И воткнутая в бесконечность Развилка шоссейных дорог.

Там башни скупых очертаний, Дворов и садов чертежи, Параллелепипеды зданий, Пакгаузы и гаражи.

И что еще сердцу дороже Всех этих дорог и камней!.. Летать над землею мы можем, Но в небе скучаем о ней.

1958

П. Д. Коган (1918–1942)

116. Бригантина

Песня

Надоело говорить и спорить, И любить усталые глаза…

В флибустьерском дальнем море Бригантина поднимает паруса…

Капитан, обветренный, как скалы, Вышел в море, не дождавшись нас… На прощанье подымай бокалы Золотого терпкого вина.

Пьем за яростных, за непохожих, За презревших грошевой уют. Вьется по ветру веселый Роджер, Люди Флинта песенку поют.

Так прощаемся мы с серебристою, Самою заветною мечтой, Флибустьеры и авантюристы По крови, упругой и густой.

И в беде, и в радости, и в горе Только чуточку прищурь глаза.

В флибустьерском, в дальнем море Бригантина поднимает паруса.

Вьется по ветру веселый Роджер, Люди Флинта песенку поют, И, звеня бокалами, мы тоже Запеваем песенку свою.

Надоело говорить, и спорить, И любить усталые глаза…

В флибустьерском дальнем море

Бригантина подымает паруса…

1937

Д. С. Самойлов (род. в 1920 г.) 117. Свободный стих

Втретьем тысячелетье Автор повести О позднем Предхиросимье

Позволит себе для спрессовки сюжета Небольшие сдвиги во времени — Лет на сто или на двести.

Вего повести

Пушкин Поедет во дворец

В серебристом автомобиле С крепостным шофером Савельичем.

За креслом Петра Великого Будет стоять Седой арап Ганнибал —

Негатив постаревшего Пушкина. Царь

Примет поэта, чтобы дать направление Образу бунтовщика Пугачева.

Он предложит Пушкину Виски с содовой, И тот не откажется,

Несмотря на покашливание Старого эфиопа.

—Что ж это ты, мин херц? — Скажет царь, Пяля рыжий зрачок

И подергивая левой щекой.

—Вот мое последнее творение, Государь, — И Пушкин протянет Петру

Стихи, начинающиеся словами «На берегу пустынных волн…» Царь пробежит начало И скажет:

—Пишешь недурно,

А ведешь себя дурно, — И, снова прицелив в поэта рыжий зрачок, Добавит: — Ужо тебе!..

Он отпустит Пушкина жестом,

Итот, курчавясь, выскочит из кабинета

Илегко пролетит

По паркетам смежного зала, Чуть кивнувши Дантесу, Дежурному офицеру.

— аркуны, ваше величество, — Гортанно произнесет эфиоп Вслед белокурому внуку И вдруг улыбнется, Показывая крепкие зубы Цвета слоновой кости.

Читатели третьего тысячелетия Откроют повесть

Стем же отрешенным вниманием,

Скаким мы

Рассматриваем евангельские сюжеты Мастеров Возрождения, Где за плечами гладковолосых мадонн В итальянских окнах

Открываются тосканские рощи, А святой Иосиф Придерживает стареющей рукой

Вечереющие складки флорентийского плаща.

1972

118. Последние каникулы (Отрывок из поэмы)

Четырехстопный ямб Мне надоел. Друзьям Я подарю трехстопный,

Он много расторопней…

Внем стопы словно стопки — И не идут коло м.

И рифмы словно пробки

Вграфине удалом.

Настоянный на корках Лимонных и иных, Он цвет моих восторгов

Впитал, трехстопный стих.

И все стихотворенье Цветет средь бела дня Бесплотною сиренью Спиртового огня…

1972

119

Иосень, которая вдруг началась Прилежно, Меня веселит на сей раз

Итешит.

Она мне настолько мила, Что надо На время оставить дела Земные…

ататься, и скуки не знать Осенней.

Да кто это вздумал пенять На скуку!

Ленивы мы думать о том, Что, может,

Последняя осень последним листом Тревожит.

<1970–1974>

120

Что-то вылепится Из глины.

Что-то вытешется Из камня.

Что-то выпишется Из сердца.

Будь как будет! Не торопись!..

<1970–1974>

121. Подражание Феокриту

Песню запойте для нас, милые Музы! Лепит понтийский закат тень на вершине. Воздухом нежной зимы пахнут арбузы, Медом осенней зари — спелые дыни.

Песню запойте для нас, милые Музы!

Вчас, когда примет волна цвет апельсина,

Вчас, когда к козьей тропе выйдут Отузы, Песню запойте для нас кратко и сильно.

Песню запойте для нас, милые Музы! Медь ядовитых высот солнце чеканит. Вместе с вечерней зарей сбросим обузы, Все, что тревожило нас, в вечности канет.

Но еще видно, как там, на перевале, Вывесил цепкий кизил алые бусы. Вспомните, как в старину вы нам певали, Песню запойте для нас, милые Музы!

<1970–1974>

С. С. Орлов (1921–1977) 122

Его зарыли в шар земной, А был он лишь солдат,

Всего, друзья, солдат простой, Без званий и наград.

Ему как мавзолей земля — На миллион веков, И Млечные Пути пылят Вокруг него с боков.

На рыжих скатах тучи спят, Метелицы метут, Грома тяжелые гремят, Ветра разбег берут.

Давным-давно окончен бой… Руками всех друзей Положен парень в шар земной, Как будто в мавзолей…

1944

С. П. Гудзенко (1922–1953) 123. Перед атакой

Когда на смерть идут — поют, а перед этим

можно плакать. Ведь самый страшный час в бою — час ожидания атаки.

Снег минами изрыт вокруг

ипочернел от пыли минной. Разрыв —

иумирает друг.

И, значит, смерть проходит мимо. Сейчас настанет мой черед.

За мной одним

идет охота.

Тяжелый

сорок первый год и вмерзшая в снега пехота. Мне кажется, что я магнит, что я притягиваю мины.