Литература

¹Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 427.

² Т а м же. Т. 22. С. 304.

³ Т а м же. Т. 26. Ч. 1. С. 156.

⁴ Т а м ж е. С. 46.

⁵ Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 29. С. 202.

⁶ Т а м же. Т. 42. С. 290.

⁷ Т а м же. Т. 29. С. 124.

⁸ Т а м же. Т. 42. С. 290.

⁹ Т а м же. Т. 26. С. 215-217.

¹⁰ Т а м ж е. Т. 5. С. 142.

¹¹ Т а м ж е. Т. 29. С. 252.

¹²Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. 1. С. 101.

¹³ Т а м ж е. С 476.

¹⁴Маркс К., Энгельс Ф. Соч Т. 46. Ч. 2. С. 217.

¹⁵ Т а м же. С. 117.

¹⁶ Т а м же. С. 216-217.

¹⁷ Т а м же. С. 221.

Глава шестая отрицание отрицания

§ 1. Два вида отрицания

1. Рассудку доступно прежде всего внешнее отрицание, «голое» уничтожение., объективное бытие которого не подлежит сомнению. Это внешнее отрицание означает прекращение процесса саморазвития отрицаемого явления как результат внешнего воздействия. Поэтому оно не может быть условием развития отрицаемого, но в то же время оно является внешним условием восхождения, развития. И это до такой степени очевидно, что нет надобности подробно задерживаться на нем. Достаточно сказать, что вся живая природа основана на взаимном уничтожении видов, т. е. на межвидовой борьбе. Она невозможна без такого отрицания. Точно так же человеческое общество невозможно без потребления. Чтобы удовлетворять свои материальные потребности, люди вынуждены обращаться к чувственной действительности. Ведь знанием количества калорий в мясе сыт не будешь, формулой химического состава воды жажды не утолишь, на идеальном газе пищи не сваришь. Человек употребляет в этих целях материальные предметы и обходится с ними самым грубым образом - он их уничтожает. Но в этой грубости своей он оказывается величайшим гуманистом. «Там, где чувственное утверждение является непосредственным уничтожением предмета в его самостоятельной форме, (еда, шитье, обработка предмета и т. д.), это и есть утверждение предмета»¹.

Своим отрицанием предмета человек как бы утверждает его истинное существование, а вместе с ним и истинность своих восприятий. Потребление есть уничтожение. «Потребление, уничтожая продукт, тем самым доводит его до завершенности, ибо продукт есть продукт не как овеществленная деятельность, но лишь как предмет для действующего субъекта»².

Однако недостаточность такого внешнего отрицания очевидна. Потребление как уничтожение в сущности возможно тогда, когда есть что потреблять. А чтобы потреблять, нужно производить. Следовательно, каковы бы ни были формы общества, как потребление, так и производство должны быть непрерывными.

Анализируя взаимоотношения производства и потребления, Маркс делает следующие выводы: производство есть потребление, потребление есть производство; каждое из них выступает как средство для другого и совершается с его помощью, что выражается в их взаимной зависимости. Производство - не только непосредственно потребление, а потребление - непосредственно производство; производство - не только средство для потребления, а потребление - цель для производства; т. е. каждое, доставляет другому его предмет: производство - внешний предмет для потребления, потребление - мысленно представляемый предмет для производства.

Производство создает материал как внешний предмет для потребления; потребление создает потребность как внутренний предмет, как цель для производства. Потребление создает потребность в новом производстве, стало быть, идеальное, внутренне -побуждающее начало производства, которое есть его предпосылка. Потребление полагает предмет производства идеально как внутренний образ, как потребность, как побуждение и как цель. Вез потребности нет производства.

Точно так же в познании. В формальной логике, например, такое «голое» отрицание выступает как «голое» отрицание исходного положения. Это достигается путем непосредственного введения в отрицаемое частицы «не» или путем выражения того же содержания в форме: «неверно, что...». «ложно, что...» и т. д. Суть этой логической операции состоит в следующем: если исходное положение было истинно, то его отрицание ложно, и, наоборот, если исходное положение ложно, то его отрицание истинно. Это «или-или» исходит из раз навсегда данного устойчивого состояния, выражает не процесс познания, а его отдельный, оторванный от него внешний момент. Разумеется, в определенных пределах такое отрицание имеет известное значение для процесса познания, поскольку в познании следует различать истину и ложь, и, вместе с тем, является внешним условием бытия отрицающего. Однако такое отрицание не характерно для процесса познания, поскольку оно имеет дело с неподвижными противоположностями, не видит тождества и взаимопревращаемости противоположностей, не выходит за рамки рассудочного мышления и не выражает диалектики мышления, оно не является самоотрицанием.

2. Отсюда следует, что в действительности кроме внешнего отрицания, «голого» уничтожения имеет место и диалектическое отрицание, которое есть важнейший внутренний существенный момент развития, есть переход от одного качества к другому - от старого к новому, от простого к сложному, от низшего к высшему. Оно не есть ни «голое» уничтожение, ни скептицизм или нигилизм. Оно прежде всего является самоотрицанием и характеризуется преемственностью.

Развитие явления есть процесс его развития в свою противоположность, заключенную в нем самом, т. е. есть переход в свое другое, а не вообще в другое. Явление с самого начала заключает в себе свое собственное отрицание, свою объективную тенденцию, свою противоположность в виде возможности. Эта внутренняя отрицательность, как отмечал Гегель, есть движущая сила развития. Развитие явления есть его развитие в эту свою противоположность. Поскольку борьба противоположностей абсолютна, а единство относительно, то в определенных условиях возможность реализуется, явление переходит в свое другое. Следовательно, отрицание явления не привносится извне, не является результатом внешнего действия, а подготавливается его закономерным внутренним порождением, результатом развития и разрешения имманентных, внутренних противоречий самого отрицаемого. Оно является самоотрицанием. Категория самоотрицания указывает на временный, преходящий характер явлений и выражает революционный дух диалектики. Диалектика в позитивное понимание существующего включает в то же время понимание его отрицания, его необходимой гибели.

Отрицание выступает прежде всего как гибель старого явления, без чего не может быть развития. Но это - одна сторона отрицания. Другая сторона его состоит в сохранении содержания старого в новом. В развитии имеет место преемственность. Преемственность в объективном мире и в познании есть проявление действия принципов диалектики. Новое явление, возникшее из старого, уничтожает старое и одновременно сберегает, сохраняет его; уничтожает в старом все то, что мешает своему становлению, развитию и сохраняет, удерживает все то, что способствует своему становлению и развитию: утверждение нового невозможно как без уничтожения старого, так и без сохранения содержания старого.

Развитие идет от содержания к содержанию путем сбрасывания отжившей формы и переделки содержания. В высшей стадии повторяются (удерживаются) положительные черты, свойства низшей, но, разумеется, не составляя в ней автономии, а сливаются с ней в высшем единстве. Такое отрицание есть снятие.

Категория снятия выражает противоречивую природу диалектического отрицания как единства уничтожения и сохранения. Так, каждая последующая ступень в поступательном движении не отбрасывает «начисто» завоевания прошлых ступеней, а сохраняет все ценное, прогрессивное содержание в переработанном виде, в то же время отбрасывает все отжившее, все то, что мешает движению вперед. Каждое- поколение людей, вступая в жизнь, застает готовую, завоеванную прошлыми поколениями материальную и духовную культуру, из которой оно исходит, которую оно развивает, обогащает.

Итак, развитие действительности не есть либо только внешннее отрицание («голое» уничтожение), либо только диалектическое отрицание. Оно есть их единство и их взаимопревращение. Эти два вида отрицания невозможны друг без друга. Внешнее отрицание невозможно без диалектического, поскольку для того, чтобы имело место внешнее, «голое» уничтожение надо иметь, что уничтожать, надо постоянно воспроизводить «материал» уничтожения, а такой материал доставляет диалектическое отрицание. Последнее в свою очередь невозможно без внешнего уничтожения, без внешних условий, каким является внешнее отрицание. Так, оба вида отрицания находятся во взаимодействии, друг другу доставляют «материал», друг друга обусловливают, составляя неразрывное единство.

Вместе с тем в отличие от метафизической, диалектическая концепция развития главное внимание устремляет на познание внутреннего источника самодвижения. При этом она вовсе не отрицает роль внешних условий в саморазвитии предмета, а учитывает их и исходит из того, что саморазвитие невозможно, без внешних условий. Это значит, что всякое отрицание есть условие развития. Только один вид отрицания есть внешнее условие развития (голое уничтожение), а другой (диалектический) - внутреннее.

Следовательно, истина состоит в том, чтобы, не игнорируя внешних условий, учитывая их, сосредоточить внимание на познании предмета, как он есть в себе, вскрыть его сущность, свести внешнее к внутреннему. «Диалектика требует всестороннего исследования данного общественного явления в его развитии и сведения внешнего, кажущегося к коренным движущим силам, к развитию производительных сил и к классовой борьбе»³.

Действительная недостаточность метафизики в этом вопросе как раз и состоит в ее односторонности, в том, что одна из ее разновидностей отрицание понимает как только количественное изменение, без скачка, без перерыва постепенности, а другая - отрицание понимает как только «голое» уничтожение или как только скачок без всякой постепенности, без количественного подготовления и без сохранения положительного в новом. Останавливаясь на этой односторонности, метафизика не идет дальше, не видит .другого (диалектического) вида отрицания. Но, если бы в действительности имело место только одно голое уничтожение и не было бы диалектического отрицания, то, ясно само по себе, вскоре нечего было бы «отрицать», уничтожать. Следовательно, познание должно исходить из единства обоих видов отрицания, подчеркивая решающую, господствующую роль диалектического отрицания.