§ 3. Русское брачно-семейное право

История этой отрасли гражданского права четко делится на три неравных периода. Период первый - языческая эпоха до крещения Руси в 988 г., второй период - эпоха церковного брака до 1917 г., наконец, третий период - эпоха брака гражданского (светского) целиком и полностью совпадает с советским периодом в истории русского права и переходит на современность.

Языческий брак.

Языческая эпоха смотрела на брак как на некую форму нового состояния человека. По верованиям индоевропейцев брак сообщает человеку новые свойства, что выражается в допуске его к новым ритуалам, ведет его к инициации, наделяет его новыми знаниями. Эта религиозно-мистическая сторона брака язычников имела под собой своеобразную идеологию необходимости продолжения рода, что, в свою очередь, вело к обязанности человека в определенном возрасте вступать в брак. Не случайно холостой мужчина или мужчина, не способный к брачному сожительству, у индоевропейцев, как и у некоторых других народов, подвергался порицанию и умалению прав.

Тем не менее в древности уже вполне четко вырисовывается и гражданско-правовая сторона брачных отношений, как бы сказали сейчас. Уже М.Ф. Владимирский-Буданов обратил внимание на то, что слово "семья" указывает на договорные основания брачного союза древних славян. И это толкование имеет под собой действительное основание, если принять форму заключения древнего брака (похищение невесты) за красивую обрядность. Известное место в Лаврентьевской летописи позволяет сделать именно такой вывод:

"Поляне бо своих отец обычай имут кроток и тих, и стыдение к снохам своим, и к сестрам. К матерям и к родителем своим, к свекровям, и к деверем великое стыдение имеху брачный и обычаи имяху. Не хожеше зять по невесту, но приводяху вечер, а завтра приношаху по ней, что вдадуче. А Древляне живяху зверинским образом, живуще скотски, убиваху друг друга, ядяху вся нечисто, и браки у них не бываше, но умыкиваху у воды девицы. И Радимичи, и Вятичи, и Севера один обычай имяху, живяху в лесе, якоже всяки зверь, ядуще все нечисто, срамословье в них пред отцеви и пред снохами. Браци не бываху в них, и игрища межю селы, схожахуся на игрища на плясания, и на вся бесовская игрища, и ту умыкаху жены себе, с нею же кто совещашеся. Имяху же по две и по три жены" (ПСРЛ. Т. I, стб. 13 - 14).

В этом известном отрывке обращают на себя внимание именно те слова летописца, которые говорят, что похищению предшествует сговор, т.е. соглашение: с нею же кто съвъщашеса. Далее, если посмотреть на фактический состав процедуры заключения брака у русских славян, то можно увидеть, что в основе всей процедуры лежат именно действия (конклюдентные) по выработке соглашения между сторонами. Уже в древности выделяются "сговор" в виде оформления условий будущего брачного сожительства и выработка соглашения о возможности заключения самого брака (согласие невесты, родителей и т.п.). Далее следует выдача вена и выдача приданого. "Вено" - форма выкупа за невесту, представляет собой имущество, приносимое в род невесты: "Володимер же вдасть же за вено греком Корсунь" (ПСРЛ. Т. I, стб. 116). Наконец, происходит ритуал бракосочетания, который, по словам летописца, в дохристианскую эпоху был двух видов: привод невесты в дом жениха и похищение невесты. Известна, впрочем, и третья форма, наиболее дикая и, судя по всему, не имевшая отношение к договорной стороне брака. Снова обратимся к словам летописца: "и прииде Володимер на Полотеск, и уби Рогъволода, и сынова его два, а дщерь Рогнеде поя жене" (ПСРЛ. Т. I, стб. 64). Или еще более явно: "Володимер же залеже жену братню грекиню, и бе непраздна" (ПСРЛ. Т. I. стб. 66). В обоих случаях речь идет об изнасиловании, когда именно таким образом обесчещенную женщину принуждают вступать в брак <1>.

--------------------------------

<1> Следует пояснить, что в древности данного рода деяние не рассматривалось у индоевропейцев как уголовное преступление. Это был своего рода деликт - нарушение имущественных прав рода пострадавшей девушки, поскольку считалось, что после совершения указанного рода проступка "товар" теряет в цене.

Далее, следует отметить, что процедура заключения брака была довольно формализована уже в древности. Собственно сама свадьба представляла собой строгий ритуал, заключавший в себе совершение магических действий. На формализованность процедуры брака указывает Радзивиловская летопись: "...и брачныи обычаи имеяху" (ПСРЛ. Т. XXXVIII. С. 14).

Языческий брак - брак полигамный. Полигамия вятичей и радимичей уже упоминалась выше, хорошо известна полигамия русских князей. Узаконенным институтом брака также считался конкубинат; у того же Владимира до принятия им крещения был настоящий гарем из нескольких сотен женщин.

Брачный возраст в древности, судя по всему, определялся исходя из физиологических оснований, из способности к фактическим отношениям. Филиации этого взгляда будут долго давать о себе знать в эпоху так называемого двоеверия. Еще в XIV в. Церковь будет обращаться к клирикам со следующим наставлением, запрещающим венчание 12-летних: "Но венчайте как на третиенадесят лето наступит". В целом, повторим, в языческую эпоху этот вопрос четко разрешен не был.

Развод, судя по всему, не был формализован. Точных данных нет, но, что характерно, в русском крестьянском быту, например, XIX в. широко практиковался развод или "роспуст", как он назывался, по приговору сельских обществ - общин.

Характер имущественных отношений между супругами в рассматриваемый период до сих пор определить очень сложно. Дело в том, что уже в глубокой древности у разных народов мы встречаем разный режим имущества супругов: общий или раздельный. Казалось бы, древность как наименее цивилизованная эпоха должна склоняться к примитивной форме имущественных отношений, т.е. к его общности. Но такой взгляд на историю есть всего лишь дань полностью несостоятельной теории прогресса. Не помогает и актовый, археографический материал - весь он исходит из позднейшей, т.е. христианской, эпохи. Можно только предположить, что раз имущество семьи состояло из двух частей: приданого жены и имущества супруга, то оценивать их статус можно только исходя из цели этого имущества. Приданое - выкуп, данный родом невесты за ее право наследования. Или же можно рассматривать приданое как имущество, данное для обеспечения цели брака - рождения детей. И в том, и в другом случае муж - не собственник этого имущества, а только его владелец, он управляет им. Если брак бездетен, то после смерти супруги ее приданое должно быть возвращено роду жены. Вено в таком случае следует вернуть мужу или его роду. Такова простая логика отношений в ту эпоху, таков древний взгляд на собственность, которая мыслится как своего рода часть тела собственника. Впрочем, хотим это подчеркнуть, единого отношения у восточных славян в этом вопросе могло и не быть. Основание этого можно найти в их племенной разобщенности и интенсивных культурных связях с окружавшими их народами.

Церковный брак.

Конечно же, просвещение русских славян в 988 г. светом Истины не могло сразу же принести свои плоды. Народу пришлось пройти довольно долгую дорогу "двоеверия", когда в течение нескольких веков христианство вынуждено было мириться с языческими суевериями. Тем не менее важно подчеркнуть, что в этот период появляется один из действенных механизмов регулирования брачных отношений, механизмов отлаженных и постоянных. Каноническое (церковное) право, реципированное из Византии, приобретает в начальный период христианской эпохи форму церковных уставов, первый из которых издается уже св. Владимиром. Церковные уставы впоследствии сменяются актами официального законодательства, деятельное участие в котором принимает Церковь. Примером такого законодательства является известный Стоглав. Параллельно этому идет своеобразная кодификация норм канонического права уже Русской православной церкви, в ведении которой вплоть до 1917 г. находились все вопросы брака и семьи. Государство не вмешивалось, за некоторым исключением, в эту сферу.

Первое, на что обратила свое влияние Церковь, была чистота супружеских отношений. То, что это давалось с трудом, что пережитки полигамии давали о себе знать, видно из следующего приговора суда от 1628 г. которым наказывался какой-то сын боярский Нехорошка Семигов: "за его великое воровство и за беззаконное блудное дело, что он воровал с робами своими, с девками многажды блудил и прижил с ними семеро робят, а те девки меж себя двоюродные сестры". Впрочем, на подобные связи помещиков со своими крепостными власти вскоре перестанут обращать внимание.

Итак, согласно положениям Свода законов гражданских до 1917 г. различались браки между православными, православными и неправославными, браки иноверцев друг с другом. Первый и третий вид браков объявлялись совершенно законными и совершались они соответственно согласно догматам религии каждого исповедания. В отношении браков православных с неправославными действовал режим "благоприятствования" православной стороны по сравнению с противоположной, хотя и принадлежащей к христианскому, но не православному обряду. Это означало, что такой брак мог быть совершен только православным священником, что дети от такого брака могли быть воспитаны только в православной вере, что неправославная сторона обязывалась дать подписку в отказе от склонения другой стороны к выходу из православия. Браки между православными и нехристианами находились под запретом.

Брачный возраст устанавливался: 18 лет для мужчин и 17 лет для женщин (ст. 3 Св. зак. гр.). Проект Гражданского уложения снижал брачный возраст для женщин до 16 лет (ст. 132). В Закавказье природным жителям разрешалось вступать в брак мужчинам с 15 лет, а женщинам - с 13. Если лицо состояло на службе гражданской или военной, то полагалось получить разрешение начальства на брак. Несовершеннолетнее лицо, т.е. не достигшее возраста 21 года, могло вступать в брак только с разрешения родителей и опекунов. Общим препятствием для брака являлись нерасторгнутый предыдущий брак, отсутствие согласия противоположной стороны. В России действовало очень строгое правило определения степеней родства, которые тоже служили препятствием к заключению брачного союза. Так, согласно каноническим прещениям возбранялись браки между лицами, состоявшими друг с другом в родстве вплоть до седьмой степени! Кроме того, согласно Эклоге запрещались браки между лицами, находящимися в духовном родстве! Совершенно не дозволялся четвертый по счету брак (ст. 21 Св. зак. гр.). Вообще запрещались браки монашествующих, пострижение служило законным средством к расторжению брака. Развод до 1917 г. допускался только в исключительных случаях. Так, в Уставе князя Ярослава Мудрого (XI в.) находим следующие основания для роспуста (развода):

"Услышит жена от иных людеи, что думати на царя или на князя, а мужу своему не скажет...

Оже муж застанет свою жену с любодеем.

Аще подумает жена на своего мужа или зелием или иным людми, или имеет что ведати мужа ее хотят убити, а мужу своему не скажет.

Аще без мужня слова имеет с чюжими людми ходити, или питии, или ясти, или опроче мужа своего ходити по игрищам или в дни ж или в нощи, а не послушати имеет.

Оже жена на мужа наведет тати, велит покрасти или сама покрадет".

Позднейшее законодательство знало только четыре основания к разводу:

- безвестное отсутствие супруга свыше пяти лет;

- осуждение одного из супругов к наказанию, сопряженному с лишением всех прав состояния, или же к ссылке на житье в Сибирь;

- неспособность к брачному сожительству (только через три года после заключения брака);

- доказанный случай прелюбодеяния одного из супругов. Проект Гражданского уложения 1906 г. оставлял эти основания без изменений. Последнее основание, как показывала практика, было самым трудным для его задействования, что нашло отражение даже в русской классической литературе, достаточно вспомнить роман графа Льва Толстого "Анна Каренина" или его пьесу "Живой труп". Объяснялось это тем, что "брак может быть расторгнут только формальным духовным судом" (ст. 45 Св. зак. гр.). Кроме того, Церковь очень строго следила за нерасторжимостью брачных уз, так что нередко только высочайшее вмешательство могло дать ход делу. Многие члены Императорской фамилии оказывались заложниками по разным жизненным обстоятельствам этих строгих постановлений русского брачного права.

Примечательно, что порядок разводов был существенно либерализован после Февральской революции. Временное правительство своим Постановлением от 1 мая 1917 г. ввело новеллу, согласно которой развод стал возможен по простому взаимному согласию супругов, ранее это было совершенно невозможно. "Суду предоставляется, - гласило Постановление, - давать движение бракоразводным делам без судоговорения в случае ходатайств о том обеих сторон и представления ответчиком надлежащего отзыва по содержанию искового прошения. Неявка на судоговорение обеих сторон или одной из сторон, поставленных в известность о дне такового, не препятствует дальнейшему движению дела и не влечет за собой назначения вторичного судоговорения" (Вест. ВП. 1917. N 45/91).

Христианский период в истории брака знает постепенное, но неуклонное укрепление принципа раздельного режима имущества супругов. Интересно отметить, что рассматриваемая эпоха знала уже такой важный источник информации о состоянии брачных отношений, как "сговорная запись". Под последней подразумевался самый настоящий брачный контракт, как сказали бы сейчас. В этом документе оговаривались все вопросы, традиционно связанные с имущественными отношениями супругов, их взаимные права и обязанности. Показательно, что до нас дошли сговорные записи не только представителей знати, но и простых крестьян!

В указанный период устанавливаются взаимные алиментные обязательства супругов по отношению друг к другу.

Советский брак.

Советский брак радикально отличался от церковного. Исповедуя тезис марксизма о семье как о первичной ячейке общества, большевики стремились придать этой древней форме отношений такую идеологическую направленность, которая, естественно, облегчила бы формирование человека нового типа. В связи с этим в России провозглашалась законной только гражданская (светская) форма брака, каковой она продолжает оставаться вплоть до сего дня.

Особенностью советского периода в истории брачного права была кодификация его норм в виде отдельного акта. Традиция была положена в 1918 г. в связи с изданием Кодекса законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве (СУ РСФСР. 1918. N 76 - 77. Ст. 818). Новая волна кодификации приходится на 1926 г. Новый Кодекс законов о браке, семье и опеке вступил в силу с 1 января 1927 г. (СУ РСФСР. 1926. N 82. Ст. 612). Этот Кодекс просуществовал, выдержав три редакции в 1936 г. и 1944 г., до 1969 г., на смену ему пришел последний советский Кодекс, изданию которого предшествовали Основы законодательства Союза ССР и республик (Вед. ВС СССР. 1968. N 27. Ст. 241). Кодекс о браке и семье соответственно: Вед. ВС РСФСР. 1969. N 32. Ст. 1087.

В общем и целом советские Кодексы, несмотря на их столь большое число, исходили из одних и тех же принципов, разнясь лишь в деталях. Тем не менее мы можем отметить период, когда Советская власть изменила на время свое либеральное отношение к браку и обратилась к моральному ригоризму. На вторую половину 1930-х гг. приходится известный запрет абортов, легализованных только 20 лет спустя, резко и существенно усложняется процедура разводов. В 1947 г. выходит постановление, запрещающее браки иностранцев с гражданами СССР. С 1945 г. закон требует от супругов удостоверения ими того, что они "взаимно осведомлены о состоянии своего здоровья, в частности в отношении венерических, душевных и туберкулезных заболеваний" (ст. 132 Кодекса). В паспортах начинают проставлять специальные отметки о количестве предыдущих браков лица.

* * *

Итак, Кодекс 1918 г. устанавливает строгий моногамный брак, брачный возраст для мужчин составляет 18 лет, для женщин - 16. Общим препятствием к браку является наличие родственных связей только до второй степени родства. Советский брак исходил из абсолютного равенства супругов, тем не менее общности имущества он не создавал. Супруги были свободны в установлении соглашений друг с другом. Кодекс знал взаимные алиментные обязательства супругов (ст. 107).

Развод допускался по взаимному согласию супругов через местный отдел загса (ст. 91). Если же имел место спор между супругами, то развод осуществлялся судом.

Последующее законодательство изменило только брачный возраст, установив 18 лет как для мужчин, так и для женщин. В некоторых союзных республиках этот возраст понижался для женщин до 17 лет. В исключительных случаях он мог быть понижен и в РСФСР, но не более чем на один год. Развод с 1937 г. мог быть осуществлен в любых случаях только судом, но Кодекс 1969 г. изменил эту норму, вернув прежнее положение - расторжение брака по взаимному согласию через местный отдел загса. Кодексы 1926 г. и 1969 г. уже устанавливали режим общности имущества супругов, не распространив его, однако, на имущество супругов до брака (ст. 10 Кодекса 1926 г.). Тем не менее семейное законодательство Грузинской ССР, Украинской ССР и Белорусской ССР знало квазираздельный режим имущества супругов, не распространяя режим общности на имущество, приобретенное личным трудом супругов.

Семейные отношения.

В древности, в языческую эпоху мы видим довольно суровую картину взаимоотношений супругов, между ними и детьми. В это время власть pater familias не была пустым звуком. Однако у нас нет данных, что русские славяне, как, например квириты, могли продавать своих детей в рабство или имели право жизни и смерти в отношении домочадцев. Но в то же время достаточно хорошо известен взгляд на женщину и на детей, произвол и власть в отношении которых олицетворяла плеть - вещь, вручавшаяся жениху во время брачной церемонии как символ его семейной власти.

Что говорить, грубость нравов очень долго отражалась на семейных отношениях в России. Чего стоит, например, процедура "вывода", к которой прибегали рогатые мужья. Вывод зачастую заканчивался смертью несчастной от побоев. Вообще рукоприкладство в русской семье было очень распространенным явлением. Все иностранцы, побывавшие в допетровской России, свидетельствуют, что регулярное избиение жен у русских считается чуть ли не проявлением нежных чувств. Русские женщины якобы считали, что если муж не бьет - значит не любит. Оправданием, впрочем, малоубедительным, является то, что на Западе мы наблюдаем точно такую же картину, может быть, более скрашенную тамошней обрядностью. Во всяком случае, социологи считают, что насилие в семье есть одна из неразрешимых проблем гендерных отношений вплоть до сего дня.

Более или менее упорядоченными отношения в области семьи становятся только с принятием христианства. "Муж, - гласила ст. 106 ч. 1 т. X Св. зак. прод. 1908 г., - обязан любить свою жену как собственное свое тело, жить с нею в согласии, уважать, защищать, извинять ее недостатки и облегчать ее немощи. Он обязан доставлять жене пропитание и содержать по состоянию и возможности своей". "Жена, - гласила следующая ст. 107, - обязана повиноваться мужу своему как главе семейства, пребывать к нему в любви, почтении и в неограниченном послушании, оказывать ему всякое угождение и привязанность как хозяйка дома". Из этого следовала прежде всего обязанность жены следовать за мужем. Тем не менее перед Первой мировой войной брачно-семейное право обогатилось новеллой, согласно которой устанавливался режим раздельного проживания супругов, помимо этого женщина могла требовать себе содержания от супруга.

Дети в равной мере находились во власти отца: "Власть родительская простирается на детей обоего пола и всякого возраста с различением и в пределах, законами для сего установленных" (ст. 164 Св. зак. гр.). В родительскую власть входило право наказания. В Имперский период к этому праву добавилось еще правомочие помещать "строптивых и неповинующихся" в тюрьму. В частности, "за упорное неповиновение родительской власти, развратную жизнь и другие явные пороки дети по требованию родителей без особого судебного рассмотрения подвергаются заключению в смирительный дом от двух до четырех месяцев" (ст. 1592 Ул. нак. 1845 г.). Следует отметить, что по Уч. губ. 1775 г. такие решения принимали совестные суды, а по судебной реформе 1864 г. - окружные. Данный порядок был подтвержден кассационной практикой Правительствующего сената (Указ N 555 от 1866 г.). Так что выражение закона "без особого судебного рассмотрения" не следует понимать буквально.

Тем не менее власть родителей над детьми ограничивалась законом. Родители не имели права принуждать детей к совершению преступлений, они не имели права на жизнь детей. Родители были обязаны заботиться о своих детях, воспитывать их. Закон выражался на этот счет весьма торжественно: "Родители должны обращать все свое внимание на нравственное образование своих детей и стараться домашним воспитанием приготовить нравы их и содействовать видам правительства" (ст. 173 Св. зак. гр.). Вопрос о "видах правительства" составляет idea fixe всех времен и всех режимов, существовавших в России. Как здесь не вспомнить формулировку ст. 66 Конституции СССР 1977 г. "Граждане СССР обязаны заботиться о воспитании детей, готовить их к общественно полезному труду, растить достойными членами социалистического общества".

Основная обязанность детей, как гласил закон, "оказывать родителям чистосердечное почтение, послушание, покорность и любовь; служить им на самом деле, отзываться о них с почтением и сносить родительские увещания и исправления терпеливо и без ропота" (ст. 177 Св. зак. гр.). Лучше, пожалуй, и не скажешь!

Советская власть исходила из принципа полного равноправия супругов в браке, из чего вытекали их взаимные права и обязанности. Старое требование закона об обязанности жены следовать за своим мужем тем не менее упразднялось (ст. 104 Кодекса 1918 г.).

Теперь родительские права могли быть осуществлены исключительно в интересах детей. Родители были обязаны заботиться о детях, воспитывать их. Злоупотребление этим правом со стороны родителей вело к утрате родительских прав. Последнее было совершенно новой нормой русского семейного права, поскольку законодательство до 1917 г. полагало родительские права священными и не знало понятия утраты их. Закон знал понятие прекращения родительских прав, да и то только в случае совершения родителями тяжкого уголовного преступления. Дальнейшее законодательство 1926 г. и 1969 г. не добавило ничего существенно нового в сферу семейных отношений, разве что нормы стали более велеречивыми по сравнению с нормами 1918 г.

Завершая рассмотрение этой темы, следует отметить одну особенность. До 1917 г. наш закон знал понятие незаконнорожденного ребенка. Соборное уложение 1649 г. именовало его даже нецензурным словом. Незаконнорожденные были умалены в своих гражданских правах. Так, они могли наследовать имущество только своей матери, они не имели право на отчество и фамилию своего отца и т.п. Советская власть полностью уравняла законнорожденных и незаконнорожденных в правах (ст. 13 Кодекса 1918 г.).

Эмансипация детей.

До 1917 г. эмансипация осуществлялась тремя способами. Первый уже был рассмотрен: лицо, вступившее в брак, однозначно выходило из-под родительской власти. Второй способ известен как "выдел" и представлял собой выделение определенного имущества сыну в полную собственность. Выделенный уже не имел права жить с родителями под одной крышей. Важно также подчеркнуть, что выдел в качестве эмансипационного средства практиковался широко во всех слоях русского общества: от князей (отсюда удельные князья) до крестьян. Очень долго нормы, регулировавшие выдел, не были не то что кодифицированы, но даже просто зафиксированы в письменной традиции. Только Свод законов гражданских в некоторой степени восполнил этот пробел, хотя количество статей, посвященных выделу, настолько мало, всего пять (ст. ст. 190 - 195), что он тоже не позволяет говорить о какой-либо широкой кодифицированности данного института в российском гражданском праве. Впрочем, проект Гражданского уложения (ст. ст. 1556 - 1566) развивал этот институт вполне в либеральном духе, подразумевая под "выделом" безвозмездное предоставление имущества предполагаемому наследнику. Получается, что выдел формально относился в праве до 1917 г. к наследственному праву. Согласно обычаю выделенный сын лишался права наследования имущества по смерти отца.

Третий способ эмансипации - посредством закона. Согласно закону все лица, достигшие 21-летнего возраста, превращались в personae sui iuris. Советское право знало только первый и третий способы эмансипации.

Опека и попечительство.

Древнейшая эпоха знала институт законного попечительства. Законным опекуном по смерти родителей считался оуи - брат матери, т.е. самый ближайший когнат. Однако "Русская Правда" знает опекуна - просто ближайшего родственника, мать при этом опекуном не считается.

Вплоть до времен Империи опекунство и попечительство считались институтом обычного права. Власть могла вмешиваться в эти отношения только в силу большой собственной заинтересованности. Однако в период Империи власть начинает активно законодательствовать по этому поводу, в связи с чем появляются так называемые Дворянская опека и Городовой сиротский суд - учреждения, которым вменяется в обязанность опека и попечительство над сиротами (гл. XVI и XXI Уч. губ. 1775 г.). Данные учреждения, устроенные по сословному принципу, обязаны были оказывать вспомоществование и вдовам. Обязанности опекуна также определялись законом: "Опекуну надлежит быть с доброхотством, протку, человеколюбиву, почтительну, радиву и усердну к пользе малолетнего. Опекун принимает движимое и недвижимое имение малолетнего по описи в свое смотрение и ведомство" (ст. 222 Уч. губ. 1775 г.; ср. ст. 305, где законодатель применительно к сословию опекаемого (городовой обыватель) расшифровывает понятие недвижимого имущества: "домы, лавки, фабрики или заводы и тому подобное").

Том X Свода законов довольно подробно рассматривал институт опеки и попечительства, выделяя несколько видов опекунов: законных - "родитель" и назначаемых - по завещанию родителей или от подлежащей власти. Опекун управлял имуществом опекаемого и обязан был дать тому отчет по достижении им совершеннолетия.

Советская власть выделила институт опеки в отдельный вид отношений, регулируемых особым актом. Кроме того, большевики, если можно так сказать, подвергли институт опеки огосударствлению, поставив его под строгий централизованный контроль (ст. ст. 184 и 185 Кодекса 1918 г.). Кодексы 1926 г. и 1969 г. также содержали весьма развернутые положения, регулировавшие опеку и попечительство в России.