Протопартийный этап

Протопартийный этап конца 80-х гг. характеризовался как сходными со всем СССР процессами (первоначальное брожение, основанное на идейной борьбе, атомизация политических сил, антиноменклатурная консолидация всей оппозиции), так и специфическими тенденциями (кристаллизация оппозиции в рамках единой организации Народный фронт (НФ) и начало раскола оппозиции, вызванное выделением из НФ Татарского общественного центра (ТОЦ) (См. Табл.1).

Табл.1. Трехполюсная система 1988-1990 гг.

объединения граждан	статусные позиции
НФ	Радикальная оппозиция
ТОЦ	Пунктирная оппозиция
КПСС	Правящая

Гораздо в большей степени, чем в 80-е гг., отличаются от общероссийских тенденции эволюции партийной системы Татарстана 90-х годов. На первом этапе (1990-1993 гг.) можно вычленить такие особенности:

1) рождение перекрестного конфликта;

2) реверсивная ориентация основных политических сил;

3) двухполюсная конфигурация;

4) формирование “апартийной” авторитарной этнократическо-клановой системы: рождение автократии и становление татаритарной агрархии.

На этапе смены ориентиров и союзников (1994-1999 гг.) обращают на себя внимание следующие характерные черты:

1) переориентация властей РТ на московскую номенклатуру в обмен на закрепление полуконфедеративных отношений между РФ и РТ;

2) отказ правящего клана от прямой опоры на коммунистов и националов с кооптацией отдельных представителей последних в ряды элиты;

3) формирование трехблоковой системы и загон всей оппозиции в подполье и на улицу; отказ от демократических отношений с оппозицией;

4) кристаллизация автократии и социальное закрытие правящей элиты; рождение и полный разгром “оппозиции Его Величества”.

И, наконец, с 2000 г. начался новый этап – восстановления двухполюсной системы, на котором уже наметились такие тенденции:

1) возврат Москвы к федеративным отношениям и “откат” Шаймиева;

2) требование Москвы вернуться к демократическим принципам, т.е. фактическая поддержка борьбы оппозиции против правящего режима;

3) сплочение всей неноменклатурной оппозиции в Круглый стол РТ, оппонирующий правящему клану и борющийся за демократию;

4) ответная реакция на действия Путина – в виде создания с помощью пиар-акций новых провокационных структур;

5) попытка привития общероссийской политической стратификации на татарстанскую почву;

6) использование тенденции к укрупнению партий для поглощения всей неноменклатурной инфраструктуры в РТ; деградация партий в формах их номенклатуризации, плутократизации и криминализации.

Видимо, целесообразно пояснить важнейшие из названных тенденций.

Этап двухполюсной поляризации

Так, на этапе 1990-1993 гг. основными особенностями были:

1) Перекрестный конфликт. Основное противоречие советского общества периода перестройки заключалось в дихотомическом делении общества на бесправный доселе народ и полновластную и привилегированную партноменклатуру. Поэтому суть демократической революции Горбачева состояла в радикальном разрешении данной коллизии мирными и легальными методами. Вместе с тем на уровне регионов весьма часто это разрешение принимало конфликтную форму “областных революций”, вызванных протестным, уличным движением “снизу”, свергавшим секретарей обкомов КПСС. Чтобы ослабить давление народа и дезориентировать его, региональным номенклатурным квазиэлитам необходимо было расколоть общедемократическое движение и “перекраситься” самим. Тем самым, для того, чтобы достичь своей главной цели (сохранить и даже укрепить свою власть, вернуть монополию на нее), партаппарат в Татарии (“коммутанты”) должен был решить две задачи: а) смены скомпрометированного имиджа партаппаратчиков, б) нахождения новой социальной опоры в коммунистах и татарских этнонационалах.

Для решения первой задачи партаппарату необходимо было перейти в госструктуры, используя идею Горбачева о совмещении постов в партийных и государственных структурах (весьма реальные права аппаратчиков не были прописаны в законах, и потому Горбачев предложил легитимировать власть аппарата КПСС, связав руководящие должности в обкомах КПСС и в представительных органах регионов по аналогу совмещения постов на высшем уровне Брежневым, Андроповым, Черненко и самим Горбачевым во 2-й части периода их правления). Однако на деле почти треть 1-х секретарей обкомов на первых же альтернативных выборах не была избрана депутатами и не смогла возглавить Советы соответствующего уровня, а потому автоматически лишилась и поста партсекретаря. Наученные горьким опытом и прошедшие в депутаты на селе без альтернативы секретари иных регионов решили как можно скорее снять с себя ответственность за скомпрометированную политику партноменклатуры. В частности, Шаймиев перешел в председатели ВС ТАССР и затем в Президенты ТССР, быстро уйдя с поста секретаря и даже выйдя из КПСС вовсе.

Не менее важна и вторая задача, без решения которой номенклатура, сняв негативный имидж, но, не обретя новую опору в народе, долго бы не продержалась у власти, особенно в условиях гласности, митинговой демократии и падения уровня жизни большинства народа. Значит, было необходимо найти мобилизационную базу в стане нынешнего противника, расколов его.

С этой целью была задействована стратегия перекрестного конфликта. Дело в том, что разработчик этой стратегии Л.Козер (США), развивая идеи Зиммеля, показал, что конфликт в плюралистических сложных обществах обычно является функциональным. Он утверждал, что перекрестные конфликты (cross-cutting conflicts), в которых союзники по одному вопросу являются противниками по другому, предотвращают конфликты, идущие вдоль одной оси и разделяющие общество по дихотомическим линиям. Сложные общества заключают в себе множество интересов и конфликтов, что создает уравновешивающий механизм, автоматически предотвращающий нестабильность. Конечно, рвавшаяся к монополии на власть сельская партноменклатура вряд ли была знакома с теорией Козера, но применение стратегии “разделяй и властвуй” заложено в генах всех недемократических властей.

Для реализации этой стратегии в Татарии был задействован этнический фактор. Здесь, помимо основного противоречия советского общества “номенклатура – народ”, было еще одно, перекрестно направленное по отношению к нему, противоречие – между тенденцией к возрождению этнического самосознания татар и сдерживающими его факторами. На уровне организаций этот конфликт развивался так.

Сначала (летом 1988 г.) партаппарат боролся с Народным Фронтом, включившим в себя всех недовольных правлением номенклатуры. Затем осенью 1988 г. из Народного Фронта выделился Татарский Общественный Центр (ТОЦ), отражавший тенденцию к возрождению самосознания татар. НФ и ТОЦ могли, объединившись, снести власть номенклатуры. Поэтому последняя сделала ставку на ТОЦ и, присоединившись в 1989 г. к его требованиям “союзного статуса Татарии” и “государственного статуса татарского языка”, вбила клин между ТОЦ и НФ.

Так наложились друг на друга два конфликта:

1-й, “вертикальный” (номенклатура – народ) отражался в борьбе партаппарата против Народного Фронта;

2-й, “горизонтальный” (между татарским возрождением и опасениями перед сепаратизмом и этнонационализмом) выразился в противостоянии ТОЦ и партаппарата вначале Народному Фронту, а с осени 1990 г. – Многонациональному движению “Согласие” и всем демократическим партиям и движениям (включая “Граждан РФ”).

Опора номенклатуры на ТОЦ и на коммунистов позволила ей сохранить свою монополию на власть, т.к. конфликт между номенклатурой и народом был в основном “погашен” перекрестным конфликтом, расколом и противостоянием двух первоначально демократических сил: татарского этнополитического движения и общедемократического гражданского правозащитного.

Так, строго в согласии с теорией Козера, перекрестные конфликты, в которых союзники по борьбе с номенклатурой являются противниками по другому вопросу, предотвратили развитие конфликта, идущего вдоль одной оси (номенклатура-народ) и разделение общества в РТ на противников (подавляемое и протестующее большинство) и сторонников номенклатуры. В итоге мы видим “стабильность”, точнее, прочную власть прежней номенклатуры, которую не могут расшатать ни предупреждавшие о таких последствиях демократы, ни спохватившиеся этнонационалы.

2) Другой особенностью рассматриваемого этапа политической стратификации стала реверсивная ориентация основных политических сил. В Прибалтике националы боролись за выход из состава СССР, следовательно, против возглавлявшего последний Горбачева, демократы также атаковали Горбачева, но уже как лидера КПСС. Действуя по принципу “Враг моего врага – мой друг”, те и другие стали союзниками. В Татарии (ныне РТ) националы боролись за выход из РСФСР, т.е. против Ельцина как Президента последней, коммунисты и номенклатура также видели главного противника в Ельцине, только в другой его ипостаси: в Ельцине как демократе, заимевшем силу госаппарата. На почве “дружбы против” в Татарии националы вынужденно заняли антидемократические позиции, коммунисты и номенклатура – сепаратистские, выступая за выход из “такой России”. Демократам в этой республике пришлось опираться на российские, более демократические законы и надеяться на поддержку со стороны российского Президента (которой, к слову, они не дождались). Поэтому если в Прибалтике демократы конфронтировали с консервативными правозащитными движениями (Интерфронтами), то в Татарии с самого начала демократы и продвинутые (модернизаторские, реформистские по ориентации) правозащитные движения (типа МДТ “Согласие” и, в какой-то мере, “ГРФ”) базировались на общих интернационалистских принципах и со временем вступили в прочный союз. В данной статье нет возможности выявить причины появления не консервативных, а именно модернизаторских ориентаций у общегражданских движений в Татарстане.

3) Названные две тенденции сформировали двухполюсную конфигурацию основных политических сил, со временем принявшую вид типичной системы крайней поляризации с четким идеологическим размежеванием, превалированием центробежных тенденций и наличием крупных антисистемных компонентов. Критерием дихотомического размежевания стало отношение к законности (можно или нельзя нарушать законы); проявлением этого критерия являлось отношение к РФ (сепаратизм-федерализм); вектором развития – отношение к прогрессу (традиционализм-модернизаторство); ориентацией – в выборе одного из приоритетов, т.е. соотносительная оценка Личности и Социума. По одну линию политического противостояния встал правящий этнономенклатурный блок, включивший правящий клан сельско-татарских аппаратчиков, а также КПРТ и ТОЦ; по другую сторону политических баррикад – общедемократическое движение, охватившее стихийных радикалов-демократов (со временем вошедших в местные отделения либеральных партий РФ – ДВР, Яблоко), умеренных демократов (оформивших ряд социал-демократических структур) и правозащитников (сплотившихся в гражданские движения МДТ “Согласие” и “Граждане РФ”). Отражением двухполюсной системы стало противостояние двух крупных фракций и в Верховном Совете республики (См. Табл.2). Ослабление давления народа на власть с приходом Ельцина и началом реформ Гайдара и Чубайса, вызвавшими падение уровня жизни большинства народа, захват основной собственности номенклатурой, теневиками и лидерами преступных сообществ, свертывание ряда свобод и, в итоге, раскол демократического движения в России, создало условия для складывания этнократического авторитарного сепаратистского кланового режима в Татарстане. При этом, если в России, по общему мнению, реформы означали реванш номенклатуры, часть которой конверсировала власть на собственность с целью легитимации своих привилегий и передачи их по наследству, а второй эшелон партийного и комсомольского аппарата пришел к власти, то в РТ у власти осталась прежняя номенклатура периода застоя, только “очистившаяся” от выходцев из крупных полиэтнических городов Татарии. Такие города обладали богатыми традициями межэтнической толерантности, что и не позволило, несмотря на этнократизм правящей элиты, развязать здесь межэтнический конфликт. Такая “зачистка” реализовывала цель продвижения в верхние этажи властной пирамиды секретарей сельских райкомов, т.е. самой малообразованной и сервильной (и потому самой надежной для клана Шаймиева) части номенклатуры. Но эта же специфика не позволила реализовать в РТ планы раскола демократического движения, ибо даже либералы не могли быть удовлетворены проводимыми преобразованиями и правящий клан никто из наблюдателей не считал медиатором демократии.

Никто из политологов не спорит, существует ли единство демократов (либералов, социал-демократов и правозащитников) в РТ в силу наличия у этих трех сил общей организации – блока “Равноправие и законность”. Однако природная стыдливость многих коммунистов и татарских этнонационалов заставляет их отрицать факт своей прочной поддержки правящего клана в рассматриваемый период, поддержки, ставшей “двумя ногами”, на которые твердо стала номенклатура.

Вместе с тем факты опровергают умалчивания и клятвенные заверения актива “красных” и “зеленых” (последний – цвет ислама и татарских этнополитических организаций) в их приверженности борьбе за демократию и против номенклатуры.

Для аргументации в пользу наличия прочного союза правящей номенклатуры с коммунистами и националами используем факты. Этот союз проявлялся в трех “номинациях”:

1. Сама номенклатура отдавала явный приоритет “красным” и “зеленым”:

А) в области регистрации: в этот период были наспех и невзирая на реальное число членов и низкую популярность среди населения зарегистрированы лишь многочисленные по количеству национальные и, затем, коммунистические организации. Тогда еще не было организационно оформленной “партии власти”, а из демократических и федералистских организаций регистрацию прошло только ДДРТ и то, лишь в период, когда в нем было много “засланцев” от властей, что питало у последних иллюзию возможной переориентации ДДРТ на поддержку курса правителей РТ;

Б) помещения в каждом районе республики были предоставлены лишь ТОЦ и КПРТ. В Казани ТОЦ имел шикарный, набитый техникой (откуда?) особняк рядом со зданиями КГБ и МВД, тогда как более популярному (по официальным же опросам) МДТ “Согласие” было официально отказано в помещении, как и всем остальным демократическим и федералистским структурам. ДДРТ первое время имел единственную на республику комнату в Вахитовском военкомате (ныне власти предоставили это помещение одному-единственному лицу, ставшему профессиональным провокатором), а затем начались странствия демократов по подвалам (ДК медработников, Дом офицеров, КАИ), так оппозицию начали загонять в подполье, в прямом смысле этого слова;

В) флаг РТ далеко не случайно состоит из 2 широких полос: красной и зеленой, – разделенных тонкой белой полоской. Цвета коммунистов и националов оказались дороги правящему режиму;

Г) Как бы ни буйствовали молодчики из национальных организаций, их не сажали, а активно использовали. Возьмем безобидный пример: если националы перегораживали трамвайные пути в Казани или блокировали дирекцию КамАЗа, их журили, если же демократы из Народного Фронта (также несанкционированно) устраивали демонстрацию в защиту законности, то расправа, подавление и штрафы следовали незамедлительно (случай с Тлеулиновым и др.).

2. Зато каждый раз, когда Москва спохватывалась и начинала требовать воссоздания единого правового, фискального и иного государственного пространства, т.е. ставила под угрозу “завоевания” и феодальную бесконтрольность правления местных кланов, сразу же на площадь Свободы свозились вооруженные боевики и оплаченные старушки, держащие лозунги (часто, правда, в силу слабой подготовки, плакаты были перевернутыми). Даже штурмовиков, напавших 15 октября 1991 г. на здания Кабмина и Верховного Совета, президент республики охарактеризовал как “глас народа”. О трогательном союзе номенклатуры и “красно-зеленых” свидетельствует их единение во все переломные моменты (март 1990 – их общий бойкот референдума о введении поста Президента РСФСР; 30.08.90 – принятие Декларации о суверенитете ТССР; 12.06.91 – совместный бойкот выборов Президента РФ; 15.10.91 – штурм здания Верховного Совета ТССР, “продавивший” принятие Декларации уже о независимости РТ; 15.02.92 – безнаказанная расправа с участниками научно-практической конференции российских демократических и национальных движений; 21.03.92 – совместное голосование за “международную правосубъектность” на референдуме по суверенитету РТ; 6.11.92 – принятие авторитарной и сепаратистской Конституции РТ; затем – дискриминационных Закона о языках и соответствующей программы “развития языков”; 12.12.93 – их общий саботаж во время выборов в Гос. Думу РФ и референдума по Конституции РФ).

3. Номенклатура черпает пополнение не только из сельских чиновников, но и из заработавших “повышение” националов, отыгравших нужную ей роль. Бессменным советником Шаймиева является инициатор и идеолог ТОЦ, которому безмерно предоставляются теле- и радиопередачи, предоставление радио, газетные площади, дополнительные высокопоставленные должности. Посты в госструктурах, банках, официальных этнонациональных организациях (типа поста председателя “всемирного” конгресса татар – декану истфака И.Тагирову и др.).

Так сложился неформальный, но очень прочный блок правящей бесконтрольно сельской номенклатуры, сепаратистов-коммунистов и татарских этнонационалов (См. Табл.2).

Табл.2. Двухполюсная партийно-политическая система РТ 1990-93 гг.

Объединения граждан	Блоки организаций	Фракции в парламенте РТ в 1991-95 гг.
МДТ “Согласие”	КСДС (90-91) – ДДРТ (91-92) – РиЗ (с 1992)	“Согласие” (включая городских депутатов и группу “Народовластие”)
Номенклатура + КПРТ + ТОЦ	Формально не закреплен	“Татарстан” (включая номенклатуру и группу “Суверенитет”)

Объединяет три этнономенклатурные силы их общая методологическая аксиологическая ориентация: все они опираются на традиционализм и социумоцентризм (См. Табл.3)

Табл.3. Основные различия между двумя блоками в 1990-93 гг.

Политические полюса	Критерий - отношение к закону	Чей приоритет	Отношение к РФ	Отношение к прогрессу
РиЗ	Легитимизм	Личности (персоноцентризм)	Федерализм	Модернизаторы
Этнономенклатурный блок	Произвол (антилегитимизм)	Социумов (социумоцентризм)	Сепаратизм	Традиционалисты

4) Формирование “апартийной” авторитарной этнократическо-клановой системы: рождение автократии и становление татаритарной агрархии.

Принятая Конституция, как и предсказывали западные эксперты, закрепила самодержавный режим в РТ, где “избираемый” безальтернативно президент назначает всех глав администраций и, фактически, всех силовиков. Главы администраций “выбирают” членов избиркомов, судей и сами контролируют себя, заседая в нескольких советах (составляя в Госсовете половину депутатов). Тем самым в РТ нет независимости ветвей власти друг от друга (как условии разделения властей) и контроля народа за всеми властями как основы демократии. В частности, достаточно было всем силовикам в Верховном Совете попросить полномочий для ареста штурмовавших парламент в 1991 г., как Шаймиев добился снятия всех силовиков. Кадровая политика стала этнократической, всю городскую номенклатуру сельско-номенклатурный клан Шаймиева вытеснил в бизнес-элиту или на второстепенные посты, откровенно опираясь лишь на сельскую номенклатуру. Президент и спикер открыто осуждали горожан, проголосовавших в своем большинстве против суверенитета в 1992 г., и ставили им в пример “лояльных” сельчан.

Благодаря определявшему основные назначения главе администрации президента Халяфу Низамову, с презрением говорившему о простых людях, что “настоящий мужчина не ездит в общественном транспорте”, республику стали называть “халяфатом”. В этот же период пошел процесс тотального нарушения российских законов и попрания прав российских граждан. Слово “федералист”, которым так ныне щеголяет элита, в тот период было бранным (в официальных (т.е. государственных, существующих за счет всех нас) газетах патриотов России в то время называли “федерастами”).