Испанский и советский варианты

Проблема децентрализации отягощается наследием тоталитаризма, также подлежащего демонтажу. Встает вопрос: как осуществить подобную перестройку в плане хронологического сочетания ее обоих каналов: трансформации и политического режима, и государственного устройства? Проводить их параллельно (одновременно) или последовательно (сначала демократизацию, затем децентрализацию, или же наоборот)? Мешают эти две реформы друг другу или помогают, вступая в резонанс? Для ответа на этот вопрос вновь обратимся к мировому опыту трансформации тоталитарных режимов с унитарным устройством в демократические федерации.

Анализ позволяет выделить два основных варианта такой сложной метаморфозы. Первый (назовем его "испанским", поскольку Испания, учтя предшествующую международную практику, в наиболее чистом виде разделила во времени названные реформы) характерен для ФРГ, Испании и ряда стран Латинской Америки. Второй (обозначим его как "советский", т.к. синхронизация двух указанных процессов самым наглядным образом была осуществлена в 1987-90 гг. в Советском Союзе) описывает развитие ситуации в СССР, СФРЮ, т.е. в странах с формально-этническим принципом "нарезки" субъектов псевдофедерации.

При выборе первого варианта подразумевается, что демократизация – необходимое предварительное условие федерализации: при тоталитаризме вся власть сосредоточена в центре и федерации существуют лишь на бумаге.

Предпочтение же второго варианта, т.е. попытка одновременного проведения детоталитаризации и децентрализации способна привести только к хаосу, к неконтролируемому всплеску, взрыву региональных, этнических и лингвистических проблем. И даже если удается избежать широкомасштабных конфликтов, неуправляемая регионализация в итоге ведет лишь к сохранению и упрочению тоталитаризма, но лишь "на этаж ниже", на уровне республик (областей, земель) и под консолидирующим знаменем национализма или борьбы против имперского центра. Диссонанс между демократизирующейся центральной властью и узурпирующими все больше суверенитета региональными элитами разрешается общим распадом единого государства. Очевидно, что такой исход характерен именно для "советского" варианта.

В отличие от этого, в Германии предварительно была проведена денацификация и демократизация, проведены выборы при конкуренции разных партий, затем разработана Конституция и провозглашена федерация. Точно так же развивались события и в Австрии. Могут возразить, что подобной упорядоченности способствовало наличие на территории этих стран союзных войск и ослабление всех властей, потерявших легитимность. Однако, если и говорить о падении уважения к властям в названных странах, то это относится в первую голову к центральным государственным органам, полностью демонтированным державами-победительницами. Но еще более "чистый" характер носило развитие ситуации в постфранкистской Испании, где без иностранных войск и при сохранении легитимности центральной власти, обеспечившей преемственность форм правления и государственных структур королю Хуану Карлосу удалось четко разделить во времени процессы демократизации (завершившиеся в 70-е годы принятием новой Конституции) и регионализации, проведенной в основном в 80-е гг. сверху. Это позволяет считать испанский вариант эталонным.

Распад СССР, СФРЮ, ЧССР не дает оснований надеяться на успешный характер совмещения по времени демократизации с федерализацией.