§ 4. Русское наследственное право

Наследование по закону.

Постановления закона, определяющие порядок наследования, восходят к глубокой древности. Намек на возможность наследования по закону содержится уже в договоре князя Олега (Аскольда) с греками. Напомним, что истинная датировка этого памятника указывает на середину IX, а не на начало X в. Более полны постановления "Русской Правды". Из этих постановлений мы узнаем, кто в узком смысле является наследником по закону. Это так называемые ближники или нисходящие - дети и пережившая мужа жена. Подтверждение этому находим в следующей норме: "Аще сядет по мужи, то дати ей часть" (ст. 106 РП Кар. сп.). Из круга детей законодатель исключает тем не менее дочерей. Правда, это положение требует толкования. Дочери не призываются к наследованию при наличии братьев - это общая норма. Но они могут наследовать при отсутствии таковых. Эта ситуация описана в "Правде" как задница (ударение в этом слове падает на букву "и") - выморочное имущество. В данном случае законодатель различает наследников в зависимости от их социального статуса. Дочери наследодателей из высших слоев общества: бояр, дружинников и пр. могут наследовать "задницу", а вот дочери смердов - нет. В этом случае выморочное имущество отходит князю: "Оже смерд умреть без детей, то задница князю; оже будут у него дщери, то даяти часть на ня; аже ли будут замужем, то не дати части" (ст. 103 РП Кар. сп.). Видно также, что из задницы смерда князь обязан дать его дочерям приданое. Такой вывод с неизбежностью следует из заключительной части статьи, очевидно, что замужние дочери таковым уже обеспечены.

В отношении порядка раздела наследуемого имущества закон в древнейший период устанавливал правило минората. Отчий дом и двор отходят младшему сыну: "А двор без дела отен всякой меньшому сыну" (ст. 112 РП Кар. сп.). Остальное имущество делится между братьями поровну. Таков смысл выражения: "то всем детям" (ст. 105 РП Кар. сп.). Далее, следует отметить, что дети от рабыни, в данном случае филиация конкубината очевидна, не являются наследниками, но по смерти отца вместе с матерью получают свободу: "Аще будуть робьи дети у мужа, то задници им не имати, но свобода им с матерью" (ст. 110 РП Кар. сп.). Также следует отметить, что в древности закон предусматривал особый режим наследования имущества, оставленного матерью: "А матерня часть, - гласило постановление "Русской Правды", - детям не надобе" (ст. 114 РП Кар. сп.). Правом на ее имущество пользуется тот из детей, у кого она жила до смерти, "кто кормил", гласил закон. При этом закон особо печется о достаточном содержании детьми собственной матери. В случае, если "сынове ея будут лиси", право на наследство переходит дочери (ст. 116 РП Кар. сп.). Это правило получает подтверждение в позднейших памятниках права древнерусского периода (ст. 53 ПСГ). Позднейшие акты древнего периода допускают в круг наследников уже вторую очередь - восходящих: отца и мать (ст. 15 ПСГ).

В Московский период правило, что сестры при братьях не наследницы, только укрепляется (ст. 60 Первого судебника, ст. 92 Второго судебника). Соборное уложение на этот счет выражается еще более строго: "А после которых умерших учнут бить челом о вотчинах после отцов своих сыновья и дочери, и те вотчины давать сыновьям, и дочерям вотчин з братьею жеребьев не давать, покаместа братья их живы" (ст. 2 гл. XVII). С изданием Указа о единонаследии 1714 г. право женщин наследовать подвергается еще большему ограничению. От наследования недвижимости они устраняются вовсе, если, конечно, они не остались последними в роду. Но вот наследование движимого имущества осуществляется ими наравне с братьями.

Общий итог развития наследования по закону подводит т. X Свода законов. К наследованию по закону допускались все лица без различия состояния, состоявшие с наследодателем в родстве. От наследования отстранялись монашествующие и лишенные прав состояния по суду. Личные дворяне не могли наследовать населенных имений, в этом случае таковые продавались через Дворянскую опеку потомственному дворянину или подлежали выкупу самими крестьянами. Личному дворянину в этом случае доставались только деньги - выкупная сумма.

Закон разделял наследников по линиям и степеням родства. Линии нисходящие, восходящие и боковые имели первенство друг перед другом, соответственно, нисходящие перед восходящими, а те перед боковыми. При этом в побочных (боковых) линиях критерием первенства считалась близость линии к наследодателю. Преимущество получала та линия, которая была ближе всего к родоначальнику наследодателя: его отца или матери, деда и бабки и т.п. (ст. 1118 Св. зак. гр.). Знал закон со второй половины XVII в. право представления в нисходящей линии родства, восходящие таковым правом не обладали (ст. 1124 Св. зак. гр.). Женщины призывались к наследованию только при отсутствии в их степени наследников мужского пола. Не могли наследовать имущества своих отцов незаконнорожденные, недвижимость своих матерей они также не имели права наследовать. Право усыновленных наследовать законом признавалось.

Выморочное имущество считалось казенной собственностью.

Особенностью наследственного права до 1917 г. было то, что оно не знало понятия "обязательная доля". Однако проект Гражданского уложения ввел это понятие (ст. 1460 и сл.). Но реальностью этот институт стал только в советское время.

Положение в области наследственных отношений резко меняется с октября 1917 г. 18 апреля 1918 г. был издан Декрет, статья первая которого гласила: "Наследование как по закону, так и по духовному завещанию отменяется. После смерти владельца имущество, ему принадлежавшее, как движимое, так и недвижимое, становится государственным достоянием" (СУ РСФСР. 1918. N 34. Ст. 456). Этот Декрет имел обратную силу (ст. 10). Все же некоторое исключение было сделано. По алиментным соображениям ближайшие родственники умершего могли получать в "непосредственное управление и распоряжение" имущество на 10 тыс. руб., которое делилось между ними в равных долях. Но юридически, подчеркнем, это имущество наследством не считалось. Позднейшими актами (СУ РСФСР. 1918. N 46. Ст. 549; N 76 - 77. Ст. 818) большевики подробно регулировали алиментную составляющую отношений по имуществу, оставшемуся по смерти лица.

В 1922 г. в связи с введением в действие Гражданского кодекса наследование возобновляется, но с ограничением размера имущества, могущего переходить в порядке наследования. Это те же самые пресловутые 10 тыс. руб. (ст. 416 ГК 1922 г.). Но в 1926 г. ЦИК СССР отменил данное ограничение (СЗ СССР. 1926. N 6. Ст. 37). Власть допускала только одну степень и одну линию родства, позволявшие призывать лиц к наследованию: "Круг лиц, призываемых к наследованию по обоим указанным в ст. 416 основаниям <1>, ограничивается прямыми нисходящими, а также нетрудоспособными и неимущими лицами, фактически находившимися на полном иждивении умершего не менее одного года до его смерти" (ст. 418 ГК 1922 г.). Естественно, советское право не делало никакого различия между полом наследников, законностью их происхождения, гражданством и т.п.

--------------------------------

<1> Необходимо пояснить, что второе основание, указанное в ст. 416, было дарением. Отмена наследования вынудила население искать обходные пути, одним из которых стал фиктивный договор дарения, заменивший собой наследование. В связи с этим летом 1918 г. власть отменила и дарение на сумму свыше 10 тыс. руб. (СУ РСФСР. 1918. N 43. Ст. 525).

В 1964 г. после второй волны кодификации гражданского права в СССР единственным новшеством стало допущение боковой линии родства к наследованию после нисходящих. К наследованию стали допускать братьев и сестер наследодателя. В некоторых союзных республиках, но не в РСФСР, к наследованию даже допускались племянники. Восходящие прав наследования по-прежнему не имели.

Наследование по завещанию.

Упоминание о завещании (обряжении) мы находим в самом древнем памятнике русского права: "Аще створить обряжение, таковой возьмет уряженное его, кому будеть писал наследити имение" (ст. 13 дог. Олега (Аскольда)). Важно то, что здесь упомянута уже письменная форма завещания. Хотя понятно, что к ней прибегали только высшие слои общества. В большем ходу были устные распоряжения наследодателя при свидетелях перед своей смертью: "Аще кто умирая разделить дом детем своим, на том же стояти" (ст. 105 РП Кар. сп.). Псковская судная грамота знает уже "нотариальную" форму завещания: "И рукописание у кого написано и в ларь положено", - гласит ст. 14 памятника. До нас дошел подобного рода акт - духовная новгородца Климента, датируемая XIII в. Этот документ особо важен тем, что в нем впервые в актовом материале мы находим следы влияния такого принципа, как свобода завещаний. Согласно мнению такого авторитета, как М.Ф. Владимирский-Буданов, самый древний период не знал этого принципа, и наследодатель был связан кругом наследников, расширить которых он не имел права. Он мог только распределить доли между ними.

В Московскую и Имперскую эпохи принцип свободы завещаний только укрепляется. К 1917 г. право знало два вида завещаний: нотариальные и домашние. Устные завещания или "словесные", как говорил закон, никакой силы не имели (ст. 1023 Св. зак. гр.). Нотариальное завещание составлялось нотариусом в присутствии наследодателя под его диктовку. Нотариус вносил текст завещания в особую актовую книгу, с которой на руки наследодателю могли выдать копию (так называемая выпись). Это завещание имело абсолютную силу и не подлежало оспариванию в суде.

Домашнее духовное завещание представляло собой более неформальный акт. Как гласил закон, "домашнее завещание может быть писано на бумаге всякого формата и размера, не исключая и почтовой, лишь бы бумага сия, состоя из двух полных половинок, составляла целый лист. Но завещания, писанные на отрывках листа или клочках бумаги, недействительны" (ст. 1045 Св. зак. гр.). Домашнее духовное завещание писалось рукой наследодателя либо по его просьбе посторонним лицом. Необходима была подпись наследодателя и "сверх того подпись трех свидетелей или по крайней мере двух" (ст. 1048 Св. зак. гр.). В особых случаях этого не требовалось (ст. 1053). Свидетелями по домашнему завещанию должны быть лица из числа посторонних, завещание не должно было быть составлено в их пользу. По открытии наследства домашнее духовное завещание должно было быть опротестовано в суде. Наследник по завещанию через суд приглашал всех заинтересованных лиц его оспорить. Эта процедура была, пожалуй, единственным средством от эпидемии подложных духовных, вызванной излишне либеральной формой завещания. Простота его составления буквально провоцировала племянников и племянниц подсыпать в утренний кофе дядюшкам и тетушкам мышьяк. Судебная практика по этим делам просто огромна! Не обошла стороной эту тему и русская классическая литература.

В период с 1918 по 1923 г. наследование по завещанию было отменено. Но с 1923 г. оно снова стало возможным. Тем не менее ГК 1922 г. не знал принципа свободы завещаний, наследодатель мог только распределить доли между наследниками. Впрочем, наследодатель мог завещанием лишить наследников по закону наследства - вот, пожалуй, единственное проявление такой свободы. Наследство, естественно, становясь выморочным, отходило Советскому государству. Право наследодателя ограничивалось также необходимостью выдела обязательной доли лицам, состоявшим на иждивении последнего.

ГК 1964 г. восстановил принцип свободы завещаний, оговорив только алиментные права иждивенцев, несмотря на волю завещателя (ст. 534).

Советский закон признавал только нотариальную форму завещания. ГК 1964 г. дополнил количество инстанций, чье удостоверение приравнивалось к нотариальному (ст. 541).

Основы 1991 г. не внесли ничего существенно нового в институт наследования.