§ 4. Дополнение в форме родительного падежа

Дополнение в форме родительного падежа употребляется в нескольких значениях.

а) При различных формах глагола бук!ине 'быть' родительный падеж озна­чает субъект владения в широком смысле слова: дир г[арац гьеч!о 'у меня нет денег'(Р, 5); г!улузул рехьед бук!анила азул'у них был табун кобылиц'(Ш, 78); гъосул я г/ашт/и, я хъухъадиро цонигияб гъеч!о 'у него не было ни топора, ни пилы' (Р, 16); вук/анила почах!, пачахГасул лъабго васги вук!анила 'был царь, у царя было три сына' (Ш, 1); гьесул кутак бук1инч!о у него не было сил¹ (Р, 25); дир гъаниб расги къвараг[ел гьеч!о 'у меня здесь нет никакого дела [букв, надобности]' ;'(Р, 9); ругънада суди буго дир 'у меня чешется рана [букв, на ране зуд у меня]' (Усл. II, 180); щибниги жо квамачГого асул к!и абилеб къо бук!ана 'он ничего не ел второй день [букв, ничего не ев у него второй день был]' (Р, 15) и т. п.

В том же значении употребляется родительный падеж при глаголах раг/изе 'слышать' и батизе 'находить', когда они являются модальными („говорят", „наверное"): хъчртил лълъарал меседилаб цо ц!е раг!улин 'у ведьмы, говорят, золоторогая коза' (Ш, 28); нижер лъет!е батила т!убараб версталъул нух 'у нас путь до воды, наверное, с версту' (XI., 137) и т. п.

Отличие от дательного дополнения в значении субъекта владения было указано в предыдущем параграфе.

К употреблению родительного в значении субъекта владения примыкают случаи употребления его при различных глаголах (в значении русского „у меня"): гьасул гьанме шулияб къед ккана 'у него теперь получилась крепкая стена' (Р, 20); гьасул г!акълу ккана 'он подумал [букв, у него мысль получилась/ (Р, 48); данде бицине раг!и батич1ила пачах!асул

'не нашелся царь, что ответить [букв, не нашлось у царя слова ответить]' (Ш, 92); диргоги коч!ол гьаракъ раг!ич!ого г!емер заман ана 'давно не слышал я звука песни [букв, у меня много времени прошло без слы­шания звука песни]'; ясалда бер ч[вайгун зарзарг!ан бер г!унила пачах1асул 'едва увидел царь девушку, как глаза у него стали с кулак' (Ш, 8); мугъго беканила пачах1асул 'спина сломалась у царя, т. е. предался он отчаянию' (Ш, 16); жиндирго ч[ужу нахе швеялдаса хьул къот1ич!ила асул 'не потерял он надежду [букв, надежда не отрезалась у него] на воз­вращение жены' (Ш, 45); ч1вайин дун гьаб бак!алда, гьабилесеб жо т1аг1анин дир 'убей меня на этом месте, не знаю я, что делать [букв, вещь, которую надо делать, исчезла у меня]' (Ш, 49); лъаг!ел г!адада хвана дир 'целый год напрасно пропал у меня' (Ш, 51); бадиса канлъи босанила асчл 'лищился он зрения .[букв, с лица свет ушел от него]' (III, 82); бераде канлъи бач!анила асул 'вернулось к нему зрение [букв, на глазе свет пришел у него]' (Ш, 87); бицанила ас жиндирюги пачахТа-сулги _% лъугьабахъараб 'рассказал он, что произошло у него с царем [букв, и у царя]' (Ш, 8); г!адамазда гьикъе, къванисесулгун дир лъугьа­бахъараб лъазе бокьани 'если хочешь знать, что произошло у меня с кванинцем' (XI., 301) и т. п.

Так как родительный падеж одновременно является формой притяжа­тельного определения, некоторые из приведенных случаев можно было бы толковать как примеры определительного, а не дополнительного употре­бления родительного падежа. Средством разграничения обоих значений является позиция родительного падежа: будучи дополнением, он обычно располагается в непосредственной близости к глаголу, отдельно от имени, к которому он мог бы быть определением, будучи определением — перед именем. Поэтому возможность отрыва его от имени свидетель­ствует о дополнительном значении, невозможность, наоборот, об опреде­лительном.

Сами по себе материалы литературного диалекта не дают основания для того, чтобы родительный падеж при формах глагола бук/мне 'быть' рассматривать как 'форму грамматического подлежащего (субъект вла­дения).

В закатальском диалекте, по словам А. Махмудова, родительному падежу, как и именительному и активному субъекта (см. главы II и III), сопутствуют личные изменения сказуемого: дир чу буге-б 'я имею лошадь', дур чу бугу 'ты имеешь лошадь', дав чу бугу 'он имеет лошадь' и т. п., почему имеются все основания считать родительный падеж в таких случаях формой грам­матического подлежащего.

б) Родительный падеж при глаголах гьабизе 'делать', лъугьине 'полу­чаться' и других сходных с ними по значению указывает на материал, из которого сделан или получился предмет: ламазул ц[аказул хьитал, т!ажу ва хенчо гьабуна 'сделал иг шкур лам сапоги, штаны и рубаху' (Р, 41); гьасул къокъаб хенчо, т1ажу, хьитал ламазул ц!аказул лъугъана 'из шкур лам у него подучилась короткая рубаха, штаны и сапоги' (Р, 41) и т. п. Как мы видели выше, родительный падеж может быть и определением предмета (непосредственным или в составе сказуемого) по материалу. Поэтому в некоторых случаях возможны колебания в определении синтаксического значения родительного падежа. Так, например, предложение доба ц!олбол чагъир гьабуна (Р, 11) может быть понято или как 'там делают вино-

189

183 Косвенное дополнение

• градное вино' (с определительным значением родительного падежа), или как 'там из винограда делают вино' (с дополнительным значением, зави­сящим от сказуемого). Таковы же предложения: кварил тали гьабуна 'сделал веревочную [или из веревки] лестницу' (Р, 20); ц!улал каву гьаби-зин 'сделаем деревянные [или из дерева] ворога' (Р, 74), и т. п. Однако такие случаи не составляют правила. Неразличение определительного (характеристика по материалу) и дополнительного (указание на единичный предмет, из которого сделан другой) значений в такого рода случаях было бы опаснее, чем неразличение тех же значений в приименном упо­треблении родительного падежа.

Именно поэтому, вероятно, имеется довольно большое число способов отделить приглагольно-дополнительное значение родительного падежа от определительного.

Постановка определения перед существительным, оформленным роди­тельным падежом, подчеркивает единичность предмета, обозначаемого этим существительным, и исключает тем самым возможность определительного значения: гьебго и,1акил т!агъурги гьабунх 'из той же щкуры сделал щапку' (Р, 41); рак!алде бач!ана, гьаб гъотГол раса гьабизе бегьилилан 'подумал, что из этого дерева можно сделать лодку' (Р, 45); гъот!ол макъаралъул туртал рессана 'сплел из коры дерева цыновки' (Р, 57).

Другим способом подчеркнуть дополнительное значение является поста­новка родительного падзжа отдельно от существительного, к которому он мог бы быть определением. Это достигается либо постановкой родитель­ного падежа после сказуемого (кирпичал гьаруна гьелъул 'сделал из нее кирпичи', — Р, 27); кескал гьарула дир папиросалъе 'делают из меня куски на папиросы' (жалоба газеты) (XI., 111); либо постановкой между роди­тельным падежом и существительным в роли объекта других членов пред­ложения: къвак1арав ц!улал к/иго рахан гьабуна 'сделал из крепкого дерева две лопаты' (Р, 61); ср. с этим к/иго буртинадал г!тии гьабу-нила ас 'сделал он два войлочных уха' (Ш, 28), где постановка числи­тельного перед родительным падежом подчеркивает его определительное значение; гьелъул ц!акил диего т!имугъги хинал хьиталги т/агъурги гьабила 'сделаю себе из ее шкуры шубу, теплые сапоги и щапку' (Р, 26); гьаз хъаршазул цо г/емер к!удияб гуреб рукъ гьабуна 'они сделали из досок небольшой дом' (Р, 74) и т. п.

Возможна комбинация способов: гьеб абгил гьаз унго-унгояб сухари бежана 'из этой ржи напекли настоящие сухари' (Р, 75).

Средством устранить возможность определительного понимания может быть также лексическое значение сочетающихся существительных. Так, в предложзнии гьеб беч!ч!ун, рахьдал х!ангин нах гъабизе лъугьана 'подоив ее, начал делать из молока сыр и масло' (Р, 33) определительное значение исключено тем, что слова х!ан и нах сами по себе обозначают сыр и масло, сделанные из молока; щибдай гъелъулго лъугьунаян валагъун вук!ана 'смотрел, что же из этого получится' (Р, 53) — лексическое зна­чение вопросительного местоимения исключает возможность его опреде­ления.

В закатальском диалекте, по словам А. Махмудова, отделение опре­делительного и дополнительного значений проведено еще отчетливее: определение по материалу выражается родительным падежом, дополне­ние— исходным I серии.

Косвенное дополнений

в) близко к предыдущему стоит употребление родительного падежа при глаголе и!езе 'наполниться', 'наполнить', ц1езабизе 'наполнить': щванила ч!ег!ер боц!ул у,1ураб авлахъалде 'добежала до степи, наполненной скотом'

(Ш, 57); гьалдолеб ц!аялъул ц!ураб керен 'грудь, наполненная кипящим огнем' (Мах!., 78); гьаб кЫал лълъел ц!уна 'это ущелье наполнилось водой' (Усл. II, 210); Хадижатица г!ерет! лъелъл ц!уна 'Хадижат наполнила кувшин водой'; гьеб гвенд г!ачиязул рахь долги и,1езабун 'наполнив эту яму молоком коров' (Ш, 8) и т. п. Изредка вместо родительного падежа может выступать активный падеж орудного значения: рукьбалъ бугеб ц1еи,а ц!ун буго дунъял 'костей моих огнем наполнен весь мир' (Мах!., 80); дица ц!езабуна гьаб гъамас г!арцоца 'я наполнил этот сундук серебром' (Усл. II, 210).

г) При глаголах речи (бицине 'рассказывать', гьикъизе 'спросить', и,1ехезе 'расспрашивать', 'разведывать', рехсезе 'молвить' и др.) родитель­ный падеж служит для выражения предмета речи (соответствует русскому „о ком, о чем"): дица бицуна инсул 'я говорю об отце' (Усл. II, 105); гьелъул бицинеги бегьиларин 'об этом и говорить невозможно' (Ш, 47); гьаб кеч!алъ гьесул (Хочубарил) бах/арчилъиялъул бицуна 'эта песня рассказывает о геройстве Хочбара' (М, 9); гьикъанила ас хералда рукъза-базцлги бут!рузулги 'спросил он старуху о палатах и [отрубленных] головах' (Ш, 62); долъул рехсолел "рукТана ниж 'о ней молвили мы' (Усл. II, 173);' т1ок1аб рехсоге гьелъул 'не говори больше об этом' (Усл. II, 174) и т. п. Родительный падеж может употребляться в этом значении и сам по себе, в назывных предложениях: Балайилги Бот1илги 'О Балае и Боте' (III, 65).

В роли предмета речи с родительным падежом конкурирует именитель­ный падеж: чарамул къалмиде къзарилъи бицун, къокъаб г!арза хъвазин хъах миккиялде 'рассказав о печали [букв, печаль] стальному перу, напишу жалобу белой голубке' (Мах!., 73); гьикъанила ас азда ч1ег!ерав нарпгасул бак! 'спросил он у них о месте [букв, место], в котором живет черный нарт' (Ш, 43); бичулеб чу ц!ехе 'разведай о продажной лошади [букв, продажную лошадь]' (УслТЦ, 210) и т. п. Такое употребление именитель­ного падежа формально одинаково с употреблением при тех же глаголах непосредственного объекта речи; ср. бице нижее маргъа 'расскажи нам сказку' (Усл. II, 105). В настоящее время различие между родительным и именительным падежами посредственного предмета речи („рассказать о чем") состоит главным образом в том, что родительный свойствен прежде всего одушевленным, а именительный — неодушевленным; ср., например: бициниш ха, бициниш? нац!ил Х1ажил бициниш? гьадил т1умаик1 бици-ниш? гьабигьанил бпциниш? 'рассказать ли, рассказать ли? о вшивом Гаджи [род. п.] рассказать ли? о липовом ружье Дбукв. липовое ружье] рассказать ли? о мельнике [род. п.] рассказать ли?' (Ш, 58^—59). Впрочем, различие это строго не выдерживается, и родительный падеж про­никает, как показывают приведенные примеры, и в область неодуше­вленных.

Наличие именительного падежа наряду с родительным падежом как формой посредственного предмета речи указывает, вероятно, на то, что

191

141-1 Косвенное дополнение

в аварском языке в сравнительно недавнем прошлом, как в свое время в русском языке, не было различия между посредственным и непосред­ственным предметом речи.¹

При глаголах воспрлятия также употребляются именительный и роди­тельный падежи. Однако, если при глаголах речи они в значительной мере параллельны, то при глаголах восприятия их различие свя­зано с существенными оттенками значения. Именительный падеж, помимо значения непосредственного объекта (дида раг!ана хабар 'я слышал известие'), имеет при них также бытийный смысл: гьединав ханго раг1ич!ин дида 'о таком хане и не слыхивал я' (Ш, 54), т. е. не слышал, что такой хан существует, хъах!илал зобазда зонтик рагьулей палупан рагГаниш, маг!арул васал? 'слышали ли, горские юноши, об акробатке, раскрывающей зонтик в голубых небесах?' (3. XI, 31), т. е. что существуют такие акро­баты. К такому употреблению именительного генети гески примыкают слу­чаи, рассмотренные в главе X: рищун рорхатал муг!рул Индустаналда раг!ула 'самые высокие горы, говорят [букв, слышны горы], в Индии'. Такое употребление именительного падежа основано, несомненно, на неразличении непосредственного и посредственного объекта восприятия. Для выражения бытийного смысла ему предпочитаются сейчас некоторые формы придаточного предложения (о которых см. ниже) с глаголом бук!ине 'быть' в качестве сказуемого (например: гьединав хан вугилан раг!ич!о дида 'я не слыхивал, что такой хан существует'). Родительный падеж имеет значение посредственного объекта в собственном смысле: гьев ханасул раг1ич!о дида 'я [ничего] не слышал об этом хане', дида Москва-ялъул раг/ана 'я слышал, мне рассказывали о Москве' и т. п. Впрочем, в этом значении предпочитается послеложная конструкция, о которой см. ниже, стр. 191.

Родительный падеж является .также формой дополнения при таких сложных глаголах, как т!алаб гъабизе 'заботиться [букв, заботу делать]', маг!о гъабизе 'плакать [букв, плач делать]', х!иса5 гьабизе 'считать', 'раз­ мышлять [букв, счет делать]', хал гьабизе 'смотреть', 'рассматривать', 'раз­ мышлять [букв, размышление делать]' и др.: дии.а дир хъизамалдаса цебе ножо/о т!алаб гьабизе буго 'я буду заботиться о вас прежде, чем о своей семье'; балагьун йик!анила яи„ ваи, араб нухалъул хал гьабун 'смотрела сестра, рассматривая дорогу, по которой ушел брат (Ш, 44); хварал ясазул маг!о гьабулей йигила (хъарт) 'плачет ведьма об умерших дочерях' (Ш, 30); боц[ул х[исаб гьабун 'пересчитав имущество' (Ш, 58); гьаб дур х!алт!иялъул х!исабгьа5ун, х!айран рук1анин ниж 'мы удивля­ лись, размышляя об этой твоей работе' (XI., 192); к/уйдул х!исаб гьабун, илълъанила лъабавго ваи, 'пошли братья в ту сторону, откуда шел дым [букв, сообразуясь с дымом]' (Ш, 25) и т. п. .

В значении предмета речи, восприятия и познания родительный падеж может употребляться также при некоторых существительных, близких по значению к соответствующим глаголам, например: хазар 'известие', кагъапг 'письмо', ургъел 'дума' и др. — щибаб саг[апгалда г!алхул чундуда дур хабар гьикъула бакъанил г/ужалъ 'у диких зверей на закате каждый час известие о тебе слрашиваю я (Мах!., 79); дур хабар раг!идал хвана дир роххел 'когда услышал о тебе [известие], умерла моя радость' (XI., 59); рек/ел гьудуласул пашманаб хабар хиялго гьеч!ого бач!ана т!аде 'неожи-

* Подробнее см. в главе XV о формах сложного предложения.

Кос

венное дополнение

данно пришло печальное известие о сердечном друге' (XI., 58); гьалдолеб и!аялъул ц!ураб каранзул кагъат кодобе кье, кьурда ч!валеб бакъ 'о груди, наполненной кипящим огнем, письмо передай в руки, солнце, светящее скалам' (Мах!., 78); берал рац/унаго ц!алана дур тел 'читал

телеграмму о тебе, вытирая глаза' (XI., 59); дур х1акъикъат дида лъазе гьабеян 'сообщи мне [правду] о себе' (Мах!., 73); дир чорхол рух!алъул х!айранлъиялъул х!акъикъат лъазабе, шаиалъул гъури '[правду] о смя­тении моей души сообщи, ветер Сирии' (Мах!., 78); ккараб квешаб ишалъул ургъел гьеч!о 'не думает о случившемся несчастьи [букв, нет мысли о случившейся плохой вещи]' (Хр. I, 16); дурго бачазул ургъалида вук!айин 'заботься о своих телятах [букв, будь в думе о телятах]' (Ш, 48); гьелъул . х[исабалда ав вук!аго 'думая о ней [букв, в счете о ней будучи]' (И Т, 89); Гьидалъа Хочубарил кеч! 'песня о гидатлинском хочбаре' (М, 9); Аюбил къисса 'рассказ об Аюбе' (Д, 67), лъан бук!а халкъалда Хочбарил къиса 'пусть народ знает рассказ о Хочбаре' (3. XI, 60); халкъалъ дир къисаби къойил ц!алила 'народ всегда будет читать рассказы обо мне' (3. XI., 61); росабаз дир бицен чанги бицина 'сколько рассказов обо мне будут рас­сказывать аулы' (3. XI., 61); бах[арчилъиялъул, гьунаралъул бицен ккараб мехалъ 'когда заходила речь о подвигах, о храбрости' (Ш, 94); хасалими дне щибго х!инкъи ккеларо 'не буду бояться зимы [букв, не придет ко мне боязнь зимы]' (Р, 26) и т. п.

Некоторые из таких существительных, например хабар 'известие', х[акъикъапг 'правда', в сочетании с глаголами речи (дур хабар гьикъула 'спрашиваю о тебе', дур х!акъикъат лъазе гьабе 'сообщи о себе') в зна­чительной мере теряют свое реальное значение и функционально прибли­жаются к послелогам. Этому способствует, в частности, то, что родитель­ный при глаголах речи сам по себе выражает то же значение. Вероятно именно из такого сочетания существительного и его дополнения в роди­тельном падеже развилась послеложная конструкция, состоящая из роди­тельного падежа и послелога х!акъалъулъ. Послелог этот весьма прозрачен по своей форме: он представляет собою местный падеж III серии от заимствованного х!акъ 'истина', следовательно, „в истине", „в правде". В соединении с родительным падежом он выражает значение „о", „об", „относительно": гьесул х!акъалъулъ гьанжеги рук!уна халкъалда гьоркьор г/емерал харбал 'о нем и теперь еще существует в народе много рас­сказов' (И, 9); к!удияб планалъул х!акъалъулъ бугеб хабар 'рассказ о великом плане', чуг!иханасулги чуг!илги х!акъалъулъ маргьа 'сказка о рыбаке и рыбке' (Хр. I, 17); Ух1лиса цо батракас Гьарак1униса Т1айиб-Х1ажимух1аммл х[акъалъулъ кьураб г[арза 'жалоба, поданная на [букв, относительно] Таиб-Хаджимухамада из Араканы батраком из Ухли' (XI., 177) и т. п.

Родительный падеж в качестве такого приименного дополнения оди­наков по своей форме с тем, который выражает притяжательное отношение. Поэтому такие сочетания, как Хочубарил кеч!, Аюбил къисса, могут быть поняты не только как „песня о Хочбаре", „рассказ об Аюбе", но и как „песня Хочбара", „рассказ Аюба". Одним из средств отчетливо противо­поставить эти значения служит только что упомянутый послелог х!акъалъулъ, допускающий только дополнительное значение формы родительного падежа; ср., например, Хочбарил кеч! 'песня о Хочбаре', 'песня Хочбара' и гьесул (Хочбарил) х!акъалъул харбал 'рассказы о Хочбаре', Аюбил къисса 'рас­сказ об Аюбе', 'рассказ Аюба" и чуг!иханасул х!акъалъулъ маргьа 'сказка о рыбаке'.

192 Косвенное допалкёгяй ^;<