сией [103, гл. 4; 71, т. I, с. 205]. Гуань Чжун был встречен в столице вана, как о том уже шла речь, на высшем уровне, едва ли не как вели­ кий национальный герой. Видимо, ван ценил умиротворяющую роль министра, сдерживавшую амбиции Хуань-гуна. Однако в просьбе простить мятежного брата Шу Дая он решительно отказал (так же ван поступил и в 647 г. до н.э., когда просьба была повторена). Сын Неба явно указывал стареющему гегемону его место.

В 645 г. до н.э. умер Гуань Чжун, дав перед смертью Хуань-гуну несколько советов о том, кого и почему не следует использовать на службе вместо него. Этими советами Хуань-гун пренебрег. В 644 г. до н.э. ван в последний раз официально обратился к Хуань-гуну с просьбой о помощи против жунов — и Хуань-гун помощь оказал. А в 643 г. до н.э. Хуань-гун умер, причем избранные им вопреки советам умирающего Гуань Чжуна помощники не сумели сохранить порядок в доме Ци. Еще у постели умирающего пятеро его сыновей схватились в борьбе за отцовский трон. Они выясняли отношения, забыв об отце настолько, что из покоев, где лежало непогребенное тело умершего, могильные черви расползлись по всему дворцу [103, гл. 32; 71, т. V, с. 50-51]. Могущество Ци на этом рухнуло, а само царство перестало играть ведущую роль в политических делах Чжунго. На смену цискому гегемону-ба, однако, почти сразу пришел другой, на сей раз из крупнейшего в чжоуском Китае царства Цзинь.

Царство Цзинь в VIII—VI вв. до н.э. Смута и выход из нее

Именно царство Цзинь по многим причинам должно было стать — и в конце концов надолго стало — сильнейшим в Поднебесной. Дос­ таточно рано, по меньшей мере с VIII в. до н.э., удел Цзинь, о возник­ новении и ранней истории которого шла речь в первом томе, превра­ тился в крупное и многонаселенное царство, располагавшееся к севе­ ру от домена вана, по ту сторону Хуанхэ. Излучина Хуанхэ была есте­ ственной границей, отделявшей это царство от царства Цинь, нахо­ дившегося на западном берегу излучины реки и потому формально, не говоря уже о полуварварском его населении, не входившего в состав Срединных государств, Чжунго.

История Цзинь богата и насыщена событиями. В тексте «Го юя», например, из 21 главы девять посвящены их описанию. Одной из са­ мых больших является и 39-я глава у Сыма Цяня, которая — если иметь в виду главы, описывающие основные уделы Чжоу, — посвя­

68

щена Цзинь. Полны рассказов о Цзинь хроника «Чуньцю» и в еще большей степени — комментарий «Цзо-чжуань». «Чжушу цзинянь» также повествует более всего о событиях в Цзинь. И это не случайно, ибо Цзинь несколько веков было крупнейшим из Срединных государств и оказывало на ход событий в Чжоу едва ли не решающее влияние.

Вплоть до конца периода Западного Чжоу Цзинь практически ни­ чем не выделялось среди других уделов, о некоторых упоминалось даже чаще. Ситуация могла бы резко измениться в начале периода Восточного Чжоу, когда отчетливо возникавший и ощущавшийся вакуум власти вполне мог вытолкнуть сильное и крупное царство Цзинь на поверхность политической жизни. Но этого не произошло из-за смуты, о которой уже не раз упоминалось.

Напомню, что все началось с того, что в 745 г. до н.э. юный цзиньский Чжао-хоу, только что занявший трон умершего отца Вэнь-хоу, вопреки принятым в Чжоу нормам наделил уделом своего дядюшку Чэн Ши. Как известно, до того право выделения новых уделов было прерогативой вана. Но ван более не обладал реальной властью за пре­ делами домена, а в царствах всей полнотой власти обладали правите­ ли. Однако почему же все-таки возникла необходимость расчленить столь крупное царство и создать удел со столицей в Цюйво (город Цюйво размерами превосходил столицу всего царства город И [103, гл. 39; 71, т. V, с. 140]). Прямого ответа на этот естественный вопрос нет. Но источники дают кое-какие материалы для догадок.

Согласно «Цзо-чжуань» и Сыма Цяню, цзиньский Му-хоу (811— 785 гг. до н.э.) дал своему старшему сыну имя Чоу («враг»), а млад­ шему — Чэн Ши («достойный успеха»), что вызвало недоумение и недовольство советника, справедливо рассудившего, что имена не даются просто так, что в них заложена судьба. После Му-хоу власть на несколько лет перешла к его брату, а затем к Чоу, ставшему Вэнь-хоу и процарствовавшему 35 лет (781-746 гг. до н.э.). Казалось бы, за эти примерно полвека все должно было забыться. Но нет. Юный сын Чоу вспомнил о своем престарелом дядюшке, «достойном успеха», но так за полвека и не обретшем его. Что двигало юным Чжао-хоу, решив­ шимся взять на себя прерогативу вана и личным повелением выделить дядюшке крупный удел, сказать трудно. Возможно, сыграло роль чув­ ство вины, сочувствия к так и не достигшему успеха Чэн Ши. Почему удел оказался столь значительным и со столь крупным городом в ка­ честве столицы — тоже неясно. Быть может, другого подходящего для выделения в качестве удела куска территории не оказалось. Но факт остается фактом: удел Цюйво сразу же стал своего рода государством в государстве [114, 2-й год Хуань-гуна; 212, т. V, с. 38-39 и 40-41; 103, гл. 39; 71, т. V, с. 140].

69

Естественно, возникла биполярная структура, и в царстве создалось сильное враждебное противостояние. Как полагает Сыма Цянь, владе­ лец нового субудела, принявший имя Хуань Шу, был добродетель­ ным, так что население Цзинь тянулось именно к нему. Тезис пред­ ставляется сомнительным (см. [71, т. V, с. 271, примеч. 14]), хотя по­ следующие события могут иметь различные объяснения. Известно, что на 7-м году правления опрометчивый Чжао-хоу был убит своим приближенным Пань Фу, который пригласил цюйвоского Хуань Шу занять трон. Тот готов был это сделать, но вмешались цзиньцы, кото­ рые убили Пань Фу, прогнали Хуань Шу и поставили на трон мало­ летнего сына Чжао-хоу, Сяо-хоу. После смерти Хуань Шу его сын Чжуан Бо в 724 г. до н.э. вторгся в столицу царства И и убил Сяо-хоу. Однако цзиньцы вновь выступили против пришельца и посадили на трон очередного малолетку, сына Сяо-хоу, Ао-хоу, который процарст­ вовал всего шесть лет, но успел произвести на свет наследника Гуана (Ай-хоу), севшего на трон в 718 г. до н.э.

Следует напомнить, что с воцарением на чжоуском престоле Ху- ань-вана правители Чжоу попытались вести более активную политику и, в частности, вмешаться в смуту в Цзинь, которая явно беспокоила домен, бывший соседом Цзинь с юга, за рекой. В 718 г. до н.э., когда Чжуан Бо вновь напал на столицу Цзинь, войска Хуань-вана14 заста­ вили его возвратиться в Цюйво, причем решающую роль в этом воен­ ном успехе сыграл правитель царства Го, бывший к этому времени уже снова на службе у вана. После того как в 716 г. до н.э. Чжуан Бо умер, во главе мятежников стал его сын, впоследствии добившийся успеха и ставший У-гуном цзиньским. В 706 г. до н.э. Хуань-ван вновь послал войска во главе с правителем царства Го против мятежников из Цюйво, но на сей раз экспедиция была, видимо, неудачной. Прави­ тель Цюйво заманил к себе очередного из потомков Чоу, Сяо-цзы, и убил его. Хуань-ван, согласно «Чжушу цзинянь», велел возвести на цзиньский трон Миня, брата убитого, но дни цзиньского правящего дома уже были сочтены. В 704 г. до н.э. столица И была сметена с лица земли цюйвоской армией [202, т. Ill, Prolegomena, с. 161].

И хотя Минь-хоу процарствовал достаточно долго (706-679 гг. до н.э.), эти годы были уже агонией. Видимо, правитель Цюйво про­ сто выжидал подходящего момента, учитывая при этом политическую конъюнктуру. И именно в тот год, когда циский Хуань-гун официаль­ но был провозглашен гегемоном, а все внимание чжоуского Ли-вана, преемника Хуань-вана, было обращено на восток, цюйвоский прави­

14Сыма Цянь ошибочно приписал инициативу похода на Цюйво Пин-вану [103,

т.I, гл. 39, с. 541]. Ошибка сохранена и в русском переводе [71, т. V, с. 141]. На самом деле послал войско в 718 г. до н.э. Хуань-ван.

70

тель напал на Минь-хоу, убил его, конфисковал все сокровища дома Цзинь и поднес лучшие из них чжоускому Ли-вану. Ли-ван санкцио­ нировал успех победителя и официально ввел его в число чжухоу с почетным рангом гун [103, гл. 39; 71, т. V, с. 141-142].

Казалось бы, длительная смута (745-679 гг. до н.э.) завершена. Младшая ветвь правящего дома, истребив старшую, вновь объединила огромное царство. Однако на деле все было много сложнее. Конечно, уроки из десятилетий жестокой междоусобицы были извлечены. Сяньгун (676-651 гг. до н.э.), занявший трон после смерти своего отца У-гуна, хорошо осознал, что более всего следует опасаться близкой родни с ее потенциальными претензиями на власть. Именно поэтому он предпринял все усилия для того, чтобы нейтрализовать родствен­ ников по обеим недавно еще смертельно враждовавшим линиям. По совету министра Ши Вэя он сначала сумел натравить одних из прин­ цев на других. Избавившись таким образом от некоторых из них, он собрал оставшихся вместе и пожаловал им нечто вроде совместного удела-кормления. Однако Сянь-гун не позволил принцам укрепиться в дарованном городе. Вскоре он пошел на него походом и уничтожил, а уцелевшие родственники вынуждены были бежать из Цзинь. Соседнее с Цзинь на юге царство Го помогло им скрыться и даже попыталось было вмешаться в события на стороне принцев. Из этого ничего пут­ ного не получилось, а между Цзинь и Го началась вражда.

Избавившись от принцев, о чем подробно рассказано в источниках [114, 23-27-й годы Чжуан-гуна; 212, т. V, с. 105-112; 103, гл. 39; 71, т. V, с. 142, а также 19, с. 27-29]), Сянь-гун, однако, вел себя так, что его царство вновь оказалось в состоянии очередной смуты. Дело в том, что у Сянь-гуна было восемь сыновей, причем из шестерых старших первые трое считались наиболее достойными трона. Офици­ альным наследником был Шэнь Шэн, сын от первой и главной жены, дочери циского Хуань-гуна. Чжун Эр и И У были сыновьями от жены из племенного государства ди и ее младшей сестры15. А после того как в 672 г. до н.э. Сянь-гун совершил успешный поход против ли-жунов, он привез с собой еще двух женщин, красавицу Ли Цзи и ее сестру, каждая из которых вскоре подарила ему по сыну.

Ли Цзи быстро стала фавориткой правителя и начала активную кампанию за то, чтобы ее малолетний сын Си Цы был официально назначен наследником вместо Шэнь Шэна. Дело это было непростым, и ловкая наложница затеяла сложную интригу, которая в различных источниках описывается по-разному. «Цзо-чжуань» сообщает, что Ли Цзи сумела подкупить двух влиятельных дафу, дабы те от своего име­

15 По версии «Цзо-чжуань», одна из этих женщин была из племени Больших жу­ нов, а другая — Малых жунов [114, 28-й год Чжуан-гуна; 212, т. V, с. 113 и 114].

71

ни убедили Сянь-гуна в том, что троим старшим сыновьям следует дать в уделы Цюйво, Пу и Цюй (Эрцюй), расположенные на границах Цзинь, ибо это успокоит народ и обуздает агрессивные намерения соседей-жунов. Сянь-гун согласился с этим предложением, отослал старших сыновей в их новые уделы, после чего Ли Цзи и ее помощни­ ки начали кампанию клеветы, стремясь очернить удаленных старших сыновей, и добились-таки того, что Си Цы был объявлен наследником [114, 28-й год Чжуан-гуна; 212, т. V, с. 113 и 114].

Версия «Го юя» шире и полней. В ней подробно повествуется о том, как Сянь-гун обзавелся наложницей (пошел воевать против ли- жунов, несмотря на предостережения гадателя: будет победа, но не будет счастья), как влюбленный правитель упрекал гадателя за его нелепое предупреждение (был счастлив, как никогда), а тот оправды­ вался, ссылаясь на объективные результаты гадания. Затем говорится, что гадатель подробно разъяснил сановнику Ли Кэ, впоследствии сыг­ равшему очень важную роль в завершении всей интриги, сколь серь­ езны предостережения, прочитанные им по трещинам на черепашьем панцире, когда производился обряд гадания. Ссылаясь на прецеденты в далеком прошлом, он предрек новую смуту в Цзинь.

После того как Сянь-гун решил отправить старших сыновей в уде­ лы подальше от столицы, гадатель вновь предостерегал дафу против коварной Ли Цзи. Трое дафу — Ли Кэ, Пэй Чжэн и Сюнь Си — разош­ лись во мнениях, что развязало руки Ли Цзи. Под ее давлением Сяньгун поручил малолетнему наследнику руководить церемониалом жертвоприношения в честь его отца У-гуна. Это был уже не намек — прямой вызов. Советник Шэнь Шэна, находившегося в Цюйво, но все еще формально не лишенного статуса наследника, заметил по этому поводу, что выбор отца (речь о том, кому поручил он вместо себя ру­ ководить церемониалом) таит в себе угрозу для его жизни и что Шэнь Шэну пора подумать о безопасности, быть может, бежать из Цзинь. На это преданный долгу Шэнь Шэн заметил, что он целиком доверяет отцу и подчиняется его решениям, что он останется там, куда его по­ шлют.

Далее версия становится еще драматичней. Согласно ей, Ли Цзи, вступившая в любовную связь с придворным шутом Ши, стала сове­ товаться с ним, как погубить высоконравственного Шэнь Шэна, и именно Ши предложил отослать троих старших сыновей Сянь-гуна в пограничные уделы. При этом, однако, Сянь-гун, создавший в 661 г. до н.э. вторую армию, назначил ее командующим Шэнь Шэна, после чего Шэнь Шэн со своей новой армией успешно совершил поход на княжество Хо. Тогда Ли Цзи прибегла к самому сильному средству и стала ночью убеждать Сянь-гуна в том, что Шэнь Шэн готов убить

72

его. Она посоветовала правителю послать сына в новый поход, на сей раз против ди, но при этом дать ему понять, что его происки разобла­ чены. Сянь-гун так и поступил, велев Шэнь Шэну надеть присланный ему шутовской наряд16. Колесничий Шэнь Шэна ужаснулся, увидев его, и стал предупреждать наследника, но тот был тверд в своих убеж­ дениях, одел присланный наряд и одержал очередную победу.

Из рассказов нашего источника явствует, что эта вторая победа прибавила престижа Шэнь Шэну и позволила ему более или менее спокойно просуществовать в качестве наследника около пяти лет, пока Ли Цзи не начала новый натиск на него. Она стала уверять Сяньгуна, что популярность Шэнь Шэна велика, что он готов занять отцов­ ский престол и Сянь-гуну грозит беда. На это Сянь-гун заметил, что у него нет фактов, позволяющих обвинить Шэнь Шэна в чем-либо по­ добном. Тогда Ли Цзи вновь обратилась к шуту Ши, и тот сумел убе­ дить влиятельного сановника Ли Кэ в том, что правитель уже решил убить наследника и назначить своим преемником Си Цы. В свою оче­ редь Ли Цзи велела Шэнь Шэну от имени отца принести жертву в честь его покойной матери, жены Сянь-гуна, которую тот будто бы видел во сне, и срочно привезти часть жертвенных даров в столицу. Шэнь Шэн повиновался. Когда он прибыл в столицу, Сянь-гун был на охоте. Ли Цзи забрала продукты и отравила их, после чего в присутст­ вии возвратившегося Сянь-гуна дала кусок мяса собаке, а вино — евнуху. Оба умерли. Разгневанный Сянь-гун велел казнить воспитате­ ля Шэнь Шэна, а сам Шэнь Шэн удавился в храме предков.

Добившись главной цели, энергичная Ли Цзи взялась за двух дру­ гих старших сыновей, обвинив их в том, что они принимали участие в заговоре. Сянь-гун послал приближенных убить обоих сыновей, но те успели бежать. Чжун Эр направился в племенное протогосударство ди, откуда родом была его мать17, а И У — в княжество Лян. Интрига, таким образом, была доведена до успешного конца, и Ли Цзи могла торжествовать [85, с. 89-104; 29, с. 123-141].

Разумеется, вся эта длительная политическая история с ее драма­ тическим (а для Шэнь Шэна — трагическим) финалом не была еще смутой в полном смысле этого слова. Политические акции затрагива­

16 Из статей С.Кучеры [51; 52] явствует, что в чжоуском Китае существовала сис­ тема символических наказаний, суть которых, в частности, сводилась к одеванию человека в необычный (шутовской) наряд, что означало этическое его осуждение. Наряд, выделяясь цветом и яркостью из обычных, ставил целью как бы пригвоздить его носителя к позорному столбу.

17 В текстах то говорится о том, что мать Чжун Эра была из ди, то — из жунов. Это не должно смущать, поскольку жуны и ди подчас были взаимозаменяемыми термина­ ми, так как обозначали категории не этнические, а географические (варвары запад­ ные — жуны, северные — ди).

73

ли самые верхи и в то же время не отражались на власти правителя царства. В известном смысле они усиливали ее, ибо избавляли Цзинь от заново создававшихся время от времени родственных уделов, сам факт существования которых в Цзинь уже не мог восприниматься спокойно. Иное дело — уделы неродственные. Они в Цзинь появля­ лись один за другим, в основном в результате успешных завоеваний, которых добивался не только затравленный Шэнь Шэн.

В 661 г. до н.э. сам Сянь-гун, возглавлявший первую из своих армий, совершил успешный поход, в ходе которого были завоеваны и аннексированы три княжества — Гэн, Хо и Вэй, причем два из них сразу же были выделены в качестве уделов помощникам правителя, Чжао Вэю и Би Ганю (будущие влиятельные цзиньские уделы Чжао и Вэй, впоследствии вместе с третьим, Хань, разделившие между собой царство Цзинь). В 655 г. до н.э. Сянь-гун выступил против своего ста­ рого недруга царства Го и аннексировал его, а заодно и княжество Юй, через которое лежал путь в Го [114, 1-й год Минь-гуна и 5-й год Си-гуна; 212, т. V, с. 123 и 125, 143-144 и 146; 85, с. 104-105; 29, с. 141-143; 103, гл. 39; 71, т. V, с. 142 и 146-147].

Сыма Цянь, вкратце воспроизведший в своем сочинении версии «Цзо-чжуань» и «Го юя» о событиях в Цзинь, связанных с интригой Ли Цзи и воинскими достижениями Сянь-гуна и Шэнь Шэна, завер­ шает свой рассказ тем, что к концу жизни Сянь-гуна Цзинь стало мо­ гущественным государством, территория которого охватывала огром­ ный район в северной части бассейна Хуанхэ [103, гл. 39; 71, т. V, с. 147]. Правда, создание большого царства, да еще в условиях слож­ ных внутренних перипетий, требовало от Цзинь сосредоточения вни­ мания на собственных делах, что было выгодно для циского Хуаньгуна, который все эти годы успешно осуществлял функции гегемона- ба и ни разу не сталкивался с противодействием со стороны могуще­ ственного Цзинь.

Нет сомнений в том, что цзиньскому Сянь-гуну было не до всеки­ тайских амбиций — со своими делами управиться бы. Однако в доме­ не вана, судя по всему, в середине VII в. до н.э. думали уже иначе. И далеко не случайно посланный на съезд в Куйцю в 651 г. до н.э. Цзай Кун явно от имени вана (в столь серьезных вещах политическая отсебятина недопустима) посоветовал опаздывавшему на съезд и уже больному Сянь-гуну не торопиться, а лучше даже возвратиться. Домен явно делал ставку на противопоставление могущественного Цзинь господствующему Ци [103, гл. 39; 71, т. V, с. 148]. Как раз в это время и наступила новая смута в Цзинь.

Согласно версии «Го юя», Сянь-гуна постигла кара за то, что он вообще решился ехать на съезд чжухоу в Куйцю вместо того, чтобы заниматься обустройством его огромного царства [85, с. 106; 29,

74

с. 144]. Когда же в 651 г. до н.э. Сянь-гун умер, встал острый вопрос, кто станет его преемником.

«Цзо-чжуань» и «Го юй» подробно рассказывают об обстоятельст­ вах новой смуты в Цзинь. Еще перед смертью Сянь-гун вызвал к себе сановника Сюнь Си и, назначив его на высшую должность, поручил обеспечить безопасность юного Си Цы, который должен был занять трон. Сюнь Си поклялся, что выполнит волю правителя. Однако си­ туация сразу же после смерти Сянь-гуна резко и драматически изме­ нилась. Сторонники трех старших изгнанных из страны сыновей пра­ вителя активно выступили против малолетнего Си Цы и, главное, против его интриганки-матери. Их демарш возглавил Ли Кэ, который на сей раз убедил и Пэй Чжэна в том, что на стороне недовольных весь народ царства. Оба они направились к Сюнь Си, но тот твердо стоял на своем: я дал обещание и выполню его. Тогда Ли Кэ приказал убить Си Цы, Ли Цзи и сына ее сестры, после чего Сюнь Си покончил с собой. Ли Кэ, взявший на себя руководство делами Цзинь, направил приглашение Чжун Эру вернуться и занять трон. Но тот, посовещав­ шись со своим спутником Ху Янем (Цзю Фанем), мнение которого он высоко ценил и кому полностью доверял, отказался [114, 9-й год Сигуна; 212, т. V, с. 153 и 155; 85, с. 106-108; 29, с. 144-146].

Вот как выглядит этот отказ в кратком изложении Сыма Цяня: «[Я], нарушив волю отца, бежал из княжества, а когда отец умер, не смог выполнить правил сыновнего поведения и послужить ему во время траура. Как же я посмею вернуться?! Пусть сановники поставят у вла­ сти вместо меня другого сына Сянь-гуна!» [108, гл. 39; 71, т. V, с. 148— 149]. Не нужно быть специалистом и разбираться в тонкостях древне­ китайского церемониала, чтобы понять, что перед нами отписка, точнее, отговорка. Но почему же на самом деле Чжун Эр отказался от предло­ женного ему трона? Особенно если принять во внимание, что все по­ следующее его поведение вроде бы было продвижением к отцовскому трону? Обратимся прежде всего к версии, предлагаемой «Го юем».

Согласно собранным в ней данным, Чжун Эр вначале склонен был согласиться на предложение Ли Кэ. На возражения Цзю Фаня, сво­ дившиеся к тому, что в момент траура и скорби по отцу, воспользо­ вавшись смутой, брать власть негоже, ибо, не будучи добродетельным самому, нельзя наставлять народ, Чжун Эр резонно заметил, что при других обстоятельствах его бы не пригласили занять трон. Ху Янь, настаивая на своем, обратил внимание на то, что при великом трауре и большой смуте все же нельзя не считаться с главным, т.е. с нормами высшей добродетели, и что поэтому все же следует отклонить пред­ ложение Ли Кэ. И Чжун Эр отказался от власти, мотивируя свой отказ, во-первых, тем, что плохо служил отцу при жизни, не смог отправлять

75

по нему траур после смерти, а во-вторых, тем, что выбирать нового правителя следует из тех, кто любит народ, поддерживает добрые отношения с соседями и готов соблюдать выгоду и следовать воле народа [85, с. 108-109; 19, с. 146-147].

Перед нами явно демагогическая отговорка. Почему Чжун Эра следует считать не готовым любить народ, следовать его воле и тем более дружить с соседями? И чем он виноват, что отец прогнал его из дома и он не смог соблюдать траур по отцу во дворце? Видимо, были более веские причины для отказа. Очень похоже на то, что, когда явно не трусливый и достаточно умный Ху Янь настаивал на своем, напо­ миная о том, что смута — о трауре умолчим, он по отцу стандартен — не обычная, но великая, это был основной аргумент, заставивший Чжун Эра не рисковать. Создается впечатление, что без поддержки соседей справиться со смутой было мало шансов. Но обратим внима­ ние на то, как развивались события дальше.

Параллельно с Ли Кэ другие видные сановники Цзинь послали аналогичное приглашение занять трон другому сыну умершего прави­ теля, И У, причем тот сразу же и с удовольствием согласился. Зару­ чившись его согласием, видный цзиньский сановник Люй Шэн пред­ ложил обратиться за поддержкой к циньскому Му-гуну, наиболее сильному из соседей Цзинь. К этому же стремился сам И У [85, с. 109; 19, с. 147; 103, гл. 39; 71, т. V, с. 149].

Надо сказать, что это решение Люй Шэна и нового кандидата в правители Цзинь было в сложившихся обстоятельствах не только разумным, но едва ли не единственно верным. Сановники разошлись

всвоих симпатиях и интересах, общая смута подогревала неразбериху

ирождала все усиливавшееся противостояние противников. Нужна была внешняя сила, которая могла бы решительно перетянуть чашу весов на ту либо иную сторону. И этой силой в тот момент, в тех ус­ ловиях и в той части бассейна Хуанхэ было царство Цинь, находив­ шееся рядом, за рекой. К тому же главной женой циньского Му-гуна была дочь Сянь-гуна от его первой умершей жены, единоутробная сестра покойного Шэнь Шэна. Иными словами, существовали тесные родственные узы между правящими домами Цзинь и Цинь (впрочем, это обстоятельство в условиях постоянных междоусобиц периода Чуньцю обычно не играло существенной роли).

Несколько слов о Цинь. Возникнув как сильное царство на родо­ вых землях Чжоу после переселения Пин-вана в Лои, Цинь долгое время после этого продолжало оставаться полуварварским, преиму­ щественно из-за того, что расширялось за счет присоединения сосед­ них территорий и населявших их жунов и ди. Правда, при этом полуварварское Цинь стремилось заимствовать культуру Срединных

76

царств, но это весьма медленно сказывалось на темпах его приобще­ ния к основам шанско-чжоуской цивилизации. Достаточно напомнить о том, что крупнейшие и наиболее известные правители Цинь, У-гун (697-678 гг. до н.э.) и Му-гун (659-621 гг. до н.э.), были погребены с большим числом людей, включая близких им членов семьи и круп­ нейших сподвижников. Это отмечалось в чжоуских источниках как

18 ^

явное свидетельство варварства . Тем не менее циньские правители, и прежде всего Му-гун, стремились сблизиться с цивилизованными Срединными царствами. И пожалуй, наилучшим доказательством этому является история о Бай Ли-си (или Байли Си, как это имя пере­ ведено Р.В.Вяткиным), известная едва ли не каждому образованному китайцу вот уже на протяжении многих десятков поколений.

Существует несколько вариантов этой полулегендарной истории. У Сыма Цяня [103, гл. 5; 71, т. И, с. 23 и сл.] она вкратце выглядит примерно так. Аннексировав в 655 г. до н.э. княжество Юй, цзиньский Сянь-гун отправил в Цинь сановника этого княжества Бай Ли-си в качестве слуги своей дочери, предназначенной в жены циньскому Мугуну. Однако по дороге Бай бежал, но был схвачен и отдан Му-гуну, предложившему за него пять бараньих шкур. Встретившись с Баем и поговорив с ним, Му-гун был поражен его государственным умом и назначил его на высокий пост в Цинь. Далее Сыма Цянь рассказывает историю о том, как Баю пришлось странствовать из царства в царство и его друг Цзянь Шу везде удерживал его от опрометчивых поступков, после чего Му-гун пригласил на службу и дал высокий пост также и Цзянь Шу [103, гл. 5; 71, т. И, с. 23-24].

Вот к этому-то справедливому и мудрому (каким он предстает в источниках) правителю Цинь и была направлена просьба вмешаться в дела царства Цзинь на стороне И У. Но Му-гун предпочел сам решать, на чьей стороне выступить, для чего он направил посла сперва к Чжун Эру, а затем к И У. Чжун Эр, если верить сообщениям «Го юя», вновь совещался с Ху Янем и снова услышал от него, что только доверие и добродетели могут быть основой безопасности на троне в столь труд­ ных обстоятельствах и что при наличии соперников трудно рассчиты­ вать на доверие. После этого Чжун Эр заявил циньскому послу, что у него нет иных стремлений, кроме как оплакивать смерть отца. И У, напротив, обещал Цинь за поддержку пять городов на территории к востоку от Хуанхэ, дабы у Цинь никогда не было сложностей с пере­ правой через реку. Возвратившись в Цинь, посол доложил обо всем без утайки, после чего Му-гун решил, что ему лучше поддержать доб­ родетельного Чжун Эра, который честен и не ищет выгоды. На это

18 См., в частности, песню «Шицзин» № 131 [74, с. 158-159].

77

посол резонно заметил, что это не в интересах Цинь, ибо доброде­ тельный правитель на цзиньском престоле усилит Цзинь [85, с. 109— 110; 29, с. 148-150].

Трудно освободиться от всех нарочитых дидактических наслоений, когда знакомишься с такого рода полулегендарными повествования­ ми, явно окрашенными в тона более поздних конфуцианских пред­ ставлений об общепризнанном комплексе добродетелей. Еще труднее докопаться до того, что же реальное лежало в основе всех тех акций, которые столь старательно закамуфлированы. А добраться до основы очень важно именно потому, что в противном случае ускользает логи­ ка политических событий. Речь ведь, стоит повторить, идет о том са­ мом цзиньском Вэнь-гуне, кто, как принято считать, всю свою жизнь готовился к моменту, когда он наконец займет трон. Так почему же Чжун Эр не занял этот трон в 651 г. до н.э., когда он был молод и имел неплохие шансы? Неужели только из-за боязни неудачи? И почему он не апеллировал к Цинь за помощью, как то сделал его брат? Как это ни покажется странным, но скорее всего правильным ответом на все эти вопросы окажется фраза, помещенная чуть ниже в той же главе труда Сыма Цяня: Чжун Эр «боялся, что его убьют» и именно поэтому «упорно отказывался от приглашения» вернуться в Цзинь [103, гл. 39; 71, т. V, с. 154].

Разумеется, эта оценка несколько снижает высокий образ, создан­ ный совместными усилиями источников. Но она в общем и целом вписывается в историю самого Чжун Эра. Как бы то ни было, но в результате отказа Чжун Эра циньский Му-гун послал Бай Ли-си с вой­ сками помочь И У занять отцовский трон. Оказавшись на троне, И У (Хуэй-гун цзиньский, 650-638 гг. до н.э.) казнил Ли Кэ и Пэй Чжэна и отказался передать Му-гуну обещанные ему земли. Впрочем, Му-гун не стал на этом настаивать. Напротив, когда в Цзинь в 647 г. до н.э. случился голод, он, по совету все того же Бая, согласился продать цзиньцам зерно. Показательно, что, когда в следующем году случился голод в Цинь, Хуэй-гун не разрешил продать циньцам цзиньское зер­ но. И только после этого Му-гун решил начать войну с Цзинь, резуль­ татом которой было пленение Хуэй-гуна.

Плен правителя вызвал взрыв патриотических чувств в Цзинь, и Му-гун счел за благо освободить пленника— правда, в обмен на его сына, взятого в Цинь в качестве заложника. Вернувшись домой, Хуэйгун казнил еще одного сановника, виновного в его пленении, и нако­ нец отдал Му-гуну циньскому давно уже обещанные ему земли. Умер Хуэй-гун вскоре после своего возвращения, а его трон занял бежав­ ший из Цинь (где он был заложником) его сын, процарствовавший, однако, недолго' [85, с. 114-120; 29, с. 152-161; 103, гл. 39; 71, т. V,

78