1.2. Предпосылки возникновения «нового» религиозного движения

Явления сектантства возникают, как правило, в переломные моменты истории – в результате страха перед будущим, базирующегося на отходе от христианства, атеизме и эгоизме, заставляющих людей искать «новые» нравственные ориентиры в сложной жизненной ситуации.

Спрос порождает предложение – появляются «пророки», создающие «новые» религиозные учения. Психологи и психиатры полагают здесь важную роль стремления человека к власти, юристы – склонности к авантюризму, мошенничеству как средству обогащения. Весьма часто обе эти тенденции проявляются совместно.

Рубеж XVII-XVIIIвв. вероятно следует считать исходным моментом зарождения «нового» религиозного движения – расцвет атеизма среди аристократии ведущих европейских стран, что в итоге привело к ниспровержению христианской нравственности, развитию сатанизма и практически реализовалось в период Великой французской революции.

XIX– начало ХХ вв. характеризуется появлением «классических» сект «Мормоны», «Свидетели Иеговы» и другие; в России – Л.Н. Толстой, Е.П. Блаватская, супруги Рерихи, русский космизм.

На рубеже XIX-XXвв. происходит реформация индуизма. Цель возникающего неоиндуизма: охватить не только все религиозные и морально-этические учения, но и вообще все духовное начало в мире. Географическая последовательность распространении псевдовосточных направлений по планете, как правило, одна и та же: Восток (Индия, Китай, где проповедь особым успехом не пользуется) – США (где имеет место огромный успех) – Западная Европа – Россия. Комментарии здесь очевидно излишни…

В ХХ в. набирает силу идеология постмодернизма, возникающая в результате продолжающегося кризиса христианской культуры Запада в целом. Характерной чертой постмодерна становитсяантисистематичность. Деградация западного христианства закономерно привела к отказу от притязаний на целостность и полноту теоретического охвата реальности, к «осознанию» объективной невозможности зафиксировать наличие жестких, самозамкнутых систем – в сфере экономики, политики, искусства. В результате возникает мышление вне традиционных понятийных оппозиций – субъект-объект, целое-часть, внутреннее-внешнее, реальное-воображаемое, мышление, не оперирующее какими-либо устойчивыми целостностями – Восток-Запад, мужское-женское и т.п..

Таким образом, постмодерн становится идеологией, направлением в культуре, где представления об истине базируются не на рациональном, но эмоциональном восприятии окружающей действительности [69, с. 390]. Однако при этом нельзя смешивать постмодерн и эмоциональное восприятие мира на основе христианской идеологии, где вера и знание (при доминировании первой с православных позиций) друг другу никоим образом не противоречат. Постмодерн по сути явился пересмотром познавательных принципов, характерных для западной культуры XIX-XXвв., его специфика определяется исключительным вниманием к динамике: движению, ускорению,неопределенности, переходности.

Постмодерн становится интернациональным направлением в культуре. Выразитель постмодернистских эстетических принципов У.Эко считает постмодернизм метаисторической категорией, характеризующей любую эпоху: «Ответ постмодернизма модернизму состоит в признании прошлого: раз его нельзя разрушить (курсив наш – А.Е), ведь тогда мы доходим до полного молчания, его нужно пересмотреть иронично, без наивности» [106].

Еще одним важнейшим понятием постмодерна становится плюрализация– признание множественности принципов и ритмов самоорганизации социокультурной жизни, самоидентификации людей (человек «нашел себя» в буддизме или в православии, или в многочисленных псевдорелигиозных организациях, оправдывающих человеческие пороки и слабости). Иными словами, речь идет о признании многогранности, относительности Истины, что означает окончательный отход от христианских основ европейской цивилизации и слияние с восточными идеологиями.

Постмодерн отказывается от идеи целостности человеческого мира. Следовательно, для постмодерна в историческом плане не существует единого целостного порядка (децентрированность). Изначально утверждается идея множественности несводимых друг к другу порядков; в результате имеем устранение самой возможности изучения культуры и общества как единого целого. Это вполне закономерно в рамках процесса глобализации – ведь всеобщее упрощение и объединение, с другой стороны ведет к полной разобщенности общества, к превращению народа, этноса в население, массу, когда о едином целом (обществе, народе) говорить уже не приходится. Идеология постмодерна, таким образом, объективно отражает современную реальность.

В такой ситуации меняются познавательные принципы, для постмодерна характерен эклектизм в построении отношений человека с миром. Неопределенность, по мнению видного теоретика постмодерна И.Хассана, есть сложная категория, характеризующая такие понятия как двусмысленность, непоследовательность, множественность, плюрализм, случайность, перверсия, деформация, разрушение, дезинтеграция, децентрализация всего мира. Через эти понятия автор стремится передать волю к «несозданию». Иными словами – в то время как последователи классической парадигмы познания (атеисты) ищут, как защитить ее от собственного знания о «реальности» хаоса (синергетика), сторонники постмодерна принимают хаос и ищут способы взаимодействия с ним [69, с.397].

Нарастание хаоса имеет место не только в философии, но и в религиозных учениях - «Новое религиозное движение», закономерно получившее новый импульс к развитию в 1960-х гг., характеризуется ростом числа деструктивных, псевдорелигиозных направлений, разрушающих личность, семью, общество; разрушающих именно благодаря потаканию наиболее низменным проявлениям человеческой природы.

Возникает особая форма маргинального культурного пространства; социальные единицы (люди) при этом становятся номадами– ведущими «кочевой» образ жизни, подвижность для них является доминирующим жизненным процессом, понятие «Отечество» во многом, если не полностью, девальвируется. Это становится стилем жизни, способом существования (в отличие от миграции – перехода из одной точки пространства в другую в силу жизненной необходимости). Динамика номадического пространства только кажущаяся: это движение, не приводящее к изменениям.

С естественнонаучных позиций такая картина полностью укладывается в рамки синергетики – нового научного направления, возникшего практически одновременно с постмодерном и изучающего процессы самоорганизации и саморазвития в сложных, открытых, неравновесных системах. С идеологических позиций, синергетика, также как и постмодерн, полностью смыкается с восточными учениями о дхарме и дао.

Сложность однозначного определения постмодерна как культурного явления (что вполне естественно с учетом плюрализма) побудила одного из известных его идеологов И. Хассана построить таблицу с перечнем характеристик, разделяющих концепции модернизма и постмодернизма, благодаря чему более четко определяется культурное поле постмодерна. Приведем только ряд выдержек из таблицы [69], комментарии к которым считаем излишними:

модернизм	постмодернизм
Позиция наблюдателя:
мастерство	исчерпанность
паранойя	шизофрения
генитальность	полиморфизм
присутствие	отсутствие
центрирование	дисперсность
Интенция:
цель	игра
созидание	деструкция
определенность	неопределенность
Результат:
форма	антиформа
произведение	процесс
иерархия	анархия

Мировоззрение постмодерна не представляет собой согласованной целостности, «абсурдность» мира принимается как данность (еще один новый подход в культурантропологии); отсутствие сожаления о «потере порядка» в ценностях – о порядке говорится в релятивистском духе и это рассматривается как «освобождение», но от чего и во имя чего?

Поэтому закономерным следствием развития постмодерна является дальнейшее развитие понятий «этика во времени» и «бери от жизни все», что вошло в нашу жизнь в форме назойливой рекламы, являясь, по сути своей, концентрированным выражением идеологии сатанизма.

В связи с этим возникает закономерный вопрос: способна ли такая цивилизация на сколько-нибудь длительное существование?[70]. Еще формально не прошло и пятисот лет с момента заложения основ современной цивилизации Запада – 1517 г., официальное начало процесса Реформации в Западной Европе. Но уже во второй половине ХХ в. происходит осознание Западом реальности глобального экологического кризиса: «По плодам их узнаете их» (Мф 7:16). Учеными-экологами проводятся серьезные исследования, расчеты – сколько времени осталось до разрушения биосферы? Кризис духовный перешел в стадию своего материального воплощения – кризис экологический, поскольку бездумное потребление материальных богатств привело к росту термодинамически обусловленных потерь вещества и энергии – росту загрязнений биосферы.

Как следствие идеологии постмодерна, мысль о новой морали в современном обществе остается доминирующей; по словам Р. Мюллера, помощника генерального секретаря ООН «каждое поколение само должно решить, что правильно и что ложно. Нам нужна наука (не религия), чтобы определить, что хорошо и что плохо. Нам нужна «этика во времени»: то, что правильно сегодня, может быть неправильно завтра» [75].

Либеральный приоритет личности перед религией, нацией, обществом, государством и окружающей природной средой привел к закономерному и логического финалу – образованию массового общества, общества разобщенных индивидуалистов-потребителей. При имеющих место тенденциях к объединению (процесс глобализации), важнейшей чертой западного общества является стремление к индивидуализму и плюрализму, ведущее к нарастанию хаоса. Цивилизация в целом неудержимо движется к созданию некого «синтетического общества», правители которого возведут свои пороки и пороки общества в ранг морали.

Как следствие изложенного, на рубеже 1960-1970-х гг. возникает «вторая волна» НРД – главным образом в США, откуда постепенно проникает в Европу. Совокупность современных мистических течений, в основном оккультного, эзотерического и синкретического характера – Нью-эйдж(англ. New Age, буквально «новая эра»), также называемое движением «Новой эры», «Эрой Водолея» и «Новым веком». Название связано с ориентацией на наступающую новую эпоху — «Эру Водолея», которая продлится примерно 2500 лет. Начало этой эпохи относят к современности или ближайшему будущему (XX-XXII вв.); по мнению последователей Нью-эйдж, это течение ознаменуется грандиозным эпохальным скачком в духовном развитии человечества. Нью-эйдж отличается от традиционных религиозных движений тем, что оно не представлено каким-то одним определенным духовным учением или же религиозным воззрением (сектой, общиной, традицией, школой), а включает в себя множество (иногда на практике очень мало совместимых) различных духовно настроенных оккультных, эзотерических и метафизических учений, практик и концепций. Такого рода группы иногда позиционируют свои учения не как религиозные, а как культурологические, оздоровительные, просвещенческие, образовательные или спортивные.

Зарождение «Нью-эйдж» связано со многими обстоятельствами, из которых наибольшее значение имели:

• повышение уровня грамотности населения, развитие средств связи, массовой информации и книгопечатания;

• частичное открытие для западных читателей ранее малодоступных восточных учений;

• резкое падение влияния и авторитета традиционного христианства в 1960-е гг. и развитие свободомыслия;

• широкое распространение молодёжных субкультур (битники, хиппи), отрицающих многие ценности западного общества и придающих большое значение мистическому опыту;

• разрыв между научным и мистическим мировоззрением, проявившийся особенно остро в XX в.;

• развитие более уже известных псевдорелигиозных идей;

• явление НЛО, круги на полях как доказательство присутствия духовных сущностей или пришельцев.

Манифестом движения «Нью Эйдж» стала вышедшая в 1980 г. книга американской журналистки и писательницы Мэрелин Фергюсон (Marilyn Ferguson) «Заговор Водолея» (The Aquarian Conspiracy). К центральным мировоззренческим положениям «Нью Эйдж» можно отнести идею трансформации сознания человека, в которой обнаруживается единство реального «Я» во всей Вселенной, и идею духовного поиска, предполагающую выявление божественного индивидуального начала и возможность его слияния с Абсолютом. Иными словами – речь идет об обожествлении самого человека.

Хотя взгляды различных групп обладают большим разнообразием, можно выделить немало характерных положений, используемых наиболее часто:

• общая вера в Любовь и Единство всего сущего;

• единство всех религий – все религии в своей глубинной сути утверждают одну и ту же истину, то есть, много путей ведут к одному и тому же духовному просветлению (этот тезис приводит в литературе НРД к некритической смеси очень многих, порой значительно различающихся между собой учений);

• теория прошлых рождений и переселения душ;

• вера в кармическую причинность и взаимосвязь судьбы с событиями прошлых жизней;

• представление об ограниченности разума, и наличии «высшего я» и «трансперсональной реальности»;

• концепция сложной духовной иерархии и возможности подниматься на высшие ступени для всех людей (достижение «христосознания»), что раньше было доступно лишь отдельным личностям;

• вера в сверхъестественные сущности, ангелов, демонов, пришельцев, духов, небесных учителей;

• основатели мировых религий и пророки, как Христос, Будда, Мухаммад и другие, признаются в качестве людей, достигших высших ступеней просветления (часто их называют «Вознесенные Владыки или учителя»);

• представление о единстве науки, эзотерики, метафизики и религии;

• вера в глубокий смысл мистических обрядов.

Отмечен расцвет медиумизма: «христианская йога», «христианский дзен», трансцендентальная медитация, тантрическая йога [10]. Рассуждения о Боге без упоминания о Христе характеризует наступление постхристианской эры на Западе. Все направления «нового» движения направлены исключительно против Христа, хотя подчас и маскируют это своей принадлежностью к так называемому псевдохристианскому направлению и неотрицанием личности Христа.

Одновременно получили развитие международные суфийские школы, рассматривающие суфизм как движение самосовершенствования, не привязанное жёстко к исламу.

Для организаций НРД характерно использование методов психотерапии в отрыве от их изначального применения – в целях религиозной экзальтации. Также имеют место попытки укоренения в политике, экономике, образовании и культуре с целью увеличения своего влияния в обществе; при этом религиозный аспект может все дальше отходить на второй план. Хорошо сказано об этом у представителя Запада: «Стремительное развитие науки, техники и систем информации, с одной стороны, и развитие прагматизма, падение нравственности, духовности, обесценивание вечных истин – с другой, привели к образованию разрыва между уровнем имеющихся возможностей человека и уровнем его духовных ценностей. И в эту брешь… устремились потоки ложных учений» [79,c.6].

В так называемом «гуманистическом манифесте», выдвинутым НРД, есть следующее заявление: «Мы верим …,что традиционное догматическое богословие, или авторитарные религии, которые ставят Откровение, Бога, ритуал или Символ Веры выше человеческих потребностей и опыта, наносят ущерб человеческому роду…мы не видим достаточных оснований для веры в сверхъестественного Бога» [57].

Попытки «пересмотра» христианского вероучения, переориентации его в направлении оправдания собственной греховности, находят отражение и в литературе. В романе «Мастер и Маргарита» М.А.Булгаков проводит мысль о том, что все сказанное Иешуа записано неправильно: «я никогда такого не говорил». Эта же мысль находит свое подтверждение и у западного писателя – Т.Л. Шерред, «Попытка» (фантастический памфлет). Однако ни один из упомянутых авторов – ни русский интеллигент, ни американский прагматик-фантаст, так и не говорит – а что же тогда в действительности содержится в христианском религиозном учении? Что же в действительности говорил тот же Иешуа? Этот факт должен заставить нас задуматься … ведь действительно, сказать что-то «новое», «иное» просто не представляется возможным …