ведший в Чу ряд реформ, восстановил царство Чэнь, отдав его под власть легитимного правителя. Это было в 529 г. до н.э. А на рубеже VI-V вв. до н.э. Чэнь оказалось в центре враждебных действий между Чу и У. Дело завершилось тем, что в 478 г. до н.э. Чу окончательно аннексировало Чэнь [103, гл. 36; 71, т. V, с. 106-108].

Царство Ци. Возвышение клана Чэнь (Тянь)

После крушения клана всесильного Цуй Чжу и бегства Цин Фэна с сородичами в У царство Ци стало понемногу оправляться от тяжелого внутреннего кризиса. Возвратились в Ци бежавшие из него родствен­ ники правителя, причем каждому вернули его прежние владения [114, 28-й год Сян-гуна; 212, т. V, с. 539 и 542]. Стабилизация Ци способст­ вовала некоторому укреплению престижа этого царства, что позволи­ ло правителям Ци снова чувствовать себя практически почти равными правителям Цзинь.

Всообщениях «Цзо-чжуань» от 2-го и 3-го годов Чжао-гуна [212,

т.V, с. 582-589] содержится достаточно много информации о взаимо­ отношениях Ци с Цзинь. Здесь рассказывается о визите цзиньского первого министра Хань Сюань-цзы в Ци, куда он привез брачные да­ ры и где был с должным уважением встречен Янь-цзы. Затем упомя­ нуто о том, что молодая жена из правящего дома Ци недолго прожила в Цзинь и вскоре умерла, вследствие чего была прислана с дарами просьба прислать новую девицу из Ци. В сообщении р*т 3-го года Чжао-гуна рассказано, как с ответным визитом в Цзинь прибыл Яньцзы, который сообщил от имени своего правителя, что за новой невес­ той дело не станет, ибо в доме Ци их немало, на что Хань Сюань-цзы от имени своего господина высказал полное удовлетворение. Этим дело, однако, не завершилось.

У Янь-цзы после окончания дела состоялась официальная встреча с Шу Сяном, которая коснулась и состояния дел в обоих царствах. Об­ мен мнениями оказался очень любопытным, несмотря на то что вы­ сказанные сановниками соображения представляют собой не что иное, как позднейшие интерполяции. Важно, однако, не то что сужде­ ния вставлены в текст задним числом, а та откровенность, с которой оба делились своими опасениями, сводившимися к тому, что дела в их правящих домах обстоят хуже некуда и что правители стоят у руля правления, похоже, свой последний срок.

Янь Ин сетовал на то, что Ци в скором будущем станет владением клана Чэнь, ибо этот могущественный клан щедро дает населению

царства зерно, лес, рыбу и другие предметы потребления по низкой цене либо вообще себе в убыток (щедрыми мерами отсыпают зерно в долг и скудными берут возвращаемое им). В то же время амбары пра­ вителя полны гниющим и пожираемым насекомыми зерном, тогда как люди в голоде и холоде, а на рынках продают башмаки для ног с от­ рубленными пальцами (много наказаний!), причем такие башмаки до­ роги (большой спрос, обилие наказанных!), а обычные дешевы (спрос невелик, ненаказанных мало).

В ответ на это Шу Сян заметил, что аналогично обстоят дела и в Цзинь, где правитель увеличивает поборы, все собранное идет на пышные стройки, а на содержание армии недостаточно средств. На­ род рассматривает приказы как требования разбойников и грабителей. Правительство держат в своих руках могущественные кланы, и вооб­ ще все так плохо, что долго продолжаться не может. На этом беседа завершилась, а в заключение текста содержится упоминание о том, что невеста из Ци, которая была поводом для встречи министров и обмена мнениями, прибыла в Цзинь.

Обращает на себя внимание тональность, в которой велась беседа. Нет слов, положение народа в царствах Ци и Цзинь могло быть и, видимо, было тяжелым. По словам Янь-цзы, население Ци две трети дохода отдавало в качестве поборов правителю и лишь одну треть оставляло себе на пищу и одежду. Но было ли так на деле? Реальны ли поборы, составляющие две трети произведенного продукта? Со­ мнительны и рассказы Янь-цзы о дороговизне башмаков для калек, которых было едва ли не больше, чем здоровых людей. Соблазни­ тельно использовать приведенные цифры и сетования в качестве сви­ детельства жестокой эксплуатации простого народа в Ци, что нередко и делалось авторами КНР, начиная с самого Го Мо-жо [27а, с. 84]. Но на самом деле все сказанное Янь-цзы — очевидное преувеличение, метафора скверны, не более того. Особенно если принять во внима­ ние, что те же аргументы (дороги башмаки для калек) Янь-цзы ис­ пользовал для критики положения дел в Ци в беседе с циским Цзингуном, который после этого будто бы устыдился и стал лучше отно­ ситься к своему народу.

Надо полагать, что циский Цзин-гун, просидевший на троне в Ци десятки лет, неплохо знал, что творится в его царстве. И устыдиться критики он едва ли мог, что, впрочем, не исключает возможности благотворного влияния Янь-цзы на своего правителя. Нарочитость всей ситуации станет еще более зримой, если принять во внимание, что спустя четверть века после описываемой беседы те же Цзин-гун и Янь-цзы вновь рассуждали о щедрости дома Чэнь, которой следует опасаться, и о том, что все нормы, которые надо бы блюсти в изме­

194

нившихся по сравнению с древностью обстоятельствах, правитель соблюдать просто не в состоянии [114, 26-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 715 и 718]. Ведь Янь-цзы, долгие годы бывший ближайшим совет­ ником Цзин-гуна, нес по меньшей мере часть ответственности за все то, что в царстве было неладно.

Напрашивается вывод, что едва ли не все рассуждения, вложенные составителями «Цзо-чжуань» в уста Янь-цзы, — это просто констата­ ция фактов задним числом, объяснение того, почему дом Ци слабел. Критика, вложенная в уста Шу Сяна по поводу дел в Цзинь, — нечто в том же роде. Между тем ослабление и правящего дома Цзинь, и дома Ци шло медленно, подчас даже с реверсиями. Иными словами, оба сильных еще царства временами напоминали всем о своей силе и возможностях.

В 536 и 530 гг. до н.э. войска Ци совершили две экспедиции с це­ лью восстановления на троне бежавшего из царства Янь Хуэй-гуна. Отдаленное северное (район Пекина) царство Янь со времен циского гегемона Хуань-гуна практически не контактировало с государствами Чжунго. В 539 г. до н.э. правитель этого царства повздорил со своими сановниками из ведущих кланов и был ими изгнан. Циский Цзин-гун, посовещавшись с цзиньским Пин-гуном, решил восстановить его на троне. Это удалось, насколько можно судить по «Цзо-чжуань» [114, 6-й и 12-й годы Чжао-гуна; 212, т. V, с. 607-608 и 611, 636 и 639], лишь со второй попытки19.

Тем временем в Ци начались внутренние неурядицы. Сначала это были распри во влиятельном клане Цзы, некоторые члены которого были вынуждены бежать в JTy [114, 8-й год Чжао-гуна; 21£, т. V, с. 621 и 622]. Затем был составлен заговор против всесильного дома Чэнь, о котором уже упоминалось. Характерно, что в тексте «Цзо-чжуань» заговорщики представлены как вздорные пьяницы, тогда как напав­ шие на них (в упреждающей манере) кланы Чэнь и Бао обрисованы достаточно сочувственно. В результате противоборства заговорщики из кланов Луань и Гао были разбиты и бежали в Лу. Владения их раз­ делили между собой победители, но затем они, как упоминалось, по совету Янь-цзы отдали их правителю царства. После этого клан Чэнь вызвал из Лу беглых представителей клана Цзы и щедро оделил их землями, создав тем самым себе новых сторонников и сделав еще шаг по пути к овладению фактической властью в Ци [114, 10-й год Чжаогуна; 212, т. V, с. 627 и 629].

19 Материалы Сыма Цяня несколько противоречат этим датам. Из них явствует, что Хуэй-гун был восстановлен на троне в 535 г. до н.э. и вскоре умер [71, т. III, с. 193], после этого семь лет процарствовал яньский Дао-гун, который умер в 529 г. до н.э. [71,

т. V, с. 86].

В сообщении «Цзо-чжуань» от 522 г. до н.э. говорится о болезни циского Цзин-гуна и в связи с этим — о реформах, которые тот решил осуществить при помощи и под воздействием поучений Янь-цзы. Ин­ тересно не столько само изложение реформ (они были в общем и це­ лом стандартны для соответствующих материалов в «Цзо-чжуань»: сняты излишние таможенные ограничения, прощены недоимки, наве­ ден некоторый порядок), сколько дух и тональность поучения Яньцзы. На замечание правителя («только Цзю находится в состоянии гармонии со мной») Янь-цзы заметил, что поддакивание правителю не есть состояние гармонии— хэ, это просто единомыслие конформи­ стов (тун). Что же касается гармонии, то суть ее не в том, чтобы под­ дакивать правителю, но в том, чтобы выработать из противоречивых мнений нечто вроде, как мы выразились бы сегодня, консенсуса. Яньцзы сослался на повара, который готовит похлебку из рыбы и овощей

сдобавлением соли, уксуса и иных приправ, используя при этом воду

иогонь. Повар добавляет то, что необходимо, а в результате создается вкусное блюдо. Это и есть гармония— хэ. Именно на такой основе должны строиться отношения между правителем и его министрами и советниками: советники своими советами корректируют решения правителя, и в результате достигается гармония [114, 20-й год Чжаогуна; 212, т. V, с. 679 и 684].

Мудрость Янь-цзы общепризнанна. После Гуань Чжуна и Цзы Ча­ ня он справедливо считается едва ли не наиболее заметной интеллек­ туальной фигурой в период Чуньцю до Конфуция. Именно ему припи­ сывается авторство текста «Янь-цзы чуньцю», хотя сам текст был со­ ставлен много позже. Его советы принимались циским Цзин-гуном и шли на пользу царству Ци. Реформы и идеи Янь-цзы, относящиеся к 522 г. до н.э., явно не вяжутся с мрачным пессимизмом его беседы с цзиньским Шу Сяном в 539 г. до н.э. — при всем том, что власть в Ци

вконечном счете действительно попала в руки дома Чэнь.

Разумеется, все сказанное отнюдь не означает, что Янь-цзы был единственным, кто мог влиять на Цзин-гуна, как не означает и того, что циский Цзин-гун легко поддавался влиянию. Однако это не ума­ ляет ни роли Янь-цзы при циском дворе, ни его интеллектуального потенциала. Когда в 516 г. до н.э. над Ци пролетела комета и Цзин-гун решил было совершить жертвоприношение по случаю такого события, Янь-цзы был против, не видя в этом пользы, и вновь обратил внима­ ние на страдания народа — вот куда следует приложить усилия. И хотя подобные упреки призваны отразить добродетельность совет­ ника, на деле они свидетельствовали о том, что Янь-цзы, как и боль­ шинство других древнекитайских мудрецов, включая и Конфуция, не придавал значения мистической религиозности, но всегда отдавал

196

приоритет повседневной действительности, толкуя ее с позиций выс­ шей гармонии, что включало в себя прежде всего заботу о народе и соответственно о порядке в государстве [114, 26-й год Чжао-гуна; 212,

т.V, с. 715 и 718; 103, гл. 32; 71, т. V, с. 58-59].

Сослаблением Цзинь и утратой этим царством прочного верховен­ ства в Поднебесной Ци почувствовало себя в силах вести более ак­ тивную внешнюю политику. В 503 г. до н.э., добившись союза с Вэй и Чжэн, оно готово было выступить против царства Лу, союзника Цзинь. В 501 г. до н.э. Ци по просьбе бежавшего туда Ян Ху собира­ лось вторгнуться в Лу, и лишь щекотливость ситуации заставила

Цзин-гуна воздержаться от этого [114, 7-й и 9-й годы Дин-гуна; 212, т. V, с. 764-766, 771 и 773]. В том же, 501 г. до н.э. произошел воору­ женный конфликт между Ци и Цзинь, завершившийся победой Цзинь,

до н.э. наметились сближение Ци с Сун и создание коалиции Ци-Вэй- Сун-Лу, направленной против Цзинь, а в 494 г. до н.э. Ци и Вэй при­ няли сторону мятежного цзиньского клана Фань [114, 14-й год Дингуна и 1-й год Ай-гуна; 212, т. V, с. 786 и 788, 793 и 795].

Смерть Цзин-гуна в 490 г. до н.э. заметно дестабилизировала си­ туацию в Ци. Многие претенденты на трон бежали в соседние царст­ ва, а сановники Го и Гао, выполняя предсмертную волю правителя, посадили на трон его младшего сына от любимой наложницы. Однако глава клана Чэнь с помощью искусной интриги восстановил сановни­ ков и го-жэнь (вспомним рассказы о щердых раздачах клана Чэнь) против Гао и Го, обвинив их в узурпации власти. В результате в 489 г. до н.э. оба сановника с их сторонниками вынуждены бьйш бежать в Лу, тогда как Чэнь Ци оказался хозяином положения в Ци. Бежавшие сыновья Цзин-гуна возвратились, и Чэнь Ци выбрал одного из них в качестве наследника престола. Оставалось уговорить остальных влия­ тельных сановников санкционировать этот выбор.

В комментарии «Гунъян чжуань», воспроизведенном Сыма Цянем, рассказана драматическая история о том, как во время пира победите­ лей Чэнь Ци развязал большой кожаный мешок, откуда показался спрятанный им претендент на власть. Вначале мнения присутствую­ щих на его счет разделились, причем самый влиятельный из них, сто­ ронник Чэнь Ци из клана Бао, заметил было, что воля Цзин-гуна была иной. Претендент скромно, чтобы не сказать униженно, заметил на это, что если он не подходит, то готов уйти. Тогда Бао смягчился, и было решено, что новый кандидат подходит. В «Цзо-чжуань» столь красочного эпизода нет, хотя тоже упомянуто о сомнениях Бао. Как бы то ни было, но дело было сделано: новый правитель под именем

197

Дао-гуна сел на отцовский трон, а его малолетний братец был изгнан и затем убит. Впрочем, сразу же после этого изменившийся скромник решительно направил Чэнь Ци послание, суть которого сводилась к тому, что в государстве не может быть двух правителей и что управ­ лять царством Дао-гун намерен сам. Чэнь Ци вынужден был смирить­ ся с этим [114, 5-й и 6-й годы Ай-гуна; 212, т. V, с. 806-811; 103, гл. 32; 71, т. V, с. 60-61].

Дао-гун недолго пробыл на троне и, судя по всему, несмотря на свое решительное заявление о намерении править самостоятельно, утвердиться в Ци так и не сумел. В источниках мало сообщений о его правлении. Пожалуй, самый любопытный эпизод касается его матри­ мониальных дел. Суть в том, что за время пребывания в Лу после бег­ ства туда в 490 г. до н.э. он успел жениться на сестре всесильного Цзи Кан-цзы. Сев на трон, он послал за ней. Однако юная ветреница успе­ ла забыть об уехавшем в Ци муже и нашла себе другого любимого. А так как отношения между Ци и Лу в этот момент были натянутыми (стороны то спорили, то мирились, то вновь спорили, в том числе за землю), Цзи Кан-цзы не стал настаивать на том, чтобы сестра ехала к мужу. Тогда Дао-гун пошел на Лу войной и захватил пару городков, после чего его жену все-таки отослали в Ци, где она заняла главное место в гареме правителя, а отобранные города Лу получило назад [114, 8-й год Ай-гуна; 212, т. V, с. 816-817; 71, т. V, с. 61]. На этом, однако, злоключения Дао-гуна не закончились.

Во-первых, обострились отношения со все более усиливавшимся и все активнее вмешивавшимся в дела Чжунго царством У, чьим союз­ ником к этому времени стало и соседнее Лу. Объединенными усилия­ ми Лу и У напали на Ци, что, видимо, сильно подорвало позиции Даогуна. А во-вторых, как раз в 487-485 гг. до н.э. Дао-гун попытался укрепить свои позиции и ради этого пошел на рискованный шаг, всту­ пив в конфликт с влиятельным сановником Бао Цзи из клана Бао. Источники расходятся по поводу того, как развивался конфликт20. Но в сообщении «Цзо-чжуань» от 485 г. до н.э. ясно сказано, что в момент осады циской столицы войсками царства У «цисцы убили Дао-гуна», причем это так поразило правителя У, что он снял осаду и три дня оплакивал убитого [114, 10-й год Ай-гуна; 212, т. V, с. 820 и 821].

История весьма запутанная. Такого, чтобы народ убивал своего правителя в момент смертельной опасности для царства, еще не было.

20 В «Цзо-чжуань» [114, 8-й год Ай-гуна; 212, т. V, с. 816 и 818] говорится, что в 487 г. до н.э. Дао-гун приказал убить Бао. Сыма Цянь [103, гл. 32; 71, т. V, с. 61] ут­ верждает, что Дао-гун и Бао не ладили друг с другом и что в 485 г. Бао убил Дао-гуна. Р.В.Вяткин сообщает в своем комментарии, что существуют и иные версии убийства Дао-гуна циского [71, т. V, с. 238, примеч. 107]. Мне кажется заслуживающей больше­

го доверия версия «Цзо-чжуань».

198

Видимо, стоит учесть все: и ссору с Бао, убийство которого Дао-гуном не могло пройти для цисцев бесследно хотя бы потому, что Бао Цзи был верным союзником клана Чэнь, столь щедрого по отношению к цисцам; и скрытые от внешнего взора интриги клана Чэнь, который, быть может, делал ставку на то, что наложение внутреннего конфлик­ та на внешний покончит наконец с правящим домом Ци; и неприяз­ ненное отношение к Дао-гуну со стороны Чэнь Ци, которого Дао-гун отстранил от управления Ци \ Словом, могло сыграть свою роль не­ сколько разных факторов, которые и побудили в конечном счете цис­ цев (обратим внимание, речь именно о народе, о жителях осажденной столицы Ци) столь суровым образом решить все проблемы. Но факт остается фактом: в 485 г. до н.э. Дао-гун был убит, правитель У снял осаду, а циские войска тем временем нанесли ему поражение и вторг­ лись в Лу. Так что если убийство Дао-гуна было результатом коварной интриги дома Чэнь, то можно считать, что этот клан своих целей до­ бился.

В сообщении «Цзо-чжуань» от 484 г. до н.э., едва ли не цели­ ком посвященном изложению только что описанных событий [114, 11-й год Ай-гуна; 212, т. V, с. 822-826], сказано, что лусцы в конечном счете, хотя и не без труда, отстояли свою столицу в сражении с циской армией, после чего объединенные силы У и Лу вновь выступили про­ тив Ци и на сей раз взяли верх. Тем временем наследник Чэнь Ци стал соперничать за влияние с приближенным нового правителя Ци, сына Дао-гуна — Цзянь-гуна.

Дело в том, что Цзянь-гун, долго живший в изгнании в Лу, привез с собой в Ци своего близкого советника Цзянь Чжи (Цзщ Во). Сыма Цянь подробно рассказывает, как Цзы Во пытался убедить правителя покончить с могущественным кланом Чэнь. Однако Цзянь-гун коле­ бался. Тем временем клан Чэнь, узнав о происках Цзы Во, решил пе­ рейти в наступление, которое с помощью ряда интриг успешно завер­ шилось: сначала был убит Цзы Во, а затем и его господин Цзянь-гун [103, гл. 32 и 46; 71, т. V, с. 61-63; т. VI, с. 110-111]. В «Цзо-чжуань» же просто сообщено, что клан Чэнь в 481 г. до н.э. убил своего прави­ теля [114, 14-й год Ай-гуна; 212, т. V, с. 837 и 840]. На трон был поса­ жен младший брат убитого, Пин-гун (480-456 гг. до н.э.). И хотя Пингун сидел на циском троне четверть века, он не был фактическим пра­ вителем царства.

21 Стоит напомнить, что Чэнь Ци был отстранен от власти лишь по версии «Цзочжуань», которой я склонен доверять. В версии Сыма Цяня (правда, не в гл. 32, пове­ ствующей о доме Ци, а в гл. 46, где рассказывается о доме Чэнь в царстве Ци) сказано, что Чэнь Ци управлял царством Ци при Дао-гуне, что не вяжется с другими фактами [71, т. VI, с. 110].

199