«Объективный дух» («философия права»)

«Объективный дух», к которому посредством прак- тической деятельности переходит «субъективный дух», характеризуется Гегелем как «наличное бытие свобод- ной воли», образующеесферу «права». Включаемые в «объективный дух» всевозможные социальные отно- шения освещаются Гегелем с позиций характерного для идеологов буржуазии «юридического мировоззре- ния» в его объективно-идеалистической трактовке: имеется в виду не только «ограниченное юридическое право», но «право, которое обнимает наличное бытие всех определений свободы»(96. 3. 327). Сжато изло- жив концепцию «объективного духа» сначала во вто- рой части «Энциклопедии философских наук», Гегель затем обстоятельно разработал ее в работе «Филосо- фия права». Свое понимание всемирной истории как процесса, завершающего развитие «объективного ду- ха», он в течение нескольких лет излагал в специаль- ном лекционном курсе, который был посмертно опу- бликован его учениками в виде «Лекций по философии истории».

«Почвой права, — указывал Гегель,— является во- обще духовное, и его ближайшим местом и исходным пунктом— воля, которая свободна, так что свобода со- ставляет ее субстанцию и определение, и система права есть царство реализованной свободы, мир духа, поро- жденный им самим как некая вторая природа»(94. 7. 31). Гегель выделял следующиетри ступени на восходящей лестницеразвития «свободной воли»: 1) аб- страктную волю как личность,2) частную волю как моральные отношения,3) субстанциальную волю как нравственность, воплощающуюся в семье, граждан- ском обществе и государстве.

Отмежевываясь от иррационалистического волюн- таризма, тяготение к которому издавна наблюдалось в немецкой философии и который в конце 10-х годов XIX в. получил последовательное выражение в учении А. Шопенгауэра(1788 — 1860), Гегель характеризовал волю не как принципиально отличную от мышления, а как «особый вид мышления»: «свободная воля»,

328

о которой идет речь в учении об «объективном духе» и в «философии права», это не противоположный ра- зуму субъективный произвол, а практический аспект мышления, т. е. «мышление как перемещающее себя в наличное бытие» и «как влечение сообщить себе на- личное бытие ». Отвергая все прежние трактовки сво- боды воли, Гегель заявлял, что «воля есть подлинная, свободная воля лишь как мыслящий интеллект».Ин- теллектуализируя понятие этойволи, Гегель придавал ей смысл такой целерациональной деятельности, кото- рая в силу свойственной ей объективной значимости («разумности») реализуется, а не остается на уровне внутреннего устремления. Существенным определе- нием «свободной воли» Гегель считал ее направлен- ность наосуществление свободы: «Воля истинна, когда... волит свободу»(94. 7. 33, 48, 49).

Абстрактное право

Первой ступенью на восходящей лестнице разви- тия воли Гегель считаетединичную волю некоего субъекта, который благодаря этой воле, неотде- лимой. от самосознания, становится юридическим лицом, правоспособной личностью. Такого рода лич- ность характеризуется как основаабстрактного, фор- мального права, имеющего своей заповедью «Будь ли- цом и уважай других в качестве лиц». Придавая важнейшее значение тому, что «лицо должно дать себе внешнюю сферу своей свободы», т. е. каким-то опре- деленным образом относиться к внешнему, «преднай- денному» миру, Гегель видит это отношение в том, что лицо присваивает себе вещи данного мира как свою собственность. Считая, что «лицо имеет право вкладывать свою волю в каждую вещь, которая бла- годаря этому есть моя», Гегель утверждает «абсолют- ное право человека на присвоение всех вещей». Приме- чательно, что это присвоение Гегель толкует как такое проявление верховенства человеческой воли по отно- шению к вещам, которое-де еще раз свидетельствует об истинности идеализма, не считающего «вещей, ка- ковы они суть, чем-то, что есть в себе и для себя», и несостоятельности материализма («реализма»), буд- то бы объявляющего вещи «абсолютными, хотя они и находятся в форме конечности»(94. 7. 65, 71, 72). Путаница, вносимая Гегелем в понятия идеализма

329

и материализма, заслуживает внимания и сама по себе как выражение тенденции использовать для обоснова- ния идеализма и дискредитации материализма софи- стические соображения, так и под углом зрения со- циальной обусловленности гегелевского идеализма, оказывающегося существенно связанным с философ- ским обоснованием частной собственности. Гегель подчеркивает, что «так как в собственности моя воля становится для меня объективной как личная воля», т. е. воля единичного человека, «то собственность по- лучает характер частной собственности». Свою фило- софию права Гегель характеризует как «важное учение о необходимости частной собственности». Идеали- стичность гегелевского обоснования частной собствен- ности выражается в утверждении, что она существует не ради удовлетворения определенной потребности, а потому, что в ней во имя реализации «разумности» идеи «снимается голая субъективность личности», так что «лишь в собственности лицо есть как разум». Со- гласно Гегелю, в борьбе с исторически предшествую- щей общей собственностью на землю «частная соб- ственность... должна была одержать верх» как «более разумный момент». Наряду с общей собственностью Гегель квалифицировал и ее равномерное распределе- ние как не соответствующее названной «разумности» (как и «справедливости»). Коммунистические и эгали- таристские принципы, с точки зрения Гегеля,— «пустая и поверхностная рассудочность»(94. 7. 72, 69, 75).

Существенно важно, что Гегель обосновывает «ра- зумность», правомерностьчастной собственности в ее буржуазной форме. Рабовладельческая и феодально- крепостническая формы собственности категорически осуждались Гегелем, объявившим личность и волю че- ловека не подлежащими отчуждению. Рабскую и кре- постную зависимость людей, равно как и запрещение рабам владеть собственностью и феодальные ограни- чения частной собственности, Гегель отнес к противо- разумным и противоправным видам отчуждения. Он ратовал за буржуазную «свободу собственности», от- мечая, что она «лишь со вчерашнего дня кое-где полу- чила признание в качестве принципа». По Гегелю, «это пример из всемирной истории, показывающей нам, какой длительный срок нужен духу для того, чтобы сделать шаг вперед в своем самосознании...» С точки зрения Гегеля,утверждение «свободы соб-

330

ственности» — это трансформация всемирно историче- ского значения, происшедшая полтора тысячелетия после того, как был провозглашен принцип «свободы лица», приписываемый им христианству. «Свободу собственности» Гегель понимал как право собственни- ков на основе договорных отношений между ними да- рить и обменивать свою частную собственность, тор- говать ею. По его мнению, «разум делает необхо- димым» такие отношения(94. 7. 86, 90, 96).

Уделяя большое внимание характеристике ос- новных видов договоров о правомерном отчуждении и приобретении собственности, Гегель в конце раздела об абстрактном праве рассматривает три формы нару- шения права частной собственности: так называемую «простодушную неправду», обман и преступление в соединении с принуждением. Здесь же содержится ге- гелевскоеучение о наказании: последнее трактуется как необходимое снятие преступления, имплицитно заклю- ченное в нем самом. Гегель выступал за строгое со- блюдение закона при установлении наказания, которое должно осуществляться только по суду. В согласии с просветителями он был противником жестокости на- казаний и обосновывал необходимость их смягчения по мере прогресса цивилизации, поддерживая соответ- ствующие воззрения итальянского правоведа Бекка- рия.

Мораль

Вторая часть «Философии права» посвященаморали, определяемой как право субъективной воли. Согласно Гегелю, развитие понятия воли со- стоит в том, что после того, как она получила налич- ное бытие «в некотором внешнем» (собственности), она должна получить его также «в некотором внутрен- нем», т. е. «она должна быть сама для себя субъектив- ностью и ставить себя перед самой собой». К рассмо- трению морали Гегель переходит сразу же после трак- товки наказания как снятия преступления. Указывая, что моральная воля проявляется в поступках, Гегель считает, что если с ними связано зло, то оно уже не носит характер юридически наказуемого преступления, а если с ними связано добро, то оно уже не опреде- ляется через соответствие юридическим законам. В праве моральной воли Гегель выделяет следующие

331

три стороны как представляющие единичное, особен- ное и всеобщее: 1) поступок должен совпадать с субъективным («моим») умыслом,2) субъективное намерение должно иметь своей целью благо,3) посту- пок должен соответствовать добру как объективной ценности(94. 7. 123,133).

Гегелевское понимание морали соотнесено прежде всего с тем, как она трактовалась Кантом, а также Фихте и немецкими романтиками. В основном это со- отнесение является полемическим, хотя Гегель и при- знает немалые достоинства за кантовским учением о морали в плане постановки проблем.Полемично по отношению к Канту настаивание Гегеля на том, что в сфере морали важно не только умонастроение субъекта, но и соответствующие этому умонастрое- нию поступки с их объективными следствиями.Поле- мично по отношению к романтикам несогласие Гегеля с тем, чтобы «внутреннюю восторженность и задушев- ность» превращать в единственный «критерий право- го, разумного и превосходного...». Если в кантовской философии Гегель критикует формальность и аб- страктность ее понимания морали, то в романтизме он осуждает нигилистическое отношение к морали, вырастающее на почве апологии индивидуалистиче- ского своеволия. С точки зрения Гегеля, умысел, ре- ализующийся в поступке, делает человека вменяемым, и если поступок порождает зло, то он с моральной точки зрения должен подвергнуться осуждению как определенная вина. Гегель был убежден, что субъек- тивное намерение должно рассматриваться не изоли- рованно, а в связи с благом, мысль о котором неотде- лима от морального намерения. Обратим внимание на то, что стремление удовлетворить насущные жиз- ненные потребности человека Гегель, в отличие от Канта, не считал несовместимым с моральностью на- мерения. К «абстрактной рефлексии» относил Гегель кантовское «воззрение на мораль, согласно которому последняя должна вечно существовать лишь в качестве враждебной борьбы с удовлетворением человеком своей собственной потребности» по принципу «делать с отвращением то, что велит долг». Гегель настолько высоко ставил названные потребности, что во имя предотвращения смерти обездоленного человека от го- лода обосновывал правомерность нарушения не толь- ко абстрактных принципов морали, но и «абстрактно-

332

го права», стоящего на страже частной собственности. Проявляя поразительную для апологета этой соб- ственности гуманность, Гегель заявлял, что «если жизнь находится в высшей опасности и ее спасение сталкивается с собственностью обеспеченного правом другого человека, она может притязать на право нужды» и быть «поддержана посредством кражи куска хлеба...» (94. 7. 145, 144, 146).

Полемикой с Кантом пронизана гегелевская трак- товка добра и его «внутреннего определения»— сове- сти. Характеризуя добро как «единство понятия воли и особенной воли» и «как сущность воли в ее субстан- циальности и всеобщности», Гегель указывал, во- первых, что «добрая воля» не может быть таковой без ее объективной реализуемости, предполагающей при- знание ею «права объективности» и действие «соответ- ственно тому, что в этом мире имеет силу». Во- вторых, признавая «заслугу и возвышенность кантов- ской практической философии» в понимании добра как безусловного долга, Гегель вместе с тем считал недо- статком этой философии отсутствие в ней разъясне- ния, что же конкретно представляет собой долг, равно как что же именно должен делать человек, руковод- ствующийся категорическим императивом. По Геге- лю, отсутствие содержательного определения добра нетерпимо потому, что оно порождает, с одной сто- роны, иезуитское лицемерие, выдающее зло за добро, а с другой стороны,— романтическое стирание разли- чия между добром и злом из-за мнения, что «доброе сердце, доброе намерение и субъективное убеждение суть именно то, что сообщает поступкам их цен- ность...». Гегель понимал, что романтический амора- лизм, находивший определенные предпосылки в кан- товском агностицизме и в фихтевском превознесении «я», выражает духовный кризис переломной историче- ской эпохи, когда традиционные обязанности оказа- лись не соответствующими требованиям развившегося человеческого самосознания и «воля лучших людей» «вынуждена стараться найти гармонию, утерянную в мире действительности, лишь в идеальной глубине внутреннего голоса». Но Гегель был убежден, что «дух» уже создал необходимые предпосылки для вос- становления на основе философии «абсолютного идеа- лизма» со свойственной ей высшей рациональностью уважения к моральным ценностям, которые для этого

333

должны быть поняты не на уровне одной лишь субъективности, а в том единстве «субъективности и объективного в себе и для себя сущего добра», кото- рое есть «нравственность» (94. 7. 151, 153, 159, 168, 158, 177).