и мы по всем фронтам, Сало и шпик и английский френч

мы добывали там… Земля, война, леса, война…

Земля была пуста. Мы перебили всех ворон,

всех галок на крестах! Мы взяли вновь свою страну,

мы в громе битв клялись. Мы били белых под Орлом,

под Жмеринкой дрались… За эту драку, — черт возьми, —

кривую, как коса, Нас всех, оставшихся в живых,

берут на небеса! Но нам, ребята, не к лицу

благословенный край… Я сам отправил четверых

прямой дорогой в рай. Тут арифметика проста —

гудит свинцовый рык. Четыре порции свинца —

в обрез на четверых. Таков закон моей страны,

ее крутая речь. Мы все обязаны ее, Высокую, беречь…

2

Весной подымает руки черемуха, черным становится лед,

По всем иноземным морям и странам слава о нас идет.

На тысячу верст знамена — красный бархат и шелк,

Огонь и воду и медные трубы каждый из нас прошел.

1930

91. Сказка

По лугам, по редкоборью, Всей порою вешнею Ходит сказка Беломорья, Перегудка здешняя.

Пересмех, перегуд, Сказку люди берегут.

Сней рыбак живет на льдине.

Сней легка дорожка,

Ходит сказка вся в сатине, В лаковых сапожках!

Исходила край лесной

Влаковых сапожках,

Вкофте новой радостной,

Вплатьице горошком!

А зимой, а зимой Путь во все края прямой, В санках-самокатках, Гуси на запятках!

Сани с тормозами, Едут они сами,

Распашные, расписные, Вот какие сани!

Гуси на запятках, Зайцы для порядка, А настанут святки — Волки для оглядки!

Кое-где тряхнут ухабы По дороженьке крутой… —

«Жили-были дед да баба…» — Вот начало сказки той!

1941

92

Тальяночка, тальяночка, Что с нами станется. Девчоночка-беляночка, Давай расстанемся.

Пора расстаться нам с тобой, Пора на два года .

Вот там, за крайнею избой, Простимся, ягода.

Давай, тальяночка, давай За песню примемся, Беляночка, не унывай, Давай обнимемся.

Тальяночка, тальяночка, Вдвоем останемся, С девчоночкой-беляночкой Сейчас расстанемся.

1943–1944

А. А. Сурков (1899–1983) 93. Девичья печальная

Рано-раненько, до зорьки, в ледоход Снаряжала я хорошего в поход.

На кисете, на добро, не на беду, Алым шелком шила-вышила звезду.

ила-вышила удалой голове Серп и молот алым шелком по канве. И уехал он, кручинушка моя, Биться с белыми в далекие края.

Отгремела громом летняя страда, Пастухи пригнали на зиму стада. Только мне от дорогого моего Ни ответа, ни привета — ничего.

Поздним вечером в студеном январе Проскрипела подворотня на дворе. Мне привез из-под Царицына сосед

итый шелком, кровью крашенный кисет.

Я кручину никому не покажу, Темной ночью выйду в поле, на межу. Буду плакать, буду суженого звать, Буду слезы на порошу проливать.

Где падет моя горючая слеза, Расцветут весной анютины глаза. Я цветок печальный бережно сорву Соловья из рощи песней позову.

«Ты возьми, возьми, соловушка, цветок! Далеко лети, далѐко, на восток!

Цветик малый на могилу положи. Про тоску мою девичью расскажи».

1934

94

Бьется в тесной печурке огонь, На поленьях смола, как слеза, И поет мне в землянке гармонь Про улыбку твою и глаза.

О тебе мне шептали кусты В белоснежных полях под Москвой. Я хочу, чтобы слышала ты,

Как тоскует мой голос живой.

Ты сейчас далеко-далеко. Между нами снега и снега. До тебя мне дойти не легко, А до смерти — четыре шага.

Пой, гармоника, вьюге назло, Заплутавшее счастье зови.

Мне в холодной землянке тепло От моей негасимой любви.

1941

95

Положи мне на плечи руки И в глаза прямее взгляни.

Если б знала ты, сколько муки Сердце приняло в эти дни!

Не легко ходить без оглядки, Не мигая, в огонь смотреть.

Возле губ наших горькие складки Будет трудно стереть.

Даже если к полкам и ротам Мир придет в окопную глушь, Мы не скоро назад воротим Равновесие наших душ.

Сменит вспышки ракет зарница, Зарастут окопы травой, А солдату все будет сниться Рев мотора и бомбы вой.

Все же верю — пройдет война, И над выжженными полями Оживет убитая нами В этот страшный год тишина.

1942

М. В. Исаковский (1900–1973) 96. И кто его знает…

На закате ходит парень Возле дома моего, Поморгает мне глазами

Ине скажет ничего.

Икто его знает, Чего он моргает.

Как приду я на гулянье, Он танцует и поет,