Органика

Триада раздела «Органическая физика» (или «Орга- ника») такова: «геологический организм», «расти- тельный организм», «животный организм». Указывая, что в области органики идея пришла к жизни как свое- му непосредственному существованию, Гегель сам от- мечал, что«геологический организм» еще «не суще- ствует как живое», а есть «только основа и почва жизни». Но он необходим для триадичности «органи- ки» и соответствует идеалистическо-телеологической установке философии природы, которая требует, чтобы не живое возникало из неорганической при- роды, а наоборот, чтобы жизнь, рассматриваемая как цель всего предшествующего развития природы, пред- посылала «себе себя как свое же другое». Подчеркивая «субъективность», т. е. сущностную духовность, жиз- ни, Гегель разъяснял, что «с точки зрения субъектив- ной жизни первый момент обособления состоит в том, чтобы творить из себя свою собственную предпосыл- ку...». Однако идеалистические установки отнюдь не являются всецело определяющими в гегелевской трак- товке «геологической природы». Фактически утвержде- ние о «геологическом организме» заключает в себе и глубокий материалистический смысл, состоящий

315

в признании происхождения живой природы из нежи- вой. Согласно Гегелю, «мертвый организм Земли» по- средством развертывающегося на нем «метеорологи- ческого процесса», т. е. взаимодействия «стихий» воды, воздуха, огня, земли, «оплодотворяется... к со- зданию... жизни». В подразделе«геологическая приро- да» к проблеме жизни относятся указания палеонтоло- гического характера, что «поверхность Земли обнару- живает следы исчезнувшего растительного и животно- го мира, погребенного в ней...». Ассимиляция «мате- риалистического содержания» естественнонаучных ра- бот, в изобилии использовавшихся Гегелем при разработке философии природы, привела к порази- тельному для идеалиста принятию представления осамопроизвольном зарождении на земном шаре про- стейших живых существ и к отрицанию универсаль- ной значимости тезиса, что все «живое возникает из яйца», т. е. из зародышей, образовавшихся в живых организмах. Согласно Гегелю,«суша, и в особенности море ... как реальная возможность жизни бесконечновспыхивает в каждой точкеточечной и скоропреходя- щей жизненностью: лишаи, инфузории, несметные ко- личества фосфоресцирующих живых точек в море»(96. 2. 360, 366, 363, 369, 386).

В XIX в. на столь смелое утверждение не решались даже многие последовательные материалисты, считая более обоснованным признавать порождение неживой природой живых существ лишь в далеком прошлом, когда на земном шаре существовали существенно иные и во многом неизвестные ныне физико-химиче- ские условия. Впрочем, Гегель мог непоколебимо пре- бывать в убеждении о реальности «самопроизвольного зарождения» потому, что с точки зрения его «абсо- лютного идеализма» высокоорганизованные мате- риальные образования на Земле были в высшей сте- пени чреваты жизнью из-за проявлявшейся в них живой и животворной «идеи».

Надо уточнить, что в понимании Гегеля «то- чечные», т. е. предельно простые,живые существа не размножаются, а после кратковременного существова- ния умирают, не оставив потомства и растворяясь в породившей их геологической природе: в них жизнь как бы лишь мерцает и еще не приобрела устойчиво- сти, обусловливаемой наличием у живых существ определенной организации. «Точечные» организмы Ге-

316

гель называл лишь «всеобщими», не имеющими в себе внутреннего разделения, стягиваемого в конкретное единство, которое образует «индивидуальность», спо- собную воспроизводить себе подобных и утрачиваю- щую способность «самопроизвольного зарождения», замещаемую необходимостью происходить из зароды- шей, из «семян». Дальнейшее развитие живого, пере- ход от «геологического организма» к «растительному организму» и «животному организму» Гегель мыслил именно как возникновение названной «индивидуально- сти», что на языке идеалистического панлогизма фор- мулировалось так: «Это разделение всеобщего, внеш- него для себя организма и лишь точечной, скоропре- ходящей субъективности разрешается благодаря суще- му в себе тождеству ее понятия в существование этого тождества, в живой организм, в расчлененную в самой себе субъективность...» Этот организм характеризует- ся как «тело, расчлененное на части, которые разли- чаются друг от друга»; причем врастительном орга- низме «есть выход во вне себя и распадение на ряд индивидуумов, для которых единый целый индиви- дуум является скорее лишь почвой, чем субъективным единством членов» и «различие органических частей является здесь лишь поверхностной метаморфозой», так как «одна часть легко может перейти к функции другой». Только вживотных «органическая индиви- дуальность существует как субъективность, поскольку самостоятельная внешность образа идеализируется в форме членов и организм в своем процессе вовне со- храняет в самом себе самостное единство». Так истол- ковываются Гегелем факты того, что органы животно- го гораздо более интегрированы в организм, чем органы растения, которые могут на время утрачивать- ся и часть которых может развиваться в самостоя- тельные организмы.В животном организме Гегель ви- дитвершину развития природы, вбирающую в себя в снятом виде все предшествующие ступени, начиная со света. Поэтому «животный организм естьмикро- косм, приобретший бытие для себя, центр природы, в котором вся неорганическая природа объединилась и идеализировалась...» Однако если структурная ха- рактеристика организмов, даваемая Гегелем, включает в себя немало содержательных положений, то пробле- ма развития органического мира остается практически совершенно не освещенной из-за отрицания эволюции

317

и отсутствия конкретного рассмотрения отвергаемых с порога эволюционистских концепций. Вопрос о про- исхождении видов и ихэволюционной изменчивости по- простуснят Гегелем, заявляющим, что каждое видо- образование организмов «есть сразу и целиком то, что оно есть»(96. 2. 393, 398, 461, 467, 373).

Как и при характеристике в науке логики «телеоло- гического отношения» объектов, Гегель придает прин- ципиальную важность осмыслению смертности жи- вотных. Только в философии природы этому предше- ствует отсутствовавшее прежде рассмотрение про- блемызаболевания и исцеления животного организма, интересное сочетанием бессодержательной, но притя- зающей на глубокомыслие спекулятивности с набором чисто эмпирических сведений. Гегель указывает, что организм «находится в состоянии болезни, когда одна из его систем или органов, будучи возбуждена в кон- фликте с неорганической потенцией, обособляется для себя и упорствует в своей особенной деятельности против деятельности целого...», так что в болезни ор- ганизм «оказывается способным к партикуляризации, которая не соответствует его понятию», и потому «в понятие болезни входит диспропорция между его бы- тием и его самостью...» Представляя течение болезни в виде «лихорадки», под которой имелся в виду воспа- лительный процесс, Гегель описывал ее в виде триады:1) «озноб, тяжесть в голове, головная боль, нытье в спине, спазмы кожи и дрожь»,2) горячка с бредом,3) исцеляющий кризис, в котором организм «через пот... выбрасывает из себя свою ненормаль- ность». Главное значение Гегель придавал соб- ственным силам организма в борьбе с болезнью, а к лекарственным препаратам относился с большим не- доверием, заявляя, что по поводу их применения ме- дицина «не сказала еще ни одного разумного слова». Однако Гегель полностью не отрицал действенности лекарств. Он сомневался лишь в надежности теорети- ческого обоснования их применения медициной и в то же время признавал бессилие философской спекуляции на эту тему, поскольку считал, что в деле применения лекарств «решающий голос предоставляется... опыту»(96. 2. 558, 566, 567, 571).

Что касается смерти организмов, то Гегель пол- ностью отвлекается от ее естественнонаучного пони- мания и предлагает, как и в науке логики, чисто спеку-

318

лятивное понимание, которое не только ничего не объясняет, но и затушевывает то, что было уже позна- но учеными. По Гегелю, «необходимость смерти» за- ключена в «единичности» живого организма, делаю- щей его «конечным»: его «существование несоразмер- но со всеобщностью идеи». Это означает, что в философском смысле организмы умерщвляются по- требностью дальнейшего развития «идеи», которая для полагания своей всеобщности «должна прорвать» их круг и «выйти на простор, разбив эту несоразмер- ность». Из такого отрицания организмов «идеей» Ге- гель дедуцирует (по сути дела, довольно нелогично), во-первых, их размножение и воспроизводство в цепи поколений, образующих устойчивый биологический вид (или «род», как предпочитает называть его Гегель в данном контексте): «Отрицание естественного, т. е. непосредственной единичности, состоит в том, что по- лагается всеобщее, род и именно в форме рода». Во- вторых, совсем уже нелогично и даже абсурдно Гегель «дедуцирует» из смерти организмов рождение «духа»: «Над этой смертью природы, из этой мертвой оболоч- ки подымается более прекрасная природа, поднимает- ся дух». Поскольку «дух» обозначает человеческое мы- шление, то, конечно, нелепо считать его возникающим потому, что умирают живые организмы. Но только в такой мистифицированной форме Гегель мог из- образить возникновение мышления при переходе от собственно животного мира к жизни человеческого ро- да. Антиэволюционистский и вместе с тем идеалисти- ческий тезис «Человек не развился из животного» бук- вально навязывал такое изображение, которое с необходимостью вытекает из своих предпосылок и в этом смысле по-своему логично. Главной задачей философии природы и наибольшей трудностью Гегель считал показ того, что «дух выходит... из природы» и «цель природы— умертвить саму себя и прорвать свою кору непосредственности, чувственности, сжечь себя, как феникс, чтобы, омолодившись, выйти из это- го внешнего бытия в виде духа»(96. 2. 576, 577, 373, 578).

Слабости и достижения гегелевской натурфилософии. Историзм, свойственный в целом диалектическому ми- ровоззрению Гегеля, проявляется в его философии природы очень мало и почти всегда лишь косвенным образом, поскольку здесь даже не ставилась задача

319

выявить собственную диалектику природы. То, что у природы имеется история, Гегель признавал, особен- но в отношении «геологического организма». Он счи- тал непосредственно вытекающим из эмпирических данных, что «Земля имела историю, т. е. что ее свой- ства суть результат последовательных изменений», так как «они указывают на ряд колоссальных переворо- тов, относившихся к отдаленному прошлому и, ве- роятно, связанных также с космическими явления- ми...». Согласно Гегелю, «эти естественноисторические данные должны быть приняты как факт...». Но вместе с тем он был убежден, что «к философии это не отно- сится», т. е. не представляет для нее никакого интере- са. Осмысление истории природы это для Гегеля «точ- ка зрения голой последовательности», которая «не имеет ничего общего с философским рассмотрением», и «определить, как обстояло дело миллионы лет тому назад ... не представляет ничего интересного...».Фило- софию природы Гегель сознательноотрывал от исто- рического естествознания, которое в его время дости- гло уже таких успехов, что сделанные им выводы относительно существенных трансформаций Земли за время ее существования представлялись несомненны- ми. Гегель отмежевывался от естественнонаучного ис- торизма потому, что с серединыXVIII в., когда нача- лось его быстрое развитие, он был прочно связан с прогрессом материалистической философии, кото- рая, опираясь на него, обоснованно и доказательно разрабатывала последовательно материалистическое понимание природы как причины самой себя и со- ответственно определяла место человека в ней. В виде прямой антитезы этому миропониманию Гегель и формулировалантиисторическую установку, соглас- но которой в природе «требуется познать всеобщий закон... последовательности формаций, не прибегая к форме истории...»! Как в своем появлении, так и в своей реализации данная установка всецело опреде- лена гегелевским идеализмом, поскольку в качестве единственно разумной и существенной для философии цели провозглашалась задача «познать в данной по- следовательности черты понятия». Надо добавить, что история органических форм, т. е. биологических ви- дов, вообще не привлекала внимания Гегеля. О важ- нейшем в этом плане и хорошо известном ему факте того, что «поверхность Земли обнаруживает следы ис-

320

чезнувшего растительного и животного мира», Гегель упоминал лишь как о свидетельстве геологических ка- таклизмов, так что для него в этих органических останках проявлялся не исторический процесс видо- образования, а только процесс гибели видов под влия- нием разрушительных внешних причин, не имеющий поэтому эволюционного значения (96. 2. 369, 371 — 373). К позитивным аспектам гегелевской фило- софии природы следует отнести свойственный ейдиа- лектический антиредукционизм. При осмыслении ие- рархии природных форм Гегель подчеркивал, что высшие формы не могут быть сведены к низшим, хотя возникают на их основе и включают в себя их содер- жание. Высшие ступени природы связаны преемствен- ностью с низшими и вместе с тем качественно от- личны от них, в силу чего «каждая ступень предста- вляет собой своеобразное царство природы...»(96. 2. 43). Сама названная преемственность трактова- лась диалектически как включение в высшую ступень существенных определений низшей в «снятом», «идеа- лизованном» виде, когда они подчинены более высо- ким определениям. Так, развитая физическая ступень имеет своими моментами механические определения, химическая ступень— механические и физические, био- логическая— механические, физические и химические. Поэтому Гегель и характеризовал животный организм как «микрокосм». Можно сказать, что в антиредукцио- низме отражались практически все диалектические достижения гегелевской философии природы.

Немецкие естествоиспытатели XIX в., которые лучше ученых других стран были знакомы сгегелев- ской натурфилософией, оценивали еерезко отрица- тельно, считая, что наряду с шеллинговской натурфи- лософией она задерживала развитие в Германии естественнонаучных исследований. Таково авторитет- ное мнение таких корифеев немецкого естествознания той эпохи, как Р. Майер, Ю. Либих, К. Гаусс, М. Я. Шлейден, Г. Гельмгольц, Э. Дюбуа-Реймон, А. Гум- больдт. Такого же мнения придерживалось большин- ство зарубежных ученых, что явилось одной из важных причин тяготения естествоиспытателейXIX в. к позитивизм, выступавшему под лозунгом, что на- ука не нуждается в какой-либо внешней по отношению к ней философии и должна сама строить философские обобщения о природе и методах ее познания.

11 В. Н. Кузнецов 321

Но для немецкой классической философии разработ- ка своего воззрения на природу быланеобходимостью и гегелевская натурфилософия должна в своем истори- ческом значении рассматриваться прежде всего с этой точки зрения. Она отвечала на важные философские запросы, и без нее все послефихтевское развитие не- мецкой классической философии было бы просто не- мыслимо. Нужно принять во внимание, чтогегелев- ская натурфилософия не ограничена рамками «Фило- софии природы», а в значительной мерезаключена также в науке логики. В этом широком смысле слова гегелевская натурфилософия богата диалектическим содержанием. Вместе с тем в ней значительно и«пере- вернутое» материалистическое содержание. Именно в этом своем действительном объеме гегелевская на- турфилософия заслуживает высокой оценки (как и шеллинговская) за содержавшиеся в ней гениальные мысли, которые явились существенным компонентом теоретического источника марксизма в области фило- софии.