переговоры шли тяжело. Под давлением Чу правители Цзинь пошли на уступки, предоставив право Чу формально председательствовать, т.е. обмазать губы кровью и поставить подпись под соглашением пер­ вым. Правда, эта уступка была оговорена рядом условий, согласно которым Чу только считалось равным Цзинь, но не обретало функций гегемона. Однако сам факт подтверждал то, что взаимоотношения на уровне чжухоу изменяли свой характер и уже не играли решающей роли. Соответственно и соглашение о мире оказалось не более чем декларацией о намерениях, которая хотя и подвела определенный итог в развитии политической истории чжоуского Китая, но не добилась главного, т.е. прекращения войн между царствами.

Что же касается итога, ознаменованного подписанием соглашения 546 г. до н.э., то смысл его был не столько в том, что войн не стало, сколько в том, что рушилась не успевшая окончательно устояться феодальная структура Чжунго. На смену ей шел медленный, но неук­ лонно нараставший и набиравший силу процесс дефеодализации. Раз­ виваясь широким фронтом, он проявлялся во всем, но, пожалуй, наи­ более заметно в самом главном, что составляло суть чжоуского фео­ дализма во времена Чуньцю, т.е. в изменении характера войн. Иными словами, в том, что феодальные аристократическо-рыцарские войны уходили в прошлое. Уходили, способствуя как самой дефеодализации, так и превращению эпохи феодализма в истории древнего Китая в своего рода фантом, в сильно приукрашенную реальность, воспетую в позднечжоуских и даже ханьских сочинениях с их грустными реми­ нисценциями на тему о благородном прошлом далеких времен.

Военное дело в конце Чуньцю (начало трансформации)

Концом периода Чуньцю мы условимся считать события, последо­ вавшие за 546 г. до н.э. Из них прямо еще никак не следует, что эра феодальных войн закончилась, а на смену ей пришла новая, отмеченная некими иными принципиальными характеристиками. Дело в том, что процесс трансформации, как было упомянуто, шел медленно. Поэтому задача последнего раздела главы о феодальных войнах времен Чуньцю сводится в основном к тому, чтобы показать, что новое действительно стало появляться в военном деле дефеодализировавшегося чжоуского Китая и как оно, это новое, способствовало процессу дефеодализации.

Нового было достаточно много, и кое-что из него появилось на свет задолго до того, как период Чуньцю подошел к своей заключи­

374

тельной части. Прежде всего надлежит сказать о естественном при­ росте населения в царствах периода Чуньцю. Прирост этот, несмотря на постоянные войны, был вполне ощутим. Больше того, коль скоро войны были в основном аристократическими, рыцарско-феодальными и соответственно велись небольшими силами профессионалов, чис­ ленный ущерб от них долгое время был относительно невелик и, на­ сколько можно судить, с лихвой пополнялся за счет естественного прироста в знатных кланах с их практикой полигамии. Еще более ощутимым был постоянный прирост населения в низших слоях обще­ ства, представители которого вначале принимали в войнах сравни­ тельно небольшое участие. А если принять во внимание, что войны шли в основном междоусобные и никогда не ставили своей задачей истребление населения покоренных или просто побежденных царств (даже по отношению к варварским государствам это, как правило, не практиковалось, во всяком случае нет соответствующих данных), то законно предположить, что население Чжунго с каждым поколением заметно увеличивалось в числе.

Практически сказанное означает, что в царствах накапливались внутренние резервы — людские и материальные, включая потенци­ альный избыточный продукт и трудовые ресурсы, — которые во все большем количестве оказывались незадействованными в войнах. А войны — стоит об этом напомнить — были главным делом правя­ щих слоев общества, феодальной знати. Видимо, возрастание ресур­ сов так или иначе должно было иметь своим следствием увеличение числа регулярно ведшихся войн и возрастание их масштабов. Собст­ венно, достаточно взглянуть на соответствующую таблицу, чтобы убедиться в этом: максимум их приходится как раз на вторую треть периода Чуньцю (свыше 550 из общего числа чуть более 1200 [200, с. 56, табл. 5]).

Военизация образа жизни, характерная для социальных верхов, не могла не отразиться на социальном фундаменте общества, на земле­ дельческой общине. Община всегда участвовала в финансировании и материальном обеспечении войн, так же как и ремесленники, торгов­ цы, слуги и рабы аристократов. Поставляла община и рекрутов, со­ провождающих колесницы, хотя в принципе не исключено, что часть этих сопровождающих была теми же аристократами-иш, воинамипрофессионалами, которым просто не было места на колесницах и которые, как бы считаясь кандидатами на эти места, завоевывали пра­ во на них в пешем строю. Во всяком случае сами цифры участников боев (обычно десяток тысяч бойцов, реже несколько десятков тысяч) дают основание для подобных предположений. В любом случае рек­ рутов было в те времена не слишком много.

375

С увеличением числа войн и под влиянием демографических пере­ мен ситуация понемногу изменялась. Покидавшие свои перенаселен­ ные деревни представители новых поколений постепенно осваивали новые территории, вскоре после чего облагались налогами. Первыми среди них, как о том можно судить на основе материалов источников, были налоги (чжэн, фу, цю), имевшие характер военных поборов и повинностей.

Специальный анализ показывает, что новые поборы были важны прежде всего не как средство пополнения казны (для этого существо­ вали иные налоги, в частности чэ, ьиуй и цзу), но для нужд военного дела [17, с. 67-69]. Можно заметить в связи с этим, что, когда много позже, в середине IV в. н.э., знаменитый легист Шан Ян реформиро­ вал отставшее в своем развитии царство Цинь, он проводил свои пре­ образования с таким расчетом (этот расчет, к слову, был теоретически обоснован в трактате «Шан-цзюнь шу»), чтобы дополнительно осваи­ вавшиеся поля давали доход, который позволил бы создать сильное и хорошо вооруженное войско. И хотя Шан Ян делал свое дело уже в следующий исторический период, Чжаньго, суть его реформ весьма заметно перекликается с тем, что происходило в более развитых стра­ нах периода Чуньцю.

Сначала этот увеличивавшийся доход шел на укрепление профес­ сионального воинства, в частности на увеличение числа колесниц, которое в крупнейших царствах Цзинь и Чу достигло четырех тысяч [114, 12-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 638 и 641, 645 и 651]. Стоит заметить, что эта цифра была неким пределом. И не только потому, что большему количеству колесниц уже просто невозможно было бы одновременно, да еще с двух сторон, развернуться и вести бой на одном поле. Главное заключается в том, что ослабление чжухоу и конфликтные ситуации внутри царств изменили сам характер боль­ шинства военных столкновений. Сражаться между собой стали не столько группы аристократов на колесницах, сколько их многочис­ ленные сторонники, как из числа ши, не имеющих колесниц, так и рекрутов из крестьян, т.е. солдат-пехотинцев. Роль пехоты постепен­ но, но неуклонно возрастала. Пехота не только увеличивалась в числе, но и как бы замещала собой колесницы. И те самые аристократы-иш, которые явно не все и не всегда сидели на колесницах, оказывались командирами пехоты и воевали вместе с ней, что особенно часто можно видеть на примере описания схваток в пограничных районах и тем более в столичных центрах в моменты мятежей и народных дви­ жений, когда колесницы знати служили в основном для бегства или для поимки бегущих, а основная тяжесть схватки приходилась на пехоту.

376

В реформах, которые время от времени проводились в царствах, нередки упоминания о создании пятков или десятков крестьянских хозяйств как низовой административной единицы, причем специали­ сты склонны связывать эти единицы с воинскими подразделениями пехоты. Реформы Шан Яна в Цинь в IV в. до н.э. позволяют предпо­ ложить, что такого рода связь правомерна и применительна к концу периода Чуньцю в развитых царствах Чжунго. Правда, при этом оста­ ется неясным, каждый ли двор обязан был выставлять солдата или все-таки один земледелец от пяти-десяти дворов становился рекрутом, о чем есть данные в более поздних источниках и комментариях.

Наконец, важно обратить внимание на еще один новый по своему значению фактор. Дело в том, что центр тяжести крупномасштабных военных действий в последней трети периода Чуньцю отчетливо пе­ реместился на юг. А южные царства У и Юэ не отличались обилием колесниц, да и развернуться там их большому числу было практически негде, не говоря уже об отсутствии удобных равнинных дорог, свой­ ственных северным территориям. Поэтому крупные войны между Чу и У, а затем У и Юэ велись в основном пехотинцами, иногда с приме­ нением морского и речного транспорта, т.е. боевых кораблей. Это фак­ тор, на который уже обращали внимание специалисты [69; 214, с. 60].

Переход от профессиональной армии феодальной знати с ее колес­ ницами к пехоте из полупрофессионалов-рекрутов шел медленно. Но эта трансформация соответствовала потребностям изменяющегося, дефеодализирующегося общества и сама была одним из важных фак­ торов, способствовавших дефеодализации. Армия становилась дешевле. Ею было легче и проще оперировать. Она переставала гуметь тесно­ родственные связи с теми либо иными кланами или враждующими клановыми линиями и тем способствовала изменению характера во­ енных столкновений. Выяснение отношений между кланами и линия­ ми враждующих кланов, занимавшее важное место в последней трети периода Чуньцю, постепенно отходило на задний план. Преуспевшие оказывались в выгоде и обзаводились большими пехотными соедине­ ниями, которые в новых условиях могли отстоять централизующееся под властью сильного правителя царство от нападений извне и кон­ фликтов внутреннего характера. Остальные исчезали с политической сцены, оставляя в лучшем случае после себя своих внуков и правну­ ков, уже не имевших оснований претендовать на статус дафу или тем более цинов. Они становились ши, но уже не столько аристократами- ши, сколько воинами-ши, чиновниками-ши, служивыми-ши. И именно в этом статусе сословие ши утверждалось на политической, а затем также и на социальной, идеологическо-культурной и иных сценах древнего Китая.

377