Не то, чтоб разумом моим
Ядорожил; не то, чтоб ним Расстаться был не рад:
Когда б оставили меня На воле, как бы резво я
Пустился в темный лес!
Япел бы в пламенном бреду,
Язабывался бы в чаду Нестройных, чудных гре з.
Ия б заслушивался волн,
Ия глядел бы, счастья полн,
Впустые небеса;
Исилен, волен был бы я, Как вихорь, роющий поля,
Ломающий леса.
Да вот беда: сойди с ума,
Истрашен будешь как чума, Как раз тебя запрут,
Посадят на цепь дурака
Исквозь решетку как зверка Дразнить тебя придут.
Аночью слышать буду я Не голос яркий соловья,
Не шум глухой дубров —
Акрик товарищей моих
Да брань смотрителей ночных Да визг, да звон оков.
1833
49. Езерский (Отрывок из неоконченной поэмы)
X
…Вот почему, архивы роя, Я разобрал в досужный час Всю родословную героя, О ком затеял свой рассказ
И здесь потомству заповедал. Езерский сам же твердо ведал, Что дед его, великий муж, Имел пятнадцать тысяч душ. Из них отцу его досталась Осьмая часть — и та сполна Была сперва заложена,
Потом в ломбарде продавалась… А сам он жалованьем жил
И регистратором служил.
XI
Допросом музу беспокоя, С усмешкой скажет критик мой: «Куда завидного героя Избрали вы! Кто ваш герой?»
— А что? Коллежский регистратор. Какой вы строгий литератор!
Его пою — зачем же нет? Он мой приятель и сосед.
Державин двух своих соседов
Исмерть Мещерского воспел; Певец Фелицы быть умел Певцом их свадеб, их обедов
Ипохорон, сменивших пир, Хоть этим не смущался мир.
XII
Заметят мне, что есть же разность Между Державиным и мной, Что красота и безобразность Разделены чертой одной,
Что князь Мещерский был сенатор, А не коллежский регистратор — Что лучше, ежели поэт Возьмет возвышенный предмет, Что нет, к тому же, перевода Прямым героям; что они Совсем не чудо в наши дни; Иль я не этого прихода?
Иль разве меж моих друзей Двух, трех великих нет людей?
XIII
Зачем крутится ветр в овраге Подъемлет лист и пыль несет, Когда корабль в недвижной влаге Его дыханья жадно ждет?
Зачем от гор и мимо башен Летит орел, тяжел и страшен, На черный пень? Спроси его. Зачем арапа своего Младая любит Дездемона,
Как месяц любит ночи мглу? Затем, что ветру и орлу И сердцу девы нет закона. Гордись: таков и ты поэт,
И для тебя условий нет…
1832
50
Он между нами жил Средь племени ему чужого, злобы
Вдуше своей к нам не питал, и мы Его любили. Мирный, благосклонный, Он посещал беседы наши. С ним Делились мы и чистыми мечтами И песнями (он вдохновен был свыше
И свысока взирал на жизнь). Нередко Он говорил о временах грядущих, Когда народы, распри позабыв,
Ввеликую семью соединятся.
Мы жадно слушали поэта. Он Ушел на запад — и благословеньем Его мы проводили. Но теперь
Наш мирный гость нам стал врагом — и ядом Стихи свои, в угоду черни буйной, Он напояет. Издали до нас Доходит голос злобного поэта, Знакомый голос!.. боже! Освяти
В нем сердце правдою твоей и миром.
1834
А. А. Дельвиг (1798–1831) 51. Русская песня
Соловей мой, соловей, Голосистый соловей! Ты куда, куда летишь,
Где всю ночку пропоешь? Кто-то бедная, как я, Ночь прослушает тебя, Не смыкаючи очей, Утопаючи в слезах?
Ты лети, мой соловей, Хоть за тридевять земель, Хоть за синие моря, На чужие берега;
Побывай во всех странах, В деревнях и в городах: Не найти тебе нигде Горемышнее меня.
У меня ли у младой Дорог жемчуг на груди,
Уменя ли у младой Жар-колечко на руке,
Уменя ли у младой
Всердце миленький дружок:
Вдень осенний на груди Крупный жемчуг потускнел,
Взимню ночку на руке Распаялося кольцо, А как нынешней весной
Разлюбил меня милой.
1820
52. Русская песня
Пела, пела пташечка
Изатихла; Знало сердце радости
Изабыло.
Что, певунья-пташечка, Замолчала?
Как ты, сердце, сведалось С черным горем?
Ах! убили пташечку Злые вьюги; Погубили молодца Злые толки!
Полететь бы пташечке К синю морю;
Убежать бы молодцу В лес дремучий!
На море валы шумят,
А не вьюги —
Влесе звери лютые, Да не люди!
1820
53. Романс
Одинок месяц плыл, зыбляся в тумане, Одинок воздыхал витязь на кургане.
Свежих трав не щипал конь его унылый:
«Конь мой, конь, верный конь, понесемся к милой!
Не к добру грудь моя тяжело вздыхает, Не к добру сердце мне что-то предвещает;