Сколько странных видений и странных, недужных тревог!
Кто же ты, где же ты, чаровница моя? Недоступен ли твой светозарный чертог? Или встречу тебя, о царица моя?
1894
22
Расцветайте, расцветающие, Увядайте, увядающие, Догорай, объятое огнем, — Мы спокойны, не желающие, Лучших дней не ожидающие,
Жизнь и смерть равно встречающие С отуманенным лицом.
1896
23
Друг мой тихий, друг мой дальный. Посмотри, —
Я холодный и печальный Свет зари.
Я напрасно ожидаю Божества,
В бледной жизни я не знаю Торжества.
Над землею скоро встанет Ясный день,
И в немую бездну канет Злая тень, —
И безмолвный, и печальный, Поутру,
Друг мой тайный, друг мой дальный, Я умру.
1893
24. Звезда Маир
Звезда Маир сияет надо мною, Звезда Маир,
И озарен прекрасною звездою Далекий мир.
Земля Ойле плывет в волнах эфира, Земля Ойле,
И ясен свет блистающий Маира
На той земле.
Река Лигой в стране любви и мира, Река Лигой
Колеблет тихо ясный лик Маира Своей волной.
Бряцанье лир, цветов благоуханье, Бряцанье лир
И песни жен слились в одно дыханье, Хваля Маир.
1898
25.Лунная колыбельная
Яне знаю много песен, знаю песенку одну,
Яспою ее младенцу, отходящему ко сну.
Колыбельку я рукою осторожною качну. Песенку спою младенцу, отходящему ко сну.
Тихий ангел встрепенется, улыбнется, погрозится шалуну
Ишалун ему ответит: «Ты не бойся, ты не дуйся,
язасну»
Ангел сядет к изголовью, улыбаясь шалуну, Сказки тихие расскажет отходящему ко сну.
Он про звездочки расскажет, он расскажет про луну, Про цветы в раю высоком, про небесную весну.
Промолчит про тех, кто плачет, кто томится в полону, Кто закован, зачарован, кто влюбился в тишину.
Кто томится, не ложится, долго смотрит на луну, Тихо сидя у окошка, долго смотрит в вышину, —
Тот поникнет, и не крикнет и не пикнет, и поникнет в глубину,
И на речке с легким плеском круг за кругом пробежит волна в волну.
Яне знаю много песен, знаю песенку одну,
Яспою ее младенцу, отходящему ко сну.
Яна ротик роз раскрытых росы тихие стряхну, Глазки-светики-цветочки песней тихою сомкну.
1907
26. Триолет
Лежу в траве на берегу Ночной реки и слышу плески.
Пройдя поля и перелески, Лежу в траве на берегу. На отуманенном лугу Зеленые мерцают блески. Лежу в траве на берегу
Ночной реки и слышу плески.
1913
В. Я. Брюсов (1873–1924) 27. Творчество
Тень несозданных созданий Колыхается во сне, Словно лопасти латаний На эмалевой стене.
Фиолетовые руки На эмалевой стене
Полусонно чертят звуки В звонко-звучной тишине.
И прозрачные киоски, В звонко-звучной тишине,
Вырастают, словно блестки, При лазоревой луне.
Всходит месяц обнаженный При лазоревой луне… Звуки реют полусонно, Звуки ластятся ко мне.
Тайны созданных созданий С лаской ластятся ко мне, И трепещет тень латаний На эмалевой стене.
1895
28. Тени
Сладострастные тени на темной постели окружили, легли, притаились, манят.
Наклоняются груди, сгибаются спины, веет жгучий, тягучий, глухой аромат.
И, без силы подняться, без воли прижаться и вдавить свои пальцы в округлости плеч,
Точно труп наблюдаю бесстыдные тени в раздражающем блеске курящихся свеч;
Наблюдаю в мерцаньи колен изваянья, беломраморность бедер, оттенки волос…
А дымящее пламя взвивается в вихре и сливает тела
в разноцветный хаос.
О, далекое утро на вспененном взморье, странно-алые краски стыдливой зари!
О, весенние звуки в серебряном сердце и твой сказочно-ласковый образ, Мари!
Это утро за ночью, за мигом признания, перламутрово-чистое утро любви,
Это утро, и воздух, и солнце, и чайки, и везде — точно отблеск — улыбки твои!
Озаренный, смущенный, ребенок влюбленный, я бессильно плыву в безграничности грез…
Адымящее пламя взвивается в вихре и сливает мечты
вразноцветный хаос.
1895
29. Туманные ночи
Вся дрожа, я стою на подъезде Перед дверью, куда я вошла накануне,
И в печальные строфы слагаются буквы созвездий. О, туманные ночи в палящем июне!
Там, вот там, на закрытой террасе Надо мной наклонялись зажженные очи,
Дорогие черты, искаженные в страстной гримасе. О, туманные ночи! туманные ночи!
Вот и тайна земных наслаждений… Но такой ли ее я ждала накануне!
Я дрожу от стыда — я смеюсь! Вы солгали мне, тени! Вы солгали, туманные ночи в июне!
1895
30. Ночью
Дремлет Москва, словно самка спящего страуса, Грязные крылья по темной почве раскинуты, Кругло-тяжелые веки безжизненно сдвинуты, Тянется шея — беззвучная, черная Яуза.
Чуешь себя в африканской пустыне на роздыхе. Чу! что за шум? не летят ли арабские всадники? Нет! качая грузными крыльями в воздухе, То приближаются хищные птицы — стервятники.
Падали запах знаком крылатым разбойникам, Грозен голос близкого к жизни возмездия. Встанешь, глядишь… а они всѐ кружат над
покойником,