Глава XI. Россия в эпоху революций

§ 1. Территория России после 2 марта 1917 г. § 2. Население России после 1917 г. § 3. Организация государственной власти России после Февраля 1917 г. § 4. Коммунистическая партия в механизме Советской власти. § 5. Религия в Советском государстве. § 6. Развитие судебных и карательных органов Советского государства. § 7. Источники советского социалистического права.

§ 1. Территория России после 2 марта 1917 г.

Вопрос о единстве государственной территории.

Единство государственной территории страны со времен Французской революции является краеугольным камнем государственности любой нации. Конституция Российской империи в ст. 1 постановляла: "Государство Российское едино и нераздельно" (Осн. гос. зак. 1906 г.). Однако после 2 марта 1917 г. это единство было подвергнуто самым серьезным испытаниями за всю многовековую историю России. Истины ради надо заметить, что еще до указанной даты из-под власти Империи вышла часть ее западных губерний, попавших под оккупацию немецких войск в результате катастрофического отступления Русской армии 1915 г. Власть над этими землями Россия сможет восстановить только к 1940 г., за исключением польских губерний.

Немцы вопреки международному праву той эпохи (ст. 43 VII Гаагской конвенции 1907 г.) приступили уже в указанном 1915 г. к формированию опереточной государственности поляков, используя в основном как раз оккупированные губернии Царства Польского. Это вызвало ответные меры русского правительства. Так появились проекты автономизации Польши на манер Великого княжества Финляндского. Такова была основная идея секретного доклада министра иностранных дел Сазонова Императору от 17 апреля 1916 г. Понятно, однако, что планы эти могли осуществиться только после победы, но сам факт их обсуждения свидетельствовал, что меры противной стороны вызывали у правительства обеспокоенность именно по поводу вопроса государственного единства. Тем не менее уже Временное правительство в своем воззвании к полякам фактически признало будущую государственную независимость Польши (Вест. ВП. 1917. N 11/57). Факт этот требует особого свидетельства, так как в советской историографии утверждалось, что только советская власть признала независимость имеющего возникнуть в будущем польского государства.

После черной даты - 2 марта 1917 г. - внутреннее единство России было поколеблено, поскольку монархия - единственный государственный механизм, обеспечивавший это единство, пала. Уже Временное правительство столкнулось с серьезными трудностями в отношениях с Финляндией и Украиной. Финны, например, заметили, что поскольку Императора Всероссийского, соответственно Великого князя Финляндского, более не существует, то необходимо разрешение вопроса о государственной связи этой провинции с остальной Россией. Временное правительство отказывалось решать этот вопрос по существу, ссылаясь на подведомственность его Учредительному собранию. Единственное, на что оно смогло пойти, это издать 7 марта 1917 г. акт об утверждении конституции Финляндии (Вест. ВП. 1917. N 3/49), которым отменялись постановления прежнего правительства страны: указ 1899 г., закон 1910 г. и др. Напомним, что этими постановлениями имперская власть устанавливала в отношении Финляндии режим привилегированного, но провинциального управления. Положение в этом вопросе облегчалось несколько тем, что сами финны не могли долго договориться между собой о будущей форме правления собственной страны. Определенной гарантией русских интересов служил тот факт, что в Финляндии, хоть и официально не участвовавшей в войне, находились крупный контингент Русской армии и, как сейчас принято говорить, военные базы. Несмотря на это, существенных трений и открытых столкновений Временному правительству с Сенатом и Сеймом (Эдускунтой) Финляндии избежать так и не удалось.

Взаимоотношения Временного правительства с представителями украинских националистов носили более мирный характер. Требования сепаратистов тогда не выходили за рамки культурной автономии и украинизации некоторых воинских частей, воевавших на Юго-Западном фронте. Тем не менее правительство ничего не сделало, чтобы предотвратить формирование квазигосударственных структур сепаратистов. Серьезной ошибкой было наделение некоторых общественных организаций националистов государственными функциями.

Не было выдержано Временным правительством и единство государственного управления. Явно не справляясь с работой, правительство учреждает 9 марта 1917 г. Закавказский комитет из числа членов IV Государственной Думы (Вест. ВП. 1917. N 5/51), а 7 апреля оно вынуждено создать Туркестанский комитет (Вест. ВП. 1917. N 26/72). Всем этим комитетам, заменявшим бывшие генерал-губернаторства и наместничества, делегировалась вся полнота власти Временного правительства, ограниченная только пространственным кругом ее действия.

В общем и целом в период с февраля по октябрь 1917 г. не осталось ни одной более или менее крупной национальной окраины России, которая не заявила бы о своих правах на независимость или крупную административную автономию. Как показывает анализ речей представителей этих регионов, произнесенных на известном Государственном совещании, работавшем в августе 1917 г. (см.: Государственное Совещание. Стенографический отчет. М., 1930), автономия национально-культурного или административного характера являлась чуть ли не самой популярной идеей.

Крушение государственного единства в буквальном смысле этого слова происходит с приходом большевиков к власти. Все национально обособленные территории Империи заявляют о своей независимости. Финляндия становится независимой 5 декабря 1917 г. История получения финнами независимости до сих пор способна вызвать только возмущение откровенным дилетантством советского правительства. При даровании независимости Финляндии не были решены важнейшие вопросы. Не демаркирована граница и не решена судьба так называемого Выборгского лена - той территории Карельского перешейка, за обладание которой России пришлось вести три войны с Финляндией: в 1918 - 1920 гг., 1939 - 1940 гг. и в 1941 - 1944 гг. Более того, при даровании независимости не была решена судьба русских войск, дислоцированных на территории Финляндии, их вооружения и имущества. Фактически это все было подарено финнам! Утеря государственного имущества также не была каким-либо образом компенсирована.

Вслед за Финляндией о независимости объявила Украина, 11 января 1918 г., вступив в сепаратные переговоры с немцами. Данный факт можно, впрочем, рассматривать и как результат преступного разгона большевиками Учредительного собрания. Хотя вопрос о независимости был поставлен уже в первом универсале так называемой Рады. Тогда же в январе 1918 г. Румыния - бывший союзник России по войне - оккупирует Бессарабию.

Однако настоящая катастрофа наступает в связи с подписанием Брестского мирного договора с Центральными державами. Согласно его условиям Россия отказывалась от прав на Польшу, Финляндию, Прибалтику, территории Западного края (Белоруссии), Украину и Закавказье. Не менее тяжелы были и экономические условия этого мира. Поражение России в Первой мировой войне было полным, катастрофичным и дополнялось дотоле неизведанным чувством национального унижения.

В оценке этого события до сих пор бытует какая-то логическая двусмысленность. Оно преподносится как вынужденная мера, способствовавшая укреплению Советской власти и т.п. Но никакого на самом деле рационального объяснения закономерности возникновения подобного события дано быть не может. Никто и никогда не сможет, во-первых, доказать тождество Советской власти и России. Поэтому спасение Советской власти вовсе не означает спасения России. Во-вторых, совершенно нелепо и фантастично утверждение о неком предвидении недолговечности подобного события. Наоборот, можно говорить, что только чудо вообще спасло Россию осенью 1918 г. Германия в Первой мировой войне военного поражения так и не понесла. Союзники Берлин не штурмовали, они даже не смогли достичь границ Рейха. Не существовало никаких гарантий, что державы-победительницы не сохранят режим Брестского мира в качестве наказания своему неверному союзнику.

Тем не менее одним из условий перемирия, заключенного на Западном фронте, значилось немедленное аннулирование Брестского мира. Антанта просто побоялась сохранения за Германией достаточного потенциала для продолжения войны. Перемирие - это все-таки не мир. ВЦИК РСФСР немедленно издал Постановление:

"Приветствуя население всех областей, - говорилось в акте об аннулировании Брестского мира, - освобожденных от ига германского империализма, РСФСР зовет трудящиеся массы этих областей к братскому союзу с рабочими и крестьянами России и обещает им полную, до конца идущую поддержку в их борьбе за установление на их землях социалистической власти рабочих и крестьян. Насильнический мир в Брест-Литовске уничтожен. Да здравствует истинный мир и мировой союз трудящихся всех стран и наций!" (СУ РСФСР. 1918. N 95. Ст. 947).

Путь к советизации потерянных территорий был открыт.

* * *

Основной формой этой советизации стала Гражданская война. Победы, одерживаемые большевиками на ее фронтах, неизбежно влекли за собой советскую форму власти, однородность которой служила, как уверяли большевики, основной причиной воссоединения бывшей территории Российской империи. На этом пути мы можем выделить несколько направлений, на которые после аннулирования Брестского мира русские коммунисты направили свои усилия. В их действиях явственно проглядывалось стремление к установлению своего контроля на максимально большей территории Империи.

Северное направление, включавшее территорию Финляндии и Прибалтики, оказалось провальным. В Финляндии короткая, но кровавая гражданская война закончилась к 1920 г. поражением "красных" (финских социалистов), которых поддерживала РСФСР. После краткосрочного восстановления Советской власти в Латвии и Эстонии здесь большевиков ждал тот же результат. Больших успехов коммунисты добились на западном направлении, где им удалось советизировать значительную часть Западного края Империи. Но продвижению Советской власти на Запад предел был положен агрессией Польши. Проиграв войну с нею, в том же 1920 г. Советская Россия была вынуждена уступить западные области Белоруссии и Украины. Более впечатляющих успехов большевики добились на южном направлении, где успешно прошла советизация Украины, а захват в ноябре 1920 г. Крыма положил конец Гражданской войне в европейской части России.

В Закавказье ситуация развивалась следующим образом. Уже в октябре 1917 г. здесь по инициативе Закавказского комитета созывается Закавказский сейм, объявивший о начале национально-государственного размежевания этой территории. Размежевание закончилось объявлением о создании трех государств: Армении, Азербайджана и Грузии. Везде у власти находились националисты, за исключением Азербайджана, где небольшой период времени существовала Советская власть, да и то, как известно, в пределах города Баку и ближайших окрестностей. Ситуацию здесь осложняло присутствие оккупационных войск Германии и Турции, которые были сменены в конце 1917 г. англичанами. Вторжение войск Красной Армии в 1920 г. приводит к падению националистических режимов в трех закавказских республиках и полной их советизации.

На южном туркестанском направлении Гражданская война имела свои отличительные особенности. Главная из них заключалась в попытке советизации Бухарского и Хивинского ханств, территория которых не входила в состав Империи. Первая попытка, предпринятая в 1918 г., закончилась военным поражением красных, но вторая, два года спустя, увенчалась успехом, хотя говорить о подлинной советизации территории Средней Азии в этот период не приходится. "Цивилизационные" мероприятия Советской власти спровоцировали невиданное доселе в этом регионе повстанческое движение (басмачество), с которым репрессивный аппарат Советской России не мог справиться в течение полутора десятков лет.

Самым главным препятствием на восточном направлении для Советской власти оказались войска интервентов. Особенно японские. Япония неприлично долго держала свой экспедиционный корпус в русском Приморье, небезосновательно полагая, что слабость России позволит ей аннексировать часть русских земель. Однако, можно сказать, позиция США, не желавших чрезмерного усиления Японии, не позволила Стране восходящего солнца реализовать свои планы в полной мере. Именно японской угрозой большевики совершенно резонно объясняли довольно смелый эксперимент по созданию Дальневосточной Республики. В состав Дальневосточной Республики входила территория Забайкалья, Амурской области, Приморья, Камчатки и Сахалина. Столица республики располагалась в г. Верхеудинске (теперь Улан-Удэ). За период с 1920 по 1922 г. ДВР выполнила роль буферного государства между РСФСР и Японией. По своей форме она тем не менее не была советской. Окончательное военное поражение войск атамана Семенова вынудило японцев в конце 1922 г. очистить Приморье, но из северной части острова Сахалин они убрались только в 1925 г.

Итак, советизация территории Российской империи позволила восстановить государственное единство России. Парадокс истории в очередной раз дал о себе знать. Силы антинациональные по сути, сверхкосмополитичные, какими были русские коммунисты, смогли восстановить целостность страны. Только теперь целостность России была осуществлена в форме автономизации и федерализации ее территорий.

Автономизация и федерализация России.

Юридическая наука уже к началу XX в. выработала в целом теорию федерализма как особую форму единства государства, его территории. Эта теория дополнялась учением об автономии - тоже своего рода организации, обеспечивающей единство страны. Можно сказать, что основные положения этих теоретических построений как тогда, так и сейчас не сильно отличаются друг от друга. Считается, что автономизация - это просто более низкий уровень обеспечения государственного единства, поскольку в рамках автономии решаются задачи административного управления или национально-культурного быта. Автономия, таким образом, представляет собой организацию, осуществляющую делегированную ей центром власть со всеми вытекающими отсюда особенностями и последствиями для статуса и полномочий автономии. Общая цель автономии - придание определенной территории привилегированного статуса, основа полномочий автономии заключена в особом priva lex, выпадающем из общегосударственного законодательства.

Федерация же, степень ее развитости может быть различной, представляет собой такую форму государственного единства, при которой ее субъекты обладают определенной частью непроизводной власти. Части федерации, воспользуемся формулой Г. Еллинека - выдающегося немецкого юриста, обладают собственным правом на власть. Но власть, безусловно, ограниченную общей целью самого союза. Особенностью союза является его принципиальная неизменность, что означает невозможность осуществления ius secessionis членами федерации, не может быть изменяем объем полномочий как самой федерации, так и ее членов. Последнее означает, что члены федерации суть абсолютно равноправные субъекты. Если у федерации мы наблюдаем отступление от указанных критериев, то перед нами федерация только по названию, на самом деле это конфедерация - очень слабая и аморфная форма государственного единства.

Русская революция в очередной раз продемонстрировала исключительность отечественной практики в этом, казалось бы, ясном вопросе. Революция как социальное потрясение получила неизбежный в российских условиях националистический окрас. Национализм ирредентистского типа самым решительным образом повлиял на установление совершенно нового вида федерализма - федерализма "по-советски". Как писал известный советский юрист-международник В.Н. Дурденевский, "советская автономия есть национальная автономия, причем как и советский федерализм она есть средство к изживанию национального вопроса. Советская автономия, как и советский федерализм, вполне совместима с общесоветским общедемократическим централизмом. Это местная советская власть в руках национальных низов... Советская автономия поэтому естественно и незаметно переходит в советскую федерацию, точнее, вплетается в нее составной частью системы, что дает право говорить о советском автономно-федеративном строительстве" [Дурденевский. 1929. С. 6 - 7]. Таким образом, советский федерализм и советский автономизм оказались на поверку тем, в чем коммунистов совершенно справедливо упрекал в свое время П.Н. Милюков, - административным средством расчленения Большой России. Наделяя государственностью народы, никогда в своей истории ее не имевшие и даже, более того, стоящие на крайне низкой ступени цивилизационного развития, большевики заведомо превращали эту государственность в фикцию.

* * *

Необходимо отметить, что в этом вопросе мы в очередной раз сталкиваемся с примером воздействия марксистской идеологии на политику и практику русских коммунистов. У "классиков" марксизма можно встретить интересное выражение - il ya des peuples necessaries - "есть необходимые народы". Это выражение является своего рода реминисценцией их былого увлечения гегельянством, для которого характерно другое фундаментальное понятие - "исторические народы", точнее, "всемирно-исторические народы". Суть этого гегелевского понятия, чтобы быть кратким, сводится к обязательному наличию у такого народа собственной государственности, поскольку последняя есть внешняя форма Разума, развертывающегося в мире в виде наличной формы свободы. Всемирная история, по Гегелю, есть история всемирного Разума. Каждый всемирно-исторический народ знаменателен тем, что его государственность стала своего рода наличной исторической формой проявления этого Всемирного Духа.

У классиков марксизма в отличие от Гегеля содержание понятия "исторический", т.е. "нужный", замещается конкретной всемирно-исторической телеологией - достижением коммунизма как высшей формы развития цивилизации. История, как и борьба классов, ведет саму себя к отрицанию. Поэтому историческим или нужным народом, как и классом, является тот народ, который в настоящий момент является более революционным по духу, а еще лучше - по своим деяниям. Народы суть то, говорил Гегель, чем оказываются их действия. Именно поэтому в советской марксистской литературе раннего периода появляются понятия "революционные" и "контрреволюционные" народы, что является безусловной калькой с выражения "революционные и контрреволюционные классы". "Диалектика" классовой борьбы требовала от большевиков перенесения в область национальной политики вышеназванных идеологических понятий.

Однако и здесь большевики столкнулись с очередным парадоксом диалектического мышления. Самый нужный, исторический и, следовательно, революционный - русский (великорусский) народ, но он же и самый контрреволюционный. Именно он оказал самое мощное сопротивление большевикам. Антисоветские националистические движения периода Гражданской войны здесь не в счет. Они никогда не выходили за рамки полупартизанских действий, нередко мало чем отличаясь от банального бандитизма. Поэтому volens nolens большевики вынуждены были в буквальном смысле вырезать элиту русского народа, его национальную интеллигенцию и революционизировать остальные народы России.

Формы советской федерации и автономизации.

Советская практика федерализации и автономизации России выработала следующие формы реализации названных принципов государственного устройства. Первой или высшей, как писали советские конституционалисты, формой федерации считалась союзная республика. Согласно легальному определению, выработанному советским конституционным законодательством, союзная республика считалась суверенным советским социалистическим государством, которое объединилось с другими советскими республиками в Союз Советских Социалистических Республик (ст. 76 Конст. СССР 1977 г.).

Союзная республика обладала рядом атрибутов государственности, закрепляемых за нею союзным законодательством. Можно даже увидеть определенную динамику в развитии этих атрибутов. Республика обладала собственным суверенитетом, который ограничивался исключительно Конституцией Союза ССР. Другое дело, что собственная компетенция республики (ее реальный суверенитет) фактически сводился к категории "местных дел и нужд". Реальный уровень суверенитета республики соответствовал уровню национально-культурной автономии в унитарном государстве. Конституционная новелла 1977 г. даровала союзным республикам право участия в осуществлении вопросов, отнесенных к компетенции Союза (ст. 77 Конст.).

Особое место в вопросе компетенции союзной республики занимают конституционные новеллы 1944 г. (Вед. ВС СССР. 1944. N 8). В тот год было принято два общесоюзных закона, в соответствии с которыми расширялись права республик. Отныне они могли иметь собственные национальные воинские формирования и участвовать в международных сношениях. Собственные вооруженные силы созданы так и не были, и в 1977 г. это право республик было упразднено, а самостоятельное участие в международных делах было сохранено (ст. 80 Конст.). Объяснение этому факту, конечно же, следует искать не в пресловутом интернационализме и стремлении обеспечить равноправие наций. Реальность заключалась в том, что в 1944 г. в г. Думбартон-Окс (США) проходила международная конференция, на которой решались вопросы послевоенного устройства мира. Стержнем нового мироустройства должна была стать Организация Объединенных Наций. Старая система Лиги Наций, как показала война, себя дискредитировала. Советский Союз был весьма озабочен соотношением сил в новой международной организации, где у него был один голос в Совете Безопасности (с правом veto) и один голос в Генеральной Ассамблее. Поэтому, опираясь на международные прецеденты, СССР потребовал введения в Генеральную Ассамблею ООН всех шестнадцати республик в качестве стран-участниц.

Дело в том, что Великобритания очень давно использовала похожий механизм в международных организациях, включая в их состав собственные доминионы: Индию, Канаду, Австралию и т.д. Все эти страны, обладая международной правосубъектностью, одновременно входили в состав Британской империи, это позволяло Великобритании иметь в одной и той же организации сразу несколько голосов. В Ялте было предложено США воспользоваться подобным примером, наделив правосубъектностью несколько своих штатов. Во всяком случае, джентльменское соглашение об этом заключено было. Другое дело, что подобная договоренность в корне противоречила конституционному устройству США, поэтому американцы не воспользовались полученным правом. Со своей стороны Великобритания с Соединенными Штатами согласились на включение в ООН только двух союзных республик, как было заявлено, "наиболее пострадавших от войны". Так, Украина и Белоруссия стали членами - учредителями ООН. Реальных же прав в области международных сношений ни они, ни какие-нибудь другие союзные республики так и не получили.

Завершая анализ суверенных прав республик, отметим, что союзная республика обладала собственным правом помилования и амнистии: ст. 69 Конст. 1924 г., ст. 60 Конст. 1936 г. Из текста Конституции СССР 1977 г. упоминание об этом праве союзной республики тем не менее исчезло.

Республики имели собственную территорию, границы которой не могли быть изменены без ее согласия. Правда, данное правило не относилось к внешним границам СССР, совпадавшим с границей союзной республики. В 1957 г. союзные республики получают право самостоятельно решать вопросы собственного административно-территориального устройства (Вед. ВС СССР. 1957. N 4). Республики имели собственное гражданство, совпадавшее с союзным. Фактически вплоть до 1936 г. органы власти союзной республики могли принимать решение о принятии в гражданство этой республики и соответственно СССР иностранцев. Союзная республика имела право представительства в органах государственной власти Союза. Атрибутом государственности являлись собственные органы власти, собственное законодательство. Правда, право издания собственных кодексов, например, по уголовному или гражданскому праву республики получили только в 1957 г. За Союзом при этом сохранялось исключительное право издания так называемых Основ законодательства по названным отраслям права.

Наконец, республики сохраняли все время существования СССР право выхода из него: ст. 4 Конст. 1924 г., ст. 17 Конст. 1936 г., ст. 72 Конст. 1977 г. Но показательно, что только в Конституции 1924 г. (ст. 6) имелся хоть какой-то намек на механизм реализации этого права сецессии.

Следующей формой федерации считалась автономная республика. Советская доктрина определяла ее следующим образом: советское социалистическое государство рабочих и крестьян, входящее в состав союзной республики на началах политической автономии. Как государство автономная республика имела собственную территорию, органы власти и законодательство. Отличительной особенностью ее было и то, что она имела право представительства в союзных и республиканских органах власти.

Надо заметить, что особое место в ряду автономных республик занимала Абхазская АССР. Ее вхождение в состав Грузинской ССР было оформлено через международно-правовой акт - двусторонний договор. Из чего мы делаем неопровержимый вывод о самостоятельной международной правосубъектности этой автономной республики. Кроме того, в 20-е и 30-е гг., до принятия Конституции СССР 1936 г. Абхазия обладала рядом особенностей, разумеется, постепенно изживавшихся посредством "сталинской национальной политики".

Следующая ступень советского федерализма - автономная область. Согласно доктринальному определению, это административная единица, отличающаяся особенностями хозяйственного и национального быта. Автономная область имела собственное представительство в органах власти союзной республики и отдельную квоту в составе Совета Национальностей - верхней палате Верховного Совета СССР согласно конституционным актам 1936 г. и 1977 г.

Низшей ступенью автономизации по-советски являлся национальный округ, в Конституции СССР 1977 г. он был назван уже автономным округом. Этот вид автономизации появляется в 1926 г. в соответствии с изданием ВЦИК и СНК РСФСР Временного положения об управлении туземных народностей и племен окраин РСФСР. Этот округ представлял собой административно-территориальную единицу, отличавшуюся национальным составом населения. Как явствует из названия первоначального акта, регулировавшего его создание, данный тип автономного административного образования встречался только в РСФСР, в основном в районах Заполярья, населенного исключительно отсталыми народами, ведшими кочевой образ жизни. С точки зрения советской этнографии эти народы находились на стадии первобытно-общинного строя! Практика автономизации их оказалась весьма противоречивой. Насильственно извергнутые из привычной среды, как социальной, так и природной, многие из них были поставлены на грань вымирания. Тем не менее этот тип автономизма интересен тем, что в его рамках пытались строить Советы на так называемой родовой основе. Это означало, что родовые старейшины племен автоматически получали должности в советских органах власти. Конечно, такая практика вовсе не соответствовала марксизму, скорее это было данью прежнему родовому порядку управления, восходящему к началу XIX в., т.е. к периоду Империи.

Из сказанного видно, что советский тип федерализма отличался специфической структурой, напоминающей такую игрушку, как матрешка. Будучи матрешечной по существу, такая федерация была обречена.

Образование и развитие СССР (Большой России).

Итак, впервые Россия названа федеративным государством в Положении о земельных комитетах от 4 декабря 1917 г. (СУ РСФСР. 1917. N 7. Ст. 105). Бесспорна связь намерений большевиков по федерализации страны с их старыми программами по национальному вопросу. Уже за два дня до принятия названного акта СНК утвердил Декларацию о правах народов России, в которой провозглашалось равенство всех народов страны, подтверждалось их право на самоопределение вплоть до отделения и т.п. Федеративный принцип организации государства получил свое закрепление и в дальнейших документах, например Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа 1918 г.: Российская Советская Республика учреждается на основе свободного союза свободных наций как федерация советских национальных республик (СУ РСФСР. 1918. N 15. Ст. 105).

Однако уже тогда тезис о самоопределении вплоть до отделения трактовался своеобразно. Само отделение в результате самоопределения считалось временной, преходящей стадией развития государственности самоопределившейся нации. Считалось почему-то, что рабочие, самоопределившись, сами поймут всю невыгоду собственного положения и попросятся обратно в Республику Советов. Поэтому отделение в некотором смысле даже выгодно, оно показывает весь либерализм большевиков, что, несомненно, должно принести им дополнительные очки в нелегкой борьбе с национализмом. Такая позиция тем не менее имела еще одну особенность - самоопределяться могла только социалистическая нация, народ, стоящий на почве социализма и платформе Советской власти. Самоопределение для национально-буржуазного государства полностью исключалось.

Также мы должны отметить одну интересную особенность, связанную с федерализацией России. Дело в том, что можно четко различить два этапа этого процесса. Первый этап - время до Брестского мира, второй - после. Во время первого этапа, крайне короткого, власть попыталась федерализовать Россию посредством автономизации ее национальных окраин. Технически это выглядело как построение не федерации территорий, а федерации Советов различного уровня. Тем более что органы Советской власти национальных окраин сами подавали тому пример.

Так, 11 декабря 1917 г. (sic!) I Всеукраинский съезд Советов, заседавший в Харькове, помимо провозглашения Советской власти на Украине принимает резолюцию "О самоопределении Украины", в которой провозглашает Украину федеративной частью Российской Республики. Второй съезд Советов Латвии, проходивший в декабре того же 1917 г., также декларирует автономию Латвии в составе России. "Латвийское советское правительство исходит из факта автономии Латвии по отношению к Советской России", - говорилось в Декларации от 24 декабря 1917 г. Подобные акты принимаются в период до февраля 1918 г. съездами Советов Эстляндии и Белоруссии. Об этом же объявила Советская Республика Таврида буквально за несколько дней до оккупации ее немцами. Но, как становится очевидным, именно из-за Брестского мира этот план федерализации России провалился по той причине, что автономизированные в составе России территории пришлось отдать противнику.

Повторная советизация уступленных по Брестскому миру и в буквальном смысле отвоеванных в результате Гражданской войны территорий не могла уже проходить в форме автономизации национальных окраин. Формально эти окраины становились советскими социалистическими государствами. Именно такая логика прослеживается, например, в дипломатическом признании Россией независимости советских республик Латвии и Литвы в декабре 1918 г. (СУ РСФСР. 1918. N 98. Ст. ст. 1005 и 1006.) Вернуться к политике до Брестского мира для большевиков означало вернуться к столь порицаемой ими политике великодержавного российского империализма. Тем более что они, большевики, фактически предали своих соратников, заключив с немцами "похабный мир". Моральные издержки от этого события тоже не следует сбрасывать со счетов.

Тем не менее второй этап федерализации России, как считают большинство исследователей, в полной мере начался с принятия Декрета ВЦИК об объединении Советских Республик (СУ РСФСР. 1919. N 21. Ст. 264). Именно этот акт предписывал создание основ будущего механизма объединения теперь уже формально независимых советских государств. "...Провести тесное объединение, - требовал Декрет, - 1) военной организации и военного командования, 2) советов народного хозяйства, 3) железнодорожного управления и хозяйства, 4) финансов и 5) комиссариатов труда... с тем, чтобы руководство указанными отраслями народной жизни было сосредоточено в руках единых коллегий...". Данный документ, как считают, имел ту особенность, что санкционировал прямое действие нормативных актов РСФСР на территории будущих союзных республик. Кроме того, некоторые наркоматы РСФСР получили дискреционную власть над соответствующими наркоматами других государств.

Этот же этап ознаменовался тем, что в 1920 - 1921 гг., уже после окончания Гражданской войны вопросы объединения республик регулировались двусторонними договорами между ними. Последовательно в указанный период РСФСР заключила с советизированными окраинами Российской империи ряд договоров, которые не без основания могут рассматриваться в качестве своеобразного источника Договора об образовании Союза ССР от 30 декабря 1922 г. - документа, окончательно оформившего государственный союз между вполне самостоятельными на тот момент субъектами международного права. Правда, проблема до сих пор заключается в том, что эти субъекты не были признаны в качестве таковых мировым сообществом, но их правоспособность на заключение самого Союзного договора сомнения с юридической точки зрения не вызывает.

Непосредственно подписанию Договора предшествовал краткий подготовительный этап, крайне динамичный и насыщенный событиями, оказавшими прямое влияние как на форму, так и на содержание самого договора. В августе 1922 г. создается партийная комиссия для подготовки вопроса о будущем союзе республик. В сентябре того же года И.В. Сталин представляет комиссии свой план. План этот, критикуемый в советской историографии, как показала история, был наиболее здравым и приемлемым. Он предполагал автономизацию всех самоопределившихся в результате Гражданской войны окраин. Они должны были войти на правах автономии (национально-культурного типа) в состав РСФСР. Органы власти РСФСР должны были стать высшими органами власти будущего СССР. Комиссия одобрила план Сталина, очевидно, без проявления его административного искусства дело не обошлось. Однако сам план вызвал неоднозначную реакцию на местах - в партийных организациях республик. Понятно, что товарищам на местах явно не хотелось лишаться своего титульного статуса.

Ленин выдвинул альтернативный план, предложив создать не федерацию, а фактически конфедерацию государств, уровень объединения которых, их единства обусловливался выполнением так называемых общих дел: оборона, внешние сношения, общая экономическая политика, денежная и финансовая политика и т.п. Как государственное образование СССР был довольно слабым союзом, обремененным к тому же крайне неэффективной, т.е. громоздкой, системой управления. Члены союза в любой момент могли выйти из его состава, что совершенно обесценивало смысл самого объединения. Логика такого плана говорила, что целью любого союза является его раннее или позднее разрушение.

Казалось бы, довольно странно, что Ленин - поклонник крайних форм централизации и диктатуры - допускает существование столь аморфной и неэффективной системы управления. Все это было бы так, если бы не одно "но". СССР как государственное образование был фиктивен так же, как и сама организация Советской власти, поскольку истинная власть находилась в руках одной-единственной политической партии. Таким образом, не было никакого смысла во всех организационных формах федерализма по-советски, поскольку все решения, касавшиеся всего и всех, принимали в одном месте, одном центре.

Но как видимая форма государственной организации Союз ССР был очень удобен. Его организация как нельзя лучше подходила для той цели, ради которой он, собственно, и создавался. Эта цель четко зафиксирована в Декларации об образовании СССР. В самом конце этого документа говорится: "Воля народов советских республик... служит надежной порукой в том... что доступ в Союз открыт всем социалистическим советским республикам, как существующим, так и имеющим возникнуть в будущем... что он послужит... новым решительным шагом по пути объединения трудящихся всех стран в мировую социалистическую советскую республику (выделено мной. - М.И.)". Советский Союз, таким образом, мыслился как матрица будущей мировой государственности, которая, по мысли большевиков, неминуемо возникнет в результате мировой революции. И здесь влияние марксистских идей обнаруживает свое полное и очевидное присутствие. СССР нужен как форма будущего мирового социалистического государства, в которое будет легко вступать все новым и новым советским государствам в результате побеждающей в них социалистической революции. Действительно, как двусмысленно выглядела бы ситуация, если бы, допустим, Великобританская или Французская Советская Социалистическая Республика входили бы в Россию на правах национально-культурной автономии? Этим и объясняется вид бывшего герба СССР, более напоминавшего эмблему международной организации типа ООН, нежели эмблему государства, неизбежно несущей в себе отличительные, национальные черты.

Договор об образовании СССР имеет две редакции. Одна, изначальная, 1922 г., вторая, осуществленная полугодом позже, в июле 1923 г. Концептуального различия между ними тем не менее не существует. Позднейшая редакция более четко и развернуто излагала вопросы, отнесенные к компетенции Союза ССР. Это можно проиллюстрировать, сравнив редакции п. "л" ст. 1 Союзного договора.

Тем не менее вопрос о природе государственного единства СССР до сих пор не дает покоя многим конституционалистам. Вплоть до сегодняшнего дня высказываются довольно радикальные суждения об однозначно унитарной природе СССР либо о его специфической форме федерации. В подтверждение подобной характеристики говорит, например, формулировка ст. 2 Конституции СССР редакции 1923 г.: "Утверждение и изменение основных начал настоящей Конституции подлежит исключительному ведению съезда Советов Союза ССР" (СЗ СССР. 1923. N 2. Ст. 45). Редакция союзного договора 1922 г. не знала ее. По сути, эта формулировка вводила в текст Основного Закона Союза конструкцию, обеспечивающую самому Союзу полномочие судить о собственной компетенции. Редакция 1922 г. таким образом, устанавливала за Союзом только исчерпывающий перечень вопросов, а позднейшая редакция ревизовала это положение, укрепив полномочия центра. Это, безусловно, черта сильной федерации, склоняющейся к унитаризму.

Но ответ тем не менее может быть дан однозначный. СССР был банальной конфедерацией. На это указывает формулировка ст. ст. 4 и 6 Конституции СССР 1924 г. При известной доле навыков толкования нормы права по ее основанию можно заключить, что эта статья закрепляла реальный механизм выхода республики из состава СССР. Для этого требовалось общее согласие всех остальных членов Союза. Правда, это общее согласие требовалось и для исключения вообще подобной возможности проявления ius secessionis. Позднее в режиме Конституции СССР 1936 г. названный механизм отсутствовал, что позволяло говорить о фиктивности права выхода республики из состава Союза. Фиктивность права сецессии говорила опять-таки в пользу федеративности природы Союза. Но в конституционной доктрине этой эпохи высказывалось мнение следующего содержания: "Каждая союзная республика имеет право на одностороннее расторжение своих федеративных связей с Союзом ССР, т.е. на выход из него, в соответствии с одним условием - свободно выраженной волей народа союзной республики, вне зависимости согласия на этот акт со стороны высших органов государственной власти Союза ССР и согласия других союзных республик" [Златопольский. 1954. С. 47]. Советский Союз, следовательно, продолжал рассматривать самого себя как конфедерацию.

Важно подчеркнуть, что приблизительно по аналогичному с г-ном Златопольским пути пошли в эпоху перестройки авторы закона 1990 г. о выходе союзной республики из состава СССР. Закон "О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР" (Вед. СНД СССР и ВС СССР. 1990. N 15. Ст. 22) предписывал проведение референдума в такой республике, затем устанавливался переходный период на несколько лет, в течение которых решались вопросы размежевания, и только потом требовалось проведение еще одного окончательного референдума в союзной республике, после чего она считалась свободной. Ирония истории заключалась в том, что сам Закон так и не был востребован при развале Союза в 1991 г.

Таким образом, то, что в значительный период своей истории Союз функционировал как унитарное государство, свидетельствует только о стиле и методе руководства Коммунистической партии - единственной политической силы в России за период с 1920 по 1991 г. Весь государственный механизм СССР, каждой из его союзных республик был фиктивен и с реальностью никак не соприкасался. Тем не менее организационные формы суверенизированных окраин России показали свою эффективность и государственную значимость тогда, когда в результате широкого идеологического кризиса советского общества было поставлено под вопрос право коммунистов и дальше править страной.

Развитие Союза ССР имело определенные этапы. Первыми самоопределились в составе РСФСР и размежевались с нею две среднеазиатские республики: Узбекская и Туркменская. Это произошло уже в 1925 г. Тогда же они были приняты в состав СССР. В 1931 г. в СССР вступила Таджикская ССР, а в 1936 г. - Казахская и Киргизская ССР. В 1940 г. после возвращения оккупированной Румынией Бессарабии создается Молдавская ССР. Тогда же в СССР вступают три Прибалтийские республики: Литовская, Латвийская и Эстонская. Правовые основания вступления этих государств в Союз вызывают ожесточенные споры, оценку которых мы дадим ниже. В 1940 г. создается шестнадцатая республика Союза - Карело-Финская. Создание ее, как сейчас становится вполне очевидным, было продиктовано стремлением советизировать Финляндию, что, впрочем, не удалось. Поэтому эта республика была снова переведена в статус автономии в 1956 г.

Отдельного упоминания заслуживает Тува. Указом Президиума ВС СССР от 11 октября 1944 г. она была принята в состав СССР после состоявшегося на этой территории референдума. Пункт 2 этого Указа тем не менее постановлял: "Просить Верховный совет РСФСР принять Тувинскую Народную Республику в состав РСФСР на правах автономной области".

Развал СССР.

В конечном счете конфедеративный характер Союза дал о себе знать в момент, когда бацилла национализма проникла в политическое ядро советской системы - КПСС. Националистические и сепаратистские силы вместо того, чтобы создавать собственные параллельные органы власти и управления, впрочем, кое-где они пытались это сделать, но безрезультатно, воспользовались либерализацией избирательного законодательства 1988 г. В результате советские органы власти в республиках оказались инфицированными сепаратистами. Положение усугубилось открытыми конфликтами между отдельными республиками. По некоторым из них прокатилась волна расправ над этническими меньшинствами. Особенно печально было то, что все эти негативные процессы протекали на фоне бездействия союзного центра.

С лета 1990 г. начинается "парад суверенитетов", спровоцированный руководством РСФСР. Параллельно ему начинается процесс переговоров между союзными республиками на предмет перезаключения нового союзного договора. В различных редакциях проектов этого договора все явственнее проступают суперконфедеративные черты возможного будущего объединения. Фоном для переговоров служит все углубляющийся кризис экономики страны и общества. Не ошибемся, если скажем, что в пятилетие между 1986 и 1991 гг. Россия пережила вторую Февральскую революцию, повторив в более замедленном темпе ее бурные события. В который раз можно было убедиться в верности слов о том, что история повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй - в виде фарса.

События по развалу Советского Союза только ускорились после провала в августе 1991 г. так называемого путча. Двусмысленность этого события в юридическом плане показали дальнейшие события - амнистия ее участников и полное оправдание с формулировкой "за отсутствием состава преступления" тех из них, кто намеренно отказался от амнистии. Важно подчеркнуть, что сама амнистия и суд над участниками ГКЧП проходили уже в демократической России.

Однако этой более чем скромной попытки наведения хоть какого-то порядка в скатывающейся в пропасть стране оказалось достаточно, чтобы процесс развала Союза прошел, как говорится, точку возврата. Шестого сентября 1991 г. сам СССР признал de iure независимость Прибалтийских республик. Сам Союз в лице своего высшего органа власти на тот момент - Государственного Совета - нарушил собственный закон годовой давности! De facto из состава Союза вышла Грузия, где к власти прорвались ультранационалистические силы, затеявшие гражданскую войну в собственной стране. О независимости объявили Армения, Азербайджан, Молдавия, Украина. Сепаратистские настроения усилились абсолютно во всех союзных республиках.

В этой обстановке лидеры трех республик: РСФСР, УССР и БССР собрались в начале декабря 1991 г. на Беловежское совещание, на котором выработали механизм окончательного упразднения СССР. Результатом этой "посиделки на троих" явилось принятие Соглашения о создании Содружества Независимых Государств. В преамбуле этого более чем сомнительного документа говорилось: "...констатируем, что Союз ССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает свое существование".

Союзный договор 1922 г. был договором категории международных. Его участники никак не могли свидетельствовать о его ничтожности. Для этого необходима процедура денонсации, т.е. выхода из состава его участников. Это первое. Второе. Союзный договор 1922 г. утратил свою силу уже в 1924 г. с принятием Конституции СССР 1924 г. согласно общеизвестному юридико-техническому правилу: lex posteriori derogatpriori. Это положение обесценивает Постановление Верховного Совета РСФСР от 12 декабря 1991 г. Третье. Полномочия глав государств, подписавших Соглашение об СНГ, более чем сомнительны. Они просто не имели права на совершение подобного рода актов. Напомним, тогда еще во всех союзных республиках действовала советская система власти. Именно эта система делала Верховные советы республик высшими, верховными органами власти в каждой из них. Президент мог считаться главой исполнительно-распорядительных органов власти, образуемых Советами. Далее мы об этом скажем подробнее, но здесь заметим: Советская власть не просто не знает принципа разделения властей, она его отрицает. Единственное спасение для трех деятелей, совершивших преступление действительно "геополитического масштаба", заключалось в том, что Верховные советы трех республик ратифицировали Соглашение об образовании СНГ post factum.

До сих пор не покидает мысль, что депутаты Верховных советов, как и главы их республик, стремились во что бы то ни стало решить одну практическую задачу. Убрать из политической жизни Горбачева - тогдашнего Президента СССР. Даже ценой упразднения поста, который он занимал, т.е. упразднения государства.

Одним словом, кризис был налицо, решать его было необходимо. Но вот вопрос, всегда стоящий перед деятелем, претендующим на то, чтобы соответствовать масштабу времени. Это выбор между дикостью и цивилизацией. Существует известное определение того и другого феномена. Скажем, цивилизация - это, когда, например вам нужно сорвать яблоко с яблони, цивилизованный человек попытается это сделать с помощью простейших приспособлений, наконец, смастерит лестницу, чтобы подняться и сорвать яблоко. Дикарь поступит иначе - срубит яблоню и сорвет яблоко. Соответственно, полагаем, каждому предоставлено право судить о степени цивилизованности тех, кто разрушил Советский Союз как "геополитическую реальность"!

25 декабря 1991 г. Россия возвращается в административные границы РСФСР. Это означает, что в конце XX в. западная граница России проходит там, где она проходила в начале XVI в. Ничего не скажешь, хорошо потомки распорядились наследием предков!

Государственная граница СССР (Большой России).

Большая Россия - Советский Союз - была уникальным государством - самым большим государством на Земле. Территория ее владений в Европе равнялась 5,57 млн. кв. км. В Азии ее территория соответствовала 16,83 млн. кв. км. Общая протяженность границ Большой России равнялась 67 тыс. км, из которых 20 тыс. приходилось на сушу, а 47 тыс. были водной границей. Надо заметить, что в сравнении с Российской империей Советский Союз лишь ненамного уступал ей по размеру территории.

Особенностью советского периода прежде всего стало то, что Советская власть позаботилась о легальном определении понятия государственной границы. В старом русском праве такого определения не было, хотя сам термин, безусловно, употреблялся.

В законодательстве СССР о государственной границе мы можем последовательно выделить три этапа. Первый - довоенный - характеризуется отсутствием единого акта, регулирующего режим государственной границы. В общем и целом вопросы, связанные с границей, решались Положением об охране Государственной границы СССР 1927 г., редакционные правки 1935 г. (СЗ СССР. 1927. N 62. Ст. 624, 625 и СЗ СССР. 1935. N 45. Ст. 377). Сюда же следует отнести Положение о въезде в пределы СССР и о выезде из пределов СССР 1925 г. (СЗ СССР. 1925. N 37. Ст. 277). Второй - послевоенный - знаменателен своеобразной кодификацией норм права по этому вопросу. В результате в 1960 г. выходит Положение об охране Государственной границы СССР (Вед. ВС СССР. 1960. N 34. Ст. 321). Значительная редакционная правка Положения была сделана в 1971 г. Указом Президиума ВС СССР (Вед. ВС СССР. 1971. N 24. Ст. 254). Наконец, третий ознаменовался принятием уже не Положения, что в номенклатуре советских источников права указывало на принятие такой нормы исполнительно-распорядительным органом высшего органа государственной власти - ЦИКом Союза СССР или Президиумом ВС СССР, а закона - акта, принятого самим высшим органом государственной власти. Закон о Государственной границе СССР был принят в 1982 г. (Вед. ВС СССР. 1982. N 48. Ст. 891). Сепаратные нормы относительно режима границы можно было также встретить в Уголовных кодексах союзных республиках, Таможенном и Воздушном кодексах СССР.

Легальное определение границы появляется только в Положении 1960 г., акт 1927 г. только употреблял сам термин, не давая ему определения. Итак, согласно ст. 1 Пол. 1960. государственная граница представляла собой "линию, определяющую пределы сухопутной и водной территории Союза ССР. Вертикальная поверхность, проходящая по этой линии, является границей воздушного пространства Союза ССР". Данное определение, несомненно, реципированное из действовавшего на тот момент международного права, говорило о постепенной адаптации власти к реалиям мирового сообщества. Также в этом Положении мы впервые встречаем определения внутренних вод, исторических вод, территориального моря - словом, то, что уже было кодифицировано к 1958 г. в виде соответствующих конвенций ООН по морскому праву. Также о влиянии международного права на советское в этом вопросе говорит и новая редакция определения порядка отсчета ширины территориального моря (ст. 3 Положения 1960 г. (Вед. ВС СССР. 1971. N 24. Ст. 254)). Закон 1982 г. может быть рассмотрен как акт, вносивший во многом только редакционные правки, хотя и существенные, в прежний нормативный материал. Например, в ст. 1 этот Закон упоминал недра, на которые также распространялся режим государственной границы.

В общем и целом относительно ширины территориального моря внутреннее право исходило из нормы, установленной еще в 1909 г. Государственной Думой Российской империи, - 12 морских миль. Большевики были последовательны и уже в 1918 г. они подтвердили это положение (СУ РСФСР. 1918. N 44. Ст. 539). В 1921 г. совместным Постановлением ЦИК и СНК СССР эта норма была повторена. С реализацией этого положения связан известный инцидент с так называемым ультиматумом Керзона. Великобритания, как в 1910 г., так и в 1923 г., когда Советское правительство возобновило старую практику, заявило о непризнании такой ширины территориального моря, настаивая на обычной норме в три морские мили. Конфликт касался района Белого моря. Только рост военного могущества СССР заставил сопредельные с ним страны уважать советскую точку зрения.

Единственный вопрос, который долго оставался нерешенным, касался так называемого права мирного прохода иностранных военных судов через территориальные воды СССР. Возможность осуществления такого права СССР признавал всегда, например ст. 24 Пол. 1927. Однако с самого начала СССР настаивал на разрешительном порядке такого прохода. Впрочем, многие страны придерживались такой же практики. Однако международное морское право с 1958 г. пошло по пути установления уведомительного порядка на право осуществления мирного прохода через территориальное море.

Данный конфликт правовых порядков особенно обострился после 1983 г., когда военные корабли ВМС США зачастили в советские территориальные воды с "мирным" проходом. Особую остроту эти инциденты приобрели в 1986 г. и 1988 г., когда корабли советского ВМФ вынуждены были буквально таранить боевые корабли американцев и выталкивать их из советских территориальных вод. Вопрос был улажен в 1989 г. в духе так называемого нового мышления. В этот год СССР и США обменялись письмами по поводу однообразного толкования понятия права мирного прохода, что фактически означало очередное дипломатическое поражение СССР. Слабым утешением звучало обещание США не иметь больше намерений заходить в территориальное море СССР в Черном море.

К внутренним водам СССР согласно Положению 1960 г. относились воды портов, заливов, бухт и т.п., если ширина прохода в них не превышала 24 морские мили (ст. 4). Это же положение было повторено в Законе 1982 г. (ст. 6) с добавлением к внутренним водам пространства, лежащего за пределами прямых исходных линий, от которых отсчитывается ширина территориального моря, а также вод рек, озер и других водоемов, берега которых принадлежат СССР. В отношении внутренних вод следует отметить Постановление Совмина СССР 1957 г., которым к внутренним водам СССР были отнесены территории Карского моря, моря Лаптевых, Восточно-Сибирского моря и Чукотского моря. Как свидетельствуют современные экологи, это самые чистые моря на земном шаре. Однако сегодня приходится признать, что правопритязания России на эти моря были обеспечены тогда, как и сейчас, исключительно правом лоцманской проводки иностранных кораблей по Северному морскому пути. СССР допустил проходы иностранных кораблей по Севморпути в 1990 г. с обязательной лоцманской проводкой (Пост. СМ СССР от 1 июля 1990 г.). Фактически к внутренним водам СССР можно было отнести Каспийское море, поскольку Россия и только Россия еще со времен Гюлистанского мирного договора с Персией 1812 г. имела право содержать на этом море военные корабли! В 1991 г. этот статус испарился как дым.

К историческим водам Положение 1960 г. и Закон 1982 г. относили воды, исторически принадлежавшие СССР. Фактически эта норма советского права содержала в себе отсылку к имперскому праву России, которым устанавливался такой режим для вод некоторых заливов, например, вод залива Петра Великого в Японском море, каковой статус эти воды получили еще в 1901 г. в Правилах морского промысла в территориальных водах, изданных Приамурским генерал-губернатором. Последовательно актами 1907, 1928 и 1944 гг. этот статус подтверждался.

Впервые экономическая зона СССР в открытом море (200 морских миль) была установлена Указом Президиума ВС СССР от 28 февраля 1984 г. (Вед. ВС СССР. 1984. N 9. Ст. 177). Указ Президиума ВС СССР от 6 февраля 1968 г. устанавливал ширину континентального шельфа, на который претендовал Советский Союз. Особых споров у СССР со своими соседями по поводу зоны и шельфа не было, за исключением Швеции, Норвегии и США. Со Швецией переговоры шли 20 лет и закончились подписанием в 1988 г. Соглашения о демаркации владений обеих стран в Балтийском море. Стоит отметить и здесь, что в духе "нового мышления" победила шведская точка зрения на то, где должна проходить эта демаркационная линия. Такого же "успеха" достигла советская дипломатия эры Горбачева в 1990 г. при решении вопроса о демаркации владений в Беринговом море между СССР и США. Слабым утешением служит лишь тот факт, что этот договор ни со стороны СССР, ни со стороны современной России так и не был ратифицирован. В Баренцевом море Россия наследовала территориальный спор с Норвегией, который длился 30 лет (с 1977 г.). Ситуация осложнена тем, что этот спор касался границы российского сектора в Арктике и статуса архипелага Шпицберген. Очень серьезны и оборонные аспекты этого спора. Решение его в ущемление интересов России напрямую могло повлиять на боевые возможности российского Северного флота. Весной 2010 г. было объявлено о разрешении территориального спора между Россией и Норвегией по срединной линии. В какой мере этот компромисс подтверждает старую советскую "секторальную" точку зрения, остается только гадать.

В общем и целом Государственные границы СССР на момент 1 января 1991 г. выглядели следующим образом. С Норвегией сухопутная граница фактически наследовалась с имперских времен. Уточнение и демаркация ее проводились в соответствии с договором 1949 г. и договором 1957 г., которым и устанавливалось разграничение в водах Варангер-фьорда.

Режим границы с Финляндией впервые определен Юрьевским мирным договором 1920 г., по которому Советская Россия уступала Финляндии всю Западную Карелию и область Печенги на Кольском полуострове. Последовательно договором 1940 г. и Парижским мирным договором 1947 г. Финляндия была возвращена в свои нынешние границы. Исключение составляло то, что по договору 1940 г. область Печенги (Петсамо) возвращалась Финляндии с гарантией свободного транзита в Норвегию, но по договору 1947 г. эта область окончательно отошла России. Однако это не мешает чересчур ретивым финским политикам время от времени предъявлять России территориальные требования. Пик последних приходился на ельцинское безвременье.

Прибалтика была временно утеряна для России согласно Юрьевским договорам 1920 г., последовательно заключенным с каждой из бывших остзейских губерний. Эстонии и Латвии при этом со стороны России были сделаны неоправданные территориальные уступки. В 1940 г. эти территории были возвращены СССР. Следует отметить, что при этом значительно увеличилась территория Литвы за счет присоединения к ней Виленского округа, отторгнутого ранее от нее Польшей.

В 1945 г. согласно договоренностям на Потсдамской конференции в состав России входит часть территории бывшей Восточной Пруссии. Соответственно, договор с Польшей 1945 г. устанавливал границу между СССР и Польшей в этом районе южной Прибалтики.

Граница России с Польшей устанавливается согласно условиям Рижского мирного договора 1920 г. В результате своей агрессии против истощенной в мировой и гражданской войнах страны поляки смогли аннексировать территории западной части Белоруссии и Украины. Фактически это была пиррова победа, поскольку национальные меньшинства в Речи Посполитой после этого стали составлять около 45% от всего ее населения! В 1939 г. в результате упразднения Польского государства в связи с его разгромом в войне с Германией СССР вернул себе утраченные в 1920 г. территории. Фактически современная Польша является правопреемником Польской народной республики (ПНР), следовательно, не имеет никакой правовой связи с довоенным государством. Советско-польская граница была демаркирована последовательно в 1945, 1948 и 1961 гг. В 1957 и 1958 гг. проводилась граница в водах Балтийского моря и Гданьского залива соответственно.

Южный угол границ СССР на западном направлении с такими государствами, как Чехословакия, Венгрия и Румыния, был установлен в соответствии с Парижским мирным договором 1947 г. В отношении Румынии тем не менее следует отметить возвращение ею в 1940 г. незаконно оккупированной после революции территории Бессарабии, а также присоединение к СССР Северной Буковины. Последнее приобретение было более чем странным, поскольку эта территория никогда не входила в состав Российской империи. Можно только предположить, что советское правительство в этом вопросе руководствовалось исключительно этнографическими соображениями - область была населена украинцами. Как гласила нота советского правительства от 26 июня 1940 г., "Правительство СССР считает вопрос о возвращении Бессарабии органически связанным с вопросом передачи Светскому Союзу той части Буковины, население которой в своем громадном большинстве связано с Советской Украиной как общностью исторической судьбы, так и общностью языка и национального состава". Несмотря на то что Антанта так и не признала законной оккупацию Румынией Бессарабии, хотя та неоднократно обращалась с подобной просьбой, Румыния заявила в ответной ноте, что она "видит себя вынужденной эвакуироваться". Но эта вынужденность стала константой после Парижского мирного договора 1947 г.

В Закавказье Советская Россия не смогла в полной мере воспользоваться наследием Империи. Прежде всего это касается границы с Турцией. Она была существенно изменена не в пользу России по Карскому договору 1921 г. Фактически Россия отдала территорию так называемой Турецкой Армении, в результате получился географический нонсенс: национальный символ Армении - гора Арарат - находится на территории Турции! Подобного рода уступчивость объясняется и в этот раз идеологическими причинами. В начале 1920-х гг. большевики почему-то были убеждены, что Турция, только-только пережившая цивилизационную революцию Кемаля Ататюрка, если и не последует по пути мировой революции, то может стать авангардом антиколониальной борьбы. Согласно этой идее ей и делали подобного рода авансы. Подробная демаркация границы проведена была в 1967 г. Территориальное разграничение в Черном море проведено в 1973 г. Карским договором 1921 г. также определялся особый статус Батумского вилайета (Аджарской АССР) в составе Грузинской ССР. Этот особый статус не может быть отменен односторонними действиями грузинских властей.

Закавказская граница с Персией (Ираном) оставалась тем не менее без изменений. Не была изменена граница с Ираном и в Закаспийской области. Здесь Советский Союз наследовал режим договора 1881 г. Обновление этого режима состоялось согласно договору 1954 г.

Включение в состав России территории Бухарского и Хивинского ханств в 1920 г. поставило на повестку дня вопрос о советско-афганской границе. Вопрос этот был улажен только в 1922 г. В 1946 г. был заключен новый договор, предоставлявший Афганистану доступ к рекам Пяндж и Амударья. До этого года Афганистан был лишен такого выхода. Окончательно режим государственной границы устанавливается между СССР и Афганистаном по договору 1958 г.

Режим советско-китайской границы оставался неизменным с дореволюционных времен вплоть до момента крушения СССР. В то же время следует отметить, что в результате возникших в конце 1950-х гг. разногласий между руководством обеих стран Китай стал выдвигать территориальные претензии к Советскому Союзу, оспаривая справедливость границы, проведенной при Циньском правительстве. В общем и целом Китай в разные годы претендовал на территорию от 1,5 до 2,1 млн. кв. км. Положение усугублялось открытыми вооруженными столкновениями на границе. России пришлось сделать ряд территориальных уступок в 1990 г. и 2005 г., чтобы считать территориальные претензии китайцев исчерпанными.

Особого упоминания заслуживает граница СССР с Монголией. До 1912 г. Монголии как таковой не существовало на политической карте мира. Однако в указанном году Монголии при поддержке России удалось добиться статуса вассального государства по отношению к Китаю. В фактически независимое государство Монголия превращается в 1920 г. в результате вторжения на ее территорию войск небезызвестного барона Унгерн фон Штернберга. Однако вслед за армией барона на территорию Монголии вторглись части Красной Армии, в результате произошла советизация Монголии. В 1921 г. Китай официально признал независимость этой страны, тогда же была демаркирована советско-монгольская граница. Фактически ее линия соответствовала пограничным трактатам, заключенным Российской империей с Циньским Китаем.

С Кореей граница России также повторяла линию прежних договоров, что нашло свое подтверждение в Договоре от 1957 г.

Государственная граница России с Японией в XX в. пережила ряд драматических изменений. В 1905 г. Японии удалось установить по 50-й параллели границу на острове Сахалин в результате несчастной для России войны. В результате теперь уже военного поражения Японии в 1945 г. Россия вернула себе южную часть острова Сахалин и все Курильские острова. Фактически граница между Россией и Японией вплоть до сего времени проходит в проливе Лаперуза, но юридического статуса этой границы до сих пор не существует. В 1956 г. СССР согласился передать японцам два острова из южной Курильской гряды в обмен на заключение мирного договора. Однако до сих пор этот вопрос так и остается открытым.

Открытым остается вопрос и о линии разграничения экономической зоны и материкового шельфа между Россией и США в Беринговом и Чукотском морях (см. выше). Тем не менее морская граница между СССР и США в Беринговом проливе соответствует договору 1867 г. Этот режим остается действенным вплоть до сего времени.

В 1926 г. Советская Россия нотифицировала свои права на северный сектор Ледовитого океана, фактически слово в слово повторив известную ноту Штюрмера 1916 г. В Постановлении ЦИК СССР от 15 апреля 1926 г. говорилось:

"Объявляются территорией Союза ССР все как открытые, так и могущие быть открытыми в дальнейшем земли и острова, не составляющие к моменту опубликования настоящего Постановления признанной Правительством Союза ССР территории каких-либо иностранных государств, расположенные в Северном Ледовитом океане, к северу от побережья Союза ССР до северного полюса в пределах между меридианом тридцать два градуса четыре минуты тридцать пять секунд восточной долготы от Гринвича, проходящим по восточной стороне Вайда губы через триангуляционный знак на мысу Кекурском, и меридианом сто шестьдесят восемь градусов сорок девять минут тридцать секунд западной долготы от Гринвича, проходящим по середине пролива, разделяющего острова Ратманова и Крузенштерна от группы островов Диомида в Беринговом проливе".

Советский Союз, надо это признать, затратил титанические усилия на подтверждение своих прав в Арктике.

Двадцать пятого декабря 1991 г. государственные границы России рухнули одномоментно. Там, где РСФСР не граничила с иностранными государствами, государственная граница стала проходить по линии административной границы. Положение усугублялось тем, что внутренние административные границы республик не могли считаться государственными в истинном значении этого слова. Линии этих границ порой проводились без здравого государственного расчета в области национальной политики. Примером могла бы послужить история с передачей Крыма из состава РСФСР в состав УССР в 1954 г. в ознаменование 300-летней дружбы украинского и русского народов! Это незаконное постановление было отменено решением Верховного Совета РФ в 1992 г.. но положения оно не исправило. Все это придает особую остроту вопросу о правовых основаниях статуса субъектов, образовавшихся вследствие развала СССР.

Правовые основания изменений границ СССР (Большой России).

Как это не может показаться парадоксальным, но претензий к границам СССР, Советской России у соседей было не меньше, чем во времена Российской империи. Как и в былые времена, одним из составляющих политики холодной войны был тезис об извечной агрессивности русских.

"Наиболее распространенные вариации: советский империализм, - писал один эмигрантский писатель, - все тот же извечный великорусский империализм, только под другой вывеской. Советская бюрократия - все та же царская, только с другой идеологией, но корни советского тоталитаризма не в марксистской идеологии, а в истории России, в ее традициях: империалистической, мессианской, бюрократической. Русские спокон веку привыкли к деспотической власти, к жестокому произволу и жестоким казням. Все это кажется неизбежным и естественным. Западная идея свободы им непонятна, они никогда свободы не знали и в ней не нуждаются, русские - прирожденные рабы" [Варшавский. 1982. С. 6] <1>.

--------------------------------

<1> И далее тот же автор продолжает: "Разговоры о том, что русский народ ответствен за все преступления советской власти, какими бы ссылками на историю и высказываниями самих русских эти разговоры не подкреплялись, - такое же проявление примитивного, погромного, геноцидного сознания, как убеждение, что все евреи отвечают за распятие Христа" [Там же. С. 9 - 10].

В который раз убеждаешься, что в основе всех подобных шаблонов западного философствования лежит зоологическая ненависть к России и русским, которые самим фактом своего существования подтверждают старый тезис: Ruthenia quai quasi est alter orbis.

Особенно отчетливо русофобские настроения проявлялись и проявляются в попытках оспорить правовые основания самих границ СССР и косвенно нынешних границ современной России. Однако обвинения Советского Союза в этом отношении беспочвенны. Как и другие государства - участники международного общения, он придерживался правовых оснований при изменении собственных границ. Таких оснований мы можем выделить несколько.

Цессия (cessio), или договорная уступка, - приобретение территории. Советский Союз в отличие, скажем, от Российской империи больше уступал, нежели приобретал. Тем не менее к классической цессии мы должны отнести все территории, полученные СССР после Второй мировой войны. Исключение составит территория Бессарабии, в отношении которой мы видим совершенно четким такое основание, как restitutio. Присоединение Бессарабии следует рассматривать именно как восстановление территориального суверенитета России, поскольку Советская Россия никогда не цедировала своих территориальных прав и не признавала законной оккупацию этой земли Румынией.

К такому правовому основанию, как incorporatio, мы должны отнести вступление в 1940 г. Прибалтийских государств в СССР. Инкорпорацией следует считать и возвращение западных частей Украины и Белоруссии, поскольку цедент в момент передачи прав отсутствовал - он попросту уже не существовал. Классическим случаем инкорпорации следует считать присоединение территории Бухары, Хивы и Тувы.

В этой связи совершенно невозможно пройти мимо такого факта, как пресловутый Пакт Молотова-Риббентропа, на который все время ссылаются поляки и прибалты в оправдание своих претензий к современной России как продолжателю СССР. Особое их возмущение вызывают секретные протоколы к нему, подписанные СССР и Германией за период с августа по сентябрь 1939 г. Основной мотив обвинений состоит в том, что СССР нарушил международное право, фактически встал на одну сторону с агрессором - Германией и т.п.

Обстоятельства заключения Пакта о ненападении между СССР и Германией хорошо известны. Советский Союз избежал войны на два фронта и оттянул время военного столкновения с Германией. В секретных протоколах устанавливались линии разграничения между Германией и СССР после ликвидации Польского государства. Вполне естественное и законное мероприятие для двух граничащих друг с другом государств. Кроме того, показателен сам стиль протоколов. Диспозитивные части их начинаются с условного оборота "в случае". De iure эти документы ничего не устанавливали, они не создавали никаких обязательств, а тем более прав для сторон, их подписавших. Эти протоколы суть заявление о намерениях в будущем "в случае территориально-политического переустройства" действовать определенным образом. Объект этих протоколов - не территориальный титул на земли, входящие в состав Польши и Прибалтийских государств, ни у Германии, ни у России таких прав не было, следовательно, друг другу они передавать ничего не могли. Объект этих протоколов заключен в установлении modus vivendi в случае каких-либо политических изменений в Европе, и только! Заявлять о том, что эти протоколы позволили Гитлеру захватить Польшу, а Сталину - Прибалтику, - бред! Никакой юридической связи между двумя фактами эти протоколы не составляют. Польшу захватывали дивизии Вермахта, а не протоколы. Именно поэтому постановление Съезда народных депутатов СССР от 1989 г. ничтожно с момента собственного принятия - оно не имеет под собой логического основания.

Правовым основанием полярных владений следует считать нотификацию - ноту Литвинова от 1926 г. в которой он извещал иностранные державы, поддерживавшие дипломатические отношения с СССР, о состоявшемся постановлении ЦИК СССР. Проблема тем не менее заключена в том, что теория секторов в современном международном праве не является общепризнанной. Из всех приполярных стран, пожалуй, только позиция Канады может оказаться для России полезной. Единственным, шатким впрочем, основанием секторальных притязаний является активная научная и хозяйственная деятельность государства-претендента в своем секторе. Советскому Союзу это удавалось сполна. Последствия развала страны сразу же вызвали резкое ослабление России в этом районе мира. Дело дошло даже до принятия Конгрессом США резолюции, отрицающей суверенитет России над островом Врангеля, например. Поэтому выход из создавшейся ситуации может быть только один - полное неприятие на практике и в теории концепции интернационализации Северного Ледовитого океана и, естественно, наращивание усилий России по научному и хозяйственному освоению Арктики, поддерживаемое соответствующей военной мощью.

Административно-территориальное деление в СССР.

Надо отдать должное русским коммунистам, они отнеслись с большой долей ответственности к вопросу о новом административно-территориальном делении страны. О необходимости нового деления заговорили уже в 1919 г. в связи с чем было принято важное Постановление, учреждавшее Административную комиссию, подчинявшуюся СНК РСФСР (СУ РСФСР. 1919. N 64. Ст. 578). Мысль о необходимости нового административного деления была привлекательна уже тем, что входила в качестве структурного элемента в общую системную политику большевиков (а в системности мышления им не откажешь) по модернизации России.

Правда, и в этом вопросе не обходилось без идеологической подоплеки. Районирование, как теперь называлась новая административная политика, представляло собой организацию территории в хозяйственном и национальном плане вокруг так называемых пролетарских центров - местностей с многочисленным пролетарским населением. Сюда же относились мероприятия по созданию таких центров посредством крупного промышленного строительства. Как весьма образно писалось тогда, "до сего времени районирование понималось как территориальная перекройка. От этого взгляда надо раз и навсегда отказаться. Территория ни в коем случае не делится, а организуется. Районирование не есть прием децентрализации, наоборот, один из важных методов концентрации сил, внимания, воли, руководства и организации в советском строительстве" [Районирование. 1926. С. 11].

Почти через полтора века после екатерининских реформ Россия снова пережила коренную ломку административного устройства страны. К 1929 г. Россия навсегда распрощалась с губерниями и уездами. Вместо них вводилось трехстепенное деление территории страны, разумеется, исключая федеративные и автономные единицы. Вместо старых единиц создавались районы, округа и области. Статусом области обладали и так называемые края. К 1931 г. промежуточная окружная инстанция (округ) была ликвидирована и вплоть до развала СССР существовала двухстепенная система деления территории союзных республик. К 1957 г. областная система была ликвидирована в союзных республиках, чья территория сама могла соответствовать территории области. Например, это такие республики, как Грузия, Молдавия, Прибалтийские республики. Однако районное деление в них было сохранено.

Советскому Союзу в наследство от Российской империи достались некоторые административные единицы специального характера. Так было сохранено деление страны на военные округа. Свое окружное деление было сохранено и за железной дорогой, руководимой единым министерством - НКПС, а потом и МПС. Старые судебные округа тем не менее были ликвидированы благодаря тому, что судебная система в СССР строилась исключительно на основе административно-территориального деления страны. Последнее мероприятие, надо это признать, ослабляло "судебную власть", ставя ее в подчинение не от единого общесоюзного центра, а от многочисленных местных начальников. К сожалению, современная Россия унаследовала этот глубоко порочный принцип организации судебной власти.

Напоследок напомним, что союзные республики получили право самостоятельно определять вопросы собственного административного устройства только по конституционной новелле 1957 г.