куссию по поводу содержания этих весьма спорных понятий) пред­ ставлены крайне неравномерно. Больше всего упоминаний о правя­ щих верхах, что вполне понятно и естественно. Гораздо меньше об остальных. Кроме того, в текстах есть фрагменты, в которых речь идет о социальных общностях смешанного типа, например о жителях того или иного города и особенно о столичных жителях го-жэнъ. Иными словами, схемы схемами, а реальная жизнь порой группирова­ ла людей по-своему, в зависимости от обстоятельств. Обратимся к характеристике различных слоев чжоуского общества периода Чуньцю.

Правящая элита

О феодальной аристократии сказано уже немало. Остается обра­ тить внимание на ее специфику, на то, как функционировали различ­ ные прослойки этой знати в обществе периода Чуньцю и как с их по­ мощью осуществлялась власть в Поднебесной в целом и в каждом из государств, которые были ее частями. С самого начала надлежит за­ метить, что крушение западночжоуского государства означало конец тех хрупких, но все же на протяжении веков функционировавших всечжоуских институтов власти, что были столь детально проанализи­ рованы и описаны специалистами (см. монографию Г.Крила [174]). Только в домене вана еще существовало, но уже в явно карикатурном виде что-то подобное бывшей центральной администрации, в которой высшие функции двух главных министров первоначально выполняли правители фактически независимых царств, Чжэн и Го. Позже оба они по разным причинам потеряли эти должности, а роль высших админи­ страторов вана стали выполнять его приближенные из числа титуло­ ванной знати, владевшей небольшими уделами в домене. Неясно, как много из тех административных институтов, которые существовали во времена Западного Чжоу, сохранилось, пусть в пережиточной форме, в домене вана. В источниках нет соответствующих данных, но есть основания полагать, что администрация в домене стала весьма упро­ щенной и в принципе напоминала существовавшую во всех царствах периода Чуньцю. Иными словами, пришли в полный упадок общеки­ тайские легитимные институты власти. И не только они — стоит напомнить о бесследно исчезнувших восьми иньских армиях, бази­ ровавшихся в окрестностях Лояна, теперешней столицы домена, и имевших некогда свою административную структуру [10, с. 125-126].

Пришедшие всем им на смену институты нелегитимной власти (бадао) в новых условиях уже практически не имели ничего общего с

384

прежними. В задачу гегемонов входило следить за порядком в Подне­ бесной, причем этот порядок уже не зиждился на каких-либо всечжоуских административных нормах и правилах, а опирался лишь на силу самих гегемонов, а сила эта, призванная гарантировать всеобщий по­ рядок, в свою очередь в немалой степени обеспечивалась взносамиданью (гун). Практически это значит, что всечжоуская администрация со всеми ее находившимися в процессе становления еще недостаточно развитыми институтами прекратила свое существование, оставив по себе лишь память, которая позже нашла отражение в систематизиро­ ванных полуутопиях типа «Чжоули».

Разумеется, это никак не означает, что все в Поднебесной прихо­ дилось создавать заново. Как раз напротив, бережное отношение к традиции, столь свойственное китайцам с глубокой доконфуцианской древности, способствовало тому, что некоторые из основных принци­ пов и институтов администрации были сохранены. Но они были пере­ мещены на более низкий и соответственно менее развитый уровень и втиснуты в более узкие рамки уделов, превратившихся в самостоя­ тельные царства и княжества. В этих царствах и княжествах номенк­ латура должностей частично сохранялась, частично создавалась заново, при этом широко использовались уже принятые стандарты. В резуль­ тате в одних царствах главный министр обозначался одним термином, в других — иным, где-то почти свято чтилось право наследования выс­ ших должностей, а где-то от этой явно устаревавшей нормы с легко­ стью отказывались. Но одно было не только всеми соблюдавшейся нормой, но и почти сакрально освященным правилом: на высшие долж­ ности назначались только аристократы из числа дафу. И более того, те дафу, которые обретали эти должности, обычно сразу же становились в ряды министров-сановников цинов и почти автоматически оказыва­ лись во главе субудела-клана. Быть может, случалось наоборот, т.е. главы влиятельнейших уделов-кланов получали высшие должности в царстве и тем самым входили в число немногочисленных цинов. Но суть дела от этого не менялась: теперь чаще не правитель по своему разуме­ нию и в зависимости от обстоятельств назначал способных админист­ раторов на новые должности (как то было в Западном Чжоу), а знатный феодальный клан, владевший уделом (субуделом) в царстве или княжест­ ве, выдвигал претензии на высокую должность, подкрепляя их силой.

Конечно, на практике бывало по-разному. В царстве Цзинь, как о том уже упоминалось, распределял должности командующих сам пра­ витель, руководствуясь способностями и добродетелью соискателей. После какого-либо из очередных кровавых дворцовых переворотов, когда многие из высших должностных лиц, замешанных в неудавшемся заговоре, бежали либо были уничтожены, перераспределение

должностей происходило по выбору победителя (что имело место, например, в ходе мятежа сановников в царстве Сун). Однако исклю­ чения лишь подтверждают норму. Норма же сводилась к тому, что сильные кланы всегда требовали соответствующих их силе должно­ стей и власти. И пока сила сохранялась, сохранялся и статус-кво. Если же какой-либо клан по какой-то причине слабел или, напротив, стано­ вился настолько сильным, что провоцировал других объединиться в противостоянии ему, ситуация могла измениться, а клан оказаться на пороге гибели. Теряя силу под ударами могущественного соседа, а то

иобъединенной коалиции соперников (обычно в этой ситуации не оставался в стороне и сам правитель), этот клан нередко лишался и влиятельной должности, и власти, а порой и удела, что нередко со­ провождалось поголовным уничтожением всех его членов.

Сказанное означает, что в феодальной структуре времен Чуньцю уже не было сильной и эффективной централизованной администра­ ции даже в пределах царств. Конечно, функции такого рода админи­ страции власть выполняла. Это прежде всего касалось администрации царства-гегемона, отвечавшего за сохранение порядка в Поднебесной

ипотому вынужденного согласовывать интересы и претензии своих кланов с потребностями выдвижения на высшие должности умных и способных. К этому следует добавить, что по меньшей мере в Чжунго управление становилось делом не столько царств, сколько влиятель­ ных уделов-кланов в царстве. И в Лу, и в Ци, и даже в царствегегемоне Цзинь административные рычаги на протяжении периода Чуньцю все очевиднее опускались на уровень уделов-кланов. Впро­ чем, это не мешало сильнейшим из кланов по совместительству отве­ чать за дела царства в целом — примерно так же, как царство-гегемон отвечало за всекитайские дела в масштабах Чжунго, а порой и Подне­ бесной. Словом, динамика перераспределения власти целиком зависе­ ла от изменения соотношения сил.

Более того, к середине периода Чуньцю стало нормой закрепление за сильными уделами-кланами не только их наследственных должно­ стей, но и той военной силы, армии, которая лежала в основе могуще­ ства клана. Практически это означало, что на уровне царства или кня­ жества вес, должность и реальную военную и политическую силу приобретали те, кто успешно справлялся со своими соперниками внутри царства. Соответственно все большее значение приобретали должности более мелкого масштаба, важные при выяснении отноше­ ний не между царствами, а между уделами-кланами, позже также и между враждующими линиями внутри уделов-кланов.

Выход на передний план должностных лиц в масштабах клана или линии клана сыграл не последнюю роль в том, что на политической

386

арене в конце Чуньцю появились шан-дафу и ся-дафу, т.е. дафу раз­ личных категорий. Но самым главным результатом всего политического процесса было выдвижение слоя ши, о котором уже шла речь. Таблица Сюя свидетельствует о том, что в конце периода Чуньцю количество высшей знати, упоминаемой в текстах, заметно уменьшается, тогда как число ши растет. Из 32 упоминаний о ши, по его подсчетам, 15 прихо­ дятся на последние четыре десятилетия, 512-464 гг. до н.э. [200, с. 28, табл. 1]. В конце Чуньцю термин ши становится широкоупотребитель­ ным. Им именуются не только администраторы низшего и среднего ран­ га, мажордомы и канцеляристы, но и офицеры, а также интеллектуалы, люди грамотные и ученые, обычно выходцы из боковых линий захуда­ лых аристократических домов, как то было, в частности, с Конфуцием.

Слой ши, как и вообще сословие аристократов, не был чем-то вро­ де индийской варны или касты, т.е. не гарантировал пожизненно вы­ сокого социального статуса. Считалось, что принадлежность к слою ши, к сословию аристократии, ставила любого в ряды тех, кто так или иначе причастен к власти со всеми вытекающими из этого весьма существенными привилегиями. На деле было не всегда так. Кое-кто из ши не имел должности и лишь стремился ее обрести (что наиболее заметно на примере столь хорошо известной каждому в Китае био­ графии Конфуция). Кроме того, аристократического статуса всегда и подчас довольно неожиданно можно было лишиться. Не только ши, но и более высокопоставленные аристократы порой теряли все и опускались на уровень простолюдинов.

Так было, например, с потомками двух сановников, которые в мо­ мент восшествия на отцовский трон цзиньского Вэнь-гуна подняли против него мятеж и были за то убиты циньским Му-гуном. В текстах есть также трогательный рассказ о том, как цзиньский посол, проез­ жая как-то мимо местности Цзи, был поражен тем, как тщательно полол сорняки мужчина и как почтительно обращался он с женой, принесшей ему еду. Узнав, что имеет дело с сыном мятежника, посол на свой страх и риск взял его с собой в столицу и отрекомендовал Вэнь-гуну как человека достойного, после чего Вэнь-гун вновь назна­ чил его на должность дафу в одной из своих армий [114, 33-й год Сигуна; 212, т. V, с. 223 и 226; 85, с. 141; 29, с. 187].

Эпизод выглядит анекдотично, но в принципе вполне может счи­ таться достоверным. Во всяком случае он свидетельствует о том, что в отдельных случаях разжалованным в простолюдины не была закрыта дорога обратно. Прибавим к сказанному, что и заслуженные просто­ людины имели шансы влиться в ряды ши, например, в случае успеха на поле брани и т.д. На этот счет были даны самые непосредственные заверения в обращении Чжао Яна к войску накануне битвы с мятеж­