Глава XIV. История русского уголовного права

§ 1. Источники русского уголовного права. § 2. Понятие и виды преступлений. § 3. Наказание и его виды.

§ 1. Источники русского уголовного права

Обычай.

Древнейшим источником русского уголовного права является обычай. Именно он формализован в самых старых памятниках русского права. Можно даже сказать, что в древнейшую эпоху обычай был источником других отраслей права, нормы которого фиксировались "на бумаге". Так, следы обычая в виде "закона рускаго" мы находим в договорах Руси с Византией, с немцами. "Русская Правда" всех изводов и редакций начинается с обычно-правовой нормы о кровной мести. В дальнейшем, разумеется, государство постаралось проявить свою регулирующую роль. Как кажется, первая такая попытка приходится уже на время св. Владимира.

В летописи под 996 г. читаем: "...и умножишися зело разбои, и реша епископы Володимеру: се умножишася разбойники, почто не казниши их? Он же рече им: боюся греха. Они же реша ему: ты поставлен еси от Бога на казнь злым, а добрым на милованье. Достоить ты казнити разбойника, но с испытом. Володимер же отверг виры, нача казнити разбойников. И реша епископи и старцы: рать многа, оже вира то на оружьи и на кони буди, и рече Володимер: так буду. И живящее Володимер по устроенью отьню и дедню" (ПСРЛ. Т. I. Стб. 126 - 127).

Как видно, первая попытка заменить действие обычного права силой государственного постановления больно ударила по государственным финансам, по финансированию вооруженных сил. Именно это, а не что-то другое заставило власть вернуться к прежнему порядку сбора вир - штрафов за уголовные преступления. В этом летописном рассказе виры упомянуты, пожалуй, впервые в русской письменной традиции. Из чего следует, что все же государство пыталось преследовать преступника не только в силу обычая.

В Московскую эпоху обычай употребляется уже в значительно меньшей степени, нежели раньше. Государство крайне заинтересовано в сохранении единства своей территории, поэтому оно упорно и жестко преследует случаи правового сепаратизма. Последнее упоминание о таких нормах - коллизионная норма о суде великого князя Московского и князя Тверского встречается только во Втором московском судебнике 1550 г. Появляются новые виды преступлений, например земская измена, которая трактуется как политическое преступление. Но и в это время сила обычая сказывается в решениях московских приказов. Вообще вырабатывается даже особая разновидность обычая как такового - так называемая практика московских приказов.

В Имперский период сила обычая не ослабевает, как могут подумать. Отчасти его сила даже крепнет, получая поддержку со стороны мировых и волостных судов. Только Советская власть, не терпящая никакого иного источника принуждения на подвластной территории, самым жестким образом борется с родовыми и прочими пережитками, в разряд которых зачисляется обычай. Борьбе с подобными пережитками были посвящены специальные главы в уголовных Кодексах союзных республик. Таким образом, обращение к самому обычаю в это время, попытка решить с его помощью вопросы, уже является преступлением, составляет corpus delicti по советскому уголовному праву.

Говоря о силе обычного права в уголовной сфере, необходимо, конечно, подчеркнуть, что своим адресатом оно имело, безусловно, те народы России, которые не вышли из состояния родоплеменной стадии развития, и многомиллионное русское крестьянство. О поддержке обычного права волостными судами мы уже говорили. Русский мiръ предпочитал решать некоторые категории преступлений непосредственно сам, предельно жестко, но зато эффективно. Исключительно жестко, например, карались такие виды воровства, как конокрадство, воровство меда (через напуск своих пчел на чужой улей); очень жестоко преследовалось колдовство. Чаще всего такого рода преступления карались самосудом - смертной казнью. В литературе, например, описаны случаи поголовного истребления цыганских таборов, промышлявших как раз конокрадством. Известен случай, когда в 1812 г. за доставку французам воза муки крестьянами был повешен их односельчанин. В то же время преступления, направленные против личности, обычным правом карались не так жестко. Впрочем, в некоторых местностях России очень долго давали о себе знать филиации кровной мести.

Закон.

Закон становится источником уголовного права одновременно со становлением институтов государственности. Если древнейший памятник русского права - договор с Византией 860 (912) г. знает нормы "закона рускаго" или "своей веры", т.е. нормы исключительно обычного права, то "Русская Правда", позднейший памятник, следовательно, относящийся уже к эпохе укрепления государственности, наряду с нормами обычного права знает нормы, являющиеся результатами законодательства князей: "Аже убиют огнищанина у клети, или у коня, или у говяда, или у коровье татьбы, то убити в пса место, а тоже покон и тивуну" (ст. 20 РП Ак. сп.). Действительный источник этой нормы - судебная практика, raison de etre которой является собственное усмотрение законодателя (княжьего суда).

В то же время древнейший период истории русского права знает появление и такого источника уголовного законодательствования, как церковные уставы. В этих актах регулируются наказания за преступления, в которых затрагивается нравственная сторона преступника и потерпевшего: ссоры между мужем и женой, преступления в семье (в общем смысле), преступления против нравственности (блуд и т.п.). Особо следует оговорить такие категории преступлений, в которых с точки зрения Церкви истинным виновником является враг рода людского, тот, кто стоит за такими преступлениями, как колдовство, исповедание язычества и др. Такого рода преступления очень долго составляли предмет ведения церковного суда и только по мере вызревания так называемого секуляризма, развития, так сказать, духовного просвещения, подобного рода деяния начинают восприниматься законодателем как проявления невежества и выходят из сферы уголовно-правового регулирования.

Наиболее полный свод уголовного права (материального) мы встречаем только в Соборном уложении царя Алексея Михайловича. Помимо этого данный памятник несет на себе отпечаток явной попытки систематизации норм уголовного права. В первую очередь выделены (в первых двух главах) преступления государственные: против веры и религии; во вторую очередь - crimen lesae majestatis. Памятник, сопоставимый с Соборным уложением, появляется в России только в царствование Петра Великого. Но и его законодательство по уголовному праву страдает явной фрагментарностью. Обычно в этой связи называют Артикул воинский 1715 г. и Морской устав 1716 г. в качестве важнейших источников уголовного права эпохи Империи. Но главным недостатком этих актов было то, что они имели своим адресатом военнослужащих, к остальному населению Империи они могли применяться лишь по аналогии.

Весь XVIII в. и значительную часть XIX в. российский законодатель стремился кодифицировать уголовное право наряду с общей кодификацией права. В этой связи следует упомянуть работы Уложенных комиссий при императрицах Елизавете и Екатерине Великой. В планах этих комиссий вопросы уголовного права занимали первоочередное место.

Масштабная инкорпорация затронула уголовное право (материальное) лишь косвенно. Том XV Свода законов содержал настолько устаревшие нормы уголовного права, что осознание необходимости переработки всего корпуса уголовного права приходит к законодателю буквально по выходу Свода в свет. Причина устаревания коренилась в том, что наука уголовного права к началу XIX в. полностью порвала с теориями XVIII в., исходившими из наследия эпохи уголовного права политики инквизиции и устрашения. Теперь на повестку дня была поставлена другая теория, теория исправления преступника (Ч. Беккариа), что требовало переработки законодательства в новом свете. Такая переработка состоялась в 1845 г. В результате в свет вышло Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. В т. XV Св. зак. Уложение вошло в 1857 г. при последнем полном переиздании Свода законов. Фактически это был полноценный уголовный Кодекс.

Уложение состояло из 12 разделов: