Гносеологическо-методологр1ческие воззрения

Второй из основных предметов философских раз- мышлений «докритического» Канта, постепенно при- обретающий с середины 50-х годов главное значение для него, — «метафизика», трактуемая им в отличие от

1 Сжатое резюме своей космогонической гипотезы Кант вклю- чил в «Единственно возможное основание для доказательства бы- тия бога», но в составе этого сочинения оно «не прозвучало» и как бы затерялось в нем. В1791 г. было опубликовано извлечение из космогонической работы Канта, сделанное по его поручению и под его наблюдением магистром Гензихеном, который в своих приме- чаниях оспаривал приоритет немецкого ученого Ламберта (автора опубликованных в1792 г. «Космологических писем») в ряде вопро- сов. Широкое внимание к космогонической гипотезе Канта было, однако, привлечено лишь после обнародования в1795 — 1796 гг. французским ученым П. С. Лапласом в «Изложении системы ми- ра» своей космогонической гипотезы, возникшей независимо от кантовской, но однотипной с ней.

21

лейбнице-вольфианских ортодоксов преимущественно в гносеологическо-методологическом плане как «фило- софия первых оснований нашего познания...» (39. 2. 254).

Чтение Кантом лекций по метафизике на основе учебника лейбницианца Баумгартена и собственные размышления о ней имели место в те годы, когда в английской и французской философии резко усили- лась радикальная критика метафизических систем XVII в., в том числе лейбницевской, причем основной удар наносился как раз по их гносеологическо-методо- логическим основаниям, которые были односторонне рационалистическими. Атака на них велась с позиций эмпирико-сенсуалистической гносеологии и методоло- гии, исходившей из локковского «Опыта о человече- ском разумении» и развившейся, с одной стороны, в субъективно-идеалистическую (Беркли) и далее агно- стическую ветви (Юм), а с другой стороны, в материа- листическую ветвь (Кондильяк, Ламетри, Дидро, Гельвеций, Гольбах), которая в учениях великих фран- цузских материалистов соединялась с понятым по-но- вому рационализмом и приобретала в большей или меньшей мере антиагностический, когнитивистский (от лат. cognitio — познавание) характер. В произведениях Канта, особенно относящихся к «критическому» пе- риоду, обнаруживается основательное знакомство с учениями Локка, Беркли, Юма, оказавшими значи- тельное воздействие на развитие его философской мы- сли, чего нельзя сказать об учениях перечисленных французских философов XVIII в., имена которых даже не упоминаются в этих произведениях. Развертываю- щаяся в них полемика против материалистического сенсуализма и эмпиризма не учитывает тех новаций, которые были внесены в названные концепции после Локка, существенно углубляя и укрепляя их.

В 50-е годы Кант пытался усилить позиции мета- физики, во-первых, вводя в нее два новых принципа познания, названных «принципом последовательно- сти» и «принципом сосуществования» и будто бы вы- текающих из принципа достаточного («определяюще- го») основания; во-вторых, связывая метафизику с геометрией в «философии природы». Фактически оба эти нововведения были чужеродны собственно «мета- физической» (в лейбнице-вольфианском смысле этого слова) гносеологии и методологии, ориентирующей на

22

то, чтобы познавать суть вещей исходя из сугубо ра- циональных, внеопытных и доопытных понятий. Ме- жду тем кантовские новации были связаны с тем эм- пиризмом, высший образец которого Кант находил в естественнонаучных построениях Ньютона и ко- торый он с плодотворными модификациями сам прак- тиковал при создании космогонической гипотезы: «Надлежит ... опираясь на достоверные данные опыта и, разумеется, используя геометрию, отыскать законы, по которым протекают те или иные явления при- роды». К тому же онтологические выводы из на- званных новаций разрушали идеализм лейбницевской метафизики: смысл «принципа последовательности», например, состоял в отрицании того, что между мо- надами-субстанциями нет реальной связи и в утвер- ждении, что «существует действительное взаимодей- ствие субстанций (под которыми Кант понимал в от- личие от Лейбница физические монады-элементы.— В. К.), или общение их друг с другом, вызванное под- линно действующими причинами...» (39. 1. 258, 313). С начала 60-х годов у Канта быстро развивается убеждение в бесплодности современной ему «метафи- зики» в деле познания природного мира и в ее неспо- собности доказать хотя бы существование специ- фичных предметов ее размышлений, начиная с бога. Существенное значение в этом процессе имела работа Канта «Опыт введения в философию понятия отрица- тельных величин» (1763), в которой он пришел к выво- ду, что реальные основания существования вещей и их познания совсем иные, чем те чисто логические осно- вания, которые выдвигает метафизика. В произведе- нии «Грезы духовидца, поясненные грезами метафизи- ки» (1766), Кант, с крайней резкостью разоблачая несостоятельность утверждений известного шведского мистика Сведенборга о его способности общаться с душами умерших людей и получать от них всевоз- можные сведения о том, чего не может постичь дей- ствительное сознание людей (по выражению Канта, это «дикие бредни»), высказывает вместе с тем убе- ждение, что спекулятивная метафизика не способна постичь существо духовной жизни человека. При этом Кант вообще отрицает притязания этой односторонне рационалистической метафизики на познание бы- тийных глубин всего сущего, считая реальной и необ- ходимой задачей преобразование метафизики в науку

23

«о границах человеческого разума» (39. 1. 349). В. письме, отправленном по поводу названного про- изведения немецкому философу Моисею Мендельсону 8 апреля 1766 г., Кант писал, что он смотрит «с отвра- щением, более того, с какой-то ненавистью на напы- щенную претенциозность целых томов» по метафизи- ке. Мнение Канта относительно преподносимого публике «запаса» метафизических «знаний» таково: «Самое целесообразное — это снять с него его догма- тическое одеяние и подвергнуть необоснованные воз- зрения скептическому рассмотрению...» (39. 2. 364, 365). Кант добавлял, что в своих размышлениях о метафизике он пришел «к важным выводам», по-новому определяющим метод метафизики и тем самым превращающим ее в действительную науку. Учитывая все эти факты, можно заключить, что в об- щей форме замысел «критики чистого разума» возник у Канта в 1766 г. и этим годом следует датировать на- чало «критического» периода его философии.

Вопрос о том, что с философской точки зрения представляет собой пространство, занимавший Канта с первых его работ, оказался той трудностью, натолк- нувшись на которую его формирующийся «крити- цизм» принял в основном идеалистический характер, а его прежнее материалистическое миропонимание оказалось редуцированным к тезису об объективно су- ществующих вещах, воздействие которых на человека вызывает у него чувственные представления. В работе «О первом основании различия сторон в простран- стве» (1748) Кант, выявляя сложность осмысления то- пологической проблемы так называемых «некон- груэнтных подобий» при трактовке понятия простран- ства как «абстракции от отношений действительных вещей между собой», сделал некорректный (с матема- тической и особенно философской точек зрения) вы- вод, что «не определения пространства суть следствия положения частей материи относительно друг друга, а, наоборот, эти положения суть следствия определе- ний пространства...». Включив в данный вывод ньюто- новское представление об абсолютном пространстве, Кант идеалистически истолковал последнее «как одно из основных понятий, которые только и делают воз- можными» все телесные вещи (39. 2. 378).