III

Не ходи, как все разини, Без подарка ты к Розине, Но, ей делая визиты, Каждый раз букет вези ты.

IV

Я, встречаясь с Изабеллою, Нежным взглядом дорожу, Как наградой, и, за белую Ручку взяв ее, дрожу.

V

Черты прекрасные, молю я, Изобрази мне, их малюя, И я написанный пастелью

Портрет повешу над постелью.

VI

С нею я дошел до сада,

Ипрошла моя досада,

Итеперь я весь алею, Вспомнив темную аллею.

IX

Ты грустно восклицаешь: «та ли я? В сто сантиметров моя талия…» Действительно, такому стану Похвал я выражать не стану.

XIII

В полудневный зной на Сене Я искал напрасно сени, Вспомнив Волгу, где, на сене Лежа, слушал песню Сени: «Ах, вы, сени мои, сени!..»

XIV

На пикнике, под тенью ели Мы пили более, чем ели, И, зная толк в вине и в эле, Домой вернулись еле-еле.

1880

Л. Н. Трефолев (1839–1905)

72. Песня о Камаринском мужике (Отрывок)

Как на улице Варваринской Спит Касьян, мужик камаринский. Борода его всклокочена

И дешевкою подмочена; Свежей крови струйки алые Покрывают щеки впалые.

Ах ты милый друг, голубчик мой Касьян! Ты сегодня именинник, значит — пьян. Двадцать девять дней бывает в феврале,

Вдень последний спят Касьяны на земле.

Вэтот день для них зеленое вино

Уж особенно пьяно, пьяно, пьяно.

Февраля двадцать девятого Целый штоф вина проклятого Влил Касьян в утробу грешную, Позабыл жену сердешную И своих родимых деточек,

Близнецов двух, малолеточек.

Заломивши лихо шапку набекрень, Он отправился к куме своей в курень. Там кума его калачики пекла; Баба добрая, румяна и бела, Испекла ему калачик горячо И уважила… еще, еще, еще.

1867

73. На бедного Макара и шишки валятся(Отрывок)

Макарам все не ладится. Над бедными Макарами Судьба-злодейка тешится жестокими ударами.

У нашего крестьянина, у бедного Макарушки, Ни денег нет на черный день, ни бабы нет сударушки.

По правде-то, и деньги есть: бренчит копейка медная, И баба есть: лежит она, иссохшая и бледная.

Помочь бы ей, да чем помочь? Не по карману дороги Все лекаря и знахари, лихие наши вороги…

1872

К. К. Случевский (1837–1904) 74. На кладбище

Ялежу себе на гро бовой плите,

Ясмотрю, как ходят тучи в высоте, Как под ними быстро ласточки летят И на солнце ярко крыльями блестят.

Ясмотрю, как в ясном небе надо мной Обнимается зеленый клен с сосной, Как рисуется по дымке облаков Подвижной узор причудливых листов.

Ясмотрю, как тени длинные растут,

Как по небу тихо сумерки плывут, Как летают, лбами стукаясь, жуки, Расставляют в листьях сети пауки…

Слышу я, как под могильною плитой. Кто-то ежится, ворочает землей, Слышу я, как камень точат и скребут И меня чуть слышным голосом зовут:

«Слушай, милый, я давно устал лежать! Дай мне воздухом весенним подышать,

Дай мне, милый мой, на белый свет взглянуть, Дай расправить мне придавленную грудь.

В царстве мертвых только тишь да темнота, Корни цепкие, да гниль, да мокрота, Очи впавшие засыпаны песком, Череп голый мой источен червяком, Надоела мне безмолвная родня.

Ты не ляжешь ли, голубчик, за меня?»

Ямолчал и только слушал: под плитой Долго стукал костяною головой.

Долго корни грыз и землю скреб мертвец, Копошился и притихнул наконец.

Ялежал себе на гро бовой плите,

Ясмотрел, как мчались тучи в высоте, Как румяный день на небе догорал, Как на небо бледный месяц выплывал, Как летали, лбами стукаясь, жуки, Как на травы выползали светляки…

1860

75. Зимний пейзаж

Да, удивительные, право, шутки света Есть в пейзаже зимнем, нам родном!

Так иногда равнина, пеленой снегов одета, Богато зарумяненная солнечным лучом, Какой-то старческою свежестью сияет. Речонка быстрая, что по равнине протекает И, кольцами, изгибами крутясь, Глубокою зимой не замерзает, — Вступает с небом в цветовую связь!

Небес зеленых яркая окраска Ее совсем невероятно зеленит;

По снегу белому она, зеленая, бежит, Зеленая, как изумруд, как ряска…

И так и кажется тогда, что перед нами Земля и небо шутят, краски обменяв: