Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
В.Е. Холшевников - Мысль, вооруженная рифмами. Поэтическая антология по истории русского стиха.pdf
Скачиваний:
534
Добавлен:
30.03.2016
Размер:
3.85 Mб
Скачать

1929

19. <Неоконченное>

<I>

Любит? не любит? Я руки ломаю и пальцы

разбрасываю разломавши так рвут загадав и пускают

по маю венчики встречных ромашек

Пускай седины обнаруживает стрижка и бритье Пусть серебро годов вызванивает уймою надеюсь верую вовеки не придет ко мне позорное благоразумие

<II>

Уже второй

должно быть ты легла А может быть

и у тебя такое

Я не спешу

и молниями телеграмм мне незачем

тебя

будить и беспокоить

<III>

море уходит вспять море уходит спать

Как говорят инцидент исперчен любовная лодка разбилась о быт С тобой мы в расчете И не к чему перечень

взаимных болей бед и обид

<1930>

Н. Н. Асеев (1889–1963)

20. Объявление

Я запретил бы «Продажу овса и сена»… Ведь это пахнет убийством Отца и Сына?

А если сердце к тревогам улиц пребудет глухо, руби мне, грохот, руби мне глупое, глухое ухо!

Буквы сигают, как блохи, облепили беленькую страничку. Ум, имеющий привычку, притянул сухие крохи.

Странноприимный дом для ветра,

или гостиницы весны — вот что должно рассыпать щедро

по рынкам выросшей страны.

1915

21

Если ночь все тревоги вызвездит, как платок полосатый сартовский, проломаю сквозь вечер мартовский

Млечный Путь, наведенный известью.

Я пучком телеграфных проволок от Арктура к Большой Медведице исхлестать эти степи пробовал и в длине их спин разувериться.

Но и там истлевает высь везде, как платок полосатый сартовский, но и там этот вечер мартовский над тобой побледнел и вызвездил.

Если б даже не эту тысячу обмотала ты верст у пояса, — всѐ разно от меня не скроешься, я до ног твоих сердце высучу!

И когда бы любовь-притворщица ни взметала тоски грозу мою,

кожа дней, почерневши, сморщится, так прожжет она жизнь разумную.

Если мне умереть — ведь и ты со мной! Если я — со зрачками мокрыми, — ты горишь красотою писаной на строке, прикушенной до крови.

1916

22

Когда земное склонит лень, выходит стенью тени лань, с ветвей скользит, белея, лунь, волну сердито взроет линь.

И чей-то стан колеблет стон, то, может, пан, а может, пень… Из тины тень, из сини сон, пока на Дон не ляжет день.

1916

23. Северное сияние (Бег)

Наши лиры заржа вели от дымящейся кро ви, разлученно державили наши хмурые брови.

И теперь перержавленной лирою для далеких друзей я солирую:

«Бег тех, чей смех, вей, рей, сей снег!

Тронь струн винтики,

вночь лун, синь, теки,

вдень дунь, даль, дым, по льду скальды!».

Смеяв и речист, смеист и речав, стоит словочист у далей плеча.

Грозясь друзьям усмешкою веселой, кричу земли далеким новоселам:

«Смотри-ка пристально — ветров каприз стальной: застыли в лоске просты полоски, поем и пляшем сиянье наше,

иСевер ветреный,

иснег серебряный,

игруди радуг, игру и радость!

Тронь струн винтики, в ночь лун,

синь, теки,

в день дунь, даль, дым, по льду скальды!»

1921

24. Марш Буденного

С неба полуденного жара не подступи, конная Буденного раскинулась в степи.

Не сынки у маменек

впомещичьем дому, выросли мы в пламени,

впороховом дыму.

И не древней славою наш выводок богат — сами литься лавою учились на врага.

Пусть паны не хвастают посадкой на скаку, — смелем рысью частою их эскадрон в муку.

Будет белым помниться, как травы шелестят, когда несется конница рабочих и крестьян.

Всѐ, что мелкой пташкою вьется на пути, перед острой шашкою в сторону лети.

Не затеваем бой мы, но, помня Перекоп, всегда храним обоймы для белых черепов.

Пусть уздечки звякают памятью о нем, — так растопчем всякую гадину конем.

Никто пути пройденного назад не отберет, конная Буденного,