Раздел IX

Огромные расходы требовались и для содержания <(к id<//x шит ни го аппарата. Высокий уровень зарплаты госч.адрсшенмич с >\\ жаших здесь был унаследован от колониальных премии, м>ьы высокой платой европейцам компенсировались неудобен!.!, uui занные с климатом и отсутствием привычных аксессуаров шиш лизации.

Этому способствовало и то обстоятельство, что этногене» и Африке еше не завершен. Нации еще не сложились. В большин­стве своем африканцы не воспринимают принадлежности к на­ции, заключенной в рамки государства. «Своим» является племя, а государство рассматривается как аппарат для сбора налогов и распределения благ. Поэтому в сознании африканцев государ­ственная служба должна обеспечивать повышенный доход, а че­ловек, занявший государственный пост, должен оказывать покро­вительство своим соплеменникам.

В индустриальных странах зарплата государственного служа­щего в среднем в 1,7 раза превышает ВВП надушу населения, а в Африке в 6 раз. В маленькой Гвинее на содержание 75 тыс. госу­дарственных служащих тратится больше половины бюджетных расходов, в ЮАР — 63% расходной части бюджета.

В определенной степени преимущества государственных слу­жащих распространяются и на весь государственный сектор. Сред­няя зарплата на государственных предприятиях здесь в 5-6 раз пре­вышает доход на душу населения, тогда как в развивающихся стра­нах Азии — только в 1,5-2 раза.

Итак, первые 10-15 лет экономическое развитие почти всех аф­риканских государств шло по сценарию административно-силового регулирования, развития импортозаменяющей промышленности, ог­раничения иностранного капитала. В этом проявилась гипертрофи­рованная идея национальной независимости. Однако в 70-х гг. этот курс привел к инфляции, свертыванию инвестиций и резкому воз­растанию потребности к иностранной помощи. Стало очевидно, что сценарий «опоры на собственные силы» завел в тупик.

В начале 80-х годов МВФ и МБРР, представляя интересы госу­дарств-доноров, предложили африканским государствам провести реформы, круто изменив курс экономической политики. Предлага­лось принять за основу рыночную модель развития, начать поиски возможностей участия в международном разделении труда и со­трудничества с иностранным капиталом. Для этого следовало ос­лабить государственный контроль над хозяйством, провести час­тичную приватизацию государственного сектора, создать условия для частного предпринимательства. Было рекомендовано ускорить развитие производства на экспорт при сдерживании импортоза­мещающих отраслей. В состав предлагаемых мер включалось так-

354

Особенности экономического развития стран «треьего мира» (на примере Африки)

* <• i окрншеиис государственных расходов (в том числе расходов и.i содержание государственных служащих), девальвация нацио-п.пн.иых валют, либерализация внешней торговли.

Полыпипство африканских государств приняло предлагаемый курс реформ. Этот курс, в сущности, был навязан им: новые зай­мы ieiicpb могли получать лишь те государства, которые обязались переключиться на рыночную модель развития.

Президент Замбии К. Каунда заявлял: «Мы согласились на осу­ществление предложений МВФ во многом вопреки нашим убеж­дениям». Руководители Заира и Мозамбика также рассматривали выполнение инструкций МВФ как вынужденную меру, необхо­димую для получения помощи.

Принимая предложенные извне программы реконструкции, африканские правительства возлагали ответственность за их ус­пех на внешние силы, на международные организации. Принятие программ в той или иной степени означало потерю уверенности в собственных силах.

МВФ и МБРР исходили в своих предложениях из опыта раз­вивающихся стран Азии, где аналогичные реформы привели к хо­рошим результатам. Но эти рецепты не вполне соответствовали аф­риканским условиям.

Правда, некоторые положительные результаты все же были. Если в первой половине 80-х гг. региональный ВВП ежегодно со­кращался на 1,2%, то в 1986-1988 гг. он возрастал на 2,1% в год, а в 1994 г. впервые был отмечен небольшой прирост ВВП на душу населения.

При этом за 1987-1992 гг. среднегодовые темпы экономическо­го роста в целом по региону составили 2,1%, а по странам, вклю­чившимся в реформы — 4,6%. С другой стороны, темпы инфляции в этих странах оказались выше, чем в остальных. Но в целом резуль­таты реформ оказались значительно слабее, чем предполагалось. Африка оставалась «зоной экономического бедствия». Почему?

Прежде всего потому, что специалисты международных финан­совых институтов не учли преобладания в Африке натурального хозяйства, на которое не действуют кредитно-денежные рычаги. Капиталистические отношения еще не развиты, слой капиталис­тических предпринимателей крайне мал, поэтому с ослаблением роли государства контроль переходит не к национальному част­ному сектору, а к международным организациям и иностранным донорам.

Очень медленно идет приватизация. Ее проведению препятству­ет сопротивление армии государственных служащих, которые при этом теряют свои доходы и положение, слабость частного секто­ра, нехватка капиталов.

355

ла в сфере торговли и ростовщичества. Это соответствовало ста­дии первоначального накопления.

К тому же, новый уровень техники требует для создания со­временной промышленности гораздо больших затрат, чем требо­валось в прошлом веке. На такие затраты и европейская буржуа­зия того времени была неспособна. Правда, здесь был иностран­ный капитал, но он рассматривался как фактор колониальной эк­сплуатации.

Поэтому волей обстоятельств проводить индустриализацию при­шлось государству. Создавался государственный сектор хозяйства, государство приступало к планированию хозяйства.

Чтобы заложить основу государственного сектора, молодое го­сударство в той или иной степени проводило национализацию пред­приятий иностранцев, ограничивало иностранный капитал.

В этих условиях особую привлекательность для лидеров афри­канских стран приобретал опыт строительства социализма в СССР, и некоторые из них встали на путь «социалистической ориента­ции». В этих странах национализация проводилась наиболее пол­но. Так, в собственность государства перешла почти вся промыш­ленность Гвинейской республики, 75% промышленности Танза­нии, 85% промышленности Алжира. Чаше всего при отсутствии подготовленных кадров, необходимой экономической базы такая национализация приводила к развалу производства.

Следующей задачей было проведение индустриализации. Но сра­зу приступать к созданию комплекса отраслей современной про­мышленности было невозможно: не было капиталов, кадров, рын­ка сбыта. Поэтому задачей первых планов стала подготовка базы для индустриализации.

В этих планах намечалось строительство предприятий по пе­реработке сельскохозяйственного сырья, которое пока вывозилось в сыром виде, и впоследствии вывозить не зерна какао, а шоколад, не лес, а пиломатериалы — увеличивая тем самым доходы от экс­порта. Строились предприятия по производству товаров народно­го потребления: чтобы меньше ввозить, чтобы экономить деньги.

На первых порах сельское хозяйство реформы затрагивали мало. Обычное преобразование в этой сфере — аграрная рефор­ма, т.е. ликвидация феодального землевладения. Но в Тропичес­кой Африке феодализм еще не сформировался. Там сохранилось дофеодальное, общинно-племенное землевладение. Поэтому аг­рарную реформу направили против землевладения иностранцев. Плантации иностранного капитала отбирались и преобразовы­вались в государственные. Например, в Мали государственным хозяйством стали владения французской компании «Офис дю Нижер».

352

Оюбшиости энономического развития стран «треьего мира» (на примере Африки)

Jli-iiihiuih попытки кооперирования крестьянства. Примером Moiyi служип. «пеизанаты» Руанды. Там силами государства ос-и.шн.иикь iioiii.ic )смли, отобранные у иностранцев, следующим о(>ра ЮМ I осуларстно строили благоустроенный поселок («пейза-нат»), и крестинам, которые желали поселиться в нем, предос­тавлялась 1схничсская помощь. Но крестьяне должны были выра­щивать ic кулыуры, которые были предписаны государством.

Подобны «пеизанатам» были деревни «уджамаа» в Танзании. *Уджамаа» — кто производственный кооператив, где основные сельскохозяйственные работы проводились коллективно. Здесь тоже государа во строило благоустроенный поселок с госпиталем и школой.

Но эти попытки почти не затрагивали традиционное натураль­ное и мелкотоварное сельское хозяйство, в котором была занята подавляющая часть населения. Если, например, в горнозаводской промышленности доля государства составляла 50-75%, то в сельс­ком хозяйстве — 5-6%.

Таким образом, хозяйство страны оказывалось разделенным на две части: 1) государственные объекты и владения иностранных фирм, которые обслуживали экспорт и государственные потреб­ности, 2)традиционное мелкотоварное и натуральное хозяйство, в котором была занята подавляющая часть населения и которое обслуживало потребности этой основной массы населения. Гос­сектор оказался оторван от потребностей народа.

Более того, сельское хозяйство использовалось как источник на­коплений для индустриализации. Государство установило монопо­лию на закупку и экспорт сельскохозяйственных продуктов. На­значая заниженные закупочные цены, государство способствова­ло застою и даже деградации сельского хозяйства. Отток сельско­го населения в города, который также был следствием застоя сель­ского хозяйства, государством поощрялся.

Между тем, индустриализация, которую проводило государство, имела отрицательный экономический эффект. Курс на развитие импортозамещающей промышленности означал ориентацию на ограниченный по емкости, но требующий огромного ассортимента товаров внутренний рынок. Это вело к созданию множества мел­ких предприятий разных отраслей, выпускающих дорогую продук­цию низкого качества. Их существование поддерживалось лишь дотациями и протекционистскими барьерами.

Еще более убыточными оказывались престижные «проекты века» — грандиозные ирригационные сооружения, огромные промыш­ленные и аграрно-индустриальные комплексы. Например, в Нигерии в 80-х годах бюджетные инвестиции в государственное хозяйство в 25 раз превысили отдачу от него.

353