§ 4. Желательная фирма причасгия в качестве сказуемого

пвидаточаых предложений

Желательная форма причастия в простом предложении обычно употреб­ляется в форме сказуемого: дуда пири реч[аяв! 'пусть тебя молния уда­рит!' дуда цоцин лъияб къо бихъугеяв! 'да не увидишь ты ни одного хорошего дня!' (Усл., 213); нух лъих!ал батаял!'счастливого пути! [букв, да найдется вам хорошая дорога!]' (Б, 49); дур талих!къаяв/'твое счастье да иссякнет!' (Усл. И, 9) и т. п. Особенность такой формы сказуемого составляет то, что его конечный классный показатель согласуется не с объектом, в случае переходного значения основы, как обычно, а с родом и числом того липа или вещи, к которым обращается желание; такому согласованию не мешает деже то, что в предложении для выражения этого лица или вещи может быть использована форма косвенного падежа; таковы приведенные примеры. Это весьма вероятный показатель того, что подобные предложения возникли из определений. Однако в качестве формы определе­ния желательное причастие употребляется очень редко; мне встретился только один более или менее достоверный пример: бух1аиб къо 'проклятый день' (Ш, 101). Значительно чаще, но также в общем исключительно редко, эта форма причастия употребляется субстантивированно в качестве формы субъектного придаточного предложения: [хъах!илаб зоб бихъун балагь бач[ая]-й яч!ун дида гаргадана 'пришла и говорит со мной та, на кото­рую пусть падет с синего неба беда'; [халатаб г!умроялдаса йохуге]-ялъ дун рокъов теч/о 'не дает мне покоя та, которая пусть не радуется долголетием'; [сапаралдаса рак! разиго вусая]-сда гъ'л.6 хабар раг/анадай? 'слышал ли эту весть тот, кто с пути с довольным сердцем да вернется?' В качестве сказуемого других видов придаточного предложения она упо­требляется редко.

§ 5. Форма на -д в качестве сказуемого придаточных предложений

О значении этой редкой формы было сказано выще в § 11 (п. б 2-го раз­дела). Как и желательное причастие, эта форма не изменяется, когда из сказуемого отдельного предложения становится сказуемым придаточного предложения. Единственное, но существенное отличие состоит в том, что в качестве сказуемого отдельного предложения она всегда остается в одной и той же фор?ле, в то время как при употреблении ее сказуемым придаточного предложения ее способность изменяться по падежам приобре­тает решающее значение. Форма на -д употребляется преимущественно в субъектных и объектных придаточных предложениях: [талих! кьосад] къват!иее ине бегьула 'может быть уйдет негодяй [букв, тот, счастье

243

ФормЫ придаточных предложений

которого да иссякнет]'; [лъимал ч!ахъад]-ии,а бицанй гьаб хабар 'это рассказал тот, чьи дети да здравствуют'; [г1анк1удул. тп1анч!аз чехъ хъиршад]-ида гъйб иш жиги лъач[ебш.и? 'разве не знал этого тот, чей живот да расковыряют цыплягз?' и т. п.; [талих! кьуд] еихьана жакъа нижеда 'мы видели сегодня тэго, кому счастье да дастся'; [тдманк!ул гуллива кергн борлъад] ч!аго щай дуиа тарав? зачем ты оставил в ждзых того, чью грудь да пробьет ружейная пуля'?.

В других видах придаточных предложений эта форма очень редка. Рассмотренные до сих пор формы придаточных предложений, за изклю-чением определительных, отличаются той общей им всем особенностью, что обозначают всем своим содержанием лицо или предмет (соответствуют русским придаточным, вводимым при помощи „тот, кто", „тот, кого" и т. п.). Это непосредственно вытекает из того, что все они представляют собою субстантивированные придаточные определительные предложения к соответствующему члену главного. Так как эти предложения в боль­шинстве случаев имеют лиоо действительный, либо страдательный харак­тер, т. е. образованы от определительных предложений к своему смысло­вому субъекту или объекту, то характерной особенностью их строения является отсутствие субъекта в первом случае, объекта во втором: и тот и другой обозначается всем содержанием придаточного предложения.

Придаточные предложения этого типа — наиболее простые по своему составу и характеру связи с главным предложением. Их разбор показал, что аварское придаточное предложение, пользуясь формами, свойствен­ными и членам простого предложения (конечные классные показатели определений, надежные формы подлежащего, объекта, косвенного допол­нения), отличаются внутренней замкн)'тостью своей основной предикатив­ной связи и ее независимостью от предикативных отношений главного предложения. Это — основноЯ вывод, который необходимо все время иметь в виду при рассмотрении других способов выражения придаточных предложений. Что касается последнлх, то они отличаются той особен­ностью от рассмотренных, что их содержание указывает не на какое-либо лицо или предмет, а выражает событие, действие, выступающее в целом в качестве члена главного предложения. Поэтому они обычно содержат или, во всяко л случае, могут содержать в себе все главные члены.

Так как формы, употребляемые в этих типах придаточных предложе­ний, отличаются значительной сложностью, их рассмотрение мы начнем с форм объекгного придаточного предложения при глаголах восприятия познания и речи, наиболее простого по своему строению.

§ 6, Объектное придаточеоа предложение нри глаголах восприятия, чувствования, познания н речя= Прямая я косвенная речь, прямой

и косвенный вопров

В русском языке придаточные дополнительные предложения при гла­голах восприятия, чувствования и познания и косвенная речь при глаго­лах речи безразлично оформляются при помощи союза „чго": узнал, что; показалось, что; сказал, что и т. п. Взамен этого союза аварский язык, чтобы выразить зависимость придаточных предложений от глаголов чув­ствования, познания и речи в главном предложении, применяет несколько различных форм. Показателями зависимости придаточного предложения являются в нем, с одной стороны, суффикс -лъи, с другой — так назы­ваемые цитатные аффиксы -ин, -аи (иногда в комбинации: -икан), -клан, С помощью зтих суффиксов отделяются друг от друга, во-первых, прв-

~

244

Формы придаточных предложений

даточные предложения при глаголах познания от придаточных при гла­голах восприятия и чувствования, во-вторых, прямая речь от косвенной.

а) Придаточные предложения при глаголах познания.

К глаголам познания принадлежат: лъазе 'знать', бич!ч1изе 'понимать', рак!алде швезе 'вспоминать'. Глаголы раг[изе 'слышать' и бихьизе 'видеть' обычно функционируют в качестве глаголов восприятия и требуют в этом случае оформления придаточных предложений иными средствами, отлич­ными от глаголов познания. Они могут, однако, приближаться по своему значению к глаголам познания: рагГизе 'слышать' — 'узнать', бихьизе 'ви­деть'— 'убедиться'. В этом случае они совпадают с глаголами познания по форме употребленного при них придаточного предложения.

Формой зависимости придатошого предложезия при глаголах позна­ния является суффикс -лъи. В подавляющем большинстве случаев этот суффикс присоединяется к причастной форме сказуемого придаточного предложения: мук чи гдревлъини лъалеЗан дида 'я знаю, что ты не чело­век' (3. XI., 59); гьанив г!адан вугевлъи гамидаги щиб ха лъалеб? 'как узнают на корабле, что тут есть человек?' (Р, 42); лъик!аб чой цо ц[ал г!олеблъи лъай дуда 'знай, что для хорошей лошади достаточно одной нагайки' (XI., 239); аб хварабхьи лъан 'уннав, что он умер' (Ш, 9); гвенд-ниве рехун вугевлъи лъалариш луда? 'разве ты не знаешь, что он бро­шен в яму?' (Ш, 11); гьеб бак!алда хасел бук!унареблъи гъасда лъалароан 'он не знал, что в атом краю не бывает зимы' (Р, 25); нусалда бичЫизе. ясалда абураблъи Салиматпда бич[ч!улеб бук!ана 'Салимат понимала, что сказали дочери, чтобы поняла невестка' (Синт., 74); гьал нахъоеги у/ал къабизехинеб бугеблъи бихьун, Ах1мат1 г!одизе лъугьана 'увидев, что она снова собирается ударить нагайкой, Ахмед начал плакать' (Д, 15); Мух1амад вач!аравлъи бихъана дида 'я видел (знаю, убежден, могу свидетельствовать и т. п.), что Мухамад приходил'; гьел рихьаралго, Р-о бинзонида, цебегоялдаса пахе жинца гьан кванач!еблъи рак!алде щвана 'увидев их, Робинзон вспомнил, что давно не ел мяса' (Р, 24); Робинзо-нида, гьеб сурк!инкб дагьабго ц!амул асар бук[араблъи рак!алде щвана 'Робинзон вспомнил, что в этом кувшине было немного соли' (Р, 43) и т. п. В более редких случаях, именно в тех, когда сказуемое придаточного предложения выражено формами буго 'есть' и гьеч{о 'нет', или когда эти формы входят в состав сказуемого, суффикс -лъи может присоединяться также непосредственно к глагольной форме сказуемого: г!антал нут гье-ч!олъи дидаги лъала 'я знаю, что вы не глупы' (XI., 253); дух г!араи буголъи лъала дида 'я знаю, что у тебя есть деньги' и т. п. Если сказуе­мое придаточного предложения выражено именной формой, суффикс -лъи присоединяется к нему также непосредственно: г!алхул г!адалтзда рахь гьекъгзе бегъулеб жолъи лъаларо 'дикари не знают, что молоко можно пить [букв, что молоко — вещь, которую можно пить]' (Р, 52); гьаб т1ехь Х1ажи-Мурадиллъи Мусада лъан гьеч!оан 'Муса не знал, что эта книга — Хаджи Мурада' и т. п.

Для формальных взаимоотношений внутри предложения с придаточным объектным особенно показательны первые два из приведенных выше при­меров, а также примеры, в которых в качестве главных сказуемых упо­треблены глаголы бихьизе 'видеть' и бич1ч!изе 'понимать'. Легко заметить прежде всего, что формы членов, употребленных в придаточном предло/ жении, и их отношения, выраженные, в частности, согласованием классных показателей сказуемого, совершенно совпадают с формами членов и их отношениями в отдельном предложении: мун [им. над. подлежащего] /чи 'лъи 'что ты не человек', гьани-в г!адан [им. над. подлежащего]

эчных предложении 245

в-дге-в-лъ-и 'что тут есть человек'; гьалъ [акт. пад. подлежащего] ц/ал [им. пад. орудия при глаголе физического воздействия] кьабизехине-б б-уге-б-лъи 'что она хочет ударить нагайкой'; ясалда [местн. пад. допол­нения] абура-б-лъи 'что дечери сказали', и т. п. Поскольку объектом ска­зуемого главного предложения является не лицо, а ц^лое событие, выра­женное в придаточном предложении, постольку классный показатель главного сказуемого не зависит от того, существительные какого рода употреблены в придаточном предложении, и при всех условиях сохраняет, форму 3-го класса ед. числа: мун [мужск. род] чи гдре-в-лъи лъале-б-ан дида 'я знаю, что ты не человек'; гьалъ [женск. род] ц[ал [ср. род] кьаби-зехинеб бугеблъи б-ихьун 'увидев, что она собирается ударить нагайкой', и т. п. Что касается суффикса -лъи, то он, этимологически представляя собою форму отглагольного имени (масдар) от лъизе 'становиться', быв­шего еще сравнительно недавно самостоятельным глаголом, обычно слу­жит для образования существительных более или менее отвлеченного зна­чения от различных частей речи (кьаралъи 'тучность', от кьара краткой формы прилагательного кьарияб 'жирный', бегп!ерлъи 'господство', от бе-т!ер 'голова', цолъи 'единство', от цо 'один' и т. п.). Присоединяясь к сказуемому отдельного предложения при его превращении в придаточ­ное, суффикс -лъи как бы превращает все предложение в целом в одно существительное отвлеченного значения; благодаря этому суффиксу содер­жание придаточного предложения вводится в обычную форму объекта глаголов познания—в форму именительного падежа. Присоединяясь мор­фологически к сказуемому придаточного предложения, суффикс -лъи отно­сится в действительности ко всему придаточному предложению в целом. Если изобразить графически те отношения, которые складываются в слож­ном предложении, то получится такая схема: [мун чи гуре-в]-лъи лъале-б-ан дида 'я знаю, что ты не человек'.

Относительно происхождения этого способа построения сложного предложения будет сказано ниже. Здесь только отмену полный функ­циональный параллелизм русского союза „что" и аварского суф­фикса -лъи. Будучи специальным подчинительным средством в области сложного предложения, русский союз „что" при глаголах познания имеет задачей указать на то, что объектом познания является не отдель­ное лицо или предмет (как, например, в предло кении „я знаю тебя"), а констатация какого-то факта, связанного с этим лицом или пред­метом („я знаю, что ты не человек"), — указать на то, что при глаголе познания употреблен не непосредственный его объекг, а „дальнейший, более самостоятельный, до познания... коего мы доходим посредством ощутительного для нашего сознания ряда умозаключений".¹ Являясь сред­ством образования отвлеченных существительных, аварский суффикс -лъи превращает придаточное предложение в подобие цельного существитель­ного отвлеченного значения и указывает в области сложного предложения на то, что объектом глагола познания является не сам по себе предмет, а целое событие, связанное с ним. Технически аварский и русский спо­собы построения сложного предложения различны, функционально и по содержанию они совпадают.

б) Придаточное предложение при глаголах восприятия и чувствования. К глаголам восприятия и чувствования относятся следующие: ккезе 'полагать' и близкие к нему рак[алде ккезе букв, 'на сердце попасть', рак!алде бач!ине букв, 'на сердце приходить', рак1алдя

¹ Потебня. Из запасок по русской грамматике, I—II, стр. 299,

6 ор?ш придаточных прг

6ак1ине букв, "быть на сердце',¹ раг1изе 'слышать', а также глаголы бох-хиае 'радоваться', х!инкъизг 'бояться', кант.1нзе 'думагь' и другие гла­голы душевного движения. Общей особенностью значения всех этих гла­голов является то, что они так или иначе субъективно окрашены; в этом их отличие от глаголов познания. В то время как при глаголах познания личные переживания субъекга познания остаются для говорящего в сто­роне и его знание рассматривается как вполне объективное, при глаголах восприятия и чувствования подчеркивайте личности субъекта восприятия и чувства составляет суть их употребления: они либо указывают на пере­живания субъекта (боххизе. 'радоваться', х1и.нкъ^зе 'бояться'), либо указы­вают на то, что свое знание субъект заимствует со слов других (раг[изе 'слышать'), либо, накэнец, хотят пэдчеркнуть, что мнение субъекта не сов­падает или, во всяком случае, может не совпадать с действительным поло­жением вещей (ккезе 'полагать', кант.1из& 'подумать' и др.). Для русского языка это различие глаголов познания и чувствования и восприятия, по крайней каре д^я формы зависящего от них придаточного предложения, несущественно. В аварском же языке придаточное предложение при гла­голах чувствования и восприятия оформляется не суффиксом -льч, как при глаголах познания, а так называемыми цитатными суффиксами -ин, -аи, -иная, -план. К числу этих суффиксов относится также окаменевшая деепричастная форма глагола адкзе 'говорить': аи/я букв, 'сказав', вполне потерявшая свое реальное значение; обычно она присоединяется к другим цитатным суффиксам, но может оформлять придаточное предложение и сама по себе.

Цитатные суффиксы могут, как и суффикс -леи, присоединяться к при­частной форме сказуемого придаточного предложения: гъот!ода г!адан вугевилан ккдн, ц[ахъ лъугпанила баи,! 'подумав, что на дерезе человек, пустился волк бежать пуще прежнего' (Ш, 100); гьанжг яиндлр х/илла бергъарабинги ккун, абунила 'думая, что теперь его хигрость победила, сказал' (М,4); цо т!или.кьесда раг1дн бук!ун буго, маг[аруллъиялда жаниЗ гьидерил ракъалдаса баркат бугеб ратсъ цоги гьеч[ебинан 'один тилиглец слышал, что в горах нет лучшего места, чем Гидатль' (Усл. III, 11); нех!о г/адамал г1иц[го хъвадулатилан раг[ана дида 'я слышал, что раньше люди ходили босиком'; дуид т!ехь босанилан раг!ана д-*да 'мне говорили [я слышал], что ты взял книгу';² рак1алдг ккун буго, 7(кнабго росо хонде данде бах-ьун бапылебкнан 'думал, чго весь аул выйдет ему навстречу' (Усл. III, 11—12); дуда рак1алдгш ккоге, цо инструмент цояб х/алт/у-леб лкхалъ ч/ун бук/инебмнан 'не думай, чго один инструмент отды­хает, пока другой работает'; авги хваравии, нах-ъ еуссун еач1ина-:еви.-лан бук/ун буго азул ра~с!алда 'она думала, что он умер и не вернется' (Ш, 47) и т. п. Однако обычно цитатные суффиксы присоединяются не­посредственно к глагольной форме сказуемого: ³ гъен'лр г!адамал ратил^лап рах?алде ккун 'думая, чго зд'сь могут быть люди' (Р, 22—23); г/архъалаби цоцалъ къаЗдн ратилилан ккун буго алда 'она думала, что зго ветки ударяются друг о друга' (Ш, 85); гьесда, гъаб саг1а.т хвгзехин вугилан

¹ Гри последних сложных глагола могут соединттъся с родительным падежом реэль- ного субъекта, почему можно думать, что ага глаголы нзпе;гходны в собственном смысле слова, однако в том, что родительный па^еж уязтреблтетгя при них пережиточно, можно убедиться из того, что более распространенной формой субьектз при них является местный паде:!1, т. е. пзде к обычный при глаголах восприятия.

² Два примера даны мне М. Саидовым.

³ При этом конечный гласный глагольной форм'л или выпадает (а, о), или принимает иосле себя и (после е к а повелит, накл.) — Жирков. Аварско-русск, словарь, стр. 158.

Фоъмы пзид&точных ъредложгн^ч

г ккана 'он думал, что сейчас умрет' (Р, 6); гъанже кканила рак1алде,.росораг!алдепиги рахъун ратилин яеинде данде г1адажалинан 'он .подумал тогда, что во всяком случае на краю аула найдет встречаю­щих его людей' (Ус\. III, 12); дида рак[ал.дг ккун бук/ана, дуца ним гукканилан абун 'я думал, что ты нас обманул' (Р, 92); гъосда ракГалде ккана, гъаб ч!инк1иллънялда г1адам.ал ялъунъ х!а"танал ратилин абун 'он думал, что на этом острове могут быть люди или животные' (Р, 21—22); рак!алде яжаиа, гъанже яме хвела абун 'ему показалось, что он теперь" умрет' (Р, 43); мун вач1анилан раг/ана ншкеда 'мы слышали, что ты при­ехал'; гьанте янгъизго гурмн живан и,1ахъ воххана "очень обрадо­вался, что он теперь не один' (Р, 32); ц,1а щванилан абдн, ц[акъ воххана 'очень обрадовался, что достал огонь' (Р, 53); дег!ен т[ад речМилилан х/инкъун вук!ана 'испугался, что на него бросится козел' (Р, 67) и г. п. В том случае, когда сказуемое выражено неглагольной частью речи, цитатные суффиксы также присоединяются непосредственно к нему: г1а7<айилан ккун 'подумав, что (это) корова'; чтаве ун лъикГилан рах/алда ккана гъосда 'он подумал, что хорошо бы пойти на охоту" (Р, 30) и т. п.

Как показывают примеры, глаголы восприятия и чувствования в соб­ственном смысле (ккезе 'полагать', раг!аз° 'слышать') согласуют свой клас­сный показатель с содержанием придаточного предложения в целом, т. е. закрепляют его в форме 3-го рода единственного числа. При глаголах душевного движения (бэххизе 'радоваться', х!инкъизе 'бояться') как не-переходных/придаточное предложение не является собственно объектным; это сказывается, в частности, в том, что классные показатели в этих глаголах согласуются с подлежащим глазного предложения. В ряде слу­чаев примеры с этими глаголами трудно отделить от примеров на причин­ное придаточное предложение, в которых также могут применяться цитат­ные суффиксы,

С русским подчинительным союзом „что" цитатные суффиксы тем более сходны; что они присоединяются, как правило, непосредственно к глаголь­ной фэрме сказуемого придаточного предложения. К причастной форме сказуемого взрнзмся ниже.

Иногда при глаголах восприятия и чувствования встречается особое построение сложного предложения, особенности которого покажу на при-мзрах: валлагь, инез, эбгл, дун ах!аралъув, хЫпкъунилан ккела дун гьев ханасда 'еЭг-богу, пойду, мать, куда меня зовут, иначе подумает хан, что я испу­гался' (3. XI., 57); и!ахъаз чи вугилан дида дав раг!ана 'я слышал, что он силь­ный человэк'. Заме зательньш в таком построении сложного предложения является то, что подлежащее зависимого предложения стоит не при своем ска­зуемом, а отдалено от него словами главного предложения и занимает позицию непосредственного объзкта главного сказуемого, будучи соответственно оформлено именигельным падежом. Сохраняя порядок слов и все фор-мальныз особенности первого примера, его можно было бы перевести так: 'что испугался, подумает обо мне этот хан'. Однако, находясь в позиции объекта главного предложения, подлежащее зависимого предложения не согласует с собой классных показателей главного сказуемого — последние указывают на содержание зависимого предложения в целом: х!инкъукилан ккун б-атила дун гьев ханасда 'этот хан, наверное, подумал, что я испу­гался'. К объяснению такого построения сложного предложения вернусь ниже.

248

Форты кридвгвчных предложений

Ферма придаточных предложений

249

в) Прямая н косвенная речь. Различив между прямой и кос­венной речью в русском языке обычно¹ определяется как в значительной мере формальное. Прямая речь передает чужие слова буквально слово в слово, косвенная же—лишь их общий смысл, в изменэнной форме; обычно это определение дополняют замечанием, что в косвенной речи происходит перемена одних личных форм местоимений на другие; наконец, отмечают, что формы косвенной речи не ограничены специальными сред­ствами от форм придаточного дополнительного предложения: в обоих слу­чаях употребляется один и тот же союз „что". Между тем еще Потебня показал, что и в русском языке различие между прямой и косвенной речью носит прежде всего модальный характер и что формальные разли­чия между ними только отражают это модальное различие: „Говорящий может двояко относиться к речи, мысли, поступку, передаваемым им. Во-первых, он может изобразить объективно, как происходило дело, напр, «спросил у него: старик, чего ты здесь ищешь?» ... При этом кажется, что личность говорящего совсем в стороне; но на деле объективность изображаемого происходит именно от того, что сам говорящий является свидетелем того, что он приписывает другому лицу. Это — ога1ю гесЕа. Во-вторых, напр, в обороте: «спросил у него, чего он здесь ищет», гово­рящий берет на себя прямое свидетельство лишь о том, что заключено в главном предложении, а содержание придаточного изображает лишь в качестве докладчика. Это — огайо оЬ^иа".²

Различие между прямой и косвенной речью в аварском языке носит именно этот, указанный Потебней, модальный характер. Однако в этом пункте между русским и аварским языками нет полного формального сов­падения. В то время как в русском языке прямая речь присоединяется к главному предложению только при помощи подчинительной интонации, а объектное придаточное предложение при глаголах познания не отличается от такого же предложения при глаголах восприятия и от форм косвенной речи, присоединяемых к главному предложению при помощи союза „что", в аварском языке прямая речь совпадает по форме с объектным предло­жением при глаголах познания, т. е. характеризуется суффиксом -лъи, а косвенная — с объектным при глаголах восприятия и чувствования, т. е. характеризуется цитатными суффиксами.

Такое распределение форм между прямой и косвенной речью семан­тически оправдано. Произнося предложения: рокъов чи гъеч!олъи. Сали-х!кця ах/дналъ бицана 'Салих громко крикнул: „дома никого нэт"', матросазда, жал ч!ваз&хин гъеч!еллъч бицана 'сказал матросам, что их не собираются убивать' (Р, 93); сои мун Пурух вук1арав.\ъи нчгкеда бицана 'нам рассказали, что ты вчера был в Урухе', говорящий свиде­тельствует не только о самом факте крика, рассказа, но и о факте про­изнесения лицом, которое он имеет в виду, именно тех слов (буквально или только по содержанию — это в данном случае несущественно), кото­рые повторены в придаточном предложении. При употреблении форм пря­мой речи говорящий передает, таким образом, чужие слова как объектив­ный факт. Этот оттенок сближает прямую речь с объектным предложением при глаголах познания и по значению. Наоборот, произнося предложения

¹ См., например: Пешковский. Русский синтаксис в научном освещении, стр. 430—432. — См. также стабильный учебник: С. Г. Бархударов. Грамматика рус­ского языка, ч. II, Синтаксис, М.—Л„ 1940, § 83.—Л. А. Булаховский. Курс рус­ского литературного языка. Харьков, 1937, стр. 309.

? Потебня, Из заянсок по русской грамматике, I—II, стр. 222—223,

рокъов чк гьеч!илан Салих/ица ах[уналъ бицана 'Салих громко крикнул, что дома никого нет', сон мун Пурух вух1ашшн кчжеда бицана 'нам сказали, что вчера ты был в Урухе*, Москваялда аск!об т1урччи буги-лан абула 'говорят, что под Москвой есть уголь* (И, 52), говорящий, независимо от того, был он или не был свидетелем произнесения слов, приведенных в придаточном предложении, вносит в свое повествование дополнительное указание на то, что „берет на себя прямое свидетельство лишь о том, что заключено в главном предложении, а содержание прида­точного изображает лишь в качестве докладчика", т. е. вносит тот субъ­ективный оттенок, который сближает косвенную речь с объектным пред­ложением при глаголах восприятия и чувствования. Этот оттенок нз сле­дует смешивать с выражением сомнения в правильности содержания чужой речи; оттенок сомнительности и при глаголах восприятия и чувствования может быть установлен только в том случае, если сами эти глаголы (на­пример ккезе 'полагать', 'думать', 'казаться') имеют этот оттенок. Для формы косвенной речи важным является только подчеркнутое указание на заимствование содержания придаточного предложения из слов другого лица.¹ Поэтому косвенная речь может употребляться в таких не допускаю­щих сомнения случаях когда говорящий, рассматривая себя, так сказать, со стороны, оформляет как косвенную речь свои собственные слова: риидал ц!ер ч/валел ц!орол муг!рузда г/азукъ танин бице, тулакаб жайран, жаниб чан щоларгб чабхил кЫалабах чабхъад танин бице, лълъар меседил бис 'скажи, проворный джейран, что [я] остался под снегом в горах, покрытых льдом и летом, скажи, златорогий тур, что [я] остался в щебнистых ущельях, в которые не заходит и дикий зверь' (Мах!., 78); хъвай досде кагъат, дун дова вук1иникан 'нипиши ему письмо, что я там буду' (Усл., 28) и т. п.

Надо сказать, что хотя прямая речь употребляется в общем нередко, косвенная речь является преимущественной формой подчинения при гла­голах речи и примеры на нее количественно подавляют примеры на пря­мую речь. Это объясняется характером значения самих глаголов речи, обычно предполагающих субъективное отношение говорящего к сообщае­мым им словам другого лица.

К глаголам речи в собственном смысле (т. е. к таким, как абизе 'сказать', бицине 'говорить', ах[изе 'кричать', ц!ехезе 'расспрашивать', гьикъизе 'спрашивать', к!алъазе 'разговаривать', гаргадизе 'разговаривать' и др.) следует причислить также те из глаголов, которые могут при слу­чае выражать значение способа сообщения: аск!ове вач!аян кв°р хъваг!ана махнул рукой, чтобы подошел [букв, вблизь иди, мол]' (Р, 50); тиара 'гьабулаан, цо анкь анилан 'делал отмгтку, что неделя прошла' (Р, 21); оцал нахе риччаларин лъазабуна 'сообщил [букв, дал знать], что не отдаст быков' (Д, 11); радалиса къаде лъизег!ан даг~-абниги свак чучизе ч[еч!ого бегьиларилан, лъугьанила к!удиял вацал, ч!ун бегьиларилан, гьит1инав лъугьанила 'нельзя [итти] хотя бы без малого отдыха с утра до полудня, начали старшие братья, нельзя останавливаться, начал младший', и т. п.

Косвенная речь может употребляться также в том случае, когда гла­гола речи в главном предложении нет и он может только подразумеваться: кидаю данде къан къанщич!ел берал, къват!ив лъаралдаса, къо-лъик!ан

¹ Именно этим объясняется выбор термина „цитатные аффикаы" для суффиксов косвенной речи: косвенная речь представляет собою как бы цитату из речи-другого лица.

•256