(Рамками изображаются повествовательные уровни)

Аналогичную попытку предпринял Я. Линтвельт, опиравший­ся в основном на идеи В. Шмида. Свою схему он поясняет на примере сказки Ш. Перро «Мальчик-с-пальчик»:

«Повествование — это нарративный акт и, в широком смысле, весь ансамбль фиктивной ситуации, в которой он имеет место, включая наррататора и его наррататора. Под рассказом я понимаю повествовательный текст, состоящий не только из повествователь­ного дискурса, высказываемого наррататором, но также и из слов, произносимых акторами и цитируемых наррататором. Мальчик-с-пальчик и Людоед участвуют как акторы в нарративном содержа­нии рассказа, т. е. в истории или диегезисе. Так же, как рассказ объединяет в себе дискурс наррататора с дискурсом акторов, так и история содержит в себе действие, являющееся объектом дискурса наррататора, и события, воссоздаваемые дискурсом акторов, и, сле­довательно, охватывает как мир повествуемый, так и мир цити­руемый. Рассказ = дискурс наррататора + дискурс акторов. Исто­рия, диегезис = мир рассказываемый + мир цитируемый» (Lintvelt:198l, с. 31-32) (выделено автором. — И. И.).

[202]

Повседнев

Франц. quotidien, англ. quotidian, нем. alltag (alltagsleben). Термин социолого-гуманитарных наук, демонстрирующий пере­ориентацию современных философских исследований с традици­онных для них проблем, рассматриваемых преимущественно sub specie aeternitatis, на проблематику повседневной жизни, где, по мнению большинства современных мыслителей, и протекают наи­более жизненно важные процессы, ускользающие обычно от рас­судочного анализа, поскольку относятся скорее к сфере культурного бессознательного. Постановка проблемы повседнева позволяет изучать жизнь не в ее крайних проявлениях, фик­сируемых в философски отрефлексированных понятиях или в ху­дожественно-религиозных сублимациях, а в том виде, как она проявляется в быту, отчасти в сознательном, а в большей мере даже в бессознательном виде.

Изучение повседнева имеет довольно долгую историю; на пер­воначальном этапе оно развивалось в несколько абстрактных по­нятиях философии жизни, заново поставившей на повестку дня вечный вопрос о специфике существования Lebenswelt'a — жиз­ненного мира человеческого бытия. Во Франции проблематика повседнева приобрела особую актуальность благодаря деятельно­сти Школы анналов, категорически, особенно на первом этапе своего авангардистского порыва, отказавшейся изучать историю

[203]

«великих» людей, принципиально предпочтя им историю «молчаливого большинства», в то же время достаточно грамотно­го, чтобы оставить после себя письменные следы.

Современный виток своего развития она обрела, получив но­вый импульс в работе Мишеля де Серто 1980 г. «Изобретение повседнева» (De Certeau:1980: на английский она была переведена как «Практика повседневной жизни» — De Certeau: 1984). Четко и программно сформулированные идеи Серто затмили все, или поч­ти все, что было сделано ранее в этой области, перехватив инициа­тиву и направив дальнейшее развитие научной мысли в определен­ное русло. Справедливости ради следует все же отметить, что еще в 1973 г. в Париже была опубликована солидная двухтомная рабо­та Э. Гофмана «Мизансцена повседневной жизни» (Goffman:1973), в 1989 вышло известное исследование Пьера Бувье «Работа повседнева: попытка социо-антропологического подхода» (Bouvier:1989), где он обобщил свои идеи, разрабатываемые им с начала 80-х годов. Сюда же можно отнести очень влиятель­ную работу Маффесоли 1985 г. «Обыденное сознание» (Maffesoli:1985).

Постепенно философия повседнева стала оформляться как специфическая наука — так называемая «социо-антропология современности», как назвал одну из своих недавних книг сам Бувье (Bouvier:l995). В данный момент она существует как одно из весьма популярных направлений современного научного знания, ставя своей задачей дать самоосмысление культуры, или, выража­ясь более точно, описание культурного бессознательного, причем в самом широком диапазоне социо-культурных практик, от наблю­дений за чисто политическими институтами жизни до глубинных культурных феноменов. В качестве примера можно привести ис­следование Ж. Абемса «Повседневная жизнь европейского пар­ламента» (Abems:1992), или работы М. Оже «Атопика: введение в антропологию сюрсовременности» (Auge:1992) «Смысл других:

актуальность антропологии» (Auge:1994a), «К антропологии со­временных миров» ( Auge:1994b).

Давно и очень продуктивно работает в сфере социальной ан­тропологии Жорж Баландье. Для него, как и для многих совре­менных французских антропологов повседнева, характерна очень любопытная траектория исследовательских интересов: почти все они начинали с традиционных социо-антропологических, как это было принято, полевых наблюдений «первобытных» африканских сообществ, с изучения традиций, обрядов, суеверий, пережитков языческих верований, их синкретизма с насильственной христиа-

[204]

низацией или уже традиционной для тех мест исламизацией быта. Затем, в 60-70-е годы французские социоантропологи пережили волну интенсивного увлечения социальными проблемами самого широкого аспекта, изучая в основном практику социальных инсти­тутов, лежащих в основе функционирования общества как слож­ной, многослойной системы. С конца 70-х — начала 80-х годов большинство из них решительно переориентировалось на исследо­вание социальных и духовных практик повседнева, преимущест­венно в его культурно-бессознательном аспекте. И здесь роль Жоржа Баландье была весьма значительной. Достаточно назвать такую его влиятельную книгу, как «Власть над сценами» (Balandier:1992).

Другой не менее важной фигурой в изучении повседнева явля­ется Пьер Бурдье, автор книги «Различие» (Bourdieu:1979), представляющей собой детальный анализ привычек и вкусов всех социальных слоев Франции: от рабочих, крестьян, служащих, ин­теллигенции в различных ее дифференциациях и вплоть до круп­ной буржуазии. Ученый прослеживает в основном престижность тех или иных вкусовых, игровых, зрелищных и прочих пристра­стий. Фактически Бурдье и предпринял изучение той области, которая называется Lebenswelt и которую он определяет, согласно Гуссерлю, как горизонт жизни, где коренятся язык и поведение и к которым необходимо обращаться, чтобы понять наших собесед­ников. Бурдье смог убедительно показать, что каждая социальная группа отличается своим образом жизни, манерами, мышлением, питанием; что она зависит от собственных традиций даже тогда, когда хочет их избежать. Иными словами, Бурдье, проанализиро­вав то, что он называет «капиталом денег» и «капиталом знаний» французского общества, показал, каким образом пристрастия и вкусы, даже чисто эстетические, предопределяются политически­ми и философскими и иными взглядами.

В исследования политического аспекта повседнева много ин­тересных наблюдений и обобщений сделал Поль Вирилио (Virilio:1996; Virilio: 1998); в общефилософском плане, связанном, однако, самым непосредственным образом с политической злобо­дневностью (см. его книгу «Войны в Заливе не было»; Baudrillard: 1991) несомненна и неоспорима роль Жана Бодрийара (Baudrillard:1981; Baudrillard: 1987).