Не к добру без еды ты стоишь унылый!
Конь мой, конь, верный конь, понесемся к милой!»
Конь вздрогнул и сильней витязь возмутился, В милый край, в страшный край, как стрела пустился.
Ночь прошла, всѐ светло: виден храм с дубровой, Конь заржал, конь взвился над могилой новой.
1820
54. Вдохновение
Сонет
Не часто к нам слетает вдохновенье, И краткий миг в душе оно горит; Но этот миг любимец муз ценит, Как мученик с землею разлученье.
В друзьях обман, в любви разуверенье
Ияд во всем, чем сердце дорожит, Забыты им: восторженный пиит Уж прочитал свое предназначенье,
Ипре зренный, гонимый от людей, Блуждающий один под небесами, Он говорит с грядущими веками;
Он ставит честь превыше всех честей, Он клевете мстит славою своей И делится бессмертием с богами.
1820
А. А. Бестужев (1797–1837) и К. Ф. Рылеев (1795–
1826) Сочиненные совместно агитационные песни
55
Ты скажи, говори, Как в России цари Правят.
Ты скажи поскорей, Как в России царей
Давят.
Как капралы Петра Провожали с двора
Тихо.
А жена пред дворцом Разъезжала верхом
Лихо.
Как курносый злодей Воцарился по ней.
Горе!
Но господь, русский бог, Бедным людям помог
Вскоре.
<1823>
56 (Отрывок)
Ах, тошно мне И в родной стороне;
Всѐ в неволе, В тяжкой доле,
Видно, век вековать.
Долго ль русский народ Будет рухлядью господ,
И людями, Как скотами,
Долго ль будут торговать?
Кто же нас кабалил, Кто им барство присудил
И над нами, Бедняками,
Будто с плетью посадил?
Глупость прежних крестьян Стала воле в изъян,
И свобода У народа
Силой бар задушена.
А что силой отнято, Силой выручим мы то.
И в приволье, На раздолье
Стариною заживем.
А теперь господа Грабят нас без стыда,
И обманом Их карманом
Стала наша мошна.
Они кожу с нас дерут, Мы посеем — они жнут.
Они воры,
Живодеры, Как пиявки, кровь сосут…
<1823>
Из «Подблюдных песен»
57
Уж как на небе две радуги, А у добрых людей две радости:
Правда в суде, да свобода везде. Да и будут они россиянам даны. Слава!
· · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · · ·
58
Как идет кузнец да из кузницы. Слава! Что несет кузнец? Да три ножика.
Вот уж первой-то нож на злодеев вельмож,
Адругой-то нож — на попов, на святош.
Амолитву сотворя — третий нож на царя. Кому вынется, тому сбудется; А кому сбудется, не минуется. Слава!
1824 или 1825
А. И. Одоевский (1802–1839) 59. Тризна
Утихнул бой Гафурский. По волнам Летят изгнанники отчизны.
Они, пристав к Исландии брегам, Убитым в честь готовят тризны.
Златится мед, играет меч с мечом… Обряд исполнили священный,
Имрачные воссели пред холмом
Ивнемлют арфе вдохновенной.
С к а л ь д
Утешьтесь о павших! Они в облаках Пьют юных Валкирий живые лобзанья. Их чела цветут на небесных пирах, Над прахом костей расцветает преданье.
Утешьтесь! За павших ваш меч отомстит.
И где б ни потухнул наш пламенник жизни, Пусть доблестный дух до могилы кипит, Как чаша заздравная в память отчизны.
1828
60. А. М. Янушкевичу, разделившему со мною ветку кипарисовую с могилы Лауры
В странах, где сочны лозы виноградные,
Где воздух, солнце, сень лесов Дарят живые чувства и отрадные,
И в девах дышит жизнь цветов, Ты был! — пронес пытливый посох странника
Туда, где бьет Воклюзский ключ… Где ж встретил я тебя, теперь изгнанника?
В степях, в краю снегов и туч!
Ичто осталось в память солнца южного? Одну лишь ветку ты хранил
С могилы Ла уры:— полный чувства дружного. И ту со мною разделил!
Так будем же печалями заветными Делиться здесь, в отчизне вьюг,
И крыльями, для мира незаметными, Перелетать на чудный юг,
Туда, где дол цветет весною яркою Под шепот Авиньонских струй
И мысль твоя с Лаурой и Петраркою Слилась, как нежный поцелуй.
1836
61. Брак Грузии с Русским царством
Дева черноглазая! Дева чернобровая! Грузия! дочь и зари, и огня!
Страсть и нега томная, прелесть вечно новая Дышат в тебе, сожигая меня!
Не томит тебя кручина Прежних, пасмурных годов! Много было женихов, Ты избрала — Исполина!
Вот он идет: по могучим плечам Пышно бегут светлорусые волны; Взоры подобны небесным звезда м, Весь он и жизни и крепости полный, Гордо идет, без щита и меча;
Только с левого плеча, Зыблясь, падает порфира;
Светл он, как снег; грудь, что степь, широка, А железная рука Твердо правит осью мира.
Вышла невеста навстречу; любовь Зноем полудня зажгла ее кровь;
И, откинув покрывало От стыдливого чела,
В даль всѐ глядела, всем звукам внимала, Там, под Казбеком, в ущелье Дарьяла,
Жениха она ждала.
В сладостном восторге с ним повстречалась И перстнями поменялась; В пене Терека к нему
бросилась бурно в объятья, припала Нежно на грудь жениху своему. Приняла думу, и вся — просияла. Прошлых веков не тревожься печалью, Вечно к России любовью гори, — Слитая с нею, как с бранною сталью
Пурпур зари.
1838
И. И. Козлов (1779–1840) 62. Вечерний звон
Вечерний звон, вечерний звон! Как много дум наводит он О юных днях в краю родном, Где я любил, где отчий дом,
И как я, с ним навек простясь Там слушал звон в последний раз!
Уже не зреть мне светлых дней Весны обманчивой моей!
Исколько нет теперь в живых Тогда веселых, молодых!
Икрепок их могильный сон; Не слышен им вечерний звон.
Лежать и мне в земле сырой! Напев унывный надо мной
Вдолине ветер разнесет; Другой певец по ней пройдет, И уж не я, а будет он
Враздумье петь вечерний звон!
<1827>
Е. А. Баратынский (1800–1844) 63. Поцелуй
Сей поцелуй, дарованный тобой, Преследует мое воображенье:
И в шуме дня и в тишине ночной Я чувствую его напечатленье!
Случайным сном забудусь ли порой — Мне снишься ты, мне снится наслажденье! Блаженствую, обманутый мечтой,