о сущности хри- стианства, претендовавшие и на раскрытие вообще сущности религии, коренным образом отличались от взгляда на нее прежних философов-материалистов от Демокрита, Эпикура и Лукреция до Дидро, Гельвеция и Гольбаха. Фейербах резко отрицательно отзывался о том, что они считали источником религии невеже- ство верующих людей относительно самих себя и при- роды, их страх перед обожествляемыми грозными си- лами природы и общества, их обмакутость рели- гиозными проповедниками. По Фейербаху, главную

410

основу религии составляют определенное глубокое зна- ние и комплекспозитивных эмоций, связанных с этим знанием.

Однако фейербаховская концепция сущности хри- стианства не исчерпывалась приведенными суждения- ми, которые звучали во многом апологетически по от- ношению к религии, хотя уже и они имели несом- ненный атеистический смысл. Дело в том, что тезис о сугубо антропологическом ядре христианского пред- ставления о боге означал отрицание того, что этот (и всякий иной) бог является реально существующим сверхъестественным творцом и промыслителем всего сущего. После возникновения философии, раскрываю- щей антропологическую сущность религии и адекват- но постигающей эту сущность своими собственными средствами,собственно религиозное воззрение на бога должно быть, по Фейербаху, решительнопреодолено. Но помимо отрицания с этих позиций Фейербах под- верг христианскую религию и более острой критике, распространяющейся на все время ее существования. Характеристики, звучащие апологетически по отноше- нию к религии, Фейербах относил лишь к тому, что называл ее«истинной» сущностью и что фактически представляло собой произведенную им ееантрополо- гическую идеализацию, которую теологи отвергли как недопустимое извращение действительного смысла христианства. Когда же Фейербах от рассмотрения этой будто бы «истинной», «антропологической» сущ- ности христианства, излагаемого в первой части одно- именного сочинения, переходит во второй части к осмыслению«ложной», «богословской» сущности этойрелигии, т. е. того, какой смысл вкладывали в нее сами христиане во главе с своими вероучителями, он даетострокритическую характеристику исторически реального христианства, причем она опирается на вы- воды предшествующего иррелигиозного вольномыс- лия и, развертываясь в его русле, обогащает его ря- дом новых положений, сформулированных афористи- чески чеканно, ярко, впечатляюще.

В ходе характеристики Фейербахом «богослов- ской», т. е. собственно религиозной, сущности хри- стианства (а вместе с тем и других религий) обнаружи- валось критическое острие положения о религии как «объективировании» человеческой сущности. Если ра- нее Фейербах делал акцент на то, что «религия есть

411

отношение человека к собственной сущности», утверж- дая, что «в этом заключается ее истинность и нрав- ственная спасительная сила», то теперь он обращает внимание на то, что человек относится к религии «не как к своей сущности, а как кдругому, отличному от него и даже противоположному ему существу...». Фак- тически Фейербах выявляет и освещаетфеномен рели- гиозного отчуждения, указывая, что в этом заклю- чается«ложъ» религии, «ее противоречие разуму и нравственности» и что «в этом— пагубный источник религиозного фанатизма, высший, метафизический принцип кровавых человеческих жертв— одним сло- вом, в этом заключается первопричина всех ужасов, всех потрясающих сцен в трагедии истории религии». Фейербах делает очень важный вывод, согласно кото- рому в религии«человек приписывает богу то, что он отрицает в себе». Это значит, что в сознании рели- гиозного человека наделение бога всеми человечески- ми совершенствами совершается в строгом соответ- ствии с отрицанием этих совершенств у действи- тельных людей, с дегуманизацией его представления о них и о самом себе: «Чем субъективнее,чем человеч- нее бог, тем более отказывается человек от своей субъективности,от своей человечности...» Конкретизи- руя это положение, Фейербах указывает, что вера во всемогущего бога неразрывно связана с убеждением в бессилии людей, вера в бесконечную божественную мудрость— с убеждением в неспособности человече- ского разума к познанию, вера во всеблагость бо- га — с убеждением в невозможности для людей тво- рить добро.«Чтобы обогатить бога, — разъясняет Фейербах,— надо разорить человека; чтобы бог был всем, человек должен сделаться ничем» (130. 2. 233, 57, 61, 56).

Тем самым Фейербах отрицал распространенное мнение о том, будто образ бога, наделенного в выс- шей степени всеми возможными человеческими до- стоинствами, оказывает облагораживающее воздей- ствие на людей, служит вдохновляющим идеалом, побуждающим их к развитию в себе человеческих качеств.

Много внимания уделяет Фейербах выяснению то- го, какое воздействие на нравственность оказывает «богословская» сущность религии. Выявляя одну из самых существенных и в то же время скрытых антино-

412

мий религиозного сознания, Фейербах указывает, что уже сама «вера в бога как в необходимое условие добро- детели есть вера в ничтожество добродетели самой по себе». Побуждение человека к нравственным поступ- кам посредством «богооткровенных» заповедей, ко- торые мифологичны, «портит моральный вкус и чув- ство, эстетику добродетели... отравляет, даже убивает в человеке» наиболее ценное нравственное чувство— «чувство правды, смысл истины».Подрыв нравственно- сти, к которому фактически ведут попытки ее рели- гиозного обоснования, выражается далее, по Фейерба- ху, в том, что религиозная вера, поставленная в господствующее положение по отношению к мора- ли, получает возможность деформировать последнюю в своих интересах и прямо побуждать человека к со- вершению «во славу божию» поступков, несовме- стимых с нравственностью. Отмечая, что верующие люди вынуждены приносить «в жертву обязанности человеческие,— как, например, обязанность уважать жизнь ближнего или быть благодарным— обязанно- стям религиозным, отношение к человеку— отноше- нию к богу», Фейербах заключал, что«где мораль утверждается на теологии, а право — на божьих по- становлениях, там можно оправдать и обосновать самые безнравственные, несправедливые и позорные ве- щи» (130. 2. 238, 246, 312).

Подробно разбирает Фейербах вопрос о том, спо- собны ли христианское учение о любви к людям, его безграничном милосердии и христианская заповедь люб- ви к ближнему служить основанием такой высшей до- бродетели, какчеловеколюбие. Фейербах, опираясь на новозаветные тексты и комментарии авторитетнейших теологов, разъясняет, что «бог любит всех людей... лишь тогда и потому, что они христиане или, по край- ней мере, желают и могут быть ими», так что «поль- зоваться божественной любовью»— значит «быть хри- стианином», а «не быть христианином— значит быть предметом ненависти и гнева божия», откуда следует, что«христианин может любить только христианина или того, кто может сделаться христианином». Поэто- му «христианская любовь любит только все христиан- ское». Фейербах показывает, что христианская запо- ведь «Любите врагов ваших» «относится только к личным врагам, а не... к врагам бога и веры, к неве- рующим», ибо «кто любит человека, отрицающего

413

Христа, не верующего в него, тот сам отрекается от своего господа бога...». Причину такой ограниченности христианского человеколюбия Фейербах видит вего не- разрывной связи с религиозной верой, которая «по суще- ству партийна» («кто не за Христа, тот против Хри- ста») и «посуществу нетерпима ...потому что всегда вера тесно связана с иллюзией, будто ее дело есть де- ло бога», а «неверие есть оскорбление бога, преступле- ние против высшей власти». Фейербах считает обосно- ванным заключить, что религиозная«вера есть противоположность любви», по сути дела подавляя по- следнюю и разжигая ненависть по отношению к ино- верцам. Принципиальную значимость имеет вывод Фейербаха, что «если вера не противоречит христиан- ству, то не противоречат ему и те настроения, которые вытекают из веры, и те поступки, которые обусловли- ваются этими настроениями», сеющимиожесточен- ную враждебность к иноверию. Фейербах подчеркивал в полемике с современными ему апологетами назван- ной религии:«Все ужасы истории христианской рели- гии, о которых верующие говорят, что они не вытека- ли из христианства,возникли из веры, следовательно, из христианства»(130. 2. 293-295).

При всех своих достоинствах фейербаховская «Сущность христианства» оказалась все же уязвимой для серьезной критики. На главную слабость изложен- ной здесь концепции религии четче всего указывалось в четвертом из «Тезисов о Фейербахе» К. Маркса (1845): «Фейербах исходит из факта религиозного самоотчуждения, из удвоения мира на религиозный, воображаемый мир и действительный мир. И он занят тем, что сводит религиозный мир к его земной основе. Он не замечает, что после выполнения этой работы главное-то остается еще не сделанным. А именно, то обстоятельство, что земная основа отделяет себя от самой себя и переносит себя в облака как некое само- стоятельное царство, может быть объяснено только саморазорванностью и самопротиворечивостью этой земной основы»(1. 3. 2). Нельзя сказать, что Фейер- бах не пытался дать подобного объяснения. В «Сущ- ности христианства» говорится, что выраженная в ре- лигии иллюзорная «противоположность между боже- ственным и человеческим... объясняется противопо- ложностью человеческой сущности человеческому ин- дивиду». Но это объяснение никого не удовлетворило,

414

Подход Фейербаха к выявлению религиогенной «само- противоречивости» земной основы при характеристике реальной жизни верующих людей как дегуманизиро- ванной не получил надлежащего развития. Вторая су- щественная слабость «Сущности христианства» заклю- чалась в том, что в данном произведении Фейербах, как он сам это впоследствии признал, «отвлекался от природы, игнорировал природу, потому что само хри- стианство ее игнорирует...». Поскольку человек рас- сматривался здесь Фейербахом вне его неразрывной связи с природой, постольку, отмечал он, некоторые читатели подумали, «что я человеческое существо про- извожу из ничего, превращаю его в существо, которо- му ничто не предшествует...» (130, 2. 43, 513), и это вызвало даже упреки в идеализме. В «Сущности рели- гии» и в «Лекциях о сущности религии» Фейербах стремился устранить указанные слабости, и хотя в полной мере ему не удалось этого сделать, его кон- цепция религии обогатилась важными дополнениями, уточнениями, коррективами.