Однако в данной главе речь пойдет о внутриполитической борьбе не только в Цзинь, но и в иных царствах, о тех разных формах, кото­ рые такая борьба принимала, и о тех результатах, к которым она в каждом отдельном случае вела. Иными словами, задача главы — выде­ лить основные модели развития внутриполитических событий и обра­ тить первостепенное внимание на политический аспект процесса мно­ госторонней трансформации царств и княжеств чжоуского Китая в пе­ риод Чуньцю. Начнем с царства Цзинь, самого могущественного из всех.

Внутриполитическая борьба в Цзинь: динамика эволюции

Внутриполитическая борьба в этом царстве распадается на не­ сколько четко различимых неодинаковых этапов, из которых по сути

исостоит вся история самого могущественного из царств чжоуского Китая. О ранней истории Цзинь известно сравнительно немного: Сы­ ма Цянь после краткого рассказа о забавном эпизоде, связанном с созданием удела (его в шутку в момент игры пожаловал своему брату малолетний Чэн-ван), ограничился лишь перечнем первых правителей

иособое внимание уделил сыновьям Му-хоу (811-785 гг. до н.э.), ко­ торые получили от отца странные имена (Чоу и Чэн Ши). За этим по­ следовало краткое повествование о том, как после смерти Му-хоу власть досталась старшему сыну Чоу, сын которого в 745 г. до н.э. дал субудел своему дядюшке Чэн Ши [103, гл. 39; 71, т. V, с. 139-140]. Едва ли решение создать субудел в большом уделе стоит Считать осо­ бым этапом — скорее это была своего рода прелюдия, способство­ вавшая, однако, расстановке основных акцентов.

Первым из действительно значимых этапов внутриполитической борьбы было длительное противостояние нового субудела в Цюйво основной части царства. Суть проблемы и вся сложность борьбы, ко­ торая велась открыто, без всяких интриг и заговоров, заключалась в том, что субудел в Цюйво был велик и богат. Он вполне мог соперни­ чать с основной частью царства. Более того, это соперничество, как на то обратил внимание автор специальной монографии об истории древне­ китайского царства Цзинь А.Чеп, было неизбежным [241, с. 17].

Глава субудела Хуань Шу2 создал в нем свой влиятельный клан, во главе администрации которого поставил одного из близких родствен­

2 Вначале его имя, как упоминалось, было Чэн Ши, т.е. «достигающий успеха», причем именно в связи с этим именем было высказано в свое время недоумение отцу Чэн Ши, цзиньскому Му-хоу: имена имеют свой смысл, нельзя их давать абы как, ибо

ников. Хуань Шу был человеком добродетельным, и, по словам Сыма Цяня, все в Цзинь «тянулись к нему» [103, гл. 39, с. 541; 71, т. V, с. 140]. Результат не замедлил сказаться: уже через семь лет после образования субудела цзиньский сановник Пань Фу убил своего пра­ вителя и предложил его трон Хуань Шу. Тот собрался было в путь, но цзиньцы, стоит напомнить, выступили против него, предпочтя ему сына убитого, который, сев на трон, казнил убийцу отца. Хуань Шу вскоре после этого умер, а его наследник Чжуан Бо в 724 г. до н.э. убил нового правителя Цзинь и, в свою очередь, попытался было сесть на его трон. Цзиньцы снова выступили против чужака, прогнали Чжуан Бо и отдали всю власть сыну убитого. Однако он правил царст­ вом недолго и умер в молодом возрасте. Тогда Чжуан Бо еще раз по­ пытал счастья, отправившись в столицу царства.

В этот момент в цзиньские дела вмешался Пин-ван, и Чжуан Бо снова отступил. В 716 г. до н.э. он умер, и ему наследовал Чэн, буду­ щий цзиньский У-гун. В 709 г. до н.э. Чэн сумел захватить в плен оче­ редного правителя Цзинь, а в 706 г. до н.э. убил наследовавшего ему сына. На сей раз попытался вмешаться в цзиньские дела преемник Пин-вана чжоуский Хуань-ван, в результате чего Чэн отступил, при­ чем надолго. Только в 679 г. до н.э. он сумел добиться своего: убив последнего из соперничавших с кланом Хуань Шу цзиньских прави­ телей, он поднес драгоценности цзиньской казны чжоускому сыну Неба, который после этого признал его права на цзиньский престол, позволив именоваться У-гуном [103, гл. 39; 71, т. V, с. 142]3.

На этом завершился первый этап цзиньской смуты, занявший без малого семьдесят лет. Заслуживает внимания то обстоятельство, что цзиньцы упорно не желали менять правителя, несмотря на все добро­ детели Хуань Шу и явную бесцветность собственных правителей, то и дело терпевших поражение. Не раз уже упоминалось о том, что цзиньская смута была первой и последней из тех, в которые пытались вме­ шиваться — видимо, по существовавшей издревле традиции — чжоуские ваны. Факты свидетельствуют о том, что легитимность власти для правителей уделов, становившихся независимыми царствами, имела очень важное значение. Именно на страже этой легитимности и стояли цзиньцы, столь упорно не желавшие отдать трон представите­ лям младшей ветви правящего клана из успешно развивавшегося суб­ удела. Возможно, при этом немалую роль играл и привычный консер­

это может привести к смуте [114, 2-й год Хуань-гуна; 212, т. V, с. 38 и 40; 103, гл. 39; 71, т. V, с. 140].

3 Стоит заметить, что у Сыма Цяня на сей раз идет речь именно о титуле гун; до то­ го цзиньских правителей он называл только хоу, тогда как в летописи «Чуньцю» они всегда именовались лишь хоу.

226

ватизм мышления: чжоуский Китай еще не привык к тому, чтобы ктолибо внутри вчерашнего удела, разросшегося в царство и добившего­ ся фактической независимости от вана, начал оспаривать власть За­ конного наследственного правителя. Это было нечто новое, и именно как таковое оно вызывало энергичный и вполне естественный в сло­ жившейся ситуации отпор. В том же плане следует рассматривать и настойчивое вмешательство вана, искренне, как можно полагать, же­ лавшего положить конец беззаконию.

Второй этап ожесточенной политической борьбы в Цзинь начался после победы У-гуна, скончавшегося вскоре после воцарения, и при­ хода к власти его сына Сянь-гуна (677-651 гг. до н.э.). Сянь-гун за годы своего царствования значительно расширил территорию Цзинь, присоединив к ней ряд аннексированных им более слабых соседей, включая царство Го. Отношения с Го с первых же лет правления Сянь-гуна складывались драматически, ибо именно туда бежали от преследований многие из его родственников по обеим линиям (собственной и линии поверженных его отцом легитимных правите­ лей царства). Преследование родни было отнюдь не случайностью: Сянь-гун хорошо понимал, чего можно ожидать от усилившихся род­ ственников. Как о том сказано в «Цзо-чжуань», потомки его деда Чжуан Бо и прадеда Хуань Шу оказывали на него сильное давление, так что от них ему следовало избавиться в первую очередь. Все это было предусмотрено сановником Ши Вэем, предложившим правите­ лю свой хитроумный план.

Суть его сводилась к тому, чтобы вначале с помощью тонких ин­ триг перессорить родственников, а затем устроить уцелевшим ловуш­ ку и всех уничтожить. План выполнялся на протяжении нескольких лет достаточно успешно, многие из родственников погибли в междо­ усобной борьбе, а оставшихся Сянь-гун поселил вместе, выделив им специальный субудел [114, 23-25-йгоды Чжуан-гуна; 212, т. V, с. 105-109]. Однако вскоре Сянь-гун с армией выступил против этого удела и уничтожил всех его обитателей, кроме тех немногих, кто су­ мел бежать. Бежали же уцелевшие родственники именно в Го, прави­ тель которого (бывший, как о том шла речь, одним из главных мини­ стров в домене вана), пытаясь помочь им возвратиться, начал было в 668 г. до н.э. поход против Цзинь. Поход потерпел неудачу. Но на ответную экспедицию в тот момент Сянь-гун — по совету Ши Вэя — не решился [114, 26-й и 27-й годы Чжуан-гуна; 212, т. V, с. 110-112]. Собственно, этого ему и не было нужно. Главное было сделано: от при­ тязаний со стороны родни Сянь-гун избавился. А с наказанием царства Го он не спешил, не желая, видимо, придавать столь неэтичной и не­ привычной еще для чжоусцев акции (имеется в виду поголовное ис­

требление близкой клановой родни) слишком большую огласку. Царст­ во Го, а вместе с ним и небольшое княжество Юй, через которое лежал путь в Го и которое не согласилось пропустить войска Сянь-гуна, бы­ ли аннексированы в 655 г. до н.э., о чем подробно, с красочными по­ учительными деталями рассказано у Сыма Цяня [103, гл. 39; 71, т. V, с. 146-147]. На этом, однако, второй этап внутриполитической борьбы завершен не был. Напротив, он достиг как бы своей кульминации.

Дело в том, что у Сянь-гуна было по меньшей мере шесть-восемь сыновей, старший из которых, Шэнь Шэн, был от главной жены, до­ чери знаменитого циского Хуань-гуна, и считался наследником [103, гл. 39; 71, т. V, с. 143]. Двое других, Чжун Эр и И У, были рождены женой — быть может, наложницей — из племени ди и ее сестрой. Об остальных сыновьях тексты умалчивают: возможно, они не блистали способностями и не имели политических амбиций. Но вот двое млад­ ших заслуживают упоминания. Это были дети красавицы Ли Цзи и ее сестры из племени ли-жунов. Обе женщины были привезены в Цзинь в качестве добычи после похода 672 г. до н.э., причем Ли Цзи быстро стала фавориткой правителя, а ее влияние на Сянь-гуна особенно уси­ лилось после рождения в 666 г. до н.э. сына Си Ци. Желая сделать наследником именно его, Ли Цзи с помощью некоторых влиятельных сановников затеяла сложную политическую интригу.

Как о том повествуют источники, именно под нажимом своих со­ ветников Сянь-гун отдалил от себя старших сыновей, пожаловав всем субуделы, в основном в пограничных районах страны. Затем он стал демонстративно выделять малолетнего Си Ци, поручив, в частности, именно ему совершить вместо себя (сославшись на болезнь) жертво­ приношение в храме У-гуна. Справедливости ради стоит заметить, что, внутренне сопротивляясь давлению со стороны Ли Цзи и ее сто­ ронников, Сянь-гун далеко не сразу решился сменить наследника. Он достаточно долго продолжал считать им Шэнь Шэна, дав ему ранг шан-цина и право командования созданной им второй армией. Правда, послав эту армию в поход, Сянь-гун пожаловал сыну эксцентричный двухцветный костюм, в чем сторонники Шэнь Шэна справедливо увидели насмешку и дурное предзнаменование. Однако Шэнь Шэн возвратился с победой, и его положение некоторое время казалось вполне прочным. Только в 656 г. до н.э. ситуация вновь обострилась. Си Ци исполнилось 10 лет, и Сянь-гун под давлением Ли Цзи прибег к обряду гадания, дабы узнать, будет ли одобрено его желание провоз­ гласить Ли Цзи главной женой, а ее сына соответственно наследни­ ком. Исход гадания оказался не вполне ясен. Были получены противо­ речивые советы, и гадатель рекомендовал воздержаться от решитель­ ных действий. Вот тогда-то в дело энергично вмешалась Ли Цзи.

228

В отсутствие Сянь-гуна, уехавшего на охоту, она вызвала Шэнь Шэна и, сославшись на сон отца, велела ему принести жертву умер­ шей матери. Когда Шэнь Шэн послушно совершил обряд и послал кусок жертвенного мяса и кувшин вина отцу, как то было положено, Ли Цзи отравила мясо и вино и в присутствии возвратившегося с охо­ ты мужа дала попробовать сначала собаке, затем рабу. Оба умерли. Сянь-гун разгневался, а Шэнь Шэн в страхе бежал. После этого схва­ тили и казнили его престарелого воспитателя, а затем и он сам покон­ чил с собой. Узнав об этом, Ли Цзи обвинила Чжун Эра и И У в том, что оба они тоже знали о заговоре и, следовательно, желали смерти отца. Сянь-гун направил против их уделов отряды, и оба бежали за пределы царства. Си Ци стал наследником.

Казалось бы, наконец-то в Цзинь все стало на свои места и более не было оснований для продолжения той острой политической борь­ бы, которая уже почти столетие сотрясала царство. Однако все было далеко не так. Престарелый Сянь-гун, обеспокоенный судьбой трона, взял в 651 г. до н.э. с воспитателя наследника Сюнь Си клятву, что тот в любом случае защитит интересы Си Ци, которому было уже около 15 лет. Вскоре Сянь-гун умер, явно не обретя перед смертью желанно­ го спокойствия. И для этого были серьезные основания: политическая борьба в Цзинь вроде бы и прекратилась, но у бежавших сыновей были в царстве свои сторонники, тогда как положение Си Ци и его матери — несмотря на все проявленные ею усилия и способности к интригам, а может быть, именно поэтому, — не отличалось устойчи­ востью. Слишком много людей из влиятельных верхов не желали возвышения Ли Цзи. Неудивительно, что сразу же после сдоерти Сяньгуна наступил третий этап политической борьбы в Цзинь, завершив­ шийся приходом к власти Вэнь-гуна.

Все началось с того, что влиятельнейшие цзиньские сановники Ли Кэ и Пэй Чжэн выступили против Ли Цзи и ее сына, но натолкнулись на сопротивление со стороны Сюнь Си, заявившего, что он дал клятву и будет ей верен. Тогда Ли Кэ решил действовать сам и убил Си Ци у гроба его отца. Сюнь Си хотел было покончить с собой, но потом передумал и поставил у власти, как сказано в источниках, младшего брата убитого — сына сестры Ли Цзи. Однако не прошло и месяца, как Ли Кэ убил и этого мальчика во время приема во дворце, после чего была убита и Ли Цзи, а Сюнь Си покончил с собой. Сразу же вслед за тем Ли Кэ и Пэй Чжэн послали за Чжун Эром, который, однако, не рискнул вернуться на отцовский трон. Его занял более решительный И У, предварительно заручившийся поддержкой циньского Му-гуна.

Третий этап политической борьбы в Цзинь был довольно корот­ ким, но насыщенным событиями, так что далеко не случайно ему уде­

229

лили так много внимания все источники, описывающие события пе­ риода Чуньцю. Не случайно и то, сколь тщательно зафиксированы в этих текстах одиссея Чжун Эра, а также его взаимоотношения с пра­ вителями тех стран, которые он посетил за долгие годы изгнания. Ведь все связанные с этим перипетии тоже были элементом политиче­ ской борьбы с ее интригами и заговорами, расчетами и тактическими соображениями, побуждавшими одних хорошо принять беглого от­ прыска правящего дома, других, явно недооценивавших его потенции, отнестись к нему с небрежением, а третьих, вопреки уже принятой на высшем уровне тактической линии, вести собственную рискованную политику и в последующем, когда Чжун Эр стал могущественным гегемоном Вэнь-гуном, пожинать ее плоды.

После смерти Вэнь-гуна начался длительный четвертый этап поли­ тической борьбы в царстве Цзинь. Вначале он отличался относитель­ ной стабильностью. Долгие десятилетия царство Цзинь демонстриро­ вало солидную внутреннюю прочность. Разумеется, это не значит, что не было осложнений. Они возникли, как о том говорилось, сразу же после смерти сына Вэнь-гуна, Сян-гуна, в 621 г. до н.э., когда стал вопрос о наследнике, решенный в тот раз в пользу малолетнего сына правителя, Лин-гуна, который впоследствии прославился жестоко­ стью и даже решил было расправиться с надоевшим ему своими по­ учениями всевластным Чжао Дунем, чей брат в конечном счете и убил его. Но при преемниках Лин-гуна — Чэн-гуне и Цзин-гуне — царство Цзинь находилось на вершине своего могущества, так что далеко не случайно циский Цин-гун предложил было именовать его правителя ваном. А расправа с кланом Чжао свидетельствовала как раз о том, что внутриполитическая борьба в Цзинь после Вэнь-гуна несколько отошла от уровня трона, сконцентрировалась на соперничестве между становившимися все могущественней и оттого враждовавшими все более ожесточенно знатными кланами, среди которых почти не было родственников правителя.

При Ли-гуне (580-573 гг. до н.э.), в годы правления которого была одержана едва ли не наиболее славная в истории Цзинь победа над Чу (575 г. до н.э.), искусная политическая интрига оказалась направлен­ ной против чрезмерно усилившегося клана Ци, трое представителей которого стали цинами. На сей раз в интриге против могущественного клана принял активное участие сам правитель. Все завершилось кру­ шением клана Ци, после чего, однако, Ли-гун пал жертвой обострив­ шейся борьбы вокруг трона (сановники из кланов Луань и Чжун-хан убили правителя и брата его любимой наложницы Сюй Туна, забрав­ шего в свои руки после уничтожения клана Ци слишком большую власть). Казалось, этот переворот приведет к усилению роли могуще­

230

ственных кланов. Однако приглашенный кланами-победителями на цзиньский трон Дао-гун успешно провел в царстве ряд реформ, вслед­ ствие которых пошатнувшаяся при Ли-гуне центральная власть вновь на некоторое время укрепилась. Впрочем, именно при Дао-гуне на передний план в администрации Цзинь выступили шесть наиболее могущественных кланов, сыгравшие впоследствии решающую роль в судьбах царства.

При преемнике Дао-гуна Пин-гуне (557-532 гг. до н.э.) был под­ вергнут репрессиям усилившийся клан Луань, результатом чего стал мятеж Луань Ина, принявший форму вооруженного вторжения в Цзинь (при поддержке царства Ци), но закончившийся неудачей и уничтожением клана. Вообще же Пин-гун был последним из правите­ лей Цзинь, при котором центральная власть продолжала, пусть на фоне интриг, заговоров и даже открытых мятежей, эффективно функ­ ционировать. После него дом Цзинь, как о нем говорится в текстах, «ослаб», а всеми делами в царстве стали ведать шестеро цинов, глав уделов-кланов, число которых в ходе междоусобных столкновений постепенно сокращалось. Стоит напомнить, что уже при Пин-гуне в беседе циского Янь Ина с цзиньским Шу Сяном шла речь о том, что в Цзинь приходит к концу время сильных и властных правителей [71, т. V, с. 178-179]. Уже при цзиньских Чжао-гуне и Цин-гуне (525512 гг. до н.э.) всеми делами в царстве ведали могущественные санов- виш-цины из числа глав ведущих кланов, продолжавших ожесточен­ ную междоусобную борьбу. При Цин-гуне был окончательно истреб­ лен клан Ци, а вместе с ним погиб и Ян, клан незадолго до того умер­ шего Шу Сяна. Стоит напомнить, что, по данным Сыма Цйня, именно эти два клана еще имели какую-то родственную связь с правящим домом Цзинь [103, гл. 39; 71, т. V, с. 179]. Видимо, имеется в виду связь, восходящая к весьма далекому прошлому (какому именно — из данных Сыма Цяня неясно). Но в любом случае очевидно, что родст­ венная близость к дому правителя Цзинь была, как правило, полити­ ческим минусом в ожесточенной борьбе знатных домов за выживание. Заслуживает также внимания и то, что оба эти клана не принадлежали к шестерке самых влиятельных цзиньских кланов.

При Дин-гуне, уже в начале V в. до н.э., вспыхнула открытая борь­ ба в рамках этой шестерки. Четверо из их числа выступили против наиболее сильных в то время кланов Фань и Чжун-хан, которые в кри­ тический момент, вызванный разногласиями в клане Чжао, поддержа­ ли Чжао У. Четверо цинов во главе с руководителем клана Чжао и правителем царства выступили против Чжао У и его сторонников — кланов Фань и Чжун-хан. Конфликт в клане Чжао был затем благопо­ лучно разрешен, но противостояние продолжалось еще несколько

231

десятилетий и привело к гибели двух кланов, земли которых поделила между собой четверка победителей. Согласно данным источников [85, с. 178; 29, с. 234], потомки кланов Фань и Чжун-хан превратились в простолюдинов: они пахали землю в чужом для них царстве Ци, а их быки, некогда предназначавшиеся для жертвоприношений в храме предков, трудились на полях. Позднее трое из оставшихся кланов, Хань, Чжао и Вэй, выступили против четвертого, Чжи, одолели его и поделили между собой все царство Цзинь. Правда, это произошло уже в конце V в. до н.э., после завершения периода Чуньцю.

Анализируя историю политической борьбы в Цзинь, важно обра­ тить внимание на некоторые ее закономерности, особенно на ее впол­ не очевидную динамику. Вначале перед нами слабое и еще недоста­ точно институционализировавшееся царство, сравнительно неразви­ тое государство, формирующееся на базе вчерашнего удела, к тому же окраинного и, видимо, еще не слишком населенного (северная часть бассейна Хуанхэ в VIII в. до н.э. явно уступала в этом отношении юж­ ной). Неискушенный правитель этого молодого государства счел за благо, следуя примеру чжоуских ванов, распорядиться частью терри­ тории царства таким образом, чтобы вознаградить обделенного судь­ бой его старшего и, возможно, почитаемого им за добродетели родст­ венника. Этот неосторожный поступок оказался камешком, порож­ дающим лавину. Возникла почва для острых внутриполитических интриг, причем первой жертвой их стал сам благодетель. Начались междоусобные войны, в ходе которых младшая ветвь одолела леги­ тимную старшую и заняла ее место.

Именно на этом не слишком-то обнадеживающем фоне и шел за­ тем процесс институционализации царства, причем успехам этого процесса энергично способствовала активная политика Сянь-гуна, извлекшего все необходимые уроки из длительного противостояния и войны родственных линий и раз навсегда зарекшийся сам и предосте­ регший своих потомков от того, чтобы возвышать и тем более щед­ рыми пожалованиями усиливать родственные кланы. Показательно, что именно в Цзинь — в отличие, пожалуй, буквально от всех осталь­ ных царств и княжеств чжоуского Китая в период Чуньцю — более, как правило, не создавались родственные правящему дому могущест­ венные уделы-кланы. Ведущие кланы в Цзинь, особенно шесть наибо­ лее могущественных из их числа, не были родственными правителям царства.

Из динамики политической борьбы в Цзинь хорошо видно, что по­ сле Вэнь-гуна правители достаточно крепко держали власть в своих руках, причем в этом им умело помогали главы могущественных кла­ нов, исполнявшие функции высших администраторов и вершившие

232

делами не только Цзинь, но и всех царств Чжунго, практически всей Поднебесной. Имена Чжао Дуня, Сюнь Линь-фу (позже его клан Сюнь получил имя Чжун-хан), Ци Кэ и Шу Сяна заслуживают в этой связи особого упоминания. Однако вскоре после их гибели погибли и их кланы, исключая разве что клан Чжао, который, впрочем, уцелел лишь благодаря случайности и был возрожден Чжао Вэнь-цзы.

Расправа с кланом Ци после успешной войны с Чу в 575 г. до н.э. была результатом закономерной реакции правителя и ряда окружав­ ших его администраторов из числа глав кланов на чрезмерное усиле­ ние одной из наиболее могущественных клановых групп. И хотя это было отнюдь не первое уничтожение могущественного клана, именно оно, реализованное наиболее грубо и бывшее по сути наказанием вме­ сто награды за победу, может рассматриваться как своего рода тре­ вожный сигнал для правящего дома Цзинь. Суть сигнала сводилась к тому, что политическая борьба подспудно, а то и открыто ведшаяся практически всегда приняла новый облик, обрела новое качество. После почти столетия, прошедшего с того момента, когда младшая нелегитимная ветвь заняла в правящем цзиньском доме место леги­ тимной старшей, судьба правящего дома вновь оказалась под угрозой потери реальной власти. Нужны были решительные действия — и они последовали, благо за предлогом для этого далеко ходить было не надо. Однако расправа с кланом Ци обернулась для Ли-гуна своего рода бумерангом: обеспокоенные тем, что и их может постигнуть та­ кая же участь, главы кланов Луань и Чжун-хан буквально через год покончили и с Ли-гуном, и с его новым фаворитом, родственником его наложницы, которому Ли-гун вручил власть в царстве/

И хотя на смену незадачливому Ли-гуну пришел мудрый Дао-гун и позиции правящего дома в Цзинь вновь на некоторое время укрепи­ лись, преподанный Ли-гуном урок был хорошо усвоен влиятельными цзиньскими цинами. Именно к ним теперь надежно перешла вся власть в царстве, после чего они начали выяснять отношения между собой, тогда как правитель царства все более очевидно превращался в инструмент в их умелых и сильных руках. Уже при подавлении мяте­ жа Луань Ина во времена Пин-гуна это было вполне заметно: причи­ ной мятежа был раздор между кланами Луань и Фань, причем после­ довавшее за этим уничтожение клана Луань было результатом не столько активных действий правителя (хотя следовало бы ожидать именно этого, ибо формально клан Луань, захвативший Цюйво, под­ нял мятеж в Цзинь), сколько соотношения сил и политических союзов между враждующими кланами.

Вторая половина VI в. до н.э. была уже временем прогрессирую­ щего упадка власти цзиньского правящего дома, ибо подавление мя­

233

тежа и истребление клана Луань резко укрепили позиции остальных влиятельных кланов в царстве. И сетования Шу Сяна по поводу гря­ дущего ослабления дома Цзинь, высказанные им в беседе с циским Янь Ином, были лишь прискорбной констатацией уже свершившегося факта. Шестеро глав могущественных цзиньских кланов вершили всеми делами не только царства, но и Поднебесной, включая вмеша­ тельство в дела домена, решение проблемы луского изгнанника Чжаогуна и т.п. Именно они предприняли усилия для того, чтобы ликвиди­ ровать кланы Шу Сяна (Ян) и Ци и тем самым, по словам Сыма Цяня [103, гл. 39; 71, т. V, с. 179], еще более ослабить правящий дом (снова стоит напомнить, что о родственной связи этих кланов с правящим домом, упомянутой Сыма Цянем, четких данных нет).

Итак, на смену сильному единовластному правителю царства Цзинь пришли могущественные шесть кланов, вершившие его дела­ ми. И эти кланы, проявляя должную заботу о сохранении могущества Цзинь и его положения царства-гегемона, крепко держали власть в своих руках и явно не желали новых потенциальных соперников. Ли­ квидировав соперников (Ян и Ци), они создали на их землях десять уездов-сянь, управлять которыми поручили своим родственникам- дафу. Не вполне ясно, были ли эти уезды чем-то вроде служебных кормлений, как то бывало обычным в те времена, или они уже явля­ лись территориально-административными частями царства, управляв­ шимися ответственными перед казной администраторами-чиновни- ками. Похоже, что новые уезды уже не были просто кормлениями, доход с которых предназначался их владельцам за службу этих по­ следних. Контекст сообщения «Цзо-чжуань» об этом [114, 28-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 725 и 727-728] позволяет предположить, что в задачу вновь назначенных дафу входило именно служить в уездах, т.е. управлять ими, получая за это, естественно, какую-то часть собранных с населения налогов. Именно поэтому в «Цзо-чжуань» с особым вни­ манием перечисляются административные достоинства вновь назна­ ченных на пост управителей уездов дафу и подчеркивается для большей солидности, что эти назначения были одобрены самим Кон­ фуцием.

И наконец, логическим завершением описываемого процесса поли­ тической борьбы в Цзинь стала ожесточенная схватка между шестью сильнейшими, приведшая к ликвидации трех кланов и разделу царства между тремя уцелевшими (Чжао, Хань и Вэй). Они в V в. до н.э. соз­ дали новые царства, где уже было немного уделов-кланов, а террито­ рия подразделялась в основном на уезды, которыми управляли от имени центра его чиновники, назначавшиеся и сменявшиеся, полу­ чавшие за свою административную деятельность плату из казны или,

234

во всяком случае, за счет казны и с ее санкции (хотя, впрочем, про­ должали существовать и владения типа кормлений). Все эти процессы происходили на фоне прогрессирующего ослабления и в конечном счете гибели правящего дома Цзинь, представители которого посте­ пенно лишались не только реальной власти, но и возможности хотя бы формально, на правах сюзерена, вмешиваться в дела могуществен­ ных цзиньских цинов.

Резюмируя, можно сказать, что динамика политической борьбы в самом крупном и влиятельном из царств чжоуского Китая периода Чуньцю в общем и целом напоминала события в доме Чжоу несколь­ кими веками ранее: от всевластия правящего дома (несмотря на ин­ триги, заговоры и конфликты) к его постепенному ослаблению и уси­ лению вассальных уделов-кланов, к деградации правителей и разделу территории царства между правителями этих уделов, превратившихся в самостоятельные государства. Разница — но весьма существен­ ная — лишь в том, что правящий дом Цзинь не имел сакральной свя­ тости, обусловленной доктриной небесного мандата, и потому у него не было шанса уцелеть хотя бы в форме небольшого домена. Однако крушение дома Цзинь — точнее, переход власти в царстве к новым кланам и даже раскол царства на три большие части — не следует расценивать как свидетельство неудачной модели эволюции. Напро­ тив, цзиньская модель — речь идет лишь о политическом ее аспек­ те — была вполне жизнеспособной, и длительное благополучное су­ ществование трех царств, Хань, Чжао и Вэй, после исчезновения Цзинь говорит именно об этом.

Расцвет и деградация правящего дома Ци

В отличие от Цзинь царство Ци было гегемоном лишь несколь­ ко десятилетий, пришедшихся на годы правления Хуань-гуна (685643 гг. до н.э.). До того из событий, на которые обратил внимание Сыма Цянь и которые интересны с точки зрения рассматриваемой в данной главе темы, стоит напомнить лишь о том, что, будучи уделом сподвижника Вэнь-вана и У-вана чжоуского Тай-гуна, это царство ранее других стало не только фактически слабо зависимым от цен­ тральной власти чжоусцев, но* и относительно богатым, прежде всего за счет торговли рыбой и солью. Можно напомнить также о том, что в IX в. до н.э. оклеветанный соседом циский Ай-гун был живьем сварен в столице Чжоу [103, гл. 32; 71, т. V, с. 41-42]. Оба сообщения свиде­

235

тельствуют в пользу того, что царство Ци рано стало сильным и пре­ тендовало на независимость, а это в те времена еще не оставалось безнаказанным. Разумеется, Ци, как и прочие уделы, трансформиро­ вавшиеся в самостоятельные царства, время от времени сотрясали внутренние смуты, связанные прежде всего с династийными спорами и разборками. Это было и вскоре после трагической гибели Ай-гуна, и в самом конце IX в. до н.э., во времена циского Ли-гуна. Но главная из них пришлась на рубеж VIII—VII вв. до н.э., когда к власти пришел Сян-гун4.

Надо сказать, что Сян-гун — как о нем рассказывают источники — отнюдь не был образцом добродетельного правителя. Помимо крово­ смесительной связи с сестрой и обид, нанесенных близким сановни­ кам, за ним числились и многие другие грехи, включая и убийства. Однако заговор и насильственная смерть правителя возмутили цисцев, которые не приняли в качестве правителя его убийцу, приходившего­ ся ему кузеном. Тот был вскоре убит, и вот здесь-то и пришла пора вернуться в Ци бежавшим от Сян-гуна в соседние царства принцам, его сыновьям. Первым вернулся домой и занял трон отца Сяо Бай — тот самый, в которого стрелял соратник второго сына Гуань Чжун, попавший стрелой в пряжку на поясе и решивший, что он убил сопер­ ника своего хозяина. За этим последовала история с возвращением и прощением Гуань Чжуна, ставшего отныне слугой Сяо Бая, или Ху- ань-гуна циского, первого в чжоуском Китае гегемона-ба.

Таким образом, интриги и заговоры были едва ли не обычным де­ лом в правящем доме Ци вплоть до воцарения Хуань-гуна, который тоже пришел к власти после очередной интриги и сопровождавшего ее заговора. За этим, однако, последовал сорокалетний период ста­ бильности и процветания не только Ци, но и всего чжоуского Китая, заботу о котором взяли на себя Хуань-гун и Гуань Чжун. Можно ска­ зать, что эти десятилетия были вершиной могущества древнекитай­ ского царства Ци — того могущества, корни которого продолжали питать это территориально крупное и сильное царство и после этого на протяжении ряда веков. Но величия, подобного тому, какое было при Хуань-гуне, царство Ци более никогда не достигло. Его история после смерти могущественного гегемона была чередованием смут и стабильности, подъемов и следовавших за ними периодов упадка. Что же касается правящего дома Ци, клана Тай-гуна, то его судьба была

4 О Сян-гуне циском уже немало было сказано в первой главе, где упоминалось об адюльтере между ним и его единокровной сестрой, выданной замуж за луского Хуаньгуна, но страстно влюбленной в его брата. Жертвой этой кровосмесительной страсти стал ее муж, луский Хуань-гун, убитый во время визита в Ци силачом Пэн Шэном. Вскоре после этого Сян-гун сам стал жертвой заговора недовольных им сановников.

236

еще более печальной: после Хуань-гуна в нем практически не было заслуживавших уважения правителей (исключением, да и то с оговор­ ками, можно считать лишь длительное время правившего Цзин-гуна), а последние из их числа свыше века были марионетками в руках мо­ гущественного клана Тянь, со временем захватившего циский трон.

Политическая борьба в Ци, во многом сходная с тем, что было в Цзинь, отличается, естественно, некоторым своеобразием. Главное, на что стоит в этой связи обратить внимание, — это преобладание в цар­ стве после Хуань-гуна достаточно длительных периодов внутриполи­ тической нестабильности, чего нельзя сказать о Цзинь. Нестабиль­ ность дала о себе знать сразу же после смерти Хуань-гуна, вызвавшей острую борьбу между его сыновьями за власть. Несколько его сыно­ вей поочередно становились правителями Ци, о чем подробно гово­ рится у Сыма Цяня [103, гл. 32; 71, т. V, с. 50-52], но все они были слабыми и безответственными государями, как, впрочем, и сын по­ следнего из них, Цин-гун, который допустил оскорбление цзиньского посла Ци Кэ, что повлекло за собой поставивший царство на край гибели карательный поход 589 г. до н.э.

Выше уже упоминалось о том, что оскорбление посла могло быть результатом внутренней интриги в Ци, хотя характер и цели ее в лю­ бом случае неясны. Можно добавить к этому, что сам правитель в ходе военной схватки, приведшей его царство к поражению, вел себя достойно, хотя ему и пришлось переодетым бежать из своей колесни­ цы, затем захваченной неприятелем. Стоит вспомнить и о том, что он не только извлек уроки из своих ошибок, но и попытался их испра­ вить, включая проведение реформ в Ци и извинения, ;принесенные Цзинь (с предложением цзиньскому правителю именойаться ваном). Сыма Цянь оценивает Цин-гуна высоко, считая его добродетельным и достойным уважения [103, гл. 32; 71, т. V, с. 54]. Сын и преемник Цин-гуна, Лин-гун (582-554 гг. до н.э.), попытался использовать дос­ тижения отца для дальнейшего укрепления политических позиций Ци.

Он сумел пресечь интриги при дворе, поддержав мать и ее сожите­ ля Цин Кэ в борьбе с соперниками и резко выступив против влиятель­ ных кланов Го, Гао и Бао. Ослабив могущество этих кланов, он вы­ звал из Вэй находившегося там в бегах Цуй Чжу и назначил его глав­ ным министром. Цуй Чжу был человеком решительным и властным, так что под его руководством политический авторитет Ци быстро окреп. Похоже, однако, что это вскружило голову Лин-гуну. Он, в частности, явно переоценил свои возможности, когда бросил вызов Цзинь. Судя по сообщению Сыма Цяня [103, гл. 32; 71, т. V, с. 54], в 663 г. до н.э. циский Лин-гун вознамерился было сам созвать совеща­ ние чжухоу, что, как хорошо известно, было прерогативой царства-

237

гегемона, т.е. Цзинь. В результате последовала серьезная военная экс­ педиция цзиньцев против Ци в 555 г. до н.э. Вскоре после этого Лингун умер, успев, однако, перед тем ввергнуть царство в очередную серьезную внутреннюю смуту.

Дело в том, что умиравший Лин-гун — как то не раз случалось в феодальных структурах того времени — отстранил старшего сына от наследования в пользу малолетки от любимой наложницы. Цуй Чжу, однако, после смерти правителя решил посадить на трон старшего, который сразу же казнил малолетнего претендента и его воспитателя из клана Гао. Затем новый правитель, Чжуан-гун (553-548 гг. до н.э.), вмешался в цзиньские дела, поддержав мятежный клан Луань и тем самым вновь обострил отношения с Цзинь. Мало того, ему полюби­ лась жена всемогущего Цуй Чжу, и он сумел вступить с нею в связь. Тогда Цуй Чжу, о чем уже шла речь, заманил Чжуан-гуна в хитро уго­ тованную для него ловушку и расправился с ним, причем никто, даже мудрый Янь Ин, не посочувствовал погибшему. Правда, сам Цуй Чжу был за это убийство всеми осужден и вскоре пал жертвой интриги и погиб, освободив место главного министра для виновника его неудач Цин Фэна.

Впрочем, Цин Фэн торжествовал недолго. Уже в 545 г. до н.э. он был изгнан, а ведущие позиции в царстве Ци заняли представители дома Тянь (Чэнь), более уже не выпускавшие из своих рук контроль за событиями в царстве. Именно об этом и говорилось в знаменитой беседе циского Янь Ина с цзиньским Шу Сяном в 539 г. до н.э., в ко­ торой шла речь о том, что Ци вскоре станет вотчиной клана Тянь (Чэнь). Этот клан сыграл решающую роль в погашении очередной внутренней смуты, начавшейся с раздоров в клане Цзы в период дли­ тельного правления циского Цзин-гуна (547-490 гг. до н.э.). Судя по содержанию беседы Цзин-гуна и его советника Янь Ина по поводу необходимых реформ, быть столь щедрым и привлекательным для цисцев, как это мог позволить себе богатый клан Тянь, циский прави­ тель уже просто не имел возможности, о чем и скорбел.

На рубеже V-IV вв. до н.э. в условиях прогрессирующего ослабле­ ния Цзинь циский Цзин-гун заметно активизировал свою внешнюю политику, вступая в коалиции с соседями или даже вмешиваясь в распри между влиятельными цзиньскими кланами. Однако эта поли­ тика дивидендов Ци не приносила. А после смерти Цзин-гуна клан Тянь вновь заявил о себе как о единственной реальной силе в царстве. Именно он подобрал нового правителя и представил его на пиру с участием важнейших сановников царства. Сыма Цянь подробно опи­ сывает сложные перипетии с выбором нового наследника, связанные с предсмертной волей Цзин-гуна, который привычно высказался в поль­

238

зу малолетнего сына от любимой наложницы, и с борьбой старших сыновей за их легитимные права. За каждым из претендентов стояли влиятельные кланы, враждовавшие друг с другом, так что победа кла­ на Тянь была не слишком легкой [103, гл. 32; 71, т. V, с. 59-61]. Как бы то ни было, но победа еще более упрочила позиции этого клана — хотя после своего воцарения Дао-гун (488-485 гг. до н.э.) заявил, что намерен управлять царством самостоятельно.

Дао-гун был убит во время осады циской столицы войском царства У, причем обстоятельства его смерти не очень ясны и позволяют предположить, что в этом убийстве был замешан опять-таки клан Тянь. По его воле несколькими годами спустя, в 481 г. до н.э., был убит сын и преемник Дао-гуна, Цзянь-гун, который перед смертью, по словам Сыма Цяня, горько сожалел о том, что не прислушался к сове­ там своего приближенного Цзы Во и не уничтожил этот всемогущий клан [103, гл. 32; 71, т. V, с. 63; 103, гл. 46; 71, т. VI, с. 111]. Впрочем, есть серьезные сомнения по поводу того, сумел ли бы он добиться желаемого, даже если бы решился на это в свое время. А после убий­ ства Цзянь-гуна едва ли не все последующие циские правители были не просто ставленниками, но и фактически игрушками в руках клана Тянь, поставившего под свой административный контроль львиную долю царства и сохранявшего за собой этот статус еще около века, пока он не был официально признан чжоуским ваном правящим до­ мом Ци.

Как и в Цзинь, политические перипетии в Ци демонстрируют вполне очевидную динамику событий. Вначале — достаточно долгий период институционализации царства, выросшего на основе сильного и удачливого удела в условиях все более очевидной по мере ослабле­ ния дома Чжоу политической независимости правителей Ци. Кульми­ нацией этого процесса был политический конфликт в борьбе за трон, принявший, однако, иные формы, чем в Цзинь. Соперничество брать­ ев за трон во времена Сян-гуна и его сыновей длилось не слишком долго и не было столь драматичным, как в Цзинь. А успехи Хуаньгуна были более впечатляющими, нежели достижения цзиньского Сянь-гуна, уничтожившего соперников и завоевавшего ряд соседних государств, и Вэнь-гуна, ставшего гегемоном-ба. Зато весьма резким и болезненным для Ци было снижение его статуса после смерти Хуаньгуна, чего не случилось в Цзинь после Вэнь-гуна.

Заслуживает внимания то обстоятельство, что преобладавшие в Ци неродственные по отношению к правящему дому аристократические кланы не были, насколько можно судить, столь могущественными и независимыми в своих поступках, как кланы в Цзинь. Если в Цзинь практически сразу после Вэнь-гуна власть попала в руки способного

239

администратора Чжао Дуня (а потом переходила к другим министрам, как правило, тоже отличавшимся государственной мудростью), то в Ци после Хуань-гуна таких министров не оказалось, по меньшей мере до Цуй Чжу. А так как природа, включая социально-политическое пространство, не терпит пустоты, то функции отсутствовавших спо­ собных министров пытались поочередно исполнять правители сосед­ них царств. После того как первый из сыновей Хуань-гуна, побыв у власти лишь три месяца, умер, сунский Сян-гун, сам мечтавший о статусе гегемона, стал вмешиваться в циские дела. Под предлогом выполнения воли покойного Хуань-гуна, который поручил именно ему поставить на трон одного из своих сыновей, он добился этого. Однако его ставленник, правивший под именем Сяо-гуна, тоже власт­ вовал недолго (642-633 гг. до н.э.). Вслед за тем сын вэйского прави­ теля вмешался в дела Ци и убил, по сведениям Сыма Цяня, наследни­ ка Сяо-гуна, расчистив путь к цискому трону другому сыну Хуаньгуна, Чжао-гуну [103, гл. 32; 71, т. V, с. 51].

Словом, царству Ци после Хуань-гуна явно не везло. Даже варвары ди и те осмелились напасть на него в период правления Чжао-гуна, в 627 г. до н.э. А после смерти Чжао-гуна его сын Шэ оказался, по вы­ ражению того же Сыма Цяня, «одиноким и слабым» [103, гл. 32; 71, т. V, с. 52], тогда как дядя наследника, очередной из сыновей Хуаньгуна, сумел добиться симпатий ключевых фигур царства. Он и убил Шэ, заняв его место под именем И-гуна. И все это для того, чтобы спустя несколько лет рассориться с теми, кто его поддерживал, полу­ чить от некоторых из них прозвища «Отрубатель ног» и «Похититель жен» за свои непродуманные поступки и пасть жертвой заговора на четвертом году правления. Именно после этого убийства к власти пришел вызванный из Вэй последний, пятый сын Хуань-гуна, проси­ девший на троне без особых приключений и успехов около десяти лет, после чего трон достался его сыну Цин-гуну.

О Цин-гуне уже шла речь. Это тот из циских правителей, кто хоть попытался восстановить престиж царства Ци, хотя и не слишком в этом преуспел. Ошибки и неудачи в начале его правления были связа­ ны с интригами при его дворе. Ведь именно в результате этих интриг влиятельные кланы Го и Гао сумели отстранить от руля правления царством сановника Цуй Чжу. Сын и наследник Цин-гуна Лин-гун, в отличие от отца, доверился Цуй Чжу, который, однако, как уже было упомянуто, покончил с ним, когда тот стал наведываться к его жене. Начиная с Цуй Чжу в Ци, несмотря на внутренние распри на верхах, стала намечаться определенная политическая стабилизация, которая заметно окрепла при сыне Чжуан-гуна, Цзин-гуне, занимавшем трон около 60 лет.

240