5.2.3. Ближневосточный регион – зона геополитических притязаний акторов мировой политики

Ближневосточный регион в современной классификации регионов мира входит в состав Среднего Востока.

Средний Восток – название района Западной Азии, расположенного между Европой и Пакистаном, которое используется в английской и американской литературе, заменяя термин «Ближний Восток», но чаще обозначает совокупность стран Ближнего Востока вместе с Ираном, Пакистаном и Афганистаном и поэтому в основном применяется не отдельно, а в составе объединённого термина «Ближний и Средний Восток». Поэтому название «Средний Восток» часто относится только к Ирану, Пакистану и Афганистану, про остальных говорят «Ближний Восток». Страны Ближневосточного региона издавна занимают стратегическое положение на энергетической карте мира благодаря запасам нефти и газа, месторождения которых достаточно просты в эксплуатации. Особенно это касается Саудовской Аравии, Ирака, Объединенных Арабских Эмиратов, Кувейта и Ирана, на территории которых сосредоточено около двух третей разведанных мировых запасов нефти. Государства Персидского залива обладают 40% разведанных мировых запасов газа.

5.3. Региональная геополитика Восточной Евразии

5.3.1. Каспийский регион – зона разрешения геополитических и геоэкономических противоречий

Каспийский регион – это своеобразное «средиземноморье» Восточной Евразии, природная страна, которая включает бассейн Каспийского моря, расположенного на стыке Европы и Азии, и примыкающие к нему возникшие в древности историко-культур-ные области, древние и молодые государства. Само понятие «Каспийский регион» введено в научный оборот после распада Советского Союза и используется в узком и широком смыслах. В узком смысле оно фиксирует историко-культурные, геоэкономические и геополитические характеристики прикаспийских стран, взаимодействующих в этом регионе: Азербайджана, Ирана, Казахстана, России, Туркменистана. В широком смысле Каспийский регион включает геополитические, геоэкономические и геостратегические характеристики (по отдельности или в совокупности) регионов Южного Кавказа и Центральной Азии. Узкая трактовка региона охватывает геоэкономические проблемы добычи углеводородного сырья прикаспийскими странами в согласованных между ними секторах Каспийского моря, а также транспортировки сырья в другие регионы и создание единого экономического пространства. Широкое трактование предполагает решение гораздо более масштабных задач, чем добыча сырья и биоресурсов – оптимизацию в масштабах всего Евразийского континента меридиональных и широтных транспортных коммуникаций, контроль демографической, этноконфессиональной, военно-политической обстановки, образование различных межгосударственных союзов в экономической сфере, обеспечение геополитической безопасности в центральной части Евразии. Необходимо также учитывать, что для внешнего мира, прежде всего для большинства развитых стран Запада, Каспийский регион представляет интерес лишь как богатый сырьевой источник, но не более того. Поэтому регион находится в эпицентре геостратегических интересов США и Западной Европы – кому и как распоряжаться его богатствами.

Каспийский регион издревле представлял собой узел противоречий народов, стран, цивилизаций, что сохраняется до настоящего времени. Речь идет, в частности, о проекте «Хазария», подробно и интересно описанном Т.В. Грачевой в книге «Невидимая Хазария. Алгоритмы геополитики и стратегии тайных войн мировой закулисы», хотя некоторые положения автора вызывают возражения. Как известно, Хазарский каганат возник в середине VII в. на территории Нижнего Поволжья и восточной части Северного Кавказа в результате распада Западного Тюркского каганата, сыгравшего важную роль в консолидации тюркоязычного населения Евразии. С VIII в. Хазарский каганат охватывал, кроме того, Приазовье, большую часть Крыма, степные и лесостепные территории Восточной Европы вплоть до Днепра. Главной силой, противостоящей Хазарии, которая постоянно воевала с Византийской империей, Киевской Русью, Арабским халифатом, Сасанидским Ираном, было Древнерусское государство. Русский князь Святослав в 60-х гг. X в. окончательно разгромил Хазарский каганат, который вскоре вообще перестал существовать. Т.В. Грачева рассуждает следующим образом: в 730 г. хазарские правители приняли иудаизм, к началу IX в. ставший государственной религией Хазарии, которая привела к установлению двоевластия (формальным главой государства оставался каган, принявший иудаизм, а действительным правителем становился бек еврейского происхождения). После падения Хазарии многие хазары-иудеи переселились в Европу. «Возвращение Хазарии», по Грачевой, связано с образованием в 1948 г. по решению ООН на территории Палестины государства Израиль. Израиль идет по пути Хазарии, следуя установке основоположника сионизма Т. Герцля: «Чтобы овладеть миром, надо овладеть Россией». Автор приводит многочисленные высказывания и факты, раскрывающие содержание проекта «Хазария», в соответствии с которым ныне ведется геополитическая война в ментальном пространстве (охватывающем его политическую, информационную и психологическую составляющие) против традиционной российской государственности [15].

Является или нет Хазарский каганат прообразом некой инициации построения единого мирового порядка – вопрос сугубо умозрительный. Сегодня Каспийский регион оказывается зоной притяжения геополитических интересов многих акторов мировой политики. В первую очередь, это пятерка прикаспийских стран: Азербайджан, Иран, Казахстан, Россия, Туркменистан. У них есть общие интересы, объединяющим началом которых является сам Каспий, площадь которого достигает 371 тыс. км². Протяженность береговой линии – 6 700 км, с островами – до 7 тыс. км. В Каспий впадает 130 рек, наибольшее значение имеет бассейн Волги, который обеспечивает около 78 % общего годового стока. Каспийское море омывает берега России (на западе и северо-западе, длина береговой линии 695 км); Казахстана (на севере, северо-востоке и востоке, длина береговой линии 2320 км); Туркмении (на юго-востоке, длина береговой линии 1200 км); Ирана (на юге, длина береговой линии 724 км); Азербайджана (на юго-западе, длина береговой линии 955 км).

Регион обладает уникальными по объемам и качеству минеральными и биологическими ресурсами. В Каспийском море разрабатывается множество месторождений нефти и газа. Доказанные ресурсы нефти в Каспийском море составляют около 10 млрд т, а общие ресурсы нефти и газоконденсата оцениваются в 18–20 млрд т. Общемировая доля региона по доказанным запасам газа составляет около 5%. Северо-западная часть акватории Каспийского моря располагает благоприятными условиями для развития международных транспортных коммуникаций, способных обеспечить связь европейских стран со странами Ближнего и Среднего Востока, Индией, Китаем по кратчайшему маршруту, формирование системы эффективных транспортных коридоров в интересах развития экономического сотрудничества с сопредельными государствами. Регион расположен на пересечении активно развивающихся евроазиатских транспортных маршрутов: коридора «Север–Юг» в меридиональном направлении в сторону Ирана и коридора «Запад – Восток».

Интересы прикаспийских государств касаются трех направлений сотрудничества: добычи нефти и газа, развития транспортной инфраструктуры, освоения биоресурсов Каспия. Учитывая, что в ближайшее время в мире будет остро ощущаться дефицит сырья, Каспий станет одним из главных стратегических регионов по добыче углеводородов, наряду с Ближним Востоком и Арктикой. Развитие транспортной инфраструктуры, в том числе нефте- и газопроводов, позволит более эффективно использовать региональные ресурсы и способствовать тесному экономическому взаимодействию между государствами. Совместное развитие биоресурсов является залогом развития смежных отраслей, начиная от экотуризма и заканчивая сельским хозяйством. Необходимо восстановление популяции осетровых, причем аспект международного сотрудничества в данном случае наиболее нагляден: нерест происходит в российской зоне, а миграция – по всему региону. Экологическая ситуация в регионе может быть улучшена только совместно.

Особое значение приобретает определение правового статуса Каспия, поскольку обретение независимости бывшими республиками СССР привело к обострению геополитической ситуации в регионе. В ее разрешение включились как сами прикаспийские, так и внерегиональные государства, в первую очередь США. До распада СССР правовой статус Каспия определялся двумя договорами, подписанными между Советской Россией и Персией (договор от 26 февраля 1921 г.) и между СССР и Ираном (договор от 25 марта 1940 г.), в соответствии с которыми только суда этих стран могли плавать по Каспийскому морю под своим флагом и имели право на свободное судоходство и рыболовство в его акватории. После распада СССР новые прикаспийские государства – Азербайджан, Казахстан и Туркменистан, не обремененные никакими историческими и правовыми обязательствами, были свободны в своих действиях и стали проявлять геополитическую активность – самостоятельно и под воздействием извне. Это выразилось в сложных спорах между Азербайджаном и Туркменистаном относительно принадлежности месторождений Азери и Чираг, между Россией и Казахстаном по вопросу освоения блока шельфа Северного Каспия и др.

На сегодняшний день Каспийский регион остается зоной международных конфликтов. Предмет разногласий – углеводородное сырье и его транспортировка. И если для прикаспийских государств статус Каспия является проблемой межгосударственных отношений, то для внерегиональных (США, Западная Европа, Китай, Турция) он служит эффективным инструментом, позволяющим влиять на внешнеполитический курс и экономическую политику стран региона. Аналогичная ситуация сложилась и в решении проблем с транспортировкой каспийских углеводородов. Здесь у России явное преимущество, поскольку она имеет систему нефте- и газопроводов, которые могут быть включены в каспийскую транзитную сеть.

Трубопроводы в нынешней обстановке стали действенным средством борьбы за доминирование в регионе, прежде всего со стороны США, которые стремятся обособить прикаспийские государства от России, преследуя в первую очередь геополитические цели, а уже во вторую – свои экономические интересы. Главное здесь – выбор путей транспортировки углеводородного сырья [16].

Национальные интересы России требуют развивать партнерские отношения с Ираном, несмотря на попытки со стороны США перехватить инициативу. Согласно прогнозам, Иран в XXI в. выйдет в лидеры в Северо-Западной Азии, включающей регионы Ближнего и Среднего Востока, Центральную Азию и Пакистан. Складывающаяся международная ситуация предоставляет благоприятную возможность для продвижения российских геополитических интересов. Благодаря умелому применению «стратегии анаконды» по отсечению от хартленда прилегающих к нему береговых территорий «внутреннего полумесяца» США свели к минимуму влияние России не только в Балтийском и Черном морях, но и отбросили ее от зоны «теплых морей» – Индийского океана с потерей Центральной Азии и Закавказья. Россия оказалась загнана в глубь Евразии. Государства Центральной Азии и Закавказья представляют собой «территории-проливы», имеют двойную (а то и более) цивилизационную идентификацию. Их современное геополитическое развитие чрезвычайно динамично, а внешняя политика все еще неустойчива.

Взаимозависимость стран Центральной Азии особенно наглядно прослеживается на примере Казахстана. Многогранность его отношений с Россией не требует разъяснений. С Турцией и другими тюркоязычными народами Казахстан связан этнически и культурно. Его стратегическим партнером в Каспийском бассейне стал Азербайджан. Через стыковку железных дорог с Туркменией он получает выход на ближневосточные рынки. С Узбекистаном и Киргизией Казахстан образует неразрывную энергетическую сеть. Границы стратегической важности он имеет с Китаем. Для того чтобы ограничить влияние атлантизма в Центральной Азии и Закавказье, России необходимо заручиться поддержкой других крупных евразийских держав, ее потенциальных союзников – Ирана и Китая. Иран не только подпирает центральноазиатский и закавказский массивы с юга, но и дает возможность прямого доступа к «теплым морям», занимает стратегическое положение по отношению к Афганистану и Пакистану, важному звену в «кольце анаконды». Иран может противодействовать тем движениям в исламском мире, которые контролирует НАТО: ваххабизму и пантюркизму. Необходимо учитывать, что Саудовская Аравия как стратегический союзник Вашингтона – фундаменталистская страна ваххабистского толка. На практике внешняя политика Ирана в сопредельных с Россией территориях, особенно в точках конфликтов, имеет «гасящий» эффект, оказывается важным стабилизирующим фактором. Иран имеет на своих северных рубежах (так же как Россия на южных) два очага напряженности (кавказский и афгано-таджикский) и заинтересован в их умиротворении.

Значение этих факторов легче оценить в контексте геополитических событий в Центральной Азии и на Кавказе в целом. В свою очередь, их развитие важно рассматривать в комплексе с ситуацией по всей «дуге нестабильности», которая охватывает регионы Западной и Восточной Евразии, включая конфликты: арабо-изра-ильский, югославский, армяно-азербайджанский, грузино-абхазс-кий, грузино-осетинский, курдский, чеченский, таджикский, афганский, кашмирский. Необходимо учитывать и усиливающееся влияние на расклад геополитических сил в регионе пантюркизма (пантуранизма) и панисламизма. Суть этих концепций сводится к утверждению общественно-политического и государственного единства тюркских народов мира, необходимости создания единого тюркского государства с центром в Турции, а также к объединению всех мусульман вне зависимости от государственной принадлежности, социальных и национальных различий под главенством Турции. В политической истории Турции идеи пантюркизма получили широкое развитие в 1908 г., с приходом к власти младотурок. В настоящее время в идеологии праворелигиозных турецких организаций трактовка пантюркизма приобрела более радикальный характер – проекты создания «государства великого Турана», охватывающего мусульманское население тюркоязычной (карачаевцы, балкарцы, кумыки, ногайцы и др.), вайнахской (чеченцы, ингуши) и дагестанской (аварцы, лезгины и др.) языковых групп на Кавказе, Ближнего и Среднего Востока (туркмены, узбеки, казахи, киргизы, уйгуры и др.), а также Татарию, Башкирию и Якутию. Потенциальную опасность подобных идей нельзя недооценивать, ведь в России проживает около 20 млн мусульман. Идеи пантюркизма, однако, на официальном уровне в Анкаре широкого хождения не имеют, поскольку первоначальная эйфория после обретения центральноазиатскими республиками независимости сменилась прагматизмом. Со стороны стран Центральной Азии, которые входят в число 25 «внутриконтинентальных» государств, желание заменить одного «старшего брата» другим не идет дальше слов. Здесь давно сложились политические элиты, которые не заинтересованы в политическом опекунстве. Они поглощены решением внутренних проблем, а не раздуванием внешнеполитических амбиций. Иранские, тюркские и монгольские этносы сильно смешаны. Серьезное соперничество в местных конфликтах почти полностью происходит по линии «мусульмане против мусульман», а не «мусульмане против немусульман».

Нефтяной фактор играет особо важную роль в проекте создания оси Москва – Тегеран. Для России важно, чтобы нефть из Черного моря направлялась в Болгарию и Грецию по маршруту Бургас-Александрополис, а не через черноморские проливы, контролируемые Турцией. Вашингтон почувствовал возникновение связки Москва–Ашхабад–Тегеран–Ереван и пытается протолкнуть проект строительства нефте- и газопроводов по дну Каспия прямо в Азербайджан и далее через Грузию в Турцию. В ближайшем будущем США, вероятно, попробуют столкнуть интересы Ирана, Туркмении, Узбекистана и Казахстана, играя на том, что они потенциальные конкуренты на сырьевых рынках. Ось Москва–Тегеран оправдывает себя во всех отношениях и является новой геополитической реальностью. Ни пантюркизм, ориентированный на Турцию, ни саудовский ваххабизм, ни панарабизм не могут быть полезны для продвижения российских интересов. Иран такую возможность предлагает. Сближение России и Ирана во многом снимает искусственную проблему «несовместимости» России и мусульманского мира.

В Закавказье и Центральной Азии интересы России и Ирана во многом совпадают, как по вопросам региональных конфликтов, так и в области энергетики. Иран объективно препятствует превращению российского ближнего зарубежья на южном направлении в буферные зоны НАТО и «санитарные кордоны». Иран – это выход к «теплым морям». Иран, как и Россия, является стратегическим противником атлантизма. Вместе с Россией и другими странами он может сыграть видную роль в строительстве сильного геополитического союза в Евразии.