27. Певице

В сумрак трепетно манящие, Все ступени Усыпленья

Легким роем преходящие,

Не мешайте Мне спускаться

К переходу сокровенному, Дайте, дайте Мне умчаться

С вами к свету отдаленному.

Только минем Сумрак свода, —

Тени станем мы прозрачные И покинем Там у входа

Покрывала наши мрачные.

1859

30

Месяц зеркальный плывет по лазурной пустыне, Травы степные унизаны влагой вечерней, Речи отрывистей, сердце опять суеверней, Длинные тени вдали потонули в ложбине.

В этой ночи, как в желаниях, всѐ беспредельно, Крылья растут у каких-то воздушных стремлений, Взял бы тебя и помчался бы так же бесцельно, Свет унося, покидая неверные тени.

Можно ли, друг мой, томиться в тяжелой

кручине?

Как не забыть, хоть на время, язвительных

терний

Травы степные сверкают росою вечерней, Месяц зеркальный бежит по лазурной пустыне.

1863

31. Горячий ключ

Помнишь тот горячий ключ, Как он чист был и бегуч, Как дрожал в нем солнца луч

И качался, Как пестрел соседний бор, Как белели выси гор,

Как тепло в нем звездный хор Повторялся.

Обмелел он и остыл, Словно в землю уходил, Оставляя следом ил

Бледно-красный. Долго-долго я алкал, Жилу жаркую меж скал С тайной ревностью искал,

Но напрасной.

Вдруг в горах промчался гром, Потряслась земля кругом, Я бежал, покинув дом,

Мне грозящий, — Оглянулся — чудный вид: Старый ключ прошиб гранит И над бездною висит,

Весь кипящий!

<1870>

32

Что ты, голубчик, задумчив сидишь, Слышишь — не слышишь, глядишь —

не глядишь?

Утро давно, а в глазах у тебя, Я посмотрю, и не день и не ночь.

— Точно случилось жемчужную нить Подле меня тебе врозь уронить. Чудную песню я слышал во сне, Несколько слов до яву мне прожгло. Эти слова-то ищу я опять Все, как звучали они, подобрать.

Верно, ах, верно, сказала б ты мне, В чем этот голос меня укорял.

1875

33

Это утро, радость эта, Эта мощь и дня и света,

Этот синий свод, Этот крик и вереницы, Эти стаи, эти птицы,

Этот говор вод,

Эти ивы и березы, Эти капли — эти слезы,

Этот пух — не лист, Эти горы, эти долы,

Эти мошки, эти пчелы, Этот зык и свист,

Эти зори без затменья, Этот вздох ночной селенья,

Эта ночь без сна, Эта мгла и жар постели, Эта дробь и эти трели,

Это всѐ — весна.

<1881>

34. Шопену

Ты мелькнула, ты предстала, Снова сердце задрожало, Под чарующие звуки То же счастье, те же муки,

Слышу трепетные руки — Ты еще со мной!

Час блаженный, час печальный, Час последний, час прощальный, Те же легкие одежды, Ты стоишь, склоняя вежды, —

И не нужно мне надежды: Этот час — он мой!

Ты руки моей коснулась, Разом сердце встрепенулось; Не туда, в то горе злое,

Янесусь в мое былое, —

Яна всѐ, на всѐ иное Отпылал, потух!

Этой песне чудотворной Так покорен мир упорный;

Пусть же сердце, полно муки, Торжествует час разлуки, И когда загаснут звуки —

Разорвется вдруг!

<1882>

35

Только в мире и есть, что тенистый Дремлющих кленов шатер.

Только в мире и есть, что лучистый Детски задумчивый взор.

Только в мире и есть, что душистый Милой головки убор.

Только в мире и есть этот чистый Влево бегущий пробор.

1883

36

Сад весь в цвету, Вечер в огне,

Так освежительно-радостно мне!

Вот я стою, Вот я иду,

Словно таинственной речи я жду.

Эта заря, Эта весна

Так непостижна, зато так ясна!

Счастья ли полн, Плачу ли я,

Ты — благодатная тайна моя.

<1884>

37

Давно в любви отрады мало: Без отзыва вздохи, без радости слезы;

Что было сладко — горько стало, Осыпались розы, рассеялись грезы.

Оставь меня, смешай с толпою! Но ты отвернулась, а сетуешь, видно,

И всѐ еще больна ты мною… О, как же мне тяжко и как мне обидно!

1891

А. К. Толстой (1817–1875) 38

Средь шумного бала, случайно, В тревоге мирской суеты, Тебя я увидел, но тайна Твои покрывала черты.

Лишь очи печально глядели, А голос так дивно звучал, Как звон отдаленной свирели, Как моря играющий вал.

Мне стан твой понравился тонкий И весь твой задумчивый вид,